- Не надо, Роксана! Этот цинизм тебе не идёт. Да ты никогда прежде и не была циничной…
- А это на меня госпиталь так подействовал! - Она криво усмехнулась. Как вчера Сандра. - Лежишь себе, никому не нужная… Скажи, неужели ты никогда не вспоминал ту нашу встречу, на Марсе? В отеле "Сидония"?
- Помнишь, что ты говорила, когда я вернулся в лагерь? Ну, когда Сандра спасла меня от Дога… Будто бы тебе Спиря рассказывал, что у меня завелась метёлочка из зелёных… Помнишь?
- Помню, конечно.
- Так вот Артём не врал. Это правда. Она тогда и в самом деле… завелась. Эта новобраночка - она и есть.
- А я знаю! - Ксанка оттопырила губы, борясь с новой усмешкой. - Мне уже открыли глаза на Светку. У нас такие новости не заржавеют.
- А ещё помнишь, что ты мне говорила?
- Что?
- Ты сказала тогда: "Пусть всё остаётся, как было"… Так вот… Пусть всё и остаётся, как есть! Я тебя прошу! Хорошо?
В глазах Ксанки заблестели искорки сдерживаемых слёз.
- Хорошо, - сказала она. - Я постараюсь, Кира! Вот только боюсь, что железно пообещать тебе ничего не могу. Мне очень нелегко, Кира! - Она всхлипнула. - Я любила тебя и люблю. Как бы ты ко мне не относился! И ревность иногда берёт надо мной верх. Вот такая я сука!
Конечно, обещание Ксанки было совсем не то, чего хотелось бы заполучить Кириллу. Но, как говаривал Спиря, на безрыбье и рак рыба. А ещё он говорил: "Капля камень точит". И Кирилл собирался стать той каплей, которая Ксанкин камень всё-таки проточит… Как бы двусмысленно это ни звучало!
Потом он сумел побеседовать с Парой Вин.
Тут всё было проще.
- Я прекрасно понимаю, - сказала Пара Вин, когда он заговорил с нею, - что мой номер третий. Что на первом месте у тебя - Светка. А случись что со Светкой, на её место тут же прыгнет Ксанка.
- Что значит "случись что"? - вопросил грозно Кирилл.
Альвина смутилась:
- Нет, ты, пожалуйста, не подумай, что я собираюсь стрелять Светке в спину. Хотя и приходила такая мысль, когда мне про неё рассказали.
- Кто рассказал?
- А разве это важно? - удивилась Альвина.
Конечно, это было не важно. Не сидел же в отряде лазутчик, намеревающийся поссорить между собой метёлок! Это уже до такой шпиономании дойти можно, если уделять внимание такого рода мыслям!
- Помнишь, мы с тобой разговаривали, когда Ксанка с переломом позвоночника в госпиталь попала?
Кирилл мысленно поморщился: день воспоминаний продолжался.
- Ну, помню…
- Помнишь, я сказала тебе, что ты Ксанкин, а ты ответил: "Я - ничей"… Помнишь?
- Да помню, помню…
- Ты ведь стравил вакуум тогда, верно?
Можно было и сейчас стравить вакуум.
Откуда Паре Вин было знать, когда именно Кирилл влюбился в Светлану Чудинову?
Но какой смысл во враньё? Тем более когда все всё наверняка уже знают…
- Да, Альвина, это была неправда. Я знал Светлану ещё до Незабудки. Мы познакомились на Марсе. Она тоже проходила курсантскую подготовку в "Ледовом раю".
- И ты уже тогда был Светланин?
- Да.
Пара Вин не сдержала кривой усмешки:
- Бедная, бедная Ксанка…
- Между прочим, бедная Ксанка мне пообещала, что от неё у меня не будет ржавых пистонов.
- Ты хочешь, чтобы и я тебе это же пообещала?
Кириллу стало смешно, но он сдержался.
До каких только глупостей не доходят влюблённые метёлки!.. Впрочем, обрезки, прямо скажем, ничем не лучше! Достаточно вспомнить Спирю. Да и некий Кирилл Кентаринов в своё время повёл себя ничуть не умнее, затеяв безобразную драку с зеленью!
- Да, хочу!
- А если я не пообещаю?
Но Пара Вин была не Ксанка и не Сандра. У неё к Кириллу вообще никаких претензий не могло быть!
- Я тебя отчислю из отряда.
Она распахнула глаза:
- Неужели ты можешь быть таким жестоким.
- Могу, Альвина. Я командир боевого отряда, и меня в первую очередь беспокоит внутриотрядная дисциплина. Любовь же на войне - дело последнее.
- Тогда зачем ты взял всех нас в отряд?
- А тебе было бы лучше, если бы я тебя не взял?
Она размышляла над ответом недолго.
- Нет, мне было бы хуже. И если ты меня отчислишь, станет хуже. Я просто умру без тебя… - Она вздохнула глубоко, протяжно и с такой тоской, что Кирилл скрипнул зубами от внезапно нахлынувшей жалости.
Но нет, не по-командирски такая жалость, совсем не по-командирски! Зубами её рвать, зубами…
- Хорошо, я обещаю, - сказала Альвина, вытирая глаза. - От меня тебе тоже не будет ржавых пистонов.
Кирилл облегчённо вздохнул…
А с Викой было и того проще, поскольку всё любовное общение между ними ограничивалось одними намёками и лёгкими подколками - да и то с её стороны. Кирилл же и вовсе никогда не выделял громильшу номер два среди остальных бойцов. Разве что по росту, пока не появилась рядом громильша номер один…
Он был прям и короток:
- Говорят, Шиманская, ты втрескалась в меня. Это правда?
- Кто говорит?
- Народ, а он всё знает!
Вика тоже не смогла сдержать кривой усмешки:
- Дать бы этому знатоку в лоб, чтобы языком не бил!
Говорить она могла всё что угодно - эта кривая усмешка всё сказала Кириллу красноречивее всяких слов. Точно такие же мины при беседе с ним были и у Ксанки с Парой Вин. Это были улыбки безнадёжной любви, ничего не имевшие общего со спокойствием уверенной в его чувствах Светули.
Несмотря на свои габариты, Вика оказалась слабее Пары Вин. Едва только он заговорил о том, что не потерпит проявления ревности, Шиманская закивала:
- Не рви сопло, командир! Уж со мной-то у тебя никаких проблем не будет. Я - девочка хладнокровная, у меня башню от несчастной любви не снесёт. Это я тебе обещаю стопроцентно. Можешь меня отдать под трибунал, если сорвусь! Сама признаюсь в злостных умыслах!
Тут даже не потребовалось облегчённо вздыхать…
Тем не менее и этой ночью он продолжал внушать метёлкам чувства, необходимые для поддержания дисциплины в отряде. А чтобы не запутаться в составе парочек, сочинил вирш:
Ксанке любить Шакиряна…
Викочке - тёзку-буяна…
В Мишку влюбилась Альвина…
В Юрочку - Александрина…
Эзка взяла Подобеда…
В Лорде - Камиллы победа.
И вот с таким вот набором
Мы без проблем всех поборем!
Вирш, конечно, был ещё тот. Одна "Александрина" чего стоила! Но в качестве помощника памяти используют и не такой летучий мусор. Наука мнемоника, кол ей в дюзу!
14
Кирилловы ли внушения стали тому причиной или стремление выполнить данное любимому слово, но никаких эксцессов между метёлками на Незабудке за оставшиеся дни не случилось. Зато, едва "кентавры" оказались на Веде, как Кирилл почувствовал напряжённость в отношениях между Ксанкой и Светулей.
Собственно, виноват в этом был он сам, поскольку в первый же день, изголодавшись за время транспорт-сна, потащил Светулю в санблок во внеурочное время, парочка нарвалась там на Ксанку, и та, прекрасно всё поняв, всё с той же кривой усмешкой ядовито осведомилась:
- Что, дорогой командир, и у тебя терпелка не из железа выкована? А нам, рядовым, каково, понимаешь?
Пришлось с нею побеседовать ещё раз.
Хорошо хоть Сандра выполняла обещание и больше не цепляла Ксанку, как это было в "Ледовом раю". Громильша вообще очень сильно изменилась, по сравнению с тем, какой была на Марсе. То ли на неё подействовала тамошняя история с Догом, то ли по какой иной причине, но она как-то слишком сильно повзрослела и уже вела себя совсем иначе, чем прежде.
Веда мало отличалась от прочих терраформированных планет Периферии. Впрочем, расстояние от Земли до Дельты Павлина, звезды, являющей солнцем Веды, составляло всего 18,6 световых лет, так что окрестности планетной системы, в которую входила Веда, строго говоря, периферией не являлись. Тем не менее Вторжение на Веду началось почти одновременно с атаками гостей на Незабудке. И, в отличие от Незабудки, не прекращалось. И, видимо, поскольку планета оказалась ближайшей к Земле точкой Вторжения, на неё и натравили "кентавров".
Отряд разместили на базе "Веда А-два", гарнизон которой составляли русскоговорящие галакты.
В подчинение местному начальству "кентавры" введены не были, зато помогать им в бытовом плане начальство соответствующими приказами обязали.
После столкновения с Ксанкой Кирилл понял, что распространённую в подразделениях Корпуса организацию интимных отношений надо менять. Для его отряда "санблоковые свидания" не подходили, и он решил добиться изменений, дав, если потребуется, в этом направлении бой местному начальству. А заодно и проверить, как далеко они готовы удовлетворять его, Кирилла, бытовые аппетиты.
Рядом с казармой, в которой устроились "кентавры", было найдено пустующее помещение, и Кирилл потопал в штаб базы с требованием передать помещение в распоряжение отряда.
- Зачем оно вам? - спросил наглого старшину командир базы.
- У меня отряд особого назначения, - объяснил наглый старшина. - Мы ведём подготовку по особой методике, которая весьма и весьма утомительна. Поэтому нам требуется комната для релаксаций.
Как ни странно, начальство его просьбу удовлетворило.
В комнате поставили койку (к сожалению, односпальную, поскольку иных на военных базах попросту не имелось), вешалку для одежды и небольшой столик, и "комната для релаксаций" начала действовать. Главным её достоинством было то, что парочки могли там без проблем перестыкнуться и в дневное время - если, конечно, обстановка позволяла.
После отбоя Кирилл вспомнил мнемонический вирш и некоторое время мысленно внушал отдельным бойцам-метёлкам, что они любят вовсе не своего командира.
На следующий день воодушевлённый вчерашним успехом наглый старшина снова осуществил наезд на командира базы. Подполковнику было объявлено, что отряд особого назначения привык принимать пищу по особому распорядку. Похоже, командир базы решил, что "кентавры" желают завтракать, обедать и ужинать в любое время, и когда выяснилось, что "кентавры" всего-навсего желают питаться за одним общим столом, разрешение на такое нарушение порядка тут же было получено.
У Кирилла мелькнула мысль, что начальство, похоже, готово удовлетворить любые просьбы командира "кентавров", но он решил дальше не наглеть и, таким образом, столик в "комнате для релаксаций" в первое время пустовал, хотя на нём очень бы неплохо смотрелись пара баночек пива "Етоев" и пакетик с сушёным кальмаром. Искусственным, разумеется - естественного здесь не увидишь, финансисты не позволят. Да и пиво бывает только местного розлива…
Впрочем, такая благосклонность начальства оказалась с расчётом - уже на следующий день подразделение старшины Кентаринова было введено в бой. Ясное дело, подполковник решил поберечь часть своих людей, заменив их прикомандированными. А может, это и с самого начала было запланировано. Надо же когда-то проверять отряд специального назначения, как говаривал Спиря, на вшивость.
Впрочем, схватки на Веде ничем не отличались от незабудкинских. Со стороны гостей в боях участвовали как уже знакомые существа, так и ранее не встречавшиеся: то гигантские, но чрезвычайно стремительные каракатицы с мощными клешнями, смахивающими на пневматические кусачки для перерезания труб; то вооружённые метровыми, острыми, как бритвы, косами голубые богомолы; то иная какая-нибудь крайне смертоносная пакость. Сходство было одно - опасность со стороны врага заключалась в механическом воздействии на тело бойца. Никого не поразило электрическим током, никого не разрезало световым лучом… А среди "кентавров" и вообще никто не пострадал - сказывался немалый победоносный опыт и взаимовыручка.
Вот взаимовыручке-то и был нанесён удар.
15
В третьем по счёту бою Кирилл, по-прежнему не только уничтожавший агрессоров, но и следивший за действиями своих товарищей, обнаружил вдруг, что в одном из боевых эпизодов Вика Шиманская не пришла на помощь Ксанке. Он, правда, вовремя успел помочь метёлке, и потому Ксанка не получила ни царапины, но надо было срочно принимать воспитательные меры.
После боя, когда вернулись на базу, он вызвал Шиманскую в пустующий учебный класс, на доверительный разговор.
- Садитесь, Шиманская!
Та, словно почувствовав, какой теме будет посвящена предстоящая беседа, села и потупилась.
- Послушай-ка, Вика…
Кирилл подбирал слова осторожно, стремясь, чтобы девица не замкнулась: время безудержных и безбашенных действий типа угрозы отчислить провинившуюся из отряда завершилось.
Как она тогда, на Незабудке, сказала? "Я - девочка хладнокровная, у меня башню от несчастной любви не снесёт"… И даже что-то там про трибунал заикалась. Однако, похоже, взяло у хладнокровной девочки да и снесло башню! Нет, нужно менять тактику.
- Я сегодня обратил внимание на то, что ты неправильно повела себя в бою. Был момент, когда у тебя образовалась небольшая передышка, а у Заиченко в этот момент наступила самая запарка. И ты ей не помогла… Какие у тебя возникли проблемы?
Он был готов к тому, что она примется отрицать случившееся - специально прихватил с собой персональный тактический прибор, чтобы продемонстрировать ей сделанную ИскИном видеозапись.
Однако Шиманская ничего отрицать не стала.
- Зато ты, Кент, успел ей помочь! - зло сказала она.
Это была необычная для Вики дерзость, но Кирилл не стал обращать внимания.
- Разумеется! Иначе бы она вновь угодила на госпитальную койку.
- Лучше бы она с неё и не вставала! - выпалила, яростно сверкнув глазами, Вика. И прикусила губу.
- Ты вообще понимаешь, Виктория, что сейчас сказала? - тихо спросил Кирилл. - Что именно ты пожелала боевому товарищу?
Шиманская ещё больше растопырила иголки:
- А так ей и надо, стерве рыжей! Чего она опять вокруг тебя кормой крутит? На очередной заход пошла?
И Кирилл понял, что никакого результата его незабудкинские ночные внушения не дали. Как и здешние. Ни хрена он не был властен ни над мыслями, ни над чувствами своих подчинённых. По крайней мере, в отношении Вики Шиманской такой вывод был совершенно справедлив. Вика ненавидела Ксанку всеми фибрами души, и надо было принимать в отношении неё какие-то другие меры, иначе все это грозило в будущем вылиться…
- Послушай меня, Вика… Ты хоть понимаешь, что случится, если, помимо меня, ещё кто-нибудь заметит твою недобросовестность в бою, недобросовестность, граничащую с откровенным, не побоюсь этого слова, предательством?
- И что же случится? - зло выпалила Шиманская.
- Тебе просто перестанут доверять. Если ты не оказываешь помощь Заиченко, с какой стати ты поможешь мне?
- Тебе-то я всегда помогу!
- Ну не мне, так Тормозилле… Перевалову тому же…
- И ему помогу!
- А кому не… задумаешься, прежде чем помочь?
Вика вскинула на него заблестевшие глаза
- Слушай, Кент… А тебе не приходило в голову, что ты собрал под своё начало очень странный отряд? Что больше половины его женской составляющей в тебя влюблены… Ты на что надеялся? Что мы и друг в друга влюбимся? Так ты, милый мой, ошибся! Сегодня я не помогла Роксане. Завтра она не поможет Альвине. Послезавтра Пара Вин не поможет Сандре.
Кирилл мотнул головой.
- Послушай меня, пожалуйста, Викуля… - Надо было, чтобы голос его зазвучал проникновенней, и он сделал свои слова максимально прочувствованными. - Сейчас мы с тобой говорим вовсе не о Роксане, Альвине или Сандре. Сейчас мы говорим о тебе и только о тебе. Если ты не готова помогать Заиченко, почему я должен быть уверен, что ты поможешь мне?
- Ну в этом-то ты можешь быть уверен…
- Нет! - Кирилл поднял руку и осторожно коснулся плеча Вики. - Я не смогу быть уверенным ни в этом, ни в чём-либо другом. Человеку, который способен подставить своего боевого товарища, нельзя доверять вообще! Это закон! Закон войны!
Шиманская некоторое время сидела, молча играя желваками на скулах. Потом улыбнулась сквозь слёзы:
- Ладно, Кент… Ладно, Кир. Я тебе обещаю, что такое больше не повторится. Не я буду первая. Вот честное галактское даю!
И он обрадовался, что не поторопился с угрозой выкинуть её из отряда. Всё-таки командирский опыт хоть что-то да стоит!..
Отпустив Шиманскую, он позвал для "душевного разговора" Роксану Заиченко.
- Ксанка, ты ничего не заметила в сегодняшнем бою?
- Ещё как заметила! - сказала Ксанка дрогнувшим голосом. - Ты меня спас от гибели! Если хочешь, я поблагодарю тебя. Поцелуя достаточно? Или хочешь большего?
Командирский опыт подсказал Кириллу, что на эти вопросы лучше вообще не давать ответов.
Она и в самом деле поцеловала его. Однако, поскольку он подставил щёку и не ответил, поцелуй получился очень коротким и сменился тяжёлым вздохом.
- Ну почему ты так холоден со мной, Кира? Почему?! - Это был крик истерзанной души, это был вопль о помощи.
О Единый! Опять она за своё! Как будто и не было всех предыдущих разговоров, как будто и не было обещаний!
Ох уж эти метёлки, ничем их не прошибёшь!
- Я тебе не Кира, - сказал он, разделяя слоги. Словно печатал шаги на плацу. - По-моему, я холоден со всеми своими подчинёнными. Точнее, не холоден, а ровен. Это слово больше подходит. - И неожиданно для самого себя добавил: - Ну разве что кроме Светланы.
Ему почему-то показалось, что подобная неожиданная доверительность подействует на неё сильнее.
- А Светку я теперь вообще за соперницу не считаю, - сказала Ксанка. - Она блаженная, ты с нею всё равно рано или поздно расстанешься. Таких мужчины долго не любят.
Кирилл чуть со стула не упал. Вот где была настоящая неожиданная доверительность…
"С чего ты взяла?" - едва не вырвалось у него. Но не вырвалось.
А зачем? Хочется Ксанке так считать, пусть считает. Ему же легче, одной ревностью меньше. Это же как подарок судьбы!
- Роксана! Я тебя прошу… Ради всего, что между нами было… Да пойми же ты… Я при всём желании не могу относиться к тебе иначе, чем к другим. Ты должна меня понять…
Она нашла в себе силы улыбнуться:
- Ладно, командир, не поджаривай ботву! От меня тебе проблем не будет. Я обещаю.
На том и сговорились! Если, наконец, сговорились…
Произошло ещё несколько боёв, и получалось, что да, сговорились: Ксанка вела себя, как обещала. Да и Вика больше не допускала никаких безобразий. Мало-помалу Кирилл успокоился, решив, что всё-таки своего добился. Не мытьём, так катаньем - как говаривал Спиря. Метёлки периодически похаживали в "комнату для релаксаций" с боевыми товарищами - причём именно с теми, кого он им навнушал, - и он вполне мог уделять внимание исключительно Светуленьке. Он был с ней нежен и заботлив (уж тут, в отсутствие чужих взглядов, он мог себе позволить относиться к ней совсем иначе, чем к остальным членам отряда) и всякий раз удивлялся тому, что Ксанка назвала её блаженной. Никакая она не блаженная, просто уверена в том, что он её любит и ей просто не о чем беспокоиться. И уверенность эта держится вовсе не на самоуверенности или собственных фантазиях. Потому что он действительно её любит, и ей просто не о чем беспокоиться!
А после очередного победоносного боя наступила пауза.