И он двинулся через кусты, хрустя ветками словно медведь. Я пошёл в ту же сторону, надеясь, что производимый попрыгунчиком шум заглушит звук моих шагов, и меня не услышит ни он, ни его дружок. Так и вышло - здоровяк был уверен, что все мы драпаем где-то впереди, и он не задумывался, что кто-то может охотиться на него самого. Поэтому, когда приклад моей винтовки опустился ему на голову, это стало для него полнейшей неожиданностью. Разумнее было бы его убить, а потом вернуться и прикончить недострелённого мною в первый раз ублюдка и его санитара, но я решил поторопиться и догнать своих.
Впереди время от времени начиналась пальба. Сбиться с курса оказалось бы трудно, и вскоре я вышел в тыл бандитам, идущим по следам Бобела. Он стянул на себя почти всех, а Генка с Имхотепом, скорее всего, ушли вперёд. Но я ошибался. Дождавшись, пока попрыгунчики спустятся по склону поросшего редким осинником холма, я открыл по ним огонь сверху. Бобел меня услышал, остановился на противоположном склоне, и пошёл палить по ним, заставив попрятаться за деревья, но успешно скрываться от нас обоих они не могли. И тут с фланга нас поддержал Генка. Несмотря на моё предупреждение, батарею разрядника он не экономил. Попрыгунчики заметались по лощине, прижатые с трёх сторон. Я быстро обогнул их по лесу справа, соединился с Бобелом, и крикнул Генке, чтобы он отходил. Вместо этого он принялся стрелять куда-то позади моей недавней позиции на склоне холма. Я оглянулся и различил в просвете между деревьями Хмыря с перевязанной головой и его приятеля, помогавшего ему идти. Ещё несколько шагов - и раненый обвис на плече сопровождающего.
- Не в того попал, - сквозь зубы упрекнул я Генку. - Надо было в другого.
Но преследователи теперь и без того были отягощены тремя ранеными и оставили один труп в лощине. Мы с Бобелом пошли вперёд, надеясь соединиться с Генкой, но первым встретили Тотигая.
- Имхотеп впереди, - сообщил он. - Сказал, подождёт у самой Границы. Между ним и нами трое попрыгунчиков.
- Только трое? - уточнил я.
- Было четверо, - сказал кербер, выпуская когти и делая выразительное движение лапой сверху вниз. - Теперь - да, только трое.
- Найди Генку, и двигайте к Границе. Я пошёл к Имхотепу. Хочу ещё немного сократить численность его конвоя.
Последнее оказалось не просто. Я едва не вляпался.
Никогда не видел, чтобы Имхотеп пользовался оружием или хотя бы имел его при себе. Сейчас он тоже не стрелял, как и шедшие за ним попрыгунчики, и ориентироваться на звук я не мог. Как Имхотеп умудрялся так быстро продвигаться вперёд, одновременно не давая обнаружить себя настолько, чтобы его застрелили, оставалось загадкой. Но я понял, что он время от времени показывался бандитам на глаза намеренно, что и дало ему возможность утянуть за собой этих троих.
С одним из троицы я столкнулся, обогнув стоявшее на моём пути большое дерево - попрыгунчик стоял по другую сторону, и будь он чуть-чуть порасторопнее, я расстался бы с жизнью. А так он меня только ранил - пуля оцарапала левый бок, а я двинул ему в лицо стволом винтовки, свалил на землю и добил выстрелом в голову.
Осталось двое. Где они, я не знал, и не собирался выяснять, хотя это и было рискованно. Но я решил положиться на удачу, поскольку вдруг увидел впереди Имхотепа. Он стоял, глядя в мою сторону, а потом повернулся и… исчез!
Вот она, Граница. Я крадучись пошёл вперёд, озираясь по сторонам. Лес - это не открытая местность, где заметить близкую Границу можно по многим признакам. Сейчас я даже не знал, по какую её сторону находятся оба оставшихся попрыгунчика. Продвигаясь к двум приметным деревьям, между которых исчез Имхотеп, я чутко прислушивался к звукам сзади. Далеко ли Бобел с Тотигаем? И вот воздух передо мной качнулся, вздрогнул, и в следующую секунду под ботинками захрустел красный песок мехрана.
Контраст между двумя мирами здесь был просто разительным. Только что я был в прохладном тенистом лесу, и вот уже над головой солнце Додхара. Температура воздуха сразу подскочила градусов на десять. Не давая себе времени как следует привыкнуть к яркому свету, я прищурился и побежал, петляя, к ближайшему укрытию - здоровому камню, похожему на тыкву-переросток. Оставалось лишь молиться, чтобы попрыгунчики не прятались прямо за ним. Но они перешли Границу в двухстах шагах слева. По моему камню, едва я успел за ним укрыться, защёлкали пули. Прямо впереди была скала - достаточно высокая - и я рванул к ней, пригнув голову и скача то вправо, то влево, как перепуганный кролик. Одна пуля чиркнула по стволу моей винтовки, вторая отбила от скалы осколок, угодивший мне прямо в лоб, когда я был уже у цели. За скалой, как ни в чём не бывало, стоял Имхотеп, на лице которого застыла такая безмятежность, словно попрыгунчики и прочие двуногие гады никогда не встречались ему на жизненном пути. Торопливо кивнув, я вытер со лба кровь и полез по крутому, источенному ветрами и песком склону наверх. Перед таким восхождением обычно надевают краги, чтобы не поранить руки о мельчайшие, острые как лезвие ножа гребни, образующиеся на местных скалах при выветривании, но мои краги лежали в рюкзаке, который был у Бобела. Ругаясь про себя, я добрался до вершины, и оба попрыгунчика, прятавшихся за камнями, оказались у меня как на ладони. Один из них поднял голову, увидел меня, заорал дружку, и они, должным образом оценив обстановку, кинулись обратно к находящейся в двух шагах Границе и скрылись за нею прежде, чем я успел выстрелить.
Едва они исчезли, всего в полусотне шагов от этого места на Додхар выпрыгнул Тотигай и вышли Бобел с Генкой. Я крикнул им, чтобы шли ко мне, и начал спускаться. Тотигай подбежал первым.
- Здорово мы их потрепали, - сказал он. - Ты пришил там одного, да?
- Повезло, - сказал я. - От такого перехода у меня всё ещё мороз по коже.
Бобел остановился у скалы, повернулся и, вскинув пулемёт, принялся палить через Границу на ту сторону. Добив остававшиеся в контейнере патроны, он достал новый и попросил:
- Прикрой, Элф. Мне ствол сменить нужно, плюётся уже.
- Я прикрою, - сказал Генка, поднимая разрядник. - У меня больше половины батареи ещё.
- А ты молодцом, там, в лощине, - нехотя признал я.
- Я не хотел убивать раненого, - смутился Генка. - Я в того, второго целился.
- Знаю. Нет, я без дураков говорю - молодец.
- Да какой молодец, - отмахнулся он. - Вы из-за меня в эту передрягу попали. Да и вообще я против убийств, сам знаешь.
- Ага. Человек человеку друг товарищ и брат. Всё согласно вашему учению. Вспоминай почаще, что эти братья хотели с тобой сотворить, и муки совести станут не так остры. Попрыгунчиков все умники в мире не перевоспитают.
Бобел уже сменил ствол и теперь задумчиво перебрасывал изношенную железку из руки в руку. Во-первых, ствол был горячим, во-вторых, Бобел был хозяйственным.
- Может, на что сгодится, - задумчиво сказал он.
- Я тебе подскажу вариант применения, - сказал я. - Берёшь и швыряешь его через Границу - авось попадёт кому по башке.
Бобел посмотрел на меня, его лицо-маска растянулась в улыбке, и он расхохотался. Всё ещё продолжая смеяться, размахнулся стволом на половину Додхара и швырнул - понятно, не докинул: до Границы было около двухсот шагов.
- Ну-ка, Ген, попугай попрыгунчиков, - скомандовал я. - Пусть хорошенько прочувствуют, что их здесь ждут не дождутся.
- Наугад, вслепую? Ты говорил…
- Давай, давай. У самой земли чтоб. Разрешаю.
Ждан поднял разрядник. Нетрудно было представить себе, какой психологический эффект произведут пятьдесят или шестьдесят маленьких шаровых молний на мерзавцев, засевших в лесу на той стороне.
Когда Генка закончил, я выдал ему другой разрядник, а пустой сунул в рюкзак. Генка глянул на меня с подозрением. Я недоумённо поднял брови и смотрел на него в упор, пока он не отвернулся. Выкидывать разрядник только ради дезинформации Ждана мне ничуть не хотелось. Конечно, я не такой хозяйственный, как Бобел, но эта штука нам точно могла ещё сгодиться. Осталось только выяснить, насколько быстро у них изнашиваются стволы.
Глава 14
- Сейчас попрыгунчики будут долго совещаться, кто именно из них должен перейти Границу первым, - сказал я. - Потом пройдут вдоль неё по меньшей мере на две тысячи шагов в сторону, чтобы я не достал их из винтовки. Потом сделают вывод, что мы могли предугадать их действия и устроить засаду - поэтому пройдут ещё столько же, и только тогда решатся на переход.
- Сколько их осталось? - спросил Генка.
- Неважно. Всё равно слишком много для нас.
Осмотрев свою царапину на боку, я убедился, что она уже засохла. На ссадину от камня и вовсе не стоило обращать внимания. Бобела тоже куснула пуля, поэтому я решил его разгрузить. Вытащив его рюкзак из своего, я сунул туда вещмешок Имхотепа и отдал всё Генке; свой, оказавшийся теперь полупустым, взял сам. Бобелу осталось тащить только свои мечи, чехол с дротиками и пулемёт, чего, на мой взгляд, было вполне достаточно.
Я чувствовал усталость. Сказывалась бессонная ночь, беготня со стрельбой в лесу, и я всё же потерял немного крови. Но о привале нечего было и думать. В то, что попрыгунчики от нас отстанут, я не верил. Оставалось лишь их опередить. Задача облегчалась тем, что мы могли идти по прямой, лишь изредка делая петли, чтобы запутать следы, а им приходилось с опаской обходить любую скалу и обшаривать заросли додхарской акации, островками разбросанные по мехрану.
Было далеко за полдень, когда Тотигай, вскарабкавшись на крутой утёс, торчавший из песка, словно остров в океане, осмотрелся и спланировал вниз.
- Они тащатся за нами на расстоянии в шесть тысяч шагов, - доложил он, складывая крылья. - То ли десять, то ли двенадцать, я не разобрал.
- Кого-то они оставили с ранеными, кого-то послали в Харчевню за подводой, - ответил я. - Но всё равно многовато.
- Бой здесь принимать нельзя, - сказал Бобел. - Они могут нас окружить.
- Я и не собираюсь. Но им не догнать нас, если продержимся до вечера.
- Если продержимся. Мы уже сейчас идём медленнее их. Они-то дрыхли всю ночь…
Воды у нас почти не было, если не считать полупустых фляжек. Большие фляги мы рассчитывали набрать перед самой Границей, но после встречи с попрыгунчиками стало недосуг. Однако Имхотеп захватил с собой в поход все мои галеты, среди которых было не менее двухсот голубых. Мы уже дважды останавливались, я доставал пластинку с иероглифом, тёр её, и мы по очереди пили из высокого прозрачного стакана, разворачивающегося у меня в руках после этой операции. Ждать приходилось долго, ведь галеты содержат только твёрдые вещества, а влагу они набирают из воздуха. Быстро набирают - но это на Земле. В мехране, где влажность обычно ноль целых хрен десятых, ждать нужно гораздо дольше. Второй раз я опробовал процедуру на ходу, но идти со стаканом, пока он наполнялся, приходилось очень осторожно. Поэтому третью галету, когда опять захотелось пить, бросил в котелок, подвесив его на дуло винтовки.
- До чего хорошо придумано, а? - сказал Генка, отстав от остальных и пристраиваясь рядом со мной. - У нас уже который год спорят, как ибогалы делают их, но воспроизвести процесс пока не удалось.
Надо сказать, умники никогда не называют яйцеголовых яйцеголовыми. Может, дело в том, что до Проникновения так иногда называли самих умников.
- Ты хочешь сказать, - поддел я его, - что ваша бригада в очередной раз села в лужу, пытаясь разгадать ибогальские секреты.
- Никуда мы не сели! - с пол-оборота завёлся Генка. - Но у нас же теперь ничего не работает! Всё серьёзное научное оборудование - к чёрту! Одни колбы остались. Попробовал бы ты сам провести простейший эксперимент без…
- У ибогалов сейчас тоже ничего не работает, - не стал жалеть его я. - Однако у них, в отличие от вас, продолжают функционировать мозги, и они находят выход из положения. Вот разведение кентавров, к примеру… Они как раз выращивают зародыши в колбах. Я однажды видел такую фабрику на одной из ихних баз. Там было полно больших колб с кентаврятами внутри, которые росли без участия всякой там техники, на одном питательном растворе, который вручную заливали через…
- Да, знаю! И вы там всё уничтожили в тот раз, хотя Ибн-Хаттаб чуть не на коленях умолял…
- Да пошёл он, этот твой Хаттаб! У нас времени не было, понял? - в свою очередь окрысился я на Генку. - Нам раненых не на чем было везти - а мы должны были отдать телеги под выводок этих зверёнышей с копытами? И что бы он потом с ними делал? Вырастил? На волю выпустил? А вот лучше по это самое ему!..
- Ибн-Хаттаб - великий человек! - возмутился Ждан. - Ты на кого гавкаешь? Он ещё в Старом мире был учёным с мировым именем! Мы Субайху назвали Субайхой в честь города в Аравии, где он родился! Да ты ему в подмётки…
- Заткнись! - гаркнул я по возможности свирепо, но сам уже успокоился. За годы общения с Генкой и другими умниками у меня уже выработалось на них что-то вроде психологического иммунитета. А иначе никаких нервов не хватит с ними разговаривать. - Я вполне готов признать твоего Хаттаба достойным человеком, но не потому, что он рад был выкинуть с повозок раненых ради какой-то дряни, а потому, что осознав положение, отказался от такой мысли и потом всю дорогу тащил одного бойца на собственном горбу, хотя уже немолод. Не колбу с кентавром тащил - человека с оторванной ногой!
- Но образцы нам могли бы здорово помочь, - сказал Генка, тоже успокаиваясь.
- Помочь в чём? Ну, узнали бы вы секрет раствора, и как он действует. Проследили развитие. А зачем? Тоже стали бы кентавров разводить?
- Да почему кентавров обязательно! Что угодно…
- Вот именно, что угодно! А ты как думаешь, почему кентавры, нимфы, и прочая гадость, что выводят ибогалы, не существует в природе сама по себе? Да потому, что она не нужна.
- Блин, Элф, если ты прочёл десяток книжек, так уже думаешь, что обо всём можешь судить - что нужно, а что нет?
- Судить может любой, у кого есть голова на плечах, и кто умеет складывать два плюс два. Как ни крути, всегда получается четыре. Я прекрасно помню, как ты при помощи какого-то хитрого способа, который не сам придумал, кстати, доказывал мне, что дважды два равно пяти. Ладно, ты тогда доказал, и я не нашёл в твоих рассуждениях ошибки. Но ведь я всё равно знаю, что четыре должно получиться; и то, что я не понял, на чём именно ты меня обдурил, ничего не меняет. Точно так же, сколько ты ни говори мне, что предназначение разумных существ в этом мире в том и заключается, чтобы его изменять, я не поверю. Миллион лет назад природа как-то обходилась ведь без таких изменяльщиков, как ты? И без ибогалов тоже. И всё шло нормально. Появлялись новые виды. Без растворов. Без Хаттабыча твоего.
- Ага, давай опустимся в средневековье, как твои ненаглядные нукуманы, - съязвил Генка. - Что ж ты тогда винтовкой пользуешься? Её учёные изобрели. Чего же тогда жрёшь ибогальские галеты? И что бы мы делали сейчас без воды, если б у тебя в котелке не лежала одна из них?
- Я пользуюсь всем этим, чтобы выжить, - сказал я. - И нукуманы опустились в средневековье для того же самого… Когда у меня есть нормальная пища, пусть и додхарское мясо, я никогда не стану есть галеты. Потому что они - дерьмо, хоть на вкус похожи на еду. Сам знаешь, что будет, если питаться одними галетами. Помнишь тех вояк, которые захватили самый большой склад галет за всю историю? Они думали, что самого Предвечного Нука поймали за яйца, и будут делать что хотят. У них было полно оружия. И еды, которая не портилась. Они моментально стреножили народ на собственной Старой территории, а потом на нескольких соседних. Самое большое государство в Новом Мире. А потом рувимы наложили заклятие на технику, и всё так же моментально рухнуло. Галеты, у них, ясное дело, отобрали - обычное-то оружие сейчас у всех на руках… А они не могли уже есть что-то другое. Галеты ведь не просто питают наш организм - они его под себя подстраивают. Ну, ты это лучше меня знаешь - пищеварение меняют, или как там… Поэтому бабы, полностью подсевшие на галеты, самые лучшие проститутки. Они за красненькую с синенькой тебе что хочешь сделают.
Какое-то время мы шли молча. Тотигай заметил, что у нас с Генкой опять перепалка, и побежал неподалёку, развернув в нашу сторону одно ухо.
- Ибогалы придумали галеты специально для рабов и своего низшего сословия, - сказал я. - Очень удобно - если раб сбежит, всё равно ему придётся или вернуться, или сдохнуть. Его даже ловить не обязательно. Лояльность народных масс тоже обеспечена. Что же касается оружия… - Тут я вытащил пистолет и потряс им перед носом Генки. - Что касается этого и многого другого, так я бы с удовольствием от всего отказался. И не думай, будто наука меня облагодетельствовала. Она меня обделила. Ведь всё это не что иное, как протезы. Я точно знаю - не придумай некогда первый умник в истории колесо и лук со стрелами, я был бы сейчас ловчее, быстрее, и более приспособлен к окружающему миру.
- И тупее ты был бы - точно, - буркнул Генка. - Или вовсе не родился. Цивилизация могла заглохнуть на ранней стадии, не в силах противостоять…
- Кийнаков, которые всегда жили в союзе с природой, называют дикарями, - напомнил я. - На их родине не то что города - отдельные здания можно пересчитать на пальцах. И ни одного завода, ни одной лаборатории. Но они точно не тупые. И умникам всяким до них далеко, как и яйцеголовым. Целая планета - и все такие. И никто не вымер.
- Да, естественно, сказочный Кийнак! - сказал Генка с нескрываемым сарказмом. - Жаль, что его никто не видел.