* * *
После связи с дирекцией Электрий Суточкин повеселел. У него завелась новая привычка - напевать, - и он гулял по коридорам, не зная, чем себя занять от радости, и с поклоном здоровался с попадавшимися ему по дороге астронавтами.
Но сегодня инспектору было не до пения. Бот должен был подойти и состыковаться через два часа. Забрать пассажира с корабля незаметно от командного состава было невозможно - даже Электрий это понимал.
Но в этот раз удача будет на его стороне! Капитан Майер впервые за трое суток чрезвычайного положения отправился спать. Штурман Йос встретился Электрию по дороге и сказал, что идет в дальний док проверять настройку генераторов. На мостике оставался только Питер… но Питер, усмехнулся Электрий, сейчас идет в двух шагах позади него и бормочет благодарности.
Электрий остановился и резко обернулся, почти столкнувшись с Питером Маленьким. Тот протянул к нему руки и, запинаясь, проговорил:
- Я вам очень признателен, инспектор!
Только этого не хватало! Суточкин незаметно отстранился.
- Вам не за что меня благодарить, друг мой, - ворчливо ответил он. - На моем месте так поступил бы каждый. Конечно, бот не резиновый и не может забрать всех. Но я вам обещал, - сказал он твердо, - и сдержу слово.
Питер опустил руки.
- Значит, завтра?
Электрий кивнул:
- Завтра, друг мой, завтра. Через неделю в это же время мы с вами будем играть в гольф на поле Общества Соцразвития. У меня там абонемент. Вас пропустят, - он покровительственно похлопал Питера по плечу.
Тот сжался.
- Ах, как бы мне хотелось… - мечтательно проговорил Питер.
Электрий убрал руку:
- Да?
Питер вздохнул, мечтательно глядя в пространство.
- Мне бы хотелось забрать с собой… Кокки.
Электрий отвернулся, чтобы скрыть выражение своего лица.
- Вы сошли с ума, любезный. Как вы собираетесь его перевозить - в боте? Там не к чему подключить холодильную установку. И места нет.
Он помолчал. Бросил взгляд на часы. Пора.
- Ну так, Питер, я буду ждать вас завтра в это же время. В гольф-то вы играете?
Питер Маленький кивнул. Поднялся, оглядел отсек.
- Пойду попрощаюсь с Кокки! - прошептал он и вышел.
Инспектор закрыл за ним дверь. Времени оставалось в обрез.
Он быстро сложил сумку. После первой неудачи с прилетом бота он ее почти не распаковывал. Костюм на этот раз поддевать не стал, а скомкал и сунул поверх остальных вещей. С премии купит себе что-нибудь стоящее.
Оглядел отсек. Если что-то забыл… не страшно. Купит, все купит. В жизни не продается только жизнь - да и та, если верить исследователям из Общества Соцразвития, скоро будет доступна в таблетках. Посмотрим.
Электрий приоткрыл дверь, прислушался. Никого. Подхватив сумку, он неслышно двинулся по коридору.
* * *
В стыковочной камере с прошлого раза ничего не изменилось. Да и кому надо было сюда заходить? Инспектор бросил сумку на пол и поежился, поправляя обтянувший плечи гермокостюм. Шлем стоял у его ног. Как и в прошлый раз. Он наденет его в последний момент.
Электрий снял с пояса переговорник. А вдруг это жестокая шутка перепившихся на корпоративной вечеринке коллег? Вдруг это они выходили на связь - ведь он же и голоса не мог узнать, вдруг это был не секретарь, а… кто?
В этот момент переговорник дилинькнул, и Электрий мгновенно, не соображая, нажал кнопку соединения.
- Вы готовы? - спросил его добродушный, хоть и искаженный помехами голос.
Электрий кивнул. Только потом сообразил произнести вслух:
- Д-да… Да, я готов, конечно.
Голос в переговорнике объяснил ему, когда произойдет стыковка, как отпирать люк, в какой последовательности нажимать кнопки. Электрий кивал. Он все запомнил. Голова его работала четко. Ему хотелось петь.
По просьбе секретаря он сверил часы. Пять минут. Как быстро! Значит, они уже совсем рядом. Через пять минут он оставит этот корабль и его команду-призрак, и пусть они вечно блуждают среди звезд… а он вернется на Землю. И никогда больше не покинет ее.
Суточкин вспомнил о письме, которое оставил в отсеке, и усмехнулся. Даже свое исчезновение он сумел превратить в хорошо поставленное театральное представление. Когда он покинет корабль, ни у кого не останется сомнений, что же с ним произошло. Его последний выход в этой трагикомедии под названием "Гибель звездолета". Выход на свободу.
Три минуты. Повинуясь полученным инструкциям, Электрий принялся жать на кнопки и двигать рычаги. Его шлем пока так и стоял на полу. Память подсказывала ему последовательность действий, и он не сделал ни одной ошибки, подготовив камеру к приему бота.
Майер спит у себя в отсеке. Йос в дальнем доке. Питер в холодильной камере прощается с Коком. Никто на борту гигантского грузового звездолета не услышит, не заметит его побега.
Тут Электрий застыл, вспомнив. Конечно, есть еще охранник, этот дядя Фима, с его батареей экранов, показывающих ему каждый закоулок корабля. Но это риск, на который нужно идти. Да и осталось-то, - Электрий бросил взгляд на часы, - две минуты. Из каморки охранника стыковочную камеру заблокировать нельзя, а добежать охранник не успеет. Он, Электрий Суточкин, наконец-то свободен.
Инспектор нагнулся и поднял шлем. Закрыл глаза, борясь со страхом. Он будет мужественен. Это всего лишь костюм, и кислорода в нем сколько угодно.
И все-таки беглец опустил шлем. Успеется. Он наденет его в последний момент.
Шестьдесят секунд. Электрий нажал кнопку возле входного люка.
Зажглась красная лампа над входом, изолируя стыковочную камеру от корабля. Зашумел компрессор, нагнетая воздух. Инспектор сделал осторожный вдох, и в легкие ему полился кислород. Стало легко и хорошо. Он прислушался, но в шуме оборудования различить лязг приставшего бота он не мог.
Двадцать пять секунд.
Они уже здесь.
Электрий подхватил негнущейся перчаткой сумку. Что теперь? - Ах, да! - он нажал на приборной панели комбинацию команд. Над тяжелым внешним люком замигала еще одна красная лампа. Сейчас он поедет в сторону, открывая глазам Электрия теплую кабину бота, залитую светом и пропахшую свежим кофе.
Десять секунд. Сейчас он наденет шлем.
Тяжелая, как дверь бункера, крышка стыковочного люка с лязгом отъехала в сторону. Лепестки шлюза впереди дернулись. Загудел мотор. С металлическим шелестом дрогнула и раскрылась диафрагма шлюза.
За ней лежала усыпанная звездами пропасть.
До сознания Электрия донеслось аварийное завывание корабельной сирены.
За его спиной скрежетали переборки, изолируя источник разгерметизации.
Надеть шлем он так и не успел.
Цепляясь за выступы стен, промахнувшись рукой мимо спасительного рычага входного люка, Электрий пулей вылетел в открытый космос, подхваченный потоком вырвавшегося из стыковочной камеры воздуха.
Все еще в сознании, он пронесся мимо внезапно осветившихся иллюминаторов. Его глаза видели все, что происходило с ним в эти секунды. Расстегнувшаяся сумка стремительно удалялась, из нее выплывали и устремлялись по собственным траекториям пакетики с гелем, полотенце, бритва. Шлем крутился на лету, как запущенный в ворота футбольный мяч. Вывалившийся из сумки пиджак растопырил рукава, как будто собрался спланировать к звездам.
Туманящимся взором инспектор смотрел на удаляющийся звездолет, на побледневшие лица за стеклом иллюминаторов. Потом он остался один среди звезд.
В последние мгновения жизни Электрий Суточкин был окружен огромным пространством.
* * *
Бой-Баба вошла в буфет и тихонько села за стол рядом с остальными.
- Вы видели? - хрипло спросила она.
Никто не ответил. Питер сидел понурившись. Йос подпер кулаками подбородок и смотрел в иллюминатор, на маленькую серебристую точку среди звезд. Это был Электрий. Его мертвое тело медленно остывало в безвоздушном пространстве.
- Вот и бери после этого пассажиров, - пробормотал Живых. - Какого лешего его понесло в стыковочную камеру? Заблудился он, что ли?
Тадефи робко посмотрела на остальных.
- Почему нельзя было его спасти? Нас учили, что живой человек может находиться в открытом космосе целых полторы минуты. Неужели нельзя было его как-то поймать?
Бой-Баба вздохнула и покачала головой. Погладила марокканку по руке.
- Инструкция, - сказала она, - запрещает спасать тех, кто удалился от корабля более чем на сто метров. Это… - она усмехнулась, - нецелесообразно. Те, кто спасает, рискуют еще больше, чем тот, кто отлетел. Поэтому - нельзя.
- Ты думала, фалы нам для красоты дают? - поддакнул Живых. - И реактивные установки. Я только не понимаю, что он там делал в гермокостюме.
Бой-Баба пожала плечами. Йос хмыкнул и что-то сказал по-голландски. Дядя Фима хохотнул и даже Питер слабо улыбнулся.
- Что, что он сказал? - повернулась Бой-Баба к охраннику.
Тот все еще улыбался.
- Сказал, во что обезьяну ни наряди, она обезьяной и останется.
И больше ни единым словом экипаж не помянул Электрия Суточкина. Кивнув остальным, Йос вылез из кресла и отправился в отсек покойного инспектора. Ему предстояло разбирать и опечатывать документы дирекции.
Глава 12
- Питер, ты тут?
Бой-Баба потянула в сторону дверь отсека Питера и заглянула внутрь. В нос ей ударило вонью немытого тела. Прикрывая нос и рот рукой, она протиснулась в дверь. Огляделась.
В отсеке было темно. На продавленной койке мешком лежало тело.
- Питер?
Она подскочила, тряхнула за плечо. Компьютерщик пошевелился. Он лежал на животе, накрыв голову подушкой, и сопел. В руке он что-то сжимал.
- Питер, ты чего? Пошли ужинать! Нельзя так, вторые сутки ничего не ешь…
- Оставьте меня все, - слабым голосом ответил Питер и отвернул голову к стене.
Она села рядом, убрала подушку с его головы. Погладила по светлым волосенкам. Питер вжался лицом в одеяло. Сжатую в кулак руку он спрятал на груди.
- Уходи, - пробормотал он. - Не привлекай внимания. Я сейчас… выйду к вам.
Но голос его лгал, и Бой-Баба покачала головой:
- Не спеши. Давай, приходи в себя. Душ вон сходи прими.
Питер тихо засмеялся, уткнувшись в одеяло:
- Зачем? Мы же все умрем. Один за другим. Какая разница…
Бой-Баба не нашлась, что ответить. Он приподнялся и сел на четвереньки на постели.
- Разве ты не видишь, - зашептал он, - на нас проклятье! Это тот раненый, которого мы оставили, наверняка он всех нас проклял перед смертью…
Бой-Баба поморщилась:
- Неужели ты веришь в эту чушь?
Питер помотал головой.
- Не говори так… И самое страшное, - простонал он, - самое страшное, что во всем этом виноват я!
Он упал головой в одеяло и затих. Плечи его тихонько подрагивали.
Бой-Баба вздохнула:
- Ну чем ты можешь быть виноват, Питер? Ведь не ты отрезал нас от Земли. Не ты виноват в аварии (а кто знает, может, и он, мелькнула мысль). При чем здесь ты?
- Ты не поняла, - прошептал Питер и сел, глядя на нее. В темноте его глаза блестели. Уже не скрываясь, он всхлипнул и вытер нос рукавом.
- Я виноват в их смерти, - прошептал он. - Они все умерли после того, как я… как я им рассказал.
Ну все, начали крыши ехать. Первым сломался самый слабый. Кто следующий? - дай бог, не она.
Бой-Баба взяла Питера за руку, безвольную и скользкую от слез. Другую руку он торопливо убрал за спину.
- Что ты им рассказал, Питер? - терпеливо спросила она.
- Я им рассказал о моей болезни, - Питер вытянул руку из ее хватки и показал замотанные пластырем пальцы. - Я… боюсь. Вдруг и меня… тоже.
Вот ипохондрик несчастный. Куда смотрели психологи, когда Майер в этот раз набирал команду? Где он нарыл весь этот зоопарк?
- Какой болезни, Питер? Ты что, болен?
Компьютерщик кивнул:
- Я не хотел никому говорить. Думал, само пройдет. А когда не прошло, я показал Рашиду. Все ему рассказал, как есть, а на следующий день он… умер.
Питер сел на койке, подтянув под себя ноги, и раскачивался взад-вперед, медленно и методично.
- Когда Рашид умер, я все рассказал Кокки, - задумчиво сказал он. Губы блондинчика скривились, но он взял себя в руки и продолжал: - Я думал, Кокки найдет выход. Я надеялся, что он мне поможет. А потом… - он судорожно вздохнул, - он тоже умер.
- Это совпадение, Питер. У него же сердце было слабое, - соврала Бой-Баба. - Сердечный приступ. Не веришь мне, спроси Тадефи.
Сердце разрывалось обманывать его, но дядя Фима настрого велел никому на корабле ничего не говорить. Даже Майеру.
Питер горько рассмеялся:
- Я тоже надеялся, что это совпадение! Я не сумасшедший! - Внимательно посмотрел на Бой-Бабу. - Ты же не думаешь, что я сумасшедший?
- Конечно нет, - грустно ответила она.
Питер кивнул и облизнул губы. Он всматривался в полутьму, и на лице его застыло горе.
Бой-Баба крепко держала его руку. В другой компьютерщик по-прежнему сжимал - что? Наверное, какой-нибудь платочек Кока. Вот, прости господи, тоже ведь любовь, никуда не денешься.
Она подняла голову - и вздрогнула. Питер смотрел на нее в упор. На губах его играла странная, жестокая усмешка.
- После этого, - заговорил он глухо, - я… не хотел больше никому говорить. Но все-таки не выдержал и сказал.
- Кому? - терпеливо спросила она.
Питер помолчал.
- Инспектору.
Она не нашлась, что сказать. А успокоить Маленького было нужно. Она попробовала обратить все в шутку.
- Что ж у тебя за болезнь такая, Питер, что из-за нее пол-экипажа жизнью заплатило?
Он отстранился от нее. Потянулся к полке над головой, достал бутылочку с дезинфицирующим раствором, коробочку пластырей, ножницы. Скрупулезно отрезал ножницами краешек упаковки с пластырем, положил рядом. Включил свет. Левой рукой неловко он размотал пластырь с пальца.
Бой-Баба пригляделась. Действительно, трещина, прямо по папиллярной линии. Глубокая. Из трещины сочится то ли гной, то ли сукровица - весь пластырь от нее заскорузлый и воняет. Тот же запах, что и во всем отсеке, только сильнее.
Жидкость сочилась из трещинки и тут же застывала по краям мельчайшими снежно-белыми кристаллами.
Бой-Баба отшатнулась. Посмотрела на него. Питер педантично заматывал ранку чистым кусочком пластыря.
- Ты все-таки заразился… - прошептала она.
Мысли затолкались в голове. В изолятор. Нет - изолировать отсек. Все внутри дезинфицировать. Нет - поздно. На корабле инфекция. Дезинфицировать все… изолировать всех… а толку?
Бой-Баба поднялась, оглядываясь по сторонам. В воздухе была разлита смерть. Но смерть шла за ними с той минуты, как они снялись с планеты. Ничего нового. Чума, несчастный случай, злой умысел - какая мертвому разница!
Как будто сам космос отверг их. Изгнал за трусость. За предательство.
Она посмотрела на Питера. Предмет, который он раньше держал в руке, теперь валялся в складках сбитого одеяла. Плоская картонная коробочка - такая же, как и те, что нашел на планете охранник. Значит, и этот принимает наркотики. А что ее удивляет?
И все-таки странно… Бой-Баба нахмурилась, соображая. Что-то слишком быстро он заболел. Ведь должен же быть инкубационный период. Нужно поговорить с Тадефи. Со дня их встречи с пораженным прошло не так уж много времени.
Питер пошевелился. Он заговорил, и в голосе его была обида:
- Я одного не понимаю: почему именно я? Я с раненым и дела почти не имел. Почему не вы? Это так… - компьютерщик вздохнул, - несправедливо.
Глядя на тускло освещенную стену перед собой, Питер тихо засмеялся.
Он все еще смеялся, когда Бой-Баба сняла с пояса переговорник и тихонько сказала в самый аппарат:
- Дядь Фима? Зайдите к Питеру. Тут важное…
* * *
Они сидели в медблоке, в кабинете Рашида. Тадефи заняла кресло врача, дядя Фима и Бой-Баба присели на стол. Живых остался стоять у двери.
Перед столом сидел понурившийся Питер.
- Ну, - сказала Тадефи, - показывай.
Вид у нее был бледный. Она сидела, устало ссутулившись, подперев голову рукой.
Питер оглядел их еще раз.
- Я не шучу, - сказал он. - Я боюсь за вас. Они умерли, и вы тоже умрете…
- Питер, - глуховато сказал охранник. - С твоими покойными друзьями ты говорил наедине. И погибали они в одиночестве. Нас тут, - он обвел рукой отсек, - четверо. Пятеро, считая тебя. Говори, не тяни. Чем скорее все узнаем, тем скорее можем тебе помочь.
Питер кивнул. Медленно он поднял руки и начал отклеивать пластырь. Тадефи навела свет лампы на повреждение.
Глубокая трещина сочилась белесой жидкостью, которая тут же застывала по краям раны белыми кристаллами.
Тадефи обалдело посмотрела на него.
- Ты в своем уме? Ты это - скрывал? Это же…
Питер закивал:
- Я знаю, я знаю… Я не имел права так рисковать вашими жизнями… Но я… я испугался, - прошептал он и поник.
Тадефи молча встала и достала из шкафа пакет первой помощи. Блестящими щипцами она наложила новую повязку.
- Покажи, где у тебя еще, - потребовала она. Питер начал отклеивать пластырь. Тадефи принялась за обработку повреждений: некоторые застарелые, глубокие, некоторые совсем свежие. Компьютерщик морщился, если она нечаянно задевала края раны.
Охранник задумчиво наблюдал за перевязкой.
- И давно это у тебя? - спросил он.
Питер повернул голову:
- С тех самых пор, когда мы… подобрали человека с базы.
- Мы его не подобрали, - резко сказала Бой-Баба. - И мы все были в гермокостюмах. Ты - в том числе. Уж если кто и должен был заболеть, так это мы с Живых. Мы с тем бедолагой контактировали. Ты - нет.
- Видно, это моя карма… - понуро ответил Питер. Дядя Фима поднял руку, привлекая внимание.
- Есть какая-нибудь литература по этой заразе? - обратился он к Тадефи.
Марокканка кивнула:
- Снежная чума встречается на дальних базах, а они все принадлежат Обществу Соцразвития. Их ученые достаточно изучили болезнь. Да вот, - она потыкала в экран монитора смуглым пальцем. - Вот тут все о снежной чуме.
Экран засветился, открыв бесконечную страницу убористого шрифта. Охранник присвистнул:
- А инкубационный период болезни известен?
Тадефи снова кивнула:
- Это одна из немногих вещей, которую мы знаем о снежной чуме. - Она повернулась к экрану, прокрутила страницу вверх и принялась читать вслух: - "Первые слабые симптомы часто проходят незамеченными, хотя и развиваются практически сразу после заражения. Это слабость, ноющие боли в суставах, общее недомогание. Вторичные признаки в виде кожных поражений и высыпаний появляются через несколько дней после заражения".
Бой-Баба повернулась к Питеру: