- Здесь его нет. Отдельные астероиды, но ни один не приближается по величине к Хигее или Психее, тем более к Церере и Палладе. Самые крупные… сеньор Асенов, снимки, пожалуйста… Вот! У этого поперечник девяносто восемь километров, и есть еще четыре, размером от пятидесяти до семидесяти. Остальные меньше. Четкой локализации в пространстве не наблюдается, количество… ну, с этого расстояния мы обнаружили около сотни. Более массивные тела вращаются вокруг восьмой планеты, но и тут масштабы скромнее, чем у нас, - ничего подобного Ганимеду, Титану, Тритону или хотя бы Тефии. Несколько десятков спутников неопределенной формы, размеры от двадцати до ста восьмидесяти километров. Сеньор Асенов… да-да, вот этот снимок… крупнейший сателлит на фоне планеты… масса шесть на десять в минус пятой, если сравнивать с Луной… а вот еще один, сто пятьдесят километров в поперечнике…
- Похоже, самые большие астероиды, захваченные из пространства? - спросил Врба.
- Несомненно, мой командир. Масса внешней планеты на тридцать процентов превосходит массу Юпитера, ее тяготение огромно… Газовые гиганты, если они есть, чистят от мусора любую звездную систему. А это типичный газовый гигант: водород, гелий, метан, аммиак и радиоизлучение на длине волны три сантиметра. Но, вероятно, атмосфера более спокойная, чем у Юпитера, - аналога Ио тут нет, и наиболее крупный спутник обращается на расстоянии миллиона километров.
- Четвертый, - буркнул Асенов, склоняясь над пультом терминала. - Четвертый сателлит, Хоакин.
- Да-да, разумеется, коллега. Снимки на эти экраны, пожалуйста. Общий вид, потом область феномена и результат компьютерной обработки. - Пригладив темные волосы, Ибаньес пояснил: - Четвертый спутник газовой планеты, названный нами Обскурусом, предположительно обитаем, или вблизи него ведется какая-то осмысленная деятельность - к сожалению, непонятная, кабальерос. Слишком большая дистанция не позволяет различить мелкие объекты. Нам удалось повысить разрешение за счет интерполирующих программ, но не слишком существенно. Вот, взгляните!
На первом экране медленно поворачивалась темная глыба с морщинистой, изрезанной трещинами поверхностью. Формой Обскурус был похож на грубо высеченный тетраэдр, четыре вершины которого казались сглаженными или сколотыми, вдоль ребер тянулись извилистые горные хребты, а основания представляли собой подобие треугольных равнин без заметных деталей рельефа. Однако серия снимков при максимальном увеличении, которую Асенов вывел на второй экран, показывала, что впечатление ровности и гладкости иллюзорно. В слабом свете, струившемся от гигантского диска газовой планеты, были заметны черные тени; одни, вероятно, отбрасывали возвышенности, скалы и даже горы, другие могли быть провалами, большими каньонами или кратерами, возникшими при падении метеоритов. Одно из этих пятен имело форму размытого эллипса. Судя по масштабной сетке, наложенной на снимок, он достигал двадцати километров в длину и восьми с половиной в ширину. Это образование обладало какой-то внутренней структурой: в прятавшей его темноте просматривались едва заметные светлые точки и мнилось, что мрак - огромная шахта или тоннель, пронизывающий насквозь планетоид, а искры света - повисшие в неизмеримых далях звезды. Интерполирующий программный блок, обладавший интуицией и почти человеческой фантазией, сделал картину яснее: на третьем экране было заметно, что некоторые точки группируются вдоль криволинейных траекторий, другие рассыпаны в полном беспорядке.
- Какой-то астроинженерный комплекс? - спросил коммодор.
- Не исключено, - ответил Асенов - видимо, он занимался изучением этого феномена. - К сожалению, сэр, ни "Африка", ни "Азия" не видят спутники внешней планеты - для них она по другую сторону солнца. Здесь, - ксенолог кивнул на экраны, - обобщены результаты только наших наблюдений, и могу сказать, что из приборов и программ я выжал все.
- Есть какие-то гипотезы?
Ксенолог усмехнулся:
- Целый десяток. Космический рудник, поселение или целый город, колония преступников, завод по переработке сырья, станция, с которой следят за внешней планетой, военная база или все это вместе взятое.
- Возможно, объект не имеет отношения к фаата, - добавил Ибаньес. - Странное природное явление или артефакт даскинов… Подойдем поближе, выясним.
- Сейчас не подойдем. - Врба поднялся. Он был сухопар и очень высок, на голову выше своих подчиненных. - Доктор Ибаньес, доктор Асенов… - Легкий наклон головы. - Благодарю вас. Хоакин, перешлите все результаты на корабли эскадры. Вы свободны.
- Да, командир.
Ибаньес и Асенов покинули зону совещаний. Коркоран поглядел вверх: там, на потолочном экране, во всю ширь раскинулось звездное небо. Вид был не таким впечатляющим, как на Земле или Гондване, - пропасть, что разделяла пару галактических рукавов, казалась мрачной рекой, разметавшей напором мрака слабые искорки звезд. Оранжевое солнце Роона и Т'хара, пока еще безымянное, выглядело самым ярким огоньком среди тлеющих углей этого небесного костра. На фоне тьмы просматривались силуэты трех крейсеров - ближе всех "Австралия", за ней "Америка" и "Антарктида". "Литвин", пристыкованный к борту "Европы", оставался невидимым.
- Мы останемся здесь и будем ждать, - произнес коммодор. - Ты пойдешь к Роону. Наверняка это более населенный мир, центр местной цивилизации… Впрочем, это не приказ, только предложение. Посоветуйся с Зибелем, Пол. У Т'хара есть свои преимущества - о нем мы имеем хоть какие-то данные. Примерно ясно, что тебя там ждет.
Посоветуйся с Зибелем… Оторвавшись от созерцания звездного неба, Коркоран посмотрел на лицо коммодора. Оно было невозмутимым. Знает или не знает?.. - мелькнула мысль. Судя по ментальным импульсам Врбы, не содержавшим особых эмоций, в тайну Зибеля он не был посвящен. Что-то - быть может, чувство предвидения, пробудившееся так внезапно на корабле сильмарри, - подсказывало Коркорану, что этот секрет известен лишь ему. О причине такого доверия он не желал задумываться. Конечно, Зибель его друг, однако…
- Мы обсудим с Зибелем маршрут, но думаю, сэр, что ваша рекомендация верна, - сказал он. - На Т'харе одна правящая Связка, на Рооне, если Йо не ошиблась, их три. Три континента и три Столпа Порядка. Больше возможностей, больше информации.
- Информация, да… - Взгляд Врбы, скользивший по массивному корпусу Болтуна, стал задумчивым. - Прежде всего мы нуждаемся в информации, ибо знаем слишком мало. Врага необходимо изучать. Вдруг при ближайшем рассмотрении он из врага станет союзником или хотя бы нейтральной стороной, как лоона эо… Поэтому не будем торопиться с метателями плазмы и аннигиляторами. Это слишком сильные средства, Пол. Я бы сказал, необратимые.
Он смолк, уставившись на экраны, где все еще маячил темный расплывчатый силуэт Обскуруса. Мысли, кружившиеся в его голове, были понятны Коркорану: Врба вспоминал о брате и отце, погибших в Сражении у Марсианской Орбиты, о разрушенной Праге, о миллионах жертв, об умерших и искалеченных - он вспоминал об этом и боролся с ненавистью. Для него, пожалуй, самым простым решением был бы аннигилятор, но правом мести он пользоваться не желал. Во всяком случае, пока.
- Вы хотите, чтобы я высадился? - спросил Коркоран после долгого молчания.
- Да, если сочтешь необходимым. В твоем распоряжении неделя и модуль фаата. Кроме того, ты знаешь их язык и в некотором смысле сам… - Врба не договорил. - Можешь не вступать в контакт, нам скорее нужны разведка и геополитический обзор. У них нет городов, но должны быть промышленные центры, пункты управления, узлы обороны, астродромы, места скопления тхо и представителей высшей касты… Если на Рооне три Столпа Порядка, то нет ли между ними разногласий? Возможно, один из них более миролюбив, чем другие? Более толерантен? Более склонен к сотрудничеству? Как-никак, мы - люди, и они - люди.
- Я понимаю, сэр. - Коркоран кивнул, и память услужливо подсказала еще одну деталь их первой встречи - там, на верфи DX–51. "Что я должен буду делать?" - "Все, что потребует ситуация…" Возможно, приземление на Рооне являлось делом бесполезным и самоубийственным, но попытаться все же стоило. Врба был прав: аннигилятор - аргумент необратимый.
Коммодор повернулся к экранам, где маячила глыба Обскуруса, и сказал:
- Еще одно: взгляни, что они там мастерят. Только аккуратно, не обнаруживая своего присутствия. Загрузишь на борт десяток "филинов", выпустишь, если нужно понаблюдать.
- Связь с эскадрой через информзонды? - спросил Коркоран. - На тот случай, если нам не удастся вернуться?
- Да. Но я надеюсь, что вернуться вы сможете. - Врба расстегнул клапан нагрудного кармана и вытащил пакетик с крохотным чипом, похожим на золотую чешуйку. - Вот, возьми. Здесь программа для киберхирурга.
Коркоран поморщился.
- Будет ставить импланты? Боюсь, это не понравится моей жене!
- Никаких имплантов. Ты похож на фаата, только волосы рыжие, а глаза серые. Это подкорректируем. Будешь красавцем-брюнетом вроде Ибаньеса. Супруга не обидится.
- Зато дети могут не узнать, - пробурчал Коркоран и, отдав честь, отправился на свой корабль.
* * *
Внешняя планета висела на обзорном экране, словно туманный шар молочного стекла, тронутый кистью живописца: где-то добавлен розовый мазок, где-то - голубой или коричневый. "Коммодор Литвин", крохотный кузнечик, прыгнувший из тьмы кометного облака к белой опалесцирующей сфере, с каждым часом нагонял ее, словно падая в устье гигантской шахты, наполненной тусклым светом и беспорядочным движением цветных полос и пятен. Казалось, что шахта прорезана в черном обсидиане космической тьмы и ведет на такие окраины Вселенной, куда не добирались даже древние даскины.
Шла вахта Оки Ямагуто, второго навигатора; с ним дежурил Ба Линь. Двое других пилотов, Бо Сантини и Егор Серый, находились в кают-компании вместе со старшими офицерами, наблюдая, как вырастает белесое пятно и постепенно превращается из плоского диска в нечто объемное, выпуклое, окутанное плотным слоем атмосферы, метановыми тучами и аммиачными облаками. Этот мир, родич Юпитера по массе, объему и химическому составу, внешне на него не походил - планета вращалась медленнее, была не так сильно сплюснута у полюсов и не имела ничего похожего на Красное Пятно и систему полос, параллельных экватору. За свою жизнь Коркоран повидал десятка два таких газовых гигантов, несостоявшихся звезд, и все они мнились ему какими-то ущербными - ни тепла и света, как от солнца, ни жизни и разума, как на Земле. Зато богатый склад сырья - можно сказать, неиссякаемый.
Клаус Зибель, сидевший под портретом коммодора Литвина, поднялся и стал заваривать кофе. Делал он это мастерски - очевидно, набил руку за несколько веков. Ароматные запахи поплыли в воздухе, тонко зазвенел фарфор. Зибель, наполнив чашки, первую с поклоном передал Селине. Затем наступила очередь Коркорана и пилотов. Туманов, отказавшись от кофе, отоварился соком в распределительном автомате, выпил его залпом и буркнул в иитерком:
- Оки! Спутники уже видны?
- Только крупные. Уточняю их траектории.
- Помочь?
- Сам справлюсь. Кстати, есть данные спектрального анализа.
- Хотелось бы взглянуть, - сказал Коркоран, прихлебывая кофе.
- Есть, сэр. Вывожу на ваш дисплей.
Слева от планеты, повисшей в центре развернутого в кают-компании пленочного экрана, возник столбец символов и цифр. Водород - 72 %, гелий - 25 %, метан 1,2 %, аммиак - 0,7 %… Дальше шли этан, ацетилен, фосфен, сульфиды аммония и водяной пар, все в следовых количествах.
- Метана и аммиака много больше, чем на Юпитере, - сказал Зибель.
- Больше в шесть-семь раз, - подтвердил Серый, старший пилот. - Летал я у папаши Юна, будь он неладен! Состав атмосферы помню до сих пор с точностью до тысячных. - Подумав, он добавил: - Меня там чуть в "сапсане" не раздавило. Экспедиция Маринича, семнадцатый год, когда до Красного Пятна добирались.
- Ты с Мариничем летал? - Праа приподняла тонкие брови. - Надо же! А я и не знала!
- Досье на членов экипажа нужно изучать, - сказал Коркоран. - Это функция помощника - знать все обо всех.
- Даже о вас, сэр? - не без ехидства спросила Селина.
- Разумеется. Но в рамках досье.
Зибель с улыбкой глядел на него. Их личные файлы существовали не в единственном числе: одни хранились в архиве флота, в компьютерах "Европы" и "Коммодора Литвина", другие, более похожие на истину, - в базе данных Секретной службы ОКС. Но и там, если говорить о Зибеле, правды было на копейку.
- Информация по семи крупным спутникам обработана, - послышался из интеркома голос Оки. - Передаю параметры орбит.
Экран покрылся рябью цифр, надписей и условных значков. По уточненным данным, Обскурус, четвертый и самый загадочный сателлит, вращался на расстоянии полумиллиона километров от планеты, но не был самым ближним спутником: имелись ещё два, почти такой же величины и с меньшими радиусами орбит. Кроме семи планетоидов покрупнее, около протозвезды кружили другие тела, несколько десятков каменных, ледяных и металлических глыб, которые сейчас отслеживали видеодатчики фрегата, пересылая информацию в АНК. Хотя "Литвин" обладал превосходной маневренностью, соваться в рой спутников гиганта, не вычислив их траектории, было занятием опасным.
Огромная планета уже занимала половину экрана, когда дежурный навигатор сообщил:
- Пожалуй, все, капитан. Если что и осталось, то не крупнее булыжника, клянусь честью самурая! - Потом произнес: - До конца вахты тринадцать минут сорок секунд.
Устал, понял Коркоран, уловив текущие от Ямагуто ментальные флюиды. На мгновение он прикоснулся к разумам своей команды. Все были на местах и в полной боевой готовности: Пелевич у аннигилятора, стрелки в орудийных башнях, Эрнандес на инженерном посту, Линдер в медотсеке, связист Дюпресси в своей каморке рядом с кают-компанией. Впрочем, слушать ему было нечего: никаких радиосигналов, кроме излучения в трехсантиметровом диапазоне.
- Сейчас будет смена, Оки, - промолвил Коркоран и повернулся к Туманову. Первый навигатор был постарше его лет на восемь и, кроме бесценного опыта, отличался осторожностью и редким хладнокровием. - Сделаем так: ляжем на орбиту в пятистах-шестистах мегаметрах, но по другую сторону планеты, вне зоны наблюдения с Обскуруса. Выпустим МАРы - думаю, двух достаточно. Один подвесим как ретранслятор, другой пошлем к объекту. Что скажешь, Николай?
- Вполне логично. - Туманов потер ладонью лысоватый череп. - Ну, пойду посчитаю, капитан?
- Минуту. Праа, есть какие-нибудь соображения? Пилоты, у вас?
Селина покачала головой, Бо пожал плечами. Серый предложил:
- Может, без "филинов" обойдемся? Мы с Бонифацием возьмем "сапсаны" и слетаем, поглядим.
- Риска больше, - возразил Туманов. - "Сапсан" на порядок крупнее МАРа. Опять же система поддержки жизни фонит, обнаружить легче… А выигрыш где?
- Выигрыш в личных впечатлениях. Их ничем не заменишь. Вот когда я спускался к Юпу… или садился на Миневру у Арктура… или… - Пилот махнул рукой. - Словом, впечатлений были полные штаны.
- Вот этого нам не надо. - Коркоран поднялся, отодвинул пустую чашку. Дядя Павел строго взирал на него со стены, словно напоминая: пришел твой час, сынок. Давно уже пришел, мелькнула мысль, и он, нахмурившись, промолвил: - Значит, так, бойцы: Туманов при АНК, Серый на управлении, Праа на вахте и держит в готовности информзонд, мы с Зибелем наблюдаем. Бо, ты поведешь "филинов" из дубль-рубки. Справишься сразу с двумя?
- Хоть с четырьмя, капитан. Они послушные скотинки.
Отдав салют, Сантини ринулся в неширокий коридор. За ним вышли Праа, Туманов и старший пилот. Зибель задержался.
- Экипаж, внимание! - произнес Коркоран, склонившись к вокодеру устройства связи. - Смена вахты. "Зеленая тревога", готовность по секциям через десять минут.
- Ты ничего не чувствуешь? - спросил Зибель. Он все еще стоял на пороге. Покрутил пальцем у виска и снова поинтересовался: - Вот здесь? Совсем ничего?
- Нет.
- Ладно. Позже поговорим.
Протиснувшись друг за другом в ходовую рубку, они опустились в кресла, попав в тугие объятия коконов. Секции отрапортовали в должном порядке: Туманов, Эрнандес, Пелевич, Праа. Дюпресси сообщил, что никакой разумной активности в пространстве не наблюдается, ни широкополосных радиосигналов, ни кодированных импульсов - только космический фон и трехсантиметровое излучение. Затем отозвался Бо Саитини: два "филина" уже находились в стартовых обоймах. Консоль АНК подмигнула Коркорану алыми огоньками, потом их сменили зеленые, и пульт пилота озарился неяркой вспышкой.
- Расчет курса завершен, - произнес Туманов.
- Курс принят.
Руки Серого затанцевали над пультом, гигантский шар планеты пополз в сторону, к краю обзорного экрана, потом тихо щелкнул АНК, и в световом столбе рядом с его панелью замелькали цифры. Дистанция до объекта, компоненты скорости, линейное и угловое ускорение, позиция в пространстве… Тяжесть на борту сохранялась нормальной - ее колебания компенсировала установка искусственной гравитации. Круглый глаз локатора успокоительно мерцал, впереди не было ни камней, ни пыли, ни другого космического мусора, как и искусственных объектов.
Раздался резкий короткий аккорд, и руки пилота опустились. Теперь корабль шел на автоматике; его траектория стала постепенно искривляться, закручиваться около планетарной сферы, чуткие видеокамеры фиксировали этот туманный мир, пересылая информацию в память корабельного компьютера. До плотных слоев атмосферы было полторы тысячи мегаметров. На боковых экранах, дававших максимальное: приближение, неслись чудовищные стаи туч, сиявших в свете далекого солнца серебристым блеском.
- Турбулентность тут не такая заметная, - сказал Туманов. - Есть вихревые токи и смерчи, однако… - Сощурившись, он присмотрелся к бегущим внизу экрана данным анализаторов. - Однако ничего сравнимого с Юпитером. Спокойная атмосфера.
- По прогнозам специалистов с "Европы", так и должно быть, - заметил Коркоран. - Массы спутников ничтожны, и приливной волны или иных возмущений практически не наблюдается.