"Да и если бы мы проиграли, это не очень-то и изменило планы Оникса, - меланхолично подумал Каин. - Просто он решил сделать героем меня, а точнее - некоего Авраама Долейна. А если бы победил не я, не сумев выиграть постановочный бой, вот уж позор-то, этим героем стал бы кто-нибудь другой, вот и все".
Иннокенту в какой-то момент стало дурно. Ведь только что с обеих сторон погибли десятки людей, десятки тяжело ранены, и только ради того, чтобы эта "игра" обрела черты реальности, чтобы План Оникса, с большой буквы, обрел новое наполнение и получил новые предпосылки для дальнейшего развития.
А сколько таких жертв будет еще? Не напрасны ли они? Ведь это только начало…
42
В следующую неделю пираты еще трижды беспокоили новообразованные метрополии. В двух мирах (какая неожиданность!), Фарбере и Маненсбете, они получили от ворот поворот, благодаря тому что вместе с Витимом помогали друг другу, являя остальным пример взаимопомощи, без чего никому не выжить, что подтвердилось в третьем налете пиратов на Цехален.
В этой системе, оставленной в отместку без поддержки Витимом, Фарбером и Маненсбетом, пиратам удалось добраться до планеты, опрокинув ее флот, и хорошо там покуролесить. И все потому, что этому миру никто не помог, как никому не помогал он сам, отделываясь какими-то невнятными отговорками.
Камрад-адмирал Дмитрий Баренцев, одержавший победу в Цехалене и взявший там хороший куш, праздновал победу со своими боевыми товарищами, командирами крейсеров и фрегатов, устроив грандиозную попойку в одним из баров Ассалта.
- Ух, и врезали мы им! - в который раз воскликнул камрад-полковник Бзежинсон, стукнув пустым стаканом по столу, и с силой выдохнул спиртовые пары. - Любо-дорого посмотреть! Залп - и от их жалкого корветишки полетели одни клочья! Это ты здорово придумал, Кентавр, сразу тройной перекрестный залп по кораблю! А он даже ни разу прицельно пальнуть не успел!
Командиры засмеялись, вспоминая данный эпизод космического боя.
- Но я одного не могу понять, Кентавр, - сказал камрад-майор Лоренц, командир десантного корабля, с трудом фокусируя взгляд на своем командире после выпитого.
- Чего тебе непонятно, Фрез? - спросил Дмитрий Баренцев.
- Ведь получается, что мы воюем с собственными кораблями. Ведь мы же их в свое время захватывали, чтобы получить выкуп с торгашей… Спрашивается, а на кой хрен их надо было вообще продавать независимым, чтобы иметь на свою задницу столько проблем?
- Верно! - согласился со своим приятелем камрад-капитан по прозвищу Триплекс. - Вон, камрад-адмирал Наушник, ну и фамилия, никаких прозвищ не надо… - хмыкнул командир авиационного крыла крейсера "Тесак". - Так вот, Наушник вообще обломался так, что два корабля в пух и прах потерял, и остальные тоже в других налетах по морде получили будь здоров…
В обычном состоянии никто ничего подобного бы не сказал второму человеку после самого команданте Оникса, или, как теперь его следовало называть, камрад-президента. Но сейчас все изрядно выпили, языки, понятное дело, развязались - и наружу полезло, что называется, накипевшее.
- Значит, другого выхода не было, - сказал Кентавр. - Не выкупили свои корабли торгаши… Видать, страховка все покрыла…
Собутыльники подняли удивленные глаза и согласно закивали головами.
- Тоже может быть…
- Ну вот, - продолжил Кентавр, - что Ониксу еще с этими кораблями делать, если их не выкупают хозяева? Только продать независимым, чтобы получить хоть что-то.
- Не, я, конечно, понимаю, что продавать наши корабли независимым - хороший бизнес, - снова взял слово Фрез, выпив очередную рюмку виски, - но, с другой стороны, я ожидал получить от подобной сделки барыш покрупнее.
- Да! - хором подтвердили остальные, недовольные низкими премиальными.
- Ты хочешь обвинить камрад-президента в крысятничестве? - с угрозой, несмотря на изрядную стадию опьянения, спросил Дмитрий, хмуро взглянув на камрада Лоренца.
Ведь Оникс - его брат, главное, не сболтнуть это по пьяни, защищая родную кровь. Поскольку никто ничего не знает про их родство.
- Нет, что ты, - остудил свой пыл Фрез. - Но сам посуди… Мы продали почти полсотни кораблей и что с этого получили? По жалких сто тысяч!.. А экипажи и того меньше… Где деньги, спрашивается?
- А тебе не приходило в голову, что остальные деньги идут на общее дело, Фрез? Оружие, боеприпасы, провиант, топливо, запчасти… все это, между прочим, стоит денег, и немаленьких. Опять же новые корабли надо оснащать более мощным оружием и защитой…
- Я о чем и толкую, Кентавр! - громким шепотом заговорил пират. - Только подумай, какой геморрой на свою задницу мы получили, продав корабли независимым… Теперь вместо того чтобы спокойно подойти к планете и без проблем прошерстить ее, нам приходится воевать против собственных кораблей, которые мы когда-то захватывали… Теперь столько риска, а о прибыли я и вовсе молчу… Зачем? Теперь львиная доля добычи уходит на ремонт и обслуживание наших громад…
Дмитрий Баренцев хмуро уставился в свой стакан. Действительно, все это выглядело очень непоследовательно, нелогично, странно, и ответить на вопрос Фреза ему было нечего.
- Я начинаю с ностальгией вспоминать старые времена, когда у нас были небольшие корабли и мы были вольными охотниками космоса, - мечтательно произнес Фрез, размахивая стаканом и расплескивая по столу его темно-коричневое содержимое. - Вместо этого мы теперь сидим на одной планете и не смеем носа казать в другие миры. Там нас тут же захомутают и отправят на нары, причем пожизненно. Скукотища…
Старые пираты тоже загрустили, отдавшись воле течения реки памяти.
- Зато теперь мы сила! - выкрикнул откровенно пьяный Дренаж, командир еще одного корабля-носителя.
- А толку?..
- Я чую измену, - хмыкнул Дмитрий, оглядев собравшихся, и сам не понял, чего больше в его голосе: реальной угрозы расправы за возможный мятеж, за его малейшие признаки, или иронии и грустного воспоминания о былом.
"Да, тогда действительно все было проще и веселей", - подумал он, опрокидывая очередную стопку.
Поняли его сомнения и остальные пираты, и потому никто не спешил клясться в личной преданности камрад-президенту.
- Я слышал, Оникс, э-э… в психушке раньше лежал, - вдруг совсем тихим голосом заявил Триплекс, исподлобья быстро стрельнув глазами на камрадов, особенно долго задержавшись на Кентавре - втором человеке после камрад-президента.
- Кто тебе сказал такую чушь, Трип?! - встрепенулся Дмитрий Баренцев, в упор взглянув на камрад-капитана.
- Никто… просто общий слух ходит, - смутился тот, пьяно улыбнувшись.
- Да за такое надо сразу башку рубить! - продолжал бушевать Дмитрий.
- Успокойся, Кентавр, это просто глупые слухи… лучше выпей, - подлил Баренцеву в стакан порцию спиртного Лоренц.
- А вообще, если подумать, камрады, - проронил Бзежинсон, легкомысленно взмахнув рукой, - в этом что-то есть…
- О чем подумать?! Что в этом есть?! - продолжал бушевать Дмитрий Баренцев, резко отстранив от себя рюмку.
- Успокойся, Кентавр… ничего такого… Просто я говорю, что слухи на пустом месте не родятся, как нет огня без дыма…
- Дыма без огня, - поправил Дренаж, подняв голову от стола и снова стукнувшись лбом о столешницу и уже в таком положении сдавленно добавив: - Огонь без дыма как раз развести можно, если дрова сухие… Я уже молчу о всяком химическом и газовом огне…
- Точно, камрад… Дыма без огня не бывает… О чем я? - беспомощно огляделся на товарищей камрад-полковник, сморщив лоб в попытке ухватить ускользающую мысль.
- О… хм-м… нашем камрад-президенте… дескать, он лечился… - напомнил Триплекс, завязавший разговор на неловкую тему и потому помнивший нить разговора, опасливо взглянув на Дмитрия.
- От чего?
- Ну-у… от чего обычно в "желтом доме" лечатся… не от сифилиса же.
- Вспомнил! Как я уже сказал, огня без дыма не бывает…
- Дыма без огня… - вновь поправил Дренаж глухо, уже не отрывая головы от стола.
- Стоп… - резко поднял руки камрад-полковник и сдавил виски. - Мы повторяемся… к черту дым, к черту огонь… Я хочу сказать, что ды… что просто так слухи не возникают.
- Это ты тоже говорил…
Но Бзежинсона уже было не сбить с мысли, он словно не давал ей выскочить из головы, продолжая сжимать пульсирующие виски руками. Камрад-полковник продолжил назидательным тоном, как иногда любил говорить, из-за чего получил соответствующее прозвище Академик:
- Народ все видит, все понимает, пусть неосознанно…
- Ты сам понял, чё сказал, Академик? - удивился Триплекс. - Лично я слова по отдельности разобрал, а вот смысл предложения в целом чего-то не уловил… Не мог бы ты без заумствования?
- Хм-м… давайте попробую попроще… - усмехнулся Бзежинсон. - Для тех, у кого в башке одна извилина, и то искривление под микроскопом не сразу увидишь, поясняю…
- Ты, кажется, нарываешься на неприятности, камрад-полковник! Не смотри, что званием выше, я тебе эти извилины быстро распрямлю, и станешь ты не Академиком, а…
- Заглохните! - в самом начале пресек возможный мордобой Дмитрий Баренцев.
- Но…
- Я сказал: заглохни, Трип.
Трип обиженно замолчал, исподлобья взглянув на победно улыбающегося Академика, собравшегося продолжить прерванную лекцию.
- И ты тоже заглохни, - остановил его камрад-адмирал и, осмотрев всех за столом, твердо добавил: - Остальным так же советую особо на эту тему не распространяться…
- Мы-то, может, и не будем, но слухи - дело такое, что приказать им исчезнуть невозможно, - все же заметил Академик.
- Я сказал и больше повторять не буду.
На этом празднование как-то само собой затихло, и вскоре камрады на нетвердых ногах стали расходиться кто куда. Кого вообще выводили под руки, а кого и вовсе выносили. Для этого даже специальная команда при барах имелась.
43
Несмотря на то что разговор происходил, когда все были чертовски пьяны, в такой степени опьянения, когда после протрезвления не помнишь не только слов, действий - вообще ничего, Дмитрий Баренцев помнил все сказанное так, словно беседа состоялась на трезвую голову. И разговор этот запал ему в душу, поселив там колючие семена смутного сомнения, общей неуверенности и подозрительности.
Выпив противопохмельную микстуру, Дмитрий снова залег в кровать, чтобы дождаться действия препарата и избавиться от этой обручем сдавливающей голову боли и странного привкуса на языке.
- Ты готов к скачкам, коник? - спросила проснувшаяся от его движений Альма, подружка экстракласса.
- Не коник, а Кентавр… - с неудовольствием поправил Дмитрий.
- А какая разница?
- Конь - это домашнее тягловое животное, а кентавр - мифологическое существо… сопряжение человека и коня.
- Но член-то у него все равно лошадиный.
- Блин… кто о чем…
- Ну да, Кентавр, - согласилась Альма. - Все рассматривают какую-либо вещь сквозь призму своей профессии.
- Это точно…
- Так готов к скачке?
- А то по мне не видно, - страдальчески поморщился Дмитрий. - Не сегодня… Лучше приготовь что-нибудь пожрать.
Девушка соскользнула с кровати и, накинув на себя легкий халатик, направилась на кухню, где вскоре забренчала посудой. Когда оттуда потянуло аппетитными запахами, Кентавр почувствовал улучшение, принял вертикальное положение и набросил на плечи шелковый халат. На столе уже стоял нехитрый завтрак из омлета с беконом и кофе.
- Непрожаренный… - поморщился Дмитрий. - Прошлая лучше готовила.
- Так заведи повара. А я вроде как для других целей предназначена, - хмыкнула Альма.
В этот момент весь ее вид - чуть распахнувшийся халат и эротическая поза - показывал, что она имеет в виду.
- Все женщины должны уметь готовить, для каких бы целей они ни предназначались, - не повелся на эту демонстрацию изящных форм Кентавр.
Проститутка фыркнула и, игриво закинув ногу на ногу, неожиданно спросила:
- А это правда, что ваш предводитель в психушке лечился?
Дмитрий аж поперхнулся кофе.
- О чем ты?.. Откуда ты это взяла?!
- В Сети вычитала… Нужно же хоть какую-то информацию о вас собрать, прежде чем соглашаться на работу, такую длительную и черт знает где.
- В Сети, значит?
- Ага.
Теперь Дмитрий понял, откуда ветер дует. Проститутки, что-то вычитавшие в Сети, задают неудобоваримые вопросы своим клиентам, а те в свою очередь начинают напрягать мозги. Хватает одного из сотни, кто этими мозгами как следует пошевелил, чтобы прийти к каким-то выводам, после чего начинаются разговоры в тесных компаниях, и слух начинает циркулировать среди пиратского сообщества, как какая-то болезнь вроде гриппа или того хуже.
- Мне как-то сложно представить, - продолжала щебетать Альма, - что всеми пиратами заправляет человек, у которого шарики заехали за ролики…
- Приберись, - оборвал ее треп Дмитрий, слушать такое о своем брате не очень-то приятно.
Допив кофе, камрад-адмирал пошел одеваться с целью наведаться к Виктору. Он решил прояснить некоторые темные моменты происходящих событий и вообще расставить точки над "i".
Только сейчас он начал понимать, что все происходило как-то неправильно. Он даже не мог точно сформулировать для себя, что именно, просто общее ощущение.
"Вопрос в том, когда все началось в действительности? - подумал Дмитрий. - Где та точка отсчета?"
После недолгих раздумий Дмитрий решил, что все началось очень давно, с того момента, как братец переметнулся к пиратам и его с собственным сыном с собой увлек. Просто тогда все выглядело очень логичным…
"Значит, в то время действительно произошло что-то из ряда вон выходящее, - снова подумал Баренцев. - Уж не был ли он действительно в психушке? А то и вовсе из нее сбежал?!"
Мысль только на первый взгляд могла показаться глупой. Иначе как объяснить, что служака Виктор, не видевший смысла в жизни без службы на Флоте, с самого детства грезивший военной карьерой, вдруг замыслил измену, предал дело всей своей жизни и оказался среди пиратов.
"Неужели он действительно сумасшедший?.." - изумился он.
Дмитрий вспомнил, как все объяснял сам Виктор, когда переманивал его на свою сторону. Он объяснял это тем, что его решили уволить под каким-то благовидным предлогом, из-за старых служебных конфликтов не давая повышения в звании. Что ж, это действительно могло выглядеть как обида, тем более что его не продвигали по службе, в то время когда более молодые, менее опытные, благодаря связям пробивались выше.
Дмитрий тогда не особо задавался подобными вопросами. Предложение брата оглушило его, и он после недолгих уговоров и раздумья согласился по принципу "была не была", потому как жизнь отчего-то не складывалась, вроде бы все есть, но чего-то не хватает…
Артура, своего сына, Виктору даже уговаривать не пришлось. Тот весь пошел в отца, молодой, грезил космосом, романтика опять же. А тут такая шикарная возможность.
А потом все так закрутилось, завертелось, что и думать о происходящем некогда. Собрали свою бригаду, начали процесс объединения с другими бригадами. Не всегда все происходило гладко, случались конфликты, в финале своем завершившиеся глобальным побоищем, из которого они вышли победителями.
"Но вот дальше… дальше действительно происходит что-то странное, - сказал самому себе Дмитрий, неспешно катя на электромобиле. - Не вяжется это с прошлой логикой. Флот. Собственная планета-база… Мы становимся слишком уязвимы, большая часть флота стоит на страже вероятных точек прорыва. И эта продажа "излишков" кораблей метрополиям, с которыми у нас теперь столько проблем. А сколько денег - десятки, сотни миллионов канули не пойми куда…"
С такими тяжелыми мыслями, вносящими в душу полный раздрай, Дмитрий Баренцев вошел в Президентский дом. Охрана даже не шелохнулась, кроме того что поприветствовала камрад-адмирала, и он ответил на приветствие.
"А чего это я об охране подумал именно как об охране? - удивился самому себе Дмитрий, вдруг ощутив, что хочет оказаться от нее подальше, заставил себя не оборачиваться и, более того, не ускорить шаг. - Я ощущаю себя…"
Как он себя ощущает, Дмитрий решил не додумывать, а точнее, не облекать эти чувства в точные формулировки, а то очень уж они гадостные получаются, благо повод есть. Вот дверь в комнату камрад-президента. Тут охраны уже нет. Виктор никогда не был позером.
Дмитрий, пару раз стукнув в дверь, толкнул ее и, как имеющий неограниченный доступ к камрад-президенту, открыл и вошел…
- Замечательно…
Дмитрий не сразу понял, что Виктор сказал это не по отношению к нему, а к происходящим процессам на большом настенном экране. А происходили там весьма знаковые события: три торжественно одетых человека - президенты метрополий - в не менее торжественной обстановке, сидя за одним длинным столом, подписывали какие-то бумаги, передавая папочки друг другу. Что-то бубнил закадровый голос, Дмитрий не сразу разобрал что, а когда понял, не увидел в этом ровным счетом ничего замечательного, даже сколько-нибудь удовлетворительного.
Вместе с Виктором репортаж просматривал один из его доверенных людей, из числа тех людей-винтиков, выполняющих какие-то секретные поручения камрад-президента, - его глаза, уши, руки, голос… бывший "засранец", неплохой пилот, в чем Дмитрий убедился лично, а ныне камрад-полковник Иннокент с позывным Ригель.
- Что же в этом замечательного, Виктор? - несколько раздраженно спросил Дмитрий, кивая на экран.
- Привет, брат… Какие-то проблемы? - отвлекся Виктор Баренцев от созерцания репортажа.
- Проблем много, и это одна из них, грозящая перерасти в катастрофу.
Виктор пристально взглянул в глаза своему младшему брату и кивнул на стул, приглашая сесть, и, повернувшись к Иннокенту, бросил:
- Погуляй, Ригель.
Каин Иннокент, поняв, что назревает какой-то сложный момент, кивнул и вышел вон.
- Присаживайся… Говори.
- Ну… - на секунду смутился Дмитрий под этим пронизывающим взглядом и даже повел плечами, словно сбрасывая с них какой-то груз. - Начну с того, что я абсолютно не понимаю, что происходит, брат. И меня это начинает беспокоить.
- Конкретнее.
- Да куда уж конкретнее! - снова кивнул Дмитрий на экран. - Только что три мира объявляют о создании военно-политического Оборонительного блока. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что создается он для защиты планет от нас - пиратов. Они и раньше друг друга прикрывали, но теперь это нечто вроде юридически обязывающего договора со штрафными санкциями за неисполнение. А это значит, что в скором времени к ним присоединятся и остальные независимые миры. А ты смотришь на это и говоришь: замечательно. Что мне такого после этого думать прикажешь?
- А что ты все-таки по этому поводу думаешь? - настаивал старший Баренцев.
- То-то и оно, Виктор, что я не знаю, что и думать…
"Разве что ты действительно потек крышей", - все же подумал Дмитрий.
- Хорошо, Дим, я постараюсь тебе объяснить, - вздохнул Виктор и откинулся на спинку кресла, сплетя пальцы в замок и положив руки на живот. - Итак, ты хочешь знать, что же замечательного в том, что три метрополии объединятся в военно-политический блок, а потом к ним с большой вероятностью примкнут другие?
- Да.
- Для нас, как для пиратов - абсолютно ничего хорошего в этом нет.