* * *
Йос покачал головой.
- Это невозможно. - Он повернулся к остальным, заглянул им в глаза, ища поддержки. Не нашел. Обернулся к Бой-Бабе: - Не мы ошибаемся, а вы вообразили неизвестно что!
Штурман стоял посреди брехаловки. Вокруг него образовалось пустое пространство. Бой-Баба, Живых, Тадефи смотрели на него с ужасом.
- Тео Майер - мой лучший друг, - твердо сказал штурман. - Вы не смотрите, что мы с ним иногда как кошка с собакой. Неужели вы думаете, что я… что он… - он устремил на Бой-Бабу растерянные глаза. - Неужели ты думаешь, что Майер… что он хочет меня убить?
Тадефи прижала кулачок к губам. Живых обхватил ее за плечи. Даже звезды в иллюминаторе отстранились, и стекло потемнело, отражая только столы, стулья и растерянные лица астронавтов.
- Майер… - прошептала Тадефи. - Нет… он - он не мог.
Живых критически наморщил лоб:
- А почему нет? Майер - единственный из нас, кто мог оказаться на месте каждого несчастного случая, и никто бы ничего не подумал. У него работа такая - быть везде одновременно.
Йос покачал головой, обеими руками обхватил затылок и затих. Потом поднял на них глаза, полные боли.
- Но за что? - прошептал он.
- Как за что? - тихо сказала Бой-Баба. - Вот смотрите. Майер очень трепетно относился к поселенцам. Десять лет назад он даже не побоялся гнева Общества Соцразвития и отказался везти поселенцев на базу, когда подслушал разговор Рашида и понял, что там на них будут ставить эксперименты.
Йос кивнул.
- Было такое дело, - прошептал он.
- Ну вот, - Бой-Баба встала и медленно пошла к иллюминатору, рассуждая на ходу. - Я так думаю, что Майер надеялся спасти еще живых поселенцев, увезти их с планеты. Именно поэтому он согласился лететь в компании Рашида. А может, еще и потому, что уже решил: живым из полета Рашид не вернется.
- Собаке собачья смерть, - повторил Йос. - Но мы-то тут при чем?
Бой-Баба повернулась к нему.
- Вы все при чем, - горько сказала она. - Вы отказались взять поселенцев и бросили их погибать. И Майер…
- Нет! - Йос вскочил, в сердцах пнул стол. Он стоял посреди отсека, тяжело дыша, и смотрел на них налитыми кровью глазами. - Вы не знаете Майера так, как знаю его я! - наставил он на астронавтов узловатый указательный палец. - Он бы никогда не предал… своих товарищей.
- А если эти товарищи предали беспомощных умирающих людей? - сказала Бой-Баба. - Чью сторону выбирать Майеру?
Штурман накрыл ладонями уши и стоял, мотая головой и не слушая их.
- Люди меняются, Йос, - мягко сказал Живых. - А астронавты - известная группа риска. Крыши едут, люди попадают в лечебницы. Майер летает уже много лет, поэтому ему тяжелее всех…
Йос упал в кресло, расставив острые колени. Беспомощно посмотрел на них.
- Что же нам делать? - спросил он тихо. - Что делать… с нашим капитаном?
И он оглянулся на дверь брехаловки, как будто за ней стоял Майер.
* * *
Обсудив все, астронавты решили пока ничего не предпринимать. Капитан Тео Майер тяжело болен, возможно - при смерти. Теперь, когда они знали, от кого исходит угроза, он не представлял опасности. Приставили Живых ухаживать за капитаном и заодно сторожить его - и все.
У их маленькой команды были другие важные дела. Йос неловко позвал Бой-Бабу на мостик и указал ей на штурманское кресло.
- Я не смогу посадить корабль один, - сухо сказал он. - У вас есть подготовка. Поведем корабль вместе, если вам… если вы не возражаете.
Бой-Баба старалась сделать каменное лицо. Но улыбка все-таки просочилась.
- Конечно, не возражаю, - тихо сказала она.
Приборная панель осветилась с мелодичным звоном. Бой-Баба посмотрела на датчик отражателя. Он горел! Горел! Отражатель действовал! Они могут развернуться и лететь, куда только захотят!
Она вскочила в кресле, повернулась к Йосу:
- Можно, я пойду им расскажу?
Штурман наклонил голову:
- Конечно.
Бой-Баба, задыхаясь, прогромыхала по трапу. Стукнула в дверь капитанского отсека:
- Живых, открывай!
Дверь отъехала в сторону. Возле кровати Тадефи меняла капельницу. Живых сидел в кресле и держал в руках планшетку. Он читал капитану вслух.
Майер смотрел на Бой-Бабу. Живые блестящие глаза сияли на изрезанном морщинами лице. Капитан слабо улыбнулся:
- Что у вас, астронавт?
Задыхаясь от радости, она рассказала. Тадефи прицепила капельницу и захлопала в ладоши. Живых подкинул планшетку и полушепотом издал торжествующий клич. Даже капитан кивнул, приветствуя новость.
- Ну и куда теперь? - спросил Живых. Тадефи сделала страшные глаза, но он не заметил. - Обратно на базу?
Майер застонал, замотал головой. Он потянулся к ним дрожащей рукой, лицо его посерело, а рот открывался и закрывался, не издавая ни звука.
Приборы возле кровати запищали и зазвенели. Тонометр принялся издавать низкие предупредительные сигналы. Тадефи схватилась за голову.
- Вон отсюда все! Вы его до второго инфаркта доведете! Где мы ему сердечно-сосудистую клонировать будем?
- Так на базе же, - настаивал Живых. - Там есть все - установки для клонирования, консервации… Вылечить Майера мы сможем только там. На борту он помрет скоро, - шепотом добавил астронавт, глядя на обессиленно откинувшегося на подушку капитана.
- Язык у тебя без костей! - в сердцах буркнула Бой-Баба, вытащив Живых за шкирку в коридор. - Тебе велели его сторожить, а не провоцировать!
Живых виновато посмотрел исподлобья. Но сдержать улыбку он все же не смог.
- Когда летим? - спросил он и, угадав ответ, прошелся колесом по коридору.
* * *
Тадефи клали на консервацию. Прилив энергии, переполнивший девушку при новости, что корабль исправен, уже прошел. Она стояла, тихая и безразличная, и крепко держалась за руку Живых. Возле постели капитана того временно заменил Йос.
- Ты даже не заметишь ничего, - повторил Живых. - Как будто и глаз не закрывала. А уже будешь на базе. Мы тебя вылечим.
- И их тоже вылечим, - поддакнула Бой-Баба, - поселенцев. Потом сядем на Троянца и все полетим домой.
При мысли о Троянце тень нашла на ее лицо. Что задумал Йос? Что он хочет делать после того, как сядет на планету? Что будет с ними?
Чутье подсказывало ей, что ничего хорошего из их посадки не выйдет.
Бой-Баба оттолкнула мысль, запихнув ее в самый дальний угол мозга. Сначала надо сесть на планету, а там видно будет. Но похоже, что Йос своих наполеоновских планов с захватом корабля поселенцев не оставил. Уж очень у него смиренный вид. Уж очень готовно он бросается всем помогать…
- Домой… - проговорила Тадефи. - Как хорошо… на Землю.
Она окинула взглядом блок консервации, уцепилась за край капсулы и перекинула свое гибкое тело внутрь. Села, как в ванне. На Тадефи была простая белая футболка и хирургические светло-сиреневые брюки. Голову она побрила, чтобы прикрепить электроды. Ноги босые - тоже из-за электродов.
- Давай, - улыбнулась она Бой-Бабе. - Я подскажу, если что. Но я знаю, что ты сама справишься.
Глаз Бой-Бабы застилали искусственные слезы. Ничего не видя перед собой, она улыбнулась, нагнула голову и свисающим из капсулы краем простыни незаметно вытерла глаз и нос. Потом выпрямилась и принялась подключать электроды и катетеры.
Снова, снова она укладывает товарищей на консервацию… проклятье на ней такое, что ли? Почему все, кто становится ей другом, рано или поздно теряют жизнь или здоровье? Только Живых пока еще с ней… заговоренный, наверное. Вот и фамилия у него соответствующая…
Живых помогал ей, как мог, перебрасываясь короткими фразами с улегшейся на дне капсулы Тадефи. Он что-то сказал, марокканка засмеялась. Чмокнул ее в щеку. Бой-Баба отвернулась, быстрым шагом вышла в лабораторию, погуляла там несколько минут, громко выдвигая ящики и звякая посудой. Ну все - попрощались, пора и честь знать.
Не глядя на них, она вошла в блок консервации. Кивнула Тадефи:
- Ну как, готова?
Та кивнула. Светлая улыбка озарила ее лицо. Она протянула руку Живых. Тот схватил кисть девушки и склонился над ней, как будто ничего дороже у него в жизни не осталось.
- Счастливой вам посадки, - проговорила Тадефи. Анестезия уже начала действовать, и голос у нее был сонный, ленивый.
Пора надевать маску.
- Тади, - хрипло сказала Бой-Баба, наклонившись над капсулой. - Ты спи спокойно. Мы найдем способ тебя вылечить, Тади. Клянусь тебе, - Бой-Баба помедлила. Слова сами пришли в голову. - Клянусь тебе моими нерожденными детьми, - сказала она.
Снулое лицо Тадефи осенила улыбка - она вспомнила шутку.
- Они боятся родиться, потому что ты их съешь! - невнятно пробормотала она и прикрыла глаза.
Бой-Бабу толкнули под руку. Она повернулась. Живых стоял с маской наготове.
- Спокойной ночи, Тади, - сказали они вразнобой, и Бой-Баба накрыла лицо девушки маской. Нажала кнопку. Крышка капсулы медленно поехала, задвигаясь. С глухим чмоком заработала система. Огоньки на приборной панели начали перемигиваться, высвечивая значения работы мозга, сердца, кровяного давления…
Тадефи была в надежных руках автоматов - почти таких же, как и сама Бой-Баба. Она невольно почувствовала гордость за своих механических сородичей.
Бой-Баба уже собралась уходить, а Живых все еще стоял перед капсулой и смотрел, не отрываясь, на еле видное в клубах газа лицо. Она тронула его за рукав:
- Идем.
Живых медленно повернулся. Она в первый раз видела у друга такие глаза.
Он сделал шаг к Бой-Бабе и глухо сказал:
- Ни одна тварь этой девочки не коснется. Мы ее довезем и положим на базе. И если кто-то попробует этому помешать… - взяв со стола хирургический зажим, он расплющил его в лепешку своей железной клешней, - он пожалеет, что родился на свет, - тихо закончил Живых и, не глядя на Бой-Бабу, быстрым шагом вышел из отсека.
Глава 18
- Готовность три минуты.
Йос положил руку на рычаг управления.
Бой-Баба старалась дышать ровнее. Оглядела ряды дисплеев, поерзала в кресле. Она не летала на аналоговой технике с самого училища. Придется вспомнить.
Йос повернул к ней голову в наушниках:
- Вы в порядке, астронавт?
Она сглотнула. Кивнула.
- Ну так поехали, - Йос двинул рычаг.
Она постучала по экрану стилусом, вводя стартовую комбинацию. Корабль низко, глухо завибрировал. Тело, вдавленное в кресло ремнями безопасности, пробрала дрожь.
Звезды в иллюминаторе дрогнули и поплыли. Корабль разворачивался.
Мы летим, пропело в груди. Мы летим!
Она откорректировала курс и передала управление компьютеру. Отстегнулась и вылезла из кресла.
- У вас есть час свободного времени, астронавт, - сказал Йос, не отрывая глаз от экрана. Руки штурмана властно лежали на панели управления. Спина его распрямилась, он всем корпусом подался вперед, выглядывая тонкий полумесяц планеты. - Попрошу не опаздывать.
- Есть, - сказала она и побежала повидать Живых с капитаном.
Они уже отстегнулись. Майер вернулся в постель, а Живых сидел ссутулившись в кресле и молчал.
- Иди к Тадефи, - она положила руку ему на плечо. - Я тут посижу.
Он кивнул, поднялся и вышел. Бой-Баба села в кресло, еще нагретое его теплом.
Майер, кажется, спал. Последнее время он почти не разговаривал. После отлета с планеты их капитан чах с каждым днем. Несмотря на то, что они старались его не волновать, что Йос ухаживал за ним, как за родным отцом. А он все это время замышлял против своих же людей…
Иссохшее, желтое лицо Майера скорбно застыло. Огромные тяжелые веки дрожали. Тощая рука слегка шевелилась, теребя во сне край одеяла. Капитан шевельнулся и слабо застонал. Поерзал, как будто пытался приподняться в постели.
Бой-Баба застыла в кресле. Вдруг ему плохо? Вдруг у него новый приступ? Тадефи бы ей подсказала, что делать, но Тадефи с ними больше нет. Придется соображать самой.
Она сняла переговорник с пояса. Помедлила. При капитане лучше не говорить, чтобы не волновать. Бой-Баба соскользнула с кресла, оглянулась на спящее тело и шмыгнула за дверь. Набрала позывные Живых.
Тот ответил сразу. Голос грустный, усталый.
- Прости, - сказала Бой-Баба. - Но Майер… по-моему, ему плохо.
- Сейчас приду. Подожди, - сказал Живых и отключился.
Облегченно Бой-Баба отодвинула дверь и вернулась внутрь. В отсеке все было по-прежнему. Она забралась во все еще теплое кресло и повернула голову проверить, как там капитан.
Он лежал под одеялом и смотрел на нее в упор.
Бой-Баба дернулась от неожиданности. Выжала из себя дурацкую улыбку и спросила:
- Принести вам чего-нибудь?
Капитан с усилием мотнул головой. Рука его продолжала скрести одеяло. Бой-Баба вспомнила страшные рассказы бабушки - не иначе, Майер начал себя "обирать"! Она подошла, села на привинченный рядом с кроватью стул. Посмотрела в безмолвное, измученное лицо.
Не было у нее сил осудить капитана за то, что он сделал. Погубил собственных товарищей - но за что? За то, что струсили, предали беспомощных. Наверное, считал себя, как всегда, поборником справедливости, санитаром леса. Ну что ж…
Капитан Тео Майер прожил свою жизнь так, как считал нужным. И Бог ему судья.
Где же Живых, подумала она.
Капитан приоткрыл огромный ввалившийся рот, пытаясь заговорить. Напрягшись, двинул рукой.
- Вам что-нибудь подать? - спросила она опять.
Капитан прикрыл и опять открыл веки: да. Она встала, подошла к столу так, чтобы ему было видно. Показала на бутылку с водой.
Капитан отрицательно качнул глазами вправо, влево. Нет.
Она подняла коробочку с болеутоляющим.
Нет, сказали глаза.
Она взяла в руки остывший стаканчик с кофе, показала капитану.
Да, кивнули глаза Майера.
- Я разогрею, - она повернулась к мини-кухоньке. Но Майер с усилием приподнял руку: не надо. Его губы дрожали, словно он пытался что-то сказать. Но ни единого звука не выходило наружу. Горло Майера начал сковывать паралич.
Она подошла, вложила в его трясущиеся пальцы стаканчик. Хотела зайти сзади, чтоб приподнять капитану подушку, но тот с усилием, неожиданным в полумертвом теле, бросил стаканчик прочь от себя. Темная жидкость растеклась по полу. В полумраке аварийного освещения казалось, что под стояками кресла стоит лужа крови.
Ну где же Живых?!
Она улыбнулась через силу, положила руку капитану на плечо, успокаивая. Майер все пытался заговорить, и она покачала головой: не надо.
- Сейчас уберу.
Быстро, чтобы скрыть свое отчаяние, пошла к шкафу, нашла тряпку. Вытерла страшное пятно. Пол заблестел. Она распрямилась, повернулась к капитану - и застыла.
Из-под одеяла на нее смотрел ствол излучателя, прыгающего в трясущейся руке.
Бой-Баба не шевельнулась. Осторожно двинула губами:
- Не двигайтесь, я сейчас.
Капитан силился приподняться на локте свободной руки. Бой-Баба присмотрелась. Стрелять из такого положения непросто. Да и понимает ли он, что делает? Она сделала шаг к кровати.
- Вам не надо волноваться… - она осторожно перегнулась и попыталась взять излучатель из руки Майера.
Он расслабил старческие пальцы. Поднял на нее слезящиеся глаза.
- Береги… тесь, - прошамкал капитан, отдавая ей оружие.
Разряд излучателя толкнул ее и подбросил в воздух.
* * *
Капитан Тео Майер лежал у нее на руках. Его кровь застыла у нее на футболке, просочилась на железную грудь, текла меж стальных фаланг пальцев. Голова капитана откинулась, кровоточащий рот распахнулся зияющей раной. Его тело сотрясла судорога. Наконец он затих.
Держа тело Майера на весу, Бой-Баба подняла голову.
В проеме двери стоял Йос. В опущенной руке он держал излучатель. На рукояти пульсировала красная кнопка активации.
- Жива? - спросил он хрипло.
Бой-Баба кивнула. Бережно уложила тело обратно на кровать. Взяла из безвольных рук Майера излучатель. Повернула, чтобы обезвредить. Рука ее замерла.
Излучатель стоял на предохранителе.
* * *
Йос тяжело переживал убийство капитана. Он думал, что Майер целится в нее, в сотый раз повторял он Бой-Бабе. Если бы он знал, что оружие было на предохранителе… но, потеряв весь экипаж, своих лучших друзей, что еще должен он был подумать?
Бой-Баба ничего не сказала ему. "Берегитесь", сказал Майер. Капитан не хотел ее убить - он предлагал ей оружие для самозащиты. Но от кого? Теперь и не спросишь.
Они положили тело капитана в морозильную камеру, давними поколениями астронавтов прозванную "труповозкой". Там уже покоились в испарениях искусственного льда пакеты из алюминиевой фольги - Рашид, Кок и Питер. Из старой команды "Голландца" остался лишь один человек - штурман.
Йос заперся у себя в отсеке и не выходил. Никакие уговоры не помогали. Он отказывался их видеть, не ел, не пил, ни разу не вышел в брехаловку. Корабль шел своим курсом, а его навигатор лежал в закрытом отсеке на скомканных простынях и смотрел воспаленными глазами в потолок.
Бой-Бабе и Живых пришлось взять управление на себя.
С каждым днем планета росла в иллюминаторах, освещаемая холодным солнцем.