У меня с Силой полное взаимопонимание. Он хоть и дурной, но не совсем, и много чего успел мне рассказать, карябая по земле прутиком. По тому, как он писал и какие употреблял слова, я сообразил, что в прошлом Сила был образованным человеком. Он не молод уже, лет за сорок, а может и все пятьдесят - по нему не разберёшь, как будто вовсе без возраста. Я ему тоже карябал в ответ. Очень мне хотелось, чтобы он навсегда поселился на ферме. Какая-никакая, но защита Лике. Оружия, кроме нукуманского арбалета, у Силы нет, но из него он стреляет лучше, чем сами нукуманы. Однако он не согласился. Нацарапал, что, мол, и так буду рядом, когда понадоблюсь. Продолжает жить в лесу. Ну ладно, пускай как хочет… Из всяких странных типов, что бродят сейчас по Земле и Додхару, Сила ещё не самый необычный.
Простившись с рейнджерами, мы пошли дальше. Ферма была уже недалеко, и я радовался, что мы придём со своей провизией. Нечего Лику зря обременять. За день я не раз успел пожалеть, что не попробовал подстрелить того оленя у пасеки; слава богу, подвернулась эта лосиха. Теперь рюкзаки тащили и я, и Бобел - он вытащил свой из моего, и мы наполнили оба мясом. Обычно Бобел в своём рюкзаке ничего не носит, кроме пулемётных лент и единственного одеяла, теперь же загрузил туда чуть не половину туши.
Вечерело. До фермы оставалось пять тысяч шагов, когда нас встретил мой друг по переписке прутиком. Тотигай аж подскочил - он его не учуял. Здороваться с Силой бесполезно, всё равно не услышит, и я ему слегка поклонился. Он кривовато, но довольно улыбнулся и поклонился в ответ. Отдельно поприветствовал таким же образом Бобела с Тотигаем и нырнул в заросли. Вот и поговорили.
Вскоре мы миновали остатки сгоревшего дома. Кое-где из высокой травы ещё торчали обугленные брёвна. В одном месте, немного дальше, трава была скошена. Между двумя могильными холмиками я когда-то вкопал столб из лиственницы. На нём - как и всегда - лежал маленький букетик свежих цветов.
Ещё дальше шёл огороженный жердями выгон, свободный от кустов и деревьев. Закрыв за собой ворота, мы немного постояли на открытом месте, чтобы Лика нас увидела, узнала и не подстрелила по ошибке. Собаки наверняка успели её предупредить, но мало ли… Что за чудо эти фермерские собаки! В Новом Мире они за каких-нибудь несколько лет стали едва не умнее керберов, только что разговаривать не научились. И пасть открывают лишь для того, чтобы кусать. Все как одна здоровые - маленьких после Проникновения съели люди или собратья по племени. Нападают только сзади. Молча.
Когда подошли к дому, Лика уже стояла на крыльце. Статная, черноволосая - с автоматом. Армейский камуфляж совсем не портил фигуру, тем более, что она была не в куртке - в одной футболке и брюках. Я отвёл дуло в сторону и неловко чмокнул её в лоб.
- Надеюсь, он на предохранителе.
- Теперь на предохранителе. Папа всегда говорил мне, что расставаться с оружием не стоит, и ты постоянно повторял то же самое.
- Твой папа был умным человеком. А я так вообще всегда прав.
Чёрт знает, почему я всё время так стесняюсь в её присутствии - ну прямо мальчик, честное слово. И ведь женщин у меня было столько, что я уже и счёт потерял, да только проститутки из Харчевни и девчонки, шляющиеся с караванщиками - это совершенно другое.
Когда Тотигай выволок Лику за шиворот из огня, она походила на маленького тощего трубочиста с опалёнными волосами и ресницами, а в левом плече была дырка от пули. С почерневшего лица на меня смотрели огромные испуганные глазищи, но она даже не ойкнула ни разу, пока я её перевязывал, разорвав рубашку, только скрипела зубами и неловко прикрывала едва наметившуюся грудь. А теперь - посмотрите-ка на неё…
Лика, стоя на нижней ступеньке крыльца, обхватила рукой бычью шею Бобела и привстала на цыпочки, чтобы иметь возможность поцеловать его в щёку. Бобел тоже засмущался, и у него вдруг мелко задрожала нижняя губа.
Я всегда думал, что до своего знакомства с ибогальской медициной, в своей прошлой жизни до Проникновения Бобел был профессиональным солдатом. Иначе никак не объяснить его поступок при штурме Учугешской базы. Просто он привык сражаться на стороне людей - на уровне инстинкта. А наблюдая за ним после его знакомства с Ликой, я пришёл к выводу, что него когда-то была семья.
Возможно, и дочь, на Лику похожая…
Тотигай просунулся в первые ряды и требовательно ткнул Лику носом в живот.
- Привет, Тотигай! - улыбнулась она. - Сегодня будут лепёшки - свежее тесто замешано. И мясо. Я поварю его хорошенько, и тебе с него ничего не будет. Элф обойдётся бульоном. Ему будет полезно оценить оборотную сторону вашего обычая.
- Чёрта с два я обойдусь бульоном, - не согласился я. - Кстати, мы тоже принесли мяса.
- Элф зажал для меня почти все лепёшки, которые ты прислала в последний раз, - тут же наябедничал кербер. - Выделил какие-то жалкие крохи.
- Он врёт, - авторитетно сказал я. - Лика, ты ведь не поверишь этому крылатому прохвосту?
- Бедный Тотигай! - печально сказала Лика. - Тебя опять морили голодом. Но не плачь, сейчас всё переменится. Давайте, заходите в дом.
- Я тут пройдусь, - буркнул Бобел. - Посмотрю, как и что.
Он свалил свой рюкзак с плеч, и я был вынужден признать, что сразу оба рюкзака - свой и его - занести в дом окажусь не в состоянии.
- Мясо завтра нужно закоптить, - сказал Лика, критически осмотрев наш груз. - А сейчас его лучше в погреб.
Мне не хотелось лезть в погреб, который мы когда-то выкопали прямо под новым домом Лики, тем более что мясо оттуда утром всё равно придётся доставать обратно. И, хоть там намного прохладнее, сейчас ведь не бывает снега, который можно было бы набить в погреб по весне, устроив настоящий ледник. Так что я сказал:
- А давай прямо сегодня? Ещё не поздно.
- Давай.
Я отвязал от рюкзака Бобела притороченную к нему лосиную шкуру, которую предстояло засолить, и мы перетащили почти всё мясо в коптильню. Она представляла собой просто сруб из вершинника с печкой, дымоход в которой перекрывался заслонкой. Сухие черёмуховые дрова лежали под навесом снаружи. Быстро разделав крупные куски на ломти нужного размера, мы насадили их на небольшие стальные крючья и развесили на протянутой под потолком в несколько рядов проволоке. Подождав, пока дрова хорошенько разгорятся, подбросили сверху ещё и перекрыли дымоход.
- Как много, - сказала Лика, бросив взгляд под потолок прежде, чем закрыть дверь. - Элф, вы должны погостить у меня подольше в этот раз. Или забирайте половину с собой. Мне одной столько не съесть, будет жалко, если пропадёт. Ведь ещё Сила постоянно таскает то рябчиков, то тетеревов.
- Отдашь собакам, - сказал я. - Мне просто везло сегодня. Сначала оленя спугнул, а потом попалась эта лосиха. Две удачи за один день. Жаль, что так бывает не всегда. Но уж убить только половину лося - это ещё никому не удавалось.
- Да! - развеселилась Лика. - Точно!
- Поэтому, когда я вижу лося в удобном месте, я убиваю его целиком, - продолжал я, тоже улыбаясь. - А ты что делаешь?
- То же самое. А потом отдаю собакам, - вздохнула Лика. - Но мои собаки могут и сами о себе позаботиться, а баловать их вредно.
Я занялся шкурой, а Лика ушла в дом. В пригоне замычала корова. Две Ликины собаки, прекрасно понимавшие, когда их присутствие необходимо, а когда нет, так ни разу и не показались с момента нашего прихода.
Наконец вернулся Бобел. Судя по времени его отсутствия, он обшарил каждую пять вокруг фермы на площади в десяток квадратных километров. Он и так всегда осторожен, но в гостях у Лики становится просто параноиком. Если прибавить сюда собак, Тотигая, меня и Хака, околачивающегося сейчас где-то неподалёку, то выходило, что ферма Лики в настоящий момент была самым хорошо охраняемым объектом на всей нашей Старой территории.
Пирушка, которую закатила для нас Лика, затянулась до глубокой ночи. Ей непременно хотелось поговорить со всеми вместе и каждым в отдельности. Общение несколько осложнялось тем, что кто-то один дежурил снаружи, и никому не хотелось оставаться там надолго.
Конечно, новый дом Лики, в отличие от старого, был выстроен по всем правилам: он стоял на пригорке, защищённый с тыла отвесным скалистым склоном, с которого невозможно было спуститься - разве что прыгнуть и полететь. Все хозяйственные строения располагались вокруг дома так, что из одного в другое можно было пройти не попав под обстрел снаружи. Впереди лежал просторный выгон, свободный от деревьев и кустарника, а траву на нём постоянно подъедала скотина. Там и здесь на выгоне мы вкопали щиты в две доски шириной, с крупными белыми цифрами, обозначавшими расстояние до них. Другие щиты, низкие и широкие, мы сплошь замазали белым, и Лика не забывала следить за тем, чтобы не облезла краска. Спрятаться за щитами нападавшим было бы невозможно, поскольку их легко пробивали пули. Зато, имея хорошую винтовку и зная расстояние до всех щитов, человек в доме мог расстрелять любую движущуюся мишень даже в кромешной тьме, поскольку атакующие рано или поздно засветились бы на белом фоне.
Кроме этого, вокруг дома и в нём самом нападавших поджидало ещё несколько сюрпризов. Тем не менее мы не хотели рисковать. Когда ты сидишь в комнате, пусть и слабо освещённой, тебе потребуется время, чтобы глаза привыкли к полной темноте. Другое дело человек, затаившийся снаружи. Он сможет вступить в бой сразу.
Так что кто-то из нас троих попеременно находился на улице. В конце концов Лике это надоело, и она вытащила скатерть во двор, постелив её прямо на земле. Еда не станет хуже оттого, что её плохо видно, сказала она, и мы все с нею согласились. А для Тотигая степень освещённости его миски вообще значения не имела.
Вокруг было очень тихо. Скотина давно заснула. Сейчас везде тихо, ведь шуметь после Проникновения оказалось просто нечему, разве что ветру. Пока рувимы не наложили заклятие на технику, люди ещё умудрялись создавать немало шума и после того, как встали все предприятия, поскольку в Новом Мире безопаснее всего было передвигаться на танках, бронетранспортёрах или, за неимением лучшего, на армейских грузовиках и джипах. Но вот уже много лет самыми громкими звуками были звук далёкого или близкого выстрела да стук конских копыт.
Я позволил себе расслабиться и перестал отлучаться от своей тарелки. Только Бобел изредка вставал, потягивался своим огромным телом и нырял в темноту, вскоре возвращаясь обратно. Один из Ликиных псов застенчиво приблизился к скатерти. Внушительные формы мрачного волкодава, если сравнить его с кербером, показались бы скромными, почти изящными. Он упёрся осуждающим взглядом в разомлевшего от сытости Тотигая, и тот отвернулся в сторону, виновато ворча себе под нос - по правилам кормить собак могла только хозяйка. Белевшее в темноте лицо Лики строго нахмурилось, но потом она сжалилась и, забрав у кербера миску, с горой навалила в неё остатков от нашей трапезы. Пёс громко фыркнул, и тут же рядом с ним появился второй, очень похожий на него.
- Ну и чего вы сюда припёрлись оба? - заругалась на них Лика. - Марш, марш отсюда! Вон туда! - И она сама двинулась в указанном ею направлении.
- Ещё много всего осталось, - сказала она вернувшись. - Надеюсь, Хак заглянет, раз он близко.
- Он знает, куда мы направились и что несли с собой, - ответил я. - Копчёная лосятина будет вполне готова не раньше следующего вечера. Вот тогда он и появится.
- А тебе никогда не приходило в голову осесть, Элф? - спросила Лика. - Просто остановиться и жить на одном месте?
Я неловко заворочался на земле. Не люблю я такие разговоры.
Вот зачем она сейчас это сказала? Можно расценить как намёк, что мне надо остаться здесь, с ней, но я не мастак разгадывать всякие там намёки. Я и так не знаю, как мне с Ликой себя вести, а если полезу к ней, а она мне даст от ворот поворот, так я же со стыда помру на месте. Да и не полезу я, она мне как младшая сестра. Она же ещё, фактически, ребёнком была, когда мы с ней встретились впервые. Мало ли что теперь она выросла - мне бы и в голову не пришло смотреть на неё так, как я смотрю на других женщин… Нет, не то. Конечно, я не могу не видеть… Чёрт, естественно, я именно так и смотрю на неё сейчас, а не должен бы; давно так начал на неё посматривать - значительно раньше, чем следовало. Но я никак не могу отделить сегодняшнюю высокую статную девушку от девочки-подростка, которую я когда-то перевязывал на залитой кровью траве, прислонив спиной к туше застреленной бандитами коровы. И тут же лежал её отец, которого я только что вытащил из горящего дома, и он должен был умереть через два часа; а в сотне шагов лежал труп матери этой девочки, почти разрезанный пополам автоматной очередью; а рядом Тотигай вылизывал обожжённые лапы; и я ещё не закончил перевязку, как дом рухнул, выбросив к небу тучу искр…
Ну что я могу ей сейчас сказать? "А не пора ли нам лечь с тобой в постель, крошка?"
По-другому переводить отношения с женщинами в более близкие я как-то не научился.
- Да, я же тебе подарки принёс, - пришла мне в голову спасительная мысль. - Совсем забыл, вот болван! Там, в таком чёрном пакете…
Я поднялся, но она меня опередила:
- Сиди, сиди. Я сама принесу.
И она принесла - перевязанный шпагатом пакет и самодельную восковую свечку.
Бобел тут же появился у дома и неодобрительно уставился на пламя свечи, которая хорошо освещала и скатерть на траве, и наши лица.
- Ну что ты, Бобел? - укоризненно и виновато сказал Лика. - Это всего лишь свечка. - Он продолжал стоять, возвышаясь над ней как памятник. - Ну надоело мне всё время трястись от страха! - с вызовом продолжала Лика. - Никого ведь нет вокруг, ты уже сто раз проверил! Собаки мои целую неделю не беспокоились - скоро разжиреют и впадут в спячку… Спокойно ведь всё?
- Вроде спокойно, - ответил он.
- Ну и не гляди тогда на меня так! Я подарки посмотреть хочу! Именно здесь, на улице хочу посмотреть!
- Да нет, я ничего, - сказал Бобел. - Смотри пожалуйста.
Лика разглядывала его с минуту исподлобья, потом разрезала шпагат и раскатала пакет на траве. Здоровый такой, с замком посредине.
- Элф, это мешок для трупов, - сказала она.
- Ну да, я знаю. Но он чистый, новый. В нём никто не лежал. - Лика взглянула на меня точно так же, как недавно на Бобела, и я поспешил добавить: - Я просто хотел завернуть всё получше, чтобы не побилось. А ты потом можешь что-нибудь складывать в него. Одежду, например. От пыли.
Лика улыбнулась и вытащила из мешка увесистый свёрток. Там были камуфляжные брюки её размера, такая же куртка и комплект постельного белья. Сейчас почти никто не спит на простынях, даже те, кто в домах живёт. Но это же здорово - на простынях спать! В одежду были завёрнуты тарелки и чайные чашки. Лика любит красивую посуду, и вообще всё красивое. Я ей однажды настоящую хрустальную люстру из города приволок. Мы её к потолку в самой большой комнате прибили. Она, понятно, не горит, но всё равно отлично получилось.
Ещё в пакете были спички, рыболовные крючки, леска и прочая мелочь, всегда нужная в любом хозяйстве.
- Зачем столько крючков? - спросила Лика.
- Продашь. Или заплатишь ими очередной взнос Хаку.
- Мог бы продать их и сам. Ты меня ужасно балуешь. Ты не обязан заботиться обо мне.
- Нет, не обязан.
Лика замолчала, перебирая вещи. Она развернула куртку, брюки, и прикинула их на себя.
- Ты приносишь больше одежды, чем я успеваю изнашивать. У меня уже штук пять курток в запасе. И трое брюк.
- Но у тебя же дом есть? Положи, пусть лежат. Не за плечами же их таскаешь.
- А если я растолстею?
Я бегло окинул взглядом её фигуру. То есть хотел так сделать. Совсем бегло не получилось.
- Не растолстеешь. У тебя комплекция не та.
- А если забеременею?
Я покраснел как перезрелый помидор, проклиная проклятую свечку. Бобел прав - зажигать огонь и потом сидеть возле него слишком опасно.
- Вот ещё ботинки, - сказал я, доставая из мешка свёрток поменьше. - Можешь не мерить - подойдут. Только высыпи из них патроны. Набил для экономии места.
- Послушай, Элф, - задумчиво сказала Лика, и взгляд у неё стал мечтательным. - А ты можешь в следующий раз принести из города платье?
- Платье?.. - удивился я. В платьях у нас ходили разве что проститутки из Харчевни, да и то когда на работе.
Не то что бы женская одежда совсем вышла из использования, но ведь платья и юбки ужасно непрактичны. Они цепляются за кусты, комары искусают все ноги, а когда понадобится, к примеру, вскочить в седло…
- Ну да, платье, - подтвердила Лика. - В следующий раз я могу не отсылать коз и овощи с караваном, когда Хак скажет, что пора. Могу сама поехать в Харчевню. И мы могли бы танцевать с тобой в общем зале… Или я буду надевать платье, когда вы приходите в гости. После того, как ты в прошлый раз принёс мне эти журналы… Там все девушки в платьях.
- Ладно, попробую поискать, - сказал я неуверенно.
Мне доводилось таскать всякую чисто женскую одёжку девчонкам из Харчевни, но они всегда точно объясняли, что им нужно. А их клиентам обычно требовались такие журналы, где девушки без платьев.
- Ты только разные хламиды не бери, - заторопилась куда-то Лика. - Я хочу по фигуре. Надо знать объём груди, бёдер и талии, но у тебя ведь хороший глазомер?
Она встала и положила руки на талию, давая мне возможность всё оценить. Она, чего доброго, могла и футболку задрать, чтобы я потом размер груди не перепутал, поэтому я поспешно сказал:
- Да я несколько принесу. А ты потом выберешь. Набью целый тюк и повешу его на Тотигая. Пусть отрабатывает лепёшки.
При мысли о том, что его заставят тащить с самого города тюк с женскими платьями, кербер приподнялся на передние лапы, а из его горла вырвался нечленораздельный возмущённый рык. Но протестовать в присутствии Лики он не посмел.
- Тотигаюшка, ты просто прелесть! - восхитилась Лика, принимая его реакцию за готовность ей удружить и приседая возле него на корточки.
Кербер угрюмо посмотрел на меня из-за её плеча. Я в ответ злорадно ухмыльнулся и сделал в его сторону оскорбительный жест средним пальцем.
Бобел подошёл к нам и тяжело опустился на землю.
- Я всё-таки притушил бы свечку, - сказал он. - Неспокойно мне от неё.
Я с радостью согласился.
- Элф мне пообещал в следующий раз платьев принести! - похвалилась Лика.
Бобел глянул на неё, и его каменное лицо смягчилось.
- Да, мы обязательно принесём, - сказал он, после чего судьбу Тотигая можно было считать окончательно решённой.
Я потянулся к свече. Конечно, я не параноик, вроде Бобела, просто мне не хотелось, чтобы Лика видела моё лицо в том случае, если ей снова вздумается завести разговоры об оседлой жизни, беременности и объёме своей груди.