Снова выползая из палатки, он думал: что им от него было надо? Если его хотели только рассмотреть, то он бы предпочел, чтобы его об этом попросили. Будь ему предложен выбор, он с удовольствием подвергся бы безболезненному исследованию, а не столь бесцеремонному обхождению. Это же надо - его таскали, как куклу, а потом еще и нокаутировали. С помощью каких приборов его исследовали? Слава богу, думал он, в него не стреляли. Во всяком случае, никаких последствий он не чувствовал. Выйдя из палатки, Маркус снова ощупал свое тело. Кажется, все было на месте. Ни одна часть не исчезла. Организм, насколько Маркус мог судить, работал нормально, все внутренние органы сохранили свои жизненно важные функции.
Что они планировали с ним сделать? Может быть, хотели превратить его в своего рода передатчика, посредника? Или он просто насмотрелся плохих фильмов и низкопробных телепередач? Как он вообще может обсуждать или оспаривать мотивы пришельцев? Несомненно, они получили от него то, что хотели, и улетели. К следующему туристу на берегу другого озера или к какой-нибудь овечьей отаре, мирно пасущейся на другом континенте. Нет сомнения, что у них были вполне определенные цели, побуждения, желания и причины делать то, что они делали. Несомненно также и то, что он никогда ничего не узнает об этих целях, желаниях и причинах. Впрочем, Маркус не возражал и дальше пребывать в этом неведении.
Уокер поднял руки над головой и сладко потянулся. Несмотря на пережитое, он превосходно выспался и чувствовал себя отдохнувшим. Выпив сока, ощутил сильный голод. Если сначала он хотел поскорее упаковать вещи и бежать отсюда без оглядки, то теперь передумал. Судя по всем внешним и внутренним признакам, медицинская помощь ему не требуется. Что случилось, то случилось. Все кончилось, и нет смысла по этому поводу переживать. Во всяком случае, бегство не имеет никакого смысла. Кроме того, если он пробудет здесь еще два дня, то с триумфом вернется в Чикаго и выиграет пари.
Пережив ошеломительное приключение, Маркус чувствовал себя на удивление хорошо. Ему, пожалуй, было даже весело. Вообще, такое событие надо хорошенько отметить. Вместо обычных концентратов он может развести огонь в походной печи и сделать себе оладьи. Это будет настоящий подвиг для такого городского неженки, как он, но спешить Уокер не собирался - не завтракать же, в самом деле, в такую рань. Он решил вернуться в палатку.
Уставившийся на него пришелец мог быть одним из тех, что захватили его накануне. Но вполне возможно, что этот - какой-то новый. Действительно, изумленный до немоты Уокер заметил, что эта новая тварь меньше, чем те трое, которых он видел раньше, - не больше шести или семи футов. У существа были такие же панорамные глаза, конический череп, такие же обрамленные присосками плоские, как ласты, верхние и нижние конечности. Отличались его внешние покровы. Они были светлее и свободнее. Казалось, что их обладатель окружен нежным обволакивающим дымком. Существо рассматривало Маркуса еще целое мгновение, потом повернулось на своих обутых в черную окантовку нижних ластах и тяжело двинулось прочь.
Маркус вдруг заметил, что за фигурой пришельца нет больше гор. Мало того, исчезли деревья, его машина и конец грунтовой дороги, возле которой был припаркован его внедорожник. Не было там и неба, облаков и солнечного света. Вместо всего этого Уокер видел теперь высокую унылую стену из неизвестного материала, больше всего напоминавшую кожу подохшего от тяжелой болезни, безобразно вздутого исполинского китообразного. Правда, не вся стена отличалась такой цветовой монотонностью. Одни выпячивания были темно-коричневыми, другие - шафранно-желтыми. Там и сям над стеной парили, словно пришитые к ней невидимыми нитями, иероглифы, светившиеся темно-синим и карминовым неоновым светом. Все вместе напоминало громадного выпотрошенного кита.
Уокер решил, что все это больше всего похоже на тошнотворный пестрый ад.
Дрожа, он ухватился за гибкий палаточный шест. Холодный белый пластик тонкого стержня придал Маркусу чувство чего-то знакомого и реального. В отчаянии он сделал глубокий вдох. Воздух был по-прежнему свеж и напоен сладостью. Топнув ногой, он услышал хруст гравия. Справа, среди деревьев, сойка и бурундук, громко поругавшись, разбежались в разные стороны. Там все было хорошо, здорово и нормально.
Но один угол реальности пропал, пропал совершенно, как будто его никогда не было.
Это окно в его мир, подумал Уокер. Они каким-то образом сумели проделать окно, сквозь которое могут видеть и исследовать его. Машинально он стал отступать назад, и пятился до тех пор, пока не ощутил на щиколотках холодную влагу. Опустив глаза, Уокер понял, что незаметно забрел на озерное мелководье. Выйдя из воды, он обернулся и посмотрел на сверкавший у горизонта противоположный берег и на возвышавшийся над ним склон заснеженной горы. Чем дольше он смотрел, тем больше сомневался в подлинности картины. Возникло странное ощущение укорочения, мнимости пространства, словно кто-то или что-то играло в "холодно-горячо" с его зрительными нервами.
Собравшись с духом, он пошел вверх по грунтовой дороге туда, где стоял его полноприводный внедорожник. Если они его забрали, то что еще из его вещей могли испортить за это время? Не важно. Если надо, то он пойдет в Баг-Джамп пешком. Нужно всего-навсего все время идти вниз по дороге от озера, и пусть они сколько заблагорассудится шпионят за ним сквозь свое окно. Может быть, и внедорожник они уперли для того, чтобы разобраться в его примитивном механизме.
Выйдя на дорогу, Уокер испытал шок. В буквальном и переносном смысле этого слова. Стоило ему сделать шаг, как он ощутил легкий удар током. Пораженный, Уокер отпрянул, потом, решив попробовать еще раз, шагнул вперед. Теперь удар током был немного сильнее. Дорога, ведущая к близлежащему лесу - за этим невидимым барьером, - мучительно манила к себе. Уокер подпрыгнул, потом пригнулся - все было бесполезно. Он не мог пересечь границу, обозначенную невидимым электрическим полем.
Все повторилось, когда охваченный паникой Уокер попытался выбрать иное направление. На севере и на юге, справа или слева - стоило ему пройти сорок футов, как он получал все тот же отрезвляющий удар. Несмотря на утренний холод, он разделся, зашел в воду. Сначала шел, потом поплыл. Но, удалившись от берега на сорок футов, Маркус и в воде получил прежнее предупреждение. Непрерывное невидимое поле окружало его со всех сторон. Страх был настолько велик, что Уокер даже не подумал о том, что вода многократно увеличивает силу электрического поля. Но оказалось, что это не играет никакой роли. Вода не усиливала поражающий эффект странного электрического поля. Во всяком случае, удар, полученный Уокером, когда он стоял по горло в воде, был не сильнее тех, какие поразили его на берегу.
Выбравшись из озера и стряхнув с себя ледяную воду, он вернулся в палатку за полотенцем. Вытираясь, вышел наружу и на том месте, где прежде стоял один пришелец, обнаружил двоих, во все глаза смотревших на него. Уокер и сам не понял, что ему хочется больше - дико заорать или тихо заплакать.
Забыв о своей наготе, он, продолжая машинально растираться, обошел палатку и приблизился к пришельцам.
- Кто вы такие, черт вас возьми? Что вы со мной сделали? Где я нахожусь?
Собственно, ответа он не ждал.
У большего из двоих, который, как и его спутник, не обратил ни малейшего внимания на наготу Уокера, на конусе "головы" открылась ротовая щель, в которой неприятно шевельнулось что-то белое.
- Долгое путешествие, - булькнула инопланетная тварь. - Веди себя как следует.
Пришелец повернулся и заковылял прочь. За ним последовал и его спутник.
- Подождите! - Рванувшись за ними, Уокер увидел коридор - или туннель, - в котором они исчезли.
Темный проход сворачивал влево, стены его были плотно усеяны органическими, по-видимому, выростами. Слева и справа из невидимых источников струился разной интенсивности дневной свет. В этот момент Маркус снова получил чувствительный удар. На этот раз он был намного сильнее. Нервы зазвенели от боли, Уокер отпрянул и схватился за правое запястье, стараясь стряхнуть с него невидимые иглы.
"Долгое путешествие", - сказала та тварь. Уокер не мог объяснить, каким образом он понял пришельца. Несмотря на то что Уокер явственно слышал звук, он мог бы поклясться, что существо не говорило, а он, Уокер, не слышал английской речи. Но он все понял. Слово "путешествие" говорило о том, что все они вместе куда-то едут. Путешествие. У Маркуса внутри похолодело. Было такое впечатление, что из него выдрали все внутренности заодно с чувствами.
Пришельцы не открыли окно в его реальность. Они поступили проще - перенесли фрагмент его реальности в свой мир. Сохранили для своей жертвы привычное окружение. Они милостиво не стали сажать его в ящик или клетку, сохранили привычный для него комфорт. Уокер, правда, не мог себе представить, с какой целью. Долгое путешествие. Куда? Чем оно закончится? Теперь ему стало ясно, что с ним произошло. Его похитили - похитили вместе с палаткой, всеми пожитками, кусочком озера Коули и с голографическими проекциями или мнимыми изображениями окружающего ландшафта.
Дрожа, Уокер вернулся в палатку. Мобильный телефон не реагировал на нажатие кнопок и был вне сети. "Расскажите своим друзьям, как далеко вас занесло, Маркус Уокер, звоните домой, звоните, не стесняйтесь". Его стало трясти.
"Ничего хорошего из этого не выйдет, - твердо сказал он себе. - Держись, или они полностью поработят тебя".
Он долго сидел в палатке - до тех пор, пока фальшивый день не сменил фальшивое утро. Когда у него свело ногу, Маркус понял, что нет иного выбора, как выползти из палатки.
Снаружи не изменилось ничего, за исключением положения мнимого солнца на поддельном небосклоне. Коридор, выходивший в его клетку, ящик - или как еще можно назвать место этого странного заточения - был пуст. Пришельцы перестали на него пялиться, и Маркус был им за это невероятно признателен. Он понял, что все с ним происходящее ни в малейшей степени не было плодом галлюцинации.
Уокер оделся и решил приготовить оладьи. Надо хоть чем-то занять ум, чтобы отвлечься от того, что с ним случилось. Кроме того, он сомневался, что его похитители благосклонно или равнодушно отнесутся к его голодовке, которая может добавить им хлопот. Маркусу не хотелось думать о том, что станут делать пришельцы, если увидят демонстрацию сопротивления.
Все шло хорошо до того момента, когда он решил зажечь огонь в портативной газовой плитке. Система автоподжига не работала. Более того, после того, как он достал из мешка спички, ни одна из них не загорелась, сколько ни чиркал он ими о коробок.
Все это имеет смысл, подумал Уокер, устав ругаться и сетовать на невезение. Как ни высокоразвиты были пришельцы, невзирая на все свое технологическое величие, они, видимо, не могли допустить у себя на борту открытое пламя - вероятно, для них это было бы ненужной роскошью или слишком опасным удовольствием. Уокер не знал, конечно, каким образом пришельцам удается подавить процесс зажигания газа или спичек. Удовлетворившись недовольным ворчаньем, Уокер отнес готовое тесто и плитку в палатку и принялся распечатывать коробку с крекерами. Эту скромную еду он собирался сдобрить чесночной сырной пастой из тюбика. Интересно, думал Маркус, позволят ли ему инопланетяне на него давить, или для их системы жизнеобеспечения эта процедура столь же опасна, как и открытый огонь?
Он уже приготовился выдавить порцию сырной пасты на крекер, когда в земле перед самым его носом вдруг возник идеально круглый провал диаметром около ярда. Словно зачарованный, Маркус смотрел на дыру, возникшую на том месте, где до этого плотно лежал гравий и песок. Через несколько мгновений пропавший участок снова вернулся, поднявшись из невидимых глубин. Теперь он был покрыт тонким листком какого-то желтого материала, на котором были аккуратно уложены две стопки небольших брикетов. Одни были коричневые, другие - белые, с вкраплениями зеленоватого. Тут же стоял цилиндр высотой два фута из синего металла, открытый сверху. Это был цветовой код? Или подбор цветов случаен?
Маркус не был уверен в том, что верно истолковал появление брикетов и цилиндра, и продолжил выдавливать пасту на крекер. Тогда площадка опустилась на несколько дюймов, а потом снова поднялась до уровня земли, но теперь быстрее, чем в предыдущий раз. Уокер не стал спешить, но в то же время не хотел получить взбучку за неповиновение. Наверняка нечто, стоявшее на желтой скатерти, не могло быть намного хуже, чем "чиз-виз", особенно для чикагца, привыкшего к натуральной пище. Отодвинув в сторону свой несостоявшийся импровизированный завтрак, Маркус подкрался к кругу, чтобы лучше рассмотреть предложенные ему блюда. Надо сказать, что выглядели они не слишком аппетитно, но Уокер не заметил ни противной слизи, ни дрожавшего желатина. Из чисто эстетических соображений он решил сначала попробовать белый брикет и откусил от него немного. По консистенции масса напоминала резину, но вкус оказался неожиданно приятным - что-то вроде говяжьей тушенки, причем не слишком соленой. Напротив, коричневые брикеты были чисто вегетарианскими. Если продовольствие пришельцев кодировалось цветом, то система кодирования явно отличалась от земной. Что же касается цилиндра, то он, решил Уокер, был наполнен обычной холодной водой. Он подумал, что питье может быть отравлено наркотиками, но потом решил, что это маловероятно. Его похитителям не было нужды прибегать к таким ухищрениям. Они могли принудить его к чему угодно более простыми мерами.
Образец надо бы сохранить целым и невредимым, мрачно подумал Уокер. Но тут же отбросил эту мысль. Он не видел причин отказываться от еды. Кроме того, "чиз-виз" оставался у него на десерт.
Ни один пришелец не появился в коридоре, чтобы понаблюдать за тем, как землянин поглощает пищу. Но Уокер был уверен, что за ним постоянно наблюдают каким-то другим способом. Да и глупо было бы с их стороны этого не делать, располагая неоспоримым технологическим совершенством. Так как поделать Маркус ничего не мог, он решил вообще об этом не думать.
У него остались брикеты, которые можно съесть позднее. Он не знал, когда его накормят в следующий раз, поэтому решил оставить себе запас. Немного погодя круглый участок снова погрузился в глубину, а потом появился, но на этот раз без подноса и скатерти. Гравий и песок вернулись на прежнее место. Уокер задумался: куда делся этот механический официант? Как готовили эту еду? Кто принимал решение, что она пригодна для человека? Размышлял он недолго. Пока ему слишком мало известно о пришельцах, не надо делать поспешных выводов.
Остаток дня Уокер бродил по отведенному ему пространству (в существовании которого он не сомневался), исследуя его протяженность и отыскивая возможные бреши в заградительном электрическом поле. В конце концов, сам факт его пленения отнюдь не означал, что его похитили с Земли. "Может быть, пришельцы окопались на нашей планете, - думал Маркус, - или у них есть укрытие где-нибудь в Гималаях, или (что было бы хуже для бегства) на океанском дне".
Может быть, инопланетянам просто хочется пообщаться, говорил себе Уокер, сидя перед палаткой и глядя на неправдоподобно реалистический муляж солнца, садившийся за муляж дальних гор. Правда, до сих пор никто из пришельцев не проявлял желания с ним пообщаться. И это понятно, потому что общительные существа не рыскают по Земле, похищая тех, с кем хотят поболтать. Уокер изо всех сил пытался наилучшим образом истолковать положение, в которое попал, но это давалось ему с большим трудом.
Как это ни удивительно, но ночью он спал, и даже прекрасно выспался. Проснувшись, он не сразу вспомнил, где он и что с ним произошло. Выйдя из палатки, он увидел ту же фиктивную сойку Стеллера, ругающуюся со страдающим несварением желудка бурундуком за мнимый орех. В полусне Уокер решил, что его похитители навсегда зафиксировали одну и ту же сцену. Он хихикнул. Надо серьезно поговорить с главным надзирателем и попенять ему на неудачное программирование.
Собственный смех напугал Уокера. Несомненно, безумие будет неплохим развлечением для его похитителей, и они, пожалуй, усомнятся в состоянии здоровья своего пленника. Перспектива стать объектом медицинского обследования со стороны гигантских пурпурных, покрытых бугристой кожей чужаков, вооруженных, наверное, незнакомыми инструментами, отнюдь не прельщала Уокера, и он решил сохранять - насколько это возможно - вид абсолютно здорового человека.
Спустившись на берег перенесенного в его мир куска озера, Маркус ополоснул лицо прозрачной холодной водой. Это немного помогло. Вернувшись к палатке, он заметил двух пришельцев, наблюдающих за ним из коридора, образовывавшего четвертую сторону его более или менее квадратного пространства. Глядя на них, Уокер не смог разобрать, те ли это инопланетяне, которых он видел накануне, или другие.
Войдя в палатку, он наскоро оделся. А когда снова вышел, пришельцы все еще находились на прежнем месте и продолжали, не двигаясь, смотреть на него. Поколебавшись, Уокер направился к ним, держась на некотором отдалении от заградительного поля, расположение которого хорошо помнил со вчерашнего дня.
Панорамные глаза не мигая следили за продвижением Маркуса Уокера. Этот взгляд, пожалуй, нельзя было назвать холодным. Он слишком плохо знал пришельцев, чтобы приписывать их внешности какие-то эмоции. Однако этот пронизывающий, неотвратимый взгляд нельзя было назвать и теплым.
- Привет.
Никакой реакции не последовало. Не было даже предупреждения о "соответствующем поведении". Слуховые органы на вершине конического черепа гипнотизировали своей пульсацией, словно меняющие цвет актинии.
- Кто вы? Зачем меня похитили? Где мы? Мы на Земле - на моей родной планете? Движемся ли мы куда-нибудь?
Так как вчера он хорошо их понял, то разумно было бы предположить, что и они его понимают. Но удостовериться в этом он не смог, потому что пришельцы не ответили. Посмотрев на него еще с минуту, они повернулись и заковыляли по коридору в том же направлении, что и вчерашняя парочка. На ногах пришельцев - он успел это заметить - были сегодня не пластиковые ласты, а нечто похожее на большие темные носки. Эти носки издавали едва слышный шорох, когда их обладатели, переваливаясь из стороны в сторону, шагали по коридору. Растерянный и обозленный Уокер с удивлением обнаружил, что слышит все звуки, раздающиеся за границей, обозначенной электрическим полем. Это означало, что воздух свободно циркулирует между недоступным для него коридором и его клеткой. Несмотря на совершенно иное телосложение пришельцев, можно было с уверенностью предположить, что оптовые торговцы из Чикаго и пурпурные пришельцы бог-знает-откуда питаются одними и теми же эфирными соками.
Он прошел вперед, насколько это было возможно, подойдя почти вплотную к заграждению. Заглядывая в коридор, он принялся подпрыгивать и размахивать руками над головой.
- Эй, эй! Поговорите со мной! Скажите мне хотя бы, что происходит! Скажите хоть что-нибудь, черт бы вас побрал!
Но ни кипевший гнев, ни жесты, которыми он сопровождался, не заставили уходивших пришельцев даже обернуться. Они ушли, и Уокер снова остался один.