Старик приблизился к спящим и замер, склонив голову к плечу. Казалось, он тоже уснул; глаза закрыты, руки безвольно опущены, дыхания не слышно. Он простоял в этой позе с четверть часа, затем его веки поднялись, рот растянулся, и от краешков губ побежали новые морщины. Земной человек назвал бы это улыбкой и ошибся - старец улыбаться не умел. К тому же сейчас он испытывал не приступ веселья, а раздражение.
Вытянув тонкую руку, он показал на Коркорана, повернулся и направился к выходу. Страж без усилий поднял спящего и зашагал следом. Мембрана сомкнулась за его спиной.
* * *
- Рихард! Пол, проснись! Они забрали Рихарда!
Крик Макнил заставил Литвина очнуться. Он вытянул ноги, потёр занемевшую спину, потом бросил взгляд на хронометр в манжете комбинезона. Прошло не больше часа, но чувствовал он себя бодрым, словно отдыхал всю ночь. Чем бы их ни усыпили, эта штука не походила на газ умиротворения, после которого тянет блевать и кружится голова. Газа Литвин хлебнул ещё курсантом; это являлось обязательной учебной процедурой.
Поднявшись, он пересёк помещение и заглянул в каморку с удобствами. Коркорана там не было. Был утилизатор, похожий на спину двугорбого верблюда, была решётчатая конструкция с множеством патрубков - очевидно, для разбрызгивания воды, было что-то ещё, наклонный помост под колпаком, от которого струилось голубоватое сияние. Затеряться в этой машинерии казалось совершенно невозможным.
Эби уже пришла в себя и теперь следила за Литвиным напряжённым взглядом. Несмотря на молодость и недостаток опыта - она летала первый год, - Абигайль Макнил была офицером десанта, куда слабонервных не брали. Литвин знал, что может на неё положиться.
Он вышел на середину и, задрав голову, встал под куполом.
- Где наш товарищ? Где Коркоран?
Молчание.
- Мой вопрос понятен?
- Понимание ограничено. Требуется другая формулировка.
Вероятно, этот резкий каркающий голос принадлежал машине-посреднику. Даже наверняка, решил Литвин; только компьютер мог разобраться с чужим языком за несколько часов, слушая их разговоры. Он прикинул мощность такого устройства и ощутил озноб. Потом медленно произнёс:
- Где третий человек, который был с нами?
- Нет термина для обозначения места.
Точно, машина, мелькнула мысль. Компьютерный разум, кто бы его ни спроектировал, подчиняется законам логики: если спрашивают "где", значит, речь идёт о месте.
- Третий человек, который был с нами, исчез. Почему? По какой причине?
Эта формулировка оказалась понятной. У потолка каркнуло:
- Изъят для исследований.
- Каких?
- Для ответа не хватает терминов.
- Он стал лучше говорить, - произнёс Литвин, обернувшись к Макнил. - Строит предложения правильно.
- Только информации не даёт, - мрачно заметила она.
- Не будь к нему строгой. Это всего лишь машина.
Они замолчали, обмениваясь тревожными взглядами. Голос раздался снова:
- Бино тегари должны говорить. Больше слов - лучше возможность для понимания. Взаимный интерес: задать вопросы, ответить на вопросы.
- Тут ты прав, железяка, - согласился Литвин. - Скажи, что означает бино тегари?
- Чужие разумные.
- Не так плохо, как можно было ожидать… У термина бино фаата тоже есть значение? Какое?
- Разумные существа Третьей Фазы.
- Третья Фаза - это планета? Небесное тело?
- Нет. Стадия развития цивилизации.
"Разговорился, - подумал Литвин. - Ну, спросим теперь о более важном предмете".
- Человек, который изъят… Исследования могут быть для него опасны?
- Вопрос непонятен.
- Исследования могут нанести ему вред? Нарушить функционирование организма?
- Для ответа не хватает терминов.
Литвин переключился на другое:
- Цель появления бино фаата в Солнечной системе? Что вам нужно, парни?
- Для ответа не хватает терминов.
Он задал ещё несколько вопросов, потом прекратил диалог. По утверждению компьютера, терминов катастрофически не хватало. Особенно тогда, когда Литвин пытался выяснить нечто важное.
- Эта консервная банка морочит нас, - пробормотала Эби.
Литвин кивнул, устроился рядом и начал рассказывать ей, как в восемьдесят третьем в первый раз садился на Венеру. Транспортные корабли и маломощные фрегаты для этого не годились; снабжение научных станций ОКС и смену персонала осуществляли крейсера. Однако и крейсер не рисковал нырнуть в бурлящую атмосферу без разведки. Проблема состояла в том, что облачные массы не поддавались глубокому зондированию, и между слоями облаков корабль мог угодить в циклон или нисходящее течение, а дальше всё определялось удачей: или о скалы разобьёт, или утопит в лаве, или швырнёт в океан, откуда в принципе можно выбраться. Поэтому крейсер спускал наблюдателей в малых машинах, и были они лучшими из лучших, но наполовину смертниками, если приближались по неосторожности к зонам турбулентности. Однако добровольцев хватало; лишь вернувшегося с Венеры пилота считали доведённым до кондиции. Литвину повезло - он вернулся.
Макнил вроде бы слушала его и не слышала; взгляд её метался от тёмного купола к входной мембране, но Литвин упрямо продолжал рассказ. С одной стороны, это позволяло скрасить ожидание, с другой - насытить информацией компьютер чужаков. Взаимный интерес, как ему намекнули: задать вопросы, ответить на вопросы.
Он перешёл к описанию вихрей, круживших "гриф", когда у мембраны возникли два охранника. Следом ещё двое, ведущих Рихарда; вместе с ним они миновали проем, отпустили его, развернулись и исчезли. Коркоран, неуверенно двигаясь, сделал пару шагов. Лицо его было странным: глаза блуждают, уголок рта подёргивается, струйка слюны течёт по подбородку.
Литвин и Эби бросились к нему.
- Что с тобой? - руки Макнил легли на плечи Коркорана.
- Ничего, - с неуверенным видом произнёс он и повторил, когда его усадили у стены: - Ничего.
Литвин нахмурился.
- Ничего? Где ты был, Рихард?
Коркоран потёр висок. Спазматическое дрожание губ стало сильнее, но все же он выдавил:
- Плохо помню… Свет… много света… звуки, шорохи, шумы… что-то мелькает как в стробоскопе… слишком быстро, не разобрать… - Черты его вдруг исказились, и Литвин не сразу понял, что Рихард улыбается. - Я… я последовал твоему совету… ты говорил, помнишь?.. Насчёт таблицы умножения… Решал задачу… падение тела при осевой гравитации…
- Они лезли тебе в мозг? - спросил Литвин, чувствуя, как по спине побежали мурашки. - Эти исследования - ментальный эксперимент? Что они делали с тобой?
- Свет… - снова пробормотал Коркоран. Взгляд его сделался пустым, кожа на лице обвисла, с губ потекла слюна. - Свет и шорохи… Глаза… без зрачков… волосы… зелёные… Если бесконечная нить источник поля тяготения… если тело… падает…
Бормотание стало совсем неразборчивым - Рихард засыпал. Эби, бледная как мел, молчала. Рыжие волосы расплескались по её плечам, рот был стиснут так, что губ почти не видно.
Литвин погладил её по спине. В личные дела подчинённых он не вмешивался и об истинных чувствах лейтенантов Абигайль Макнил и Рихарда Коркорана не знал. Похоже, всё-таки не мимолётный флирт, а что-то посерьёзнее…
- Пусть поспит. Сон - лучший лекарь, - молвил он, поднимая голову и вглядываясь в потолок. С его языка были готовы сорваться угрозы и проклятия, но вместо этого Литвин негромко произнёс: - Обращаюсь к руководителям бино фаата и всему экипажу корабля. Любые эксперименты над людьми будут рассматриваться в нашем мире как преступный акт. Хотите с нами воевать? С целой планетой? Это неблагоразумное решение. Воевать мы умеем.
Homo homini lupus est, добавил он про себя.
Компьютер-посредник молчал. Прошла минута, другая, потом наверху проскрипело:
- Информация принята к сведению. Прошу сообщить ваш… - компьютер запнулся, подыскивая нужное слово, - ваш статус.
- О каком статусе ты спрашиваешь? Положение в обществе?
- Нет. Ограниченно разумный или полностью разумный.
- Полностью! - дав на мгновение выход гневу, прорычал Литвин. - Разумней некуда! Взрослый, разумный, дееспособный! И люди, которые со мной, такие же!
- Среди вас кса. У вашего вида бывают полностью разумные кса?
- Не понимаю. Что такое кса?
Макнил пошевелилась.
- Это он обо мне, Пол. Я так думаю.
- Кса - существа, способные производить потомство, - подтвердил компьютер. - Повторяю вопрос: у вашего вида бывают полностью разумные кса?
- Все женщины разумны. Так же разумны, как и мужчины, - устало произнёс Литвин. Ему надоела эта игра в бессмысленные вопросы и ответы. Люди, конечно, различались полом, статусом и нравом; были среди них умные и не очень, добрые и злые, причастные к власти и не имевшие ничего, кроме пары рук, но все они, мужчины и женщины всех рас, народов и племён, являлись разумными существами. За исключением, пожалуй, явных дебилов и прочей клиники… Эта аксиома не подвергалась сомнению - во всяком случае, в период жизни Литвина. Люди страдали многими пороками, проистекавшими, бесспорно, из их разумности - ведь среди животных нет ни террористов, ни продажных политиков, ни жестоких убийц, ни фанатиков, ни стяжателей и властолюбцев. Однако даже самые недальновидные из рода гомо сапиенс, не желавшие знать последствий творимого зла, насилия, жестокости, были всё-таки вполне разумны; просто их разум обратился к сиюминутной личной выгоде.
"Может ли быть по-иному?.. - размышлял Литвин. - Причём у созданий, столь похожих на земных людей? Стремящихся исследовать Вселенную и достигших в том поразительных высот, небывалых свершений, странствующих среди галактической тьмы от светила к светилу…
Но что это значит - ограниченно разумный? Робот-андроид, раб, идиот? Недоумок, клонированный с дефектным разумом? Или представитель другого биологического вида - скажем, существа, произведённого искусственно из инопланетных обезьян?"
Задумавшись над этим, Литвин незаметно начал дремать.
Эби вскрикнула.
- Пол! Что с ним, Пол?
Мгновенно пробудившись, он бросился к Коркорану. Его лицо посинело, рот был широко раскрыт, но казалось, что Рихарду не хватает воздуха - вернее, он силился, но не мог вздохнуть. Глаза закатились, сведённые судорогой мышцы окаменели, в горле слышался страшный хрип. Асфиксия, понял Литвин, удушье! Он чувствовал себя беспомощным, без автомеда, погибшего вместе с разбитым "грифом", без лекарств, без врачей, принявших смерть на "Жаворонке". Они бы помогли… непременно помогли!
Кожа Коркорана стала серо-сизой, началась агония. Макнил поддерживала его за плечи, Литвин, расстегнув комбинезон, массировал грудь и шею.
- Позови их, - сказала Эби мёртвым голосом. - Позови их, Пол. Вдруг они…
- Наш товарищ погибает, - громко произнёс Литвин. - Вы можете что-то сделать? Мы не понимаем, что с ним, и не имеем нужных средств. Мы бессильны!
- Парализован дыхательный центр мозга, - раздалось под куполом. - Лечение невозможно. Ваш мозг… отсутствие термина… нет контакта с… отсутствие термина… Мы так же бессильны, как и вы.
Коркоран обмяк. В горле уже не хрипело, щеки начали бледнеть, застывший взгляд был устремлён в пустоту. Это преображение было таким быстрым, таким внезапным! Как любой десантник, Литвин встречался со смертью не в первый раз и все же не мог к ней привыкнуть. Особенно когда умирали близкие. Юра Савельев на Меркурии, во время солнечной вспышки, Гурам Кавсадзе и Фред Бене в Поясе Астероидов, Марк Гольдони на Земле, от пули террориста-снайпера… Все они погибли молодыми, как и Рихард Коркоран. Ему было двадцать шесть. Или двадцать семь? Литвин никак не мог припомнить в точности.
Эби вскочила, уставилась в купол, потрясла стиснутыми кулаками:
- Нет термина?! Нет термина, ублюдки?! Будьте вы прокляты за то, что сделали с ним! Чтобы вам не видеть голубого неба! Чтобы всякая дорога была для вас последней! Чтобы реактор взорвался у вас под ногами! Чтобы…
Запах свежей листвы разлился в воздухе, и Литвин увидел, как подогнулись колени девушки. Замолчав, она осела на пол, и сам он начал падать вслед за ней. Камера с лежавшим у стены Коркораном поплыла перед глазами, в ушах раздался звон, и сладкое забвение опутало разум и тело. Через секунду он был на берегах Днепра, потом вид реки переменился, и Литвин, одолеваемый дрёмой, решил, что это Дунай. Кажется, мать Рихарда живёт в придунайском городке… Надо будет ей сообщить, мелькнула мысль. Информировать близких погибшего - долг командира. И то же самое придётся сделать для экипажа "Жаворонка"… Из тех, кто жив, он - старший офицер… Печальный труд! Разве что Эби поможет…
Но, когда он очнулся, Эби с ним не было. Ни Эби, ни тела Рихарда Коркорана.
Глава 5
Земля и Луна
Регулярные пресс-конференции ОКС всегда проходили в нью-йоркском представительстве, трёхэтажной пристройке к небоскрёбу ООН, именуемой Бункером. Несмотря на скромный внешний вид, здание было удобным и исключительно прочным: стены, как у космического крейсера, прослоены композитом, в окнах - прозрачная броня, да и сами окна небольшие, похожие на иллюминаторы. Разрушить эту конструкцию удалось бы лишь мегатонной бомбой, а такие мощности ни Алый Джихад, ни нью-луддиты ещё не освоили. Поэтому при всех диверсиях и взрывах, случавшихся у штаб-квартиры ООН, Бункер был цитаделью покоя и безопасности.
Зал для встреч с вещающей и пишущей братией располагался на втором этаже и вмещал человек сто пятьдесят. Обычно собиралась сотня: журналисты "Вашингтон пост", "Нью-Йорк геральд", "Чикаго трибюн", их европейские и азиатские коллеги, а также обозреватели трёх десятков ведущих телеканалов. Сэм Клеменс, глава пресс-службы, разливался перед ними соловьём, повествуя то о миротворческой миссии ОКС, то о романтике космических странствий, то о магнитных экранах, раскинутых над Землёй для защиты от солнечных вспышек. Временами на этих встречах обсуждали более сенсационные события: борьбу с контрабандой наркотиков на рудники Пояса Астероидов или пресечение очередной диверсии Детей Аллаха. Тогда журналистов было побольше, но места всем хватало; в проходах никто не давился и не лез на голову соседу.
Однако сегодня зал был переполнен. Клеменс, сам опытный газетный волк, нюхом чуял напряжение, и это - пожалуй, в первый раз - его пугало. Точнее, настораживало. Слишком громкие голоса, слишком резкие жесты, слишком много телекамер, микрофонов и парней, чьи рожи незнакомы, а значит, неясно, чего от них ждать… Кроме Пайщиков (так называли создателей ОКС, Россию, Штаты и европейские страны) явились латиносы (похоже, все, от Мексики до Чили), арабы, индусы, африканцы и чёртова уйма азиатов. Против японцев Клеменс ничего не имел, считая их людьми цивилизованными, но остальные, остальные!.. Взять хотя бы китайцев - целый взвод, и все как один наряжены в синие френчи! И морды у всех одинаковые! Как различишь?
Он вышел на трибуну с мрачным видом, предчувствуя, что без скандала не обойдётся. Плохо, очень плохо! За то и платили Сэму Клеменсу, чтобы скандалов было поменьше, а паблисити - побольше.
Клеменс приветствовал собравшихся, сделал, не обращая внимания на шум, обзор событий за последний месяц и предложил задавать вопросы. Поднялся смуглый худой тип - вернее, его подняли, водрузив с ногами на сиденье стула.
- Костакис, "Афинские вести". Циркулирует слух о некоем теле, вторгшемся в Солнечную систему. Что вы можете сказать по этому поводу?
Клеменс раздражённо оттопырил губы:
- Слухи я не комментирую. Но если речь идёт о позавчерашней статье в "КосмоШпигеле", вызвавшей истерию в средствах информации, то тут посоветую одно: не будьте слишком легковерны.
Встала мясистая дама в огромных очках:
- Диана Пейли, "Лондон экспресс". Уверяю вас, сэр, что мы не страдаем пороком доверчивости. Однако "Шпигель" сообщил о вспышке вблизи Юпитера, которая наблюдалась Лю Ченом, астрономом из Шанхая и сотрудником обсерватории "Кеплер". Конкретные данные, мистер Клеменс, которые можно проверить. Ваша служба это сделала?
- Разумеется, мадам.
В зале поднялся рёв, мгновенно стихший, когда Клеменс вскинул руки и громко выкрикнул:
- Это проверено!
Три десятка репортёров повскакали с мест, требуя слова, но всех переорал Медведев из "Огней Москвы". С Клеменсом он был накоротке: не раз угощались икрой и водкой в русских кабаках. Их в Нью-Йорке развелось не меньше, чем итальянских пиццерий.
- Сэм, не темни! В обзоре об этом не было ни слова!
- Обзор включает достоверные факты, - отбил атаку Клеменс. - Что же касается Лю Чена, то он не сотрудник обсерватории "Кеплер", а неопытный стажёр. Это во-первых, а во-вторых, проверкой установлено, что никто его на "Кеплер" не направлял и документы Чена, скорее всего, подделаны. В Шанхайском университете нет такого специалиста.
Теперь заорали китайцы. Их голоса напомнили Клеменсу вой стаи мартовских котов.
- Мао Чен, "Жэньминь жибао". Это гнусная инсинуация, мистер Клеменс! И цель её - опорочить науку Поднебесной! Я точно знаю, что никакие запросы от ОКС в Шанхайский университет не поступали!
- Кроме официальных есть и другие каналы, - заметил Клеменс.
Синие френчи подпрыгнули, и Клеменс тут же попал под их канонаду.
- Вы на что намекаете?
- Кто на вас работает? ЦРУ? Российские спецслужбы?
- Или, может быть, Моссад?
- Или МИ-6?
Клеменс снова взмахнул рукой:
- Спокойнее, дамы и господа, спокойнее! Загляните в Ультранет, там полный список сотрудников всех научных учреждений мира, включая заатмосферные филиалы. Если вы найдёте в нём астронома Лю Чена, я съем свою шляпу под майонезом. - Он подождал, пока шум утихнет, и произнёс: - Я подтверждаю, что у Юпитера случилось нечто странное. Я ссылаюсь при этом не на мифического Лю Чена, а на доктора Джона Брэдфорда, главу обсерватории "Кеплер". Этот случай сейчас расследуется, и спустя месяц-другой вы будете проинформированы о результатах. Вы довольны?
- Нет!!! - раздался дружный вопль, а вслед за тем вскочил Патрик Маккефри, обозреватель канала JBC. С ним Клеменс обычно дегустировал ирландский виски.
- Не крути, Сэмюэль! Дело не столько в этой проклятой вспышке, сколько в том, что это значит! По мнению "Шпигеля", к нам заявился инопланетный корабль. И материал подписан Гюнтером Фоссом, а у него новости меж пальцев не проскочат! Этот Фосс - ушлый парень. Мы ему доверяем - по крайней мере, наполовину.
- Доверие, оказанное мошеннику или глупцу, даёт ему возможность вредить, - буркнул Клеменс. - Так утверждали римляне, и я к ним присоединяюсь. Не наполовину, а полностью!
- И вы бы сказали это Фоссу? - выкрикнула очкастая дама из "Лондон экспресс". - Так бы и сказали? Прямо в лицо?
Клеменс состроил ироническую гримасу:
- Не сомневайтесь, леди. Так бы и сказал.
И тогда, как гром среди ясного неба, в задних рядах воздвигся Гюнтер Фосс. Клеменс с ним тоже выпивал, но не очень часто, а потому не помнил, какие употреблялись напитки. Кажется, Фосс предпочитал коньяк.