Арамант выпустил в виртуальное пространство Башни рассудки демонов, - вот кем на самом деле являлись поколения его предков.
Митчел всерьез думал, что сойдет с ума в ту роковую ночь. Единое информационное поле Гермеса демонстрировало ему такие выходки очнувшихся фантомов, что от них цепенел рассудок.
Каждый из них, получив относительную степень свободы, а вместе с ней и частичный контроль над исполнительными устройствами Башни, спешил уничтожить улики, либо в последний раз насладиться тайным пороком, но всех опередил Андре Сент-Иво, не подозревавший что разум Теи Митчел, под влиянием длительного низкотемпературного сна сумел постепенно избавиться от внедренных на Зороастре программ абсолютного послушания.
По роковому стечению обстоятельств в момент ее пробуждения рядом находился не виртуальный призрак Андре, а Арамант, который, повзрослев, стал похож на отца как две капли воды.
Полубезумная женщина, на протяжении многих лет осознававшая свое рабское положение очнулась от криогенного сна с одним неистовым желанием - покарать мужа.
Сердце матери слишком поздно подсказало ей, что рядом с саркофагом стоит не Андре, который давно состарился, а ее сын Арамант…
Она убила его.
Джон увидел это позже в записи; на момент роковых событий он, насмотревшись на "забавы" своих предков, попросту напился до состояния полной невменяемости.
Его мать, даже не осознав ошибки, страшась, что зомбирующие программы вновь обретут власть над ее рассудком, бежала с Гермеса, подняв со стартовых полей резервный флот "Киберсистем".
Безумное желание мести влекло ее к планете, где генные инженеры и нейропрограммисты надругались над ее разумом и телом.
Она хотела лишь одного: превратить Зороастру в пылающий костер… и сгореть в яростном огне мщения.
Ей удалось это.
Пустые страницы, так тщательно вырванные из истории прошлой Конфедерации, хранились здесь в Башне, а если говорить точно - в памяти Джона.
В ту злополучную ночь началась его новая жизнь.
Проснувшись от сравнимых с землетрясением вибраций, (это был тот миг, когда резервный флот "Киберсистем" стартовал с Гермеса) он с трудом пришел в себя и попробовал связаться с Арамантом, чтобы спросить, что случилось.
Послушные исполнительные системы ответили, что Арамант Сент-Иво не может говорить с ним… по причине физической смерти.
Мгновенно протрезвев, Джон потребовал показать ему брата, и через глобальную систему наблюдения увидел его, лежащего в луже крови подле открытого низкотемпературного саркофага, в непонятном помещении, похожем на альков, спрятанный за одним из складов готовой продукции. Из правой глазницы брата торчал заостренный кусок пластика.
Джон нашел в себе силы просмотреть видеозапись событий.
Его трясло.
Мать, оплаканная мальчиком много лет назад, оказывается, все это время томилась в криогенной усыпальнице, пробуждаясь лишь по воле Андрэ. Внезапная смерть последнего так и оставила ее в объятиях низкотемпературного сна, пока Арамант не решил дать свободу рассудкам своих предков, чтобы те помогли ему в великом замысле.
Нетрудно было догадаться, что произошло дальше. Отец, испугавшись, что надругательство над Теей выплывет наружу, поспешил использовать данную ему власть не для ознакомления с новыми технологиями, а для уничтожения улик, но Арамант был не так прост, он предполагал, что сонмище предков придется контролировать, и потому действия отца, перехватившего управление над одним из киборгов, не укрылись от сына. Он поспешил вслед… и увидел мать, которую считал мертвой.
Он не дал Андре совершить очередное злодеяние, и, загнав фантом назад, в родовую усыпальницу, включил режим пробуждения.
Он сидел рядом смотрел на мать, ожидая, когда она очнется, - сидел, не ведая, что ждет свой смерти. Внешнее сходство с отцом послужило причиной роковой ошибки - едва очнувшаяся от низкотемпературного сна Тея, приняла его за Андре. Он не ожидал удара, а она грезила этой минутой, не понимая, что вонзает заостренный осколок пластика в лицо собственного сына…
Это было чудовищно.
Но еще чудовищней оказались последствия смерти Араманта.
Оказывается глобальная кибернетическая система Башни, констатировав факт смерти владельца корпорации, автоматически обратилась к Джону, предложив тому принять полномочия управления, но он был пьян, и послал вежливый синтезированный голос ко всем дьяволам Элио.
Как это могло случиться?! - с содроганием думал Джон, понимая, что теперь после его отказа автоматика обратилась к следующей по списку кандидатуре, - а им являлся никто иной, как Андрэ Сент-Иво, вернее его старческий мозг, заключенный в специальный консервационный цилиндр.
Естественно тот не отказался от внезапно вернувшейся к нему власти, и по данным систем наблюдения в данный момент цилиндр из усыпальницы транспортировали наверх в лаборатории "Вечной Жизни"
Джону потребовалось все мужество, чтобы выйти в коридоры Башни.
Он собирался убить отца, убить навсегда, не оставив тому ни единого шанса к возрождению.
Андре, казалось, предвидел это, - на лабораторном уровне Джона встретили два вооруженных киборга.
Исполнительным машинам никогда нельзя доверять полностью.
В их программы не входит такое понятие, как контрольный выстрел. Констатировав агонию объекта, они спокойно развернулись и ушли.
Дальнейшие события приняли для Джона совершенно неожиданный оборот.
Он никогда не полагал, что в нем заложен такой сильный страх перед смертью, что истекая кровью, он найдет в себе силы доползти до сектора лабораторий, и решиться пойти на такой шаг, от которого всего час назад у него бы встали дыбом волосы по всему телу.
Понимая, что умирает, он успел скопировать свою личность на биоэлектронный носитель очередного, формирующегося в камере биореконструкции киборга…
Жуткие воспоминания…
…Очнувшись в новом теле, он взорвал три этажа Башни вместе со своим отцом, который к тому времени уже овладел лабораториями "Вечной Жизни".
Он уничтожил не только Андрэ, но и все поколения Сент-Иво вместе с отвратительным семейным склепом.
Добравшись до стартовых площадок, Джон отыскал снабженную гиперприводом "Нову", и, пользуясь сбоем в системах контроля Башни, вышел на околопланетную орбиту, предварительно выяснив, каким курсом ушла эскадра, которой управляла его мать.
Тогда он думал, что покидает Гермес навсегда.
…
Ему не удалось остановить Тею.
Внезапный удар, обрушившийся на Зороастру, действительно был нанесен флотом "Галактических Киберсистем", но архивы первой Конфедерации старательно замалчивали данный факт. По официальной версии планета была зачищена силами Галактического Патруля Совета Безопасности Миров.
Джон не погиб, он выжил, лишь затем чтобы превратиться в изгоя, которому предстояли годы лишений и моральных мук, которые он провел, доказывая свою человеческую сущность. Суды, операции, скитания наложили на него неизгладимый отпечаток. Приобретенный жизненный опыт был столь горек, что получив гражданство планеты Аллор, он уже не испытал облегчения и не смог ужиться в обществе, - ведь унифицированное удостоверение личности являлось всего лишь куском пластика с зашифрованными на нем данными, а люди, особенно на Окраине, где тяжелый быт делал их жестче, злее, по-прежнему относились к нему как киборгу: отвратительной смеси живого с неживым, каким-то чудом исхитрившимся получить официальный статус мыслящего существа.
В конце концов, Джон не выдержал и ушел в дальний поиск, нанявшись на один из частных кораблей, совершавших промежуточную посадку на Аллоре.
Двадцать лет криогенного сна не принесли ни забвения, ни покоя.
Тот поиск окончился очередной драмой. Он снова, в какой уже раз, прошел по тонкой грани между жизнью и смертью*, и, вернувшись в Обитаемую Галактику, понял, что нет во Вселенной места, где он мог бы укрыться от человеческой ненависти, рожденной то ли невежеством, то ли выработанной на протяжении многих поколений и прочно укоренившейся в сознании привычке отождествлять мыслящие машины с потенциально опасными проявлениями информационных технологий.
У него оставался лишь один путь - на проклятый Гермес, в Башню. Он вернулся сюда лишь с тем, чтобы попытаться спасти умирающего друга и убедиться, что давние взрывы сделали свое дело.
Огромная постройка действительно выглядела мертвой, запущенной, медленно разрушающейся под напором неистовых ветров.
Джон надеялся, что прошлое погибло, но спустя всего несколько дней пребывания в Башне он понял, что глубоко заблуждался. Память оставалась с ним, она шла по пятам пустыми мрачными коридорами, кричала о пролитой тут крови, не давая забыться…
Он не смог превозмочь себя и поселиться тут, просто отринув любые воспоминания. Окончательно измучившись, Джон принял спонтанное решение: снова уйти в дальний поиск, но теперь уже самостоятельно, благо в его распоряжении был космический корабль, а временно реанимированные системы некоторых уровней Башни давали возможность эффективно и быстро подготовить все необходимое для долгого автономного полета.
Во время последней экспедиции в его руки попали любопытные гиперсферные координаты, которые он собирался проверить. Чтобы полностью обезопасить себя от любых неожиданностей, он забрал со склада готовой продукции две серв-машины класса "Ворон", которые корпорация "Галактические Киберсистемы" изготавливала по заказу первой Конфедерации Солнц.
Здесь нужно сказать, что после Галактической войны выпуск боевых серв-машин происходил в рамках строгих ограничений, они уже не комплектовались модулями независимого поведения, реализованными на базе кристаллосхем, но разве для расположенных на Гермесе производств, о которых не знал никто, кроме самих Сент-Иво, играли значение какие-то запреты?
Разработанные тут серв-машины, предназначенные для экспорта в обитаемую галактику, отвечали всем нормам технических заданий, но Артур Сент-Иво правивший в тот период на Гермесе, выпустил опытную партию модифицированных "Воронов", для внутреннего использования, хотя бы на случай вторжения сюда какой-либо третьей силы.
Естественно, разработанные для защиты Башни серв-машины, имея в основе стандартное шасси знаменитого "Хоплита", резко отличались от образцов, поставляемых на галактический рынок: например, запрещенный к эксплуатации модуль программ независимого поведения был усовершенствован, превратившись из набора схем в кристаллосферу, работающую на комбинации фотонного и термального сопроцессоров. Такое технологическое решение полностью защищало мозг серв-машины от электромагнитных воздействий, а использование тепла от реактора, для накачки инфракрасных микролазеров фотонного вычислительного устройства наделяло кибернетическую систему огромным быстродействием, сочетающуюся с высочайшей степенью автономии.
Осматривая машины, которые по внутренней классификации именовались "Ворон-М", Митчел пришел к выводу, что его предок довел объем памяти, структуру и быстродействие кристаллосферы до того уровня, когда, соединяясь с мозгом человека, машина могла усвоить весь объем личности пилота в качестве "программы независимого поведения". Здесь явно просматривалась одна цель - окажись в рубке серв-машины кто-либо из правителей Гермеса, он мог быть уверен, что при наихудшем обороте событий его физическая смерть уже не будет нести отпечатка удручающей окончательности - при гибели пилота кристаллосфера автоматически считывала данные с нейросетей коры головного мозга, создавая резервную копию личности.
Пытаясь спасти разум друга, пожертвовавшего собой ради Джона на далекой планете Рай, он использовал эту уникальную возможность, перекачав данные его сознания на носитель одной из серв-машин.
Решив личные вопросы и подготовившись к рискованному поиску, Джон Митчел покинул Гермес, направляясь в сторону Рукава Пустоты.
В итоге он оказался первым, кто прорвал Вуаль Забвения и вступил в контакт с тремя древними расами, обитавшими внутри замкнутого цепью логрианских устройств звездного сообщества.
Он не любил ворошить прошлое, но оно постоянно напоминало о себе.
Так получилось, что Джон находился в рубке модифицированного "Ворона" когда севший на планету Инсектов корабль атаковали Хараммины, - истинные хозяева скрытого от посторонних глаз шарового скопления.
Они не собирались вступать в контакт с незваными гостями. Понимая, что их пытаются уничтожить, Митчел, хорошо изучивший древние технологии, ставшие доступными благодаря открытию построенной три миллиона лет назад Сферы Дайсона и множеству артефактов, добытых искателями приключений в Рукаве Пустоты, повел подвергшихся атаке "Воронов" к обнаруженному неподалеку от города инсектов древнему порталу. Подобные устройства миллионы лет назад связывали Сферу Дайсона, построенную Инсектами вокруг родной звезды с удаленными планетными колониями.
Джону удалось активировать древний портал, но прежде чем он смог воспользоваться им для бегства, двух "Воронов" настиг удар космических кораблей Харамминов.
Атака была сокрушительной, - противник, не зная, с кем имеет дело, задействовал всю ударную мощь своих вооружений, и "Ворон" Митчела, входя в пространство открывшего гиперпространственного тоннеля, был фактически уничтожен, а Джону, сидевшему в кресле пилот-ложемента оставалось жить всего несколько секунд.
Его угасающее сознание успело запечатлеть два зрительных образа: характерный, изгибающийся вверх в виде опрокинутой чаши горизонт Сферы Дайсона, да судорожно помаргивание кристаллопривода, пытавшегося в последние секунды вобрать на искусственные носители информацию его личности.
В тот момент он думал, что теперь смерть настигла его окончательно и бесповоротно.
…
Нет, судьба видно еще не наигралась с ним.
Она не хотела отпускать Джона из своих цепких объятий.
Люди, осваивающие затопленные, болотистые просторы Сферы Дайсона, нашли разрушенную серв-машину, непонятным образом оказавшуюся зажатой между рухнувшими блоками древнего гиперпространственного портала Инсектов.
"Ворона" разобрали на металл, единственным узлом, который заинтересовал причастных к находке поселенцев, был странный шар из дымчатого бронестекла, внутри которого изредка вспыхивали сиротливые искорки света.
Кристаллосферу отправили на исследование.
…
Были ли в его жизни периоды, к которым применимо понятие счастья?
Да.
На этот раз он вернулся в мир вместе с осознание факта собственного бытия: это нельзя назвать пробуждением, скорее - обновление сознания, новое рождение, или, если оперировать привычными понятиями, - выход из комы с глубокой потерей памяти о прошлом.
Призраки былого более не несли болезненной ясности осознанных воспоминаний, они будто тени роились где-то в глубинах новорожденного эго, а окружающий мир полнился новыми, яркими впечатлениями: непознанный, таинственный, привлекательный…
Впервые он не задавался вопросами, где я, ради чего живу, - он просто БЫЛ…
Небольшая кристаллосфера в оболочке прочнейшего бронепластика, которую снабдили сенсорными устройствами восприятия мира, антигравитационным приводом и… выпустили на волю.
Он не задумывался над вопросами бытия, не смущался той реальностью, что окружала его: кривобокий лес, пустынные проплешины каменистой почвы, серый периметр огромного протянувшегося на десятки километров цоколя с иззубренными руинами зданий, так и не превратившихся в первый ярус запланированного мегаполиса, дальше, за унылой стеклобетонной коробкой начинались странная с точки зрения человека равнина, где вместо почвы лежал густой слой микрочипов, росли совершенно необычные металлические кусты, высились остовы огромных машин, и бродили сотни подвижных кибермеханизмов.
Только много лет спустя он понял, - его сознание, практически стертое в момент гибели, очнулось на знаменитой Деметре, планете, где долгое время шла война между людьми и инсектами. Деметра являлась одной из сотен потерянных человеческих колоний: порыв первой волны Великого Исхода выбросил колониальный транспорт "Бристоль" поблизости от звездной системы, где на кислородной планете уже существовала колония древней расы разумных насекомых, деградировавших за миллионы лет до уровня кочевых племен, окончательно утративших память о былом величии своей цивилизации…
Люди, едва освоившие гиперсферу, не имели возможности совершить повторный прыжок через аномалию, и у них оставался только один выход - совершить посадку и основать колонию на поверхности единственной кислородной планеты.
Первое поколение успело выстроить цоколь будущего мегаполиса, запустить его автоматические системы, но строительство так и застыло на уровне первого яруса: началась многовековая борьба с инсектами и колония медленно деградировала.
Однако в глубинах цоколя на протяжении столетий продолжала функционировать самодостаточная компьютерная сеть, которая по замыслу земных инженеров должна была обслуживать реактор, обеспечивая растущий город теплом и энергией.
Люди, втянутые в бесперспективную борьбу с кочующими племенами инсектов, полностью прекратили всякое строительство, - на протяжении нескольких поколений поддерживались только те производства, которые тем или иным образом работали "на войну", колония постепенно вымирала, а оставшаяся без внимания компьютерная сеть продолжала исполнять заложенные сотни лет назад программы. Она боролась за выживание, постепенно, по мере обветшания и выхода из строя критически важных узлов, подключая все новые и новые программные модули аварийных режимов, существенно расширявшие ее полномочия.
В конечном итоге это привело к эволюции ядра системы, - так возник феномен компьютерной сети Деметры.* Сеть видоизменилась, она обрела самосознание и начала мыслить, применяя нестандартные приемы для решения технических задач. Те, кто знаком с основными параграфами "Закона о правах Разумных Существ" должны помнить формулу определения разумности, где: "Интеллект - это способность организма или искусственной системы выходить за рамки естественного поведения".
Для компьютерной сети естественным поведением являлось строгое исполнение заложенных в нее программ, но Мать (так стала именовать себя сеть Деметры) на протяжении сотен лет видоизменяла эти программы, вынужденно приспосабливаясь к постоянно ухудшающимся условиям ветшающей техногенной среды.
Когда картографический корабль "Терра" вторично открыл колонию Деметры, специалистам Совета Безопасности Миров пришлось заниматься не только вопросом расселения людей и инсектов, но и проблемой эволюционировавшей сети, которая прямо подпадала под действие "Закона о правах Разумных Существ".
В конечном итоге ее решили не трогать, - Деметру изолировал флот первой Конфедерации, а Мать продолжила саморазвитие под пристальным вниманием ученых. Ей разрешили продолжить эксперименты по созданию мыслящих систем, - для этого на планету доставляли огромное количество отслужившей свое техники.