Как-то за рюмкой чая я предложил Эндрю полететь со мной, мотивируя это тем, что Эйприл все равно с Сэмом, и у него, как и у меня, никого из родственников не осталось. На что Эндрю сказал, что по разным причинам он не полетит. Во-первых, он опасается за свое здоровье, которое уже не то, что было раньше. А, во-вторых, он видит свое место здесь, на Земле. Ему еще предстоит закончить свое путешествие по Америке и помочь Сэму, Эйприл и их детям. Потом, скорее всего, он отправится за границу и постарается найти выживших в других государствах. Всех, кого он найдет, будет агитировать и стараться привезти сюда. Эндрю видит свою миссию в возрождении человечества.
- К тому же, Алекс, кто еще будет сидеть сутками на пролет в ЦУПе? и развлекать тебя во время продолжительного полета? - Привел свой последний аргумент Эндрю.
Сэму я ради шутки задал аналогичный вопрос, а не хочет ли он со мной полететь к Марсу? На что получил ожидаемый ответ. Сэм не оставит Эйприл и ребенка одних. К тому же, поделился он со мной по секрету, Эйприл находится на третьем месяце. Может быть, если бы у него не было Эйприл, то он подумал над моим предложением. Однако в настоящий момент он твердо уверен, что нужен здесь.
У Эйприл я даже ради шутки не стал интересоваться желанием полететь. Ответ был очевидным, а выслушивать в очередной раз о своей глупости мне совсем не хотелось.
За два дня до старта по моей инициативе за ужином состоялся общий сбор. Я, используя чертежи, фотографии и карты, объяснил, как можно найти и добраться до моего предыдущего места жительства. Иными словами, как из штаб-квартиры НАСА, штат Калифорния, добраться до моей дачи во Владимирской области.
Получилось что-то вроде завещания. Действительно, зачем мне будет нужно накопленное добро, если я вдруг не вернусь обратно. А им может и пригодится. Кто знает.
Надо предусмотреть все. Даже такой негативный сценарий. Кто предупрежден - тот вооружен.
И вот сейчас, когда до старта осталось чуть больше семнадцати часов, я сижу и надиктовываю на диктофон эту запись.
Что хотел сказал, а больше пока говорить нечего. Пора отправляться на боковую, а то засиделся я что-то. Интересно, удастся нормально поспать или предполетное волнение не позволит отдохнуть как следует?
Бог даст, следующую запись сделаю уже по дороге на Марс. Копию всех записей на флешках оставляю на Земле, а оригиналы забираю с собой.
Услышимся.
Флешка четвертая
Запись первая
Пятый день, полет нормальный.
Все прошло замечательно.
Хотя, как я подозреваю, что вы и сами догадались об этом, раз можете слушать эти записи.
За три часа до старта я забрался внутрь шаттла "Атлантис" и задраил за собой дверь. Эндрю находился в шести сотнях метрах от стартовой площадки в специальном подземном командном бункере, откуда он мог управлять основными процессами, видел работу всей аппаратуры и следил еще за кучей параметров.
Сэм, беременная Эйприл и их ребенок отправились на машине на пляж Какао, откуда можно было безбоязненно наблюдать начало моего большого путешествия. Именно так поступали тысячи американцев, когда мир был полон людей.
С Эндрю у меня была (и остается) радиосвязь. По ней мы и переговаривались, чтобы убить время до старта. Он запрашивал меня о состоянии того или иного прибора, я отвечал ему. Он сравнивал показания моих приборов со своими и периодически задавал каверзные вопросы, например, все ли я сделал на этой земле, помолился ли своему богу, не одумался ли я и тому подобное.
Может и правильно, что он так делал. В любом случае, за нашей постоянной болтавней мне было некогда мандражировать и думать о плохом. Нет, нехорошие мысли, конечно, появлялись. Но быстро исчезали, уступая место очередной шуточке Эндрю.
Наверное, Эндрю нервничал нисколько не меньше меня, и ему тоже было необходимо постоянно говорить, говорить, говорить. Лишь бы не думать о возможных негативных вариантах развития событий. А что если?.. А что может произойти если вдруг?.. А вдруг?..
На приборной панели прямо передо мной в обратном порядке бежали красноватые цифры. На последних секундах "Атлантис" задрожал всем корпусом, пошла вначале мелкая, а потом крупная дрожь. Это, как сказал Эндрю, включились прогреватели двигателей разгонного блока.
Потом был глухой хлопок, далекий гул и удар, вжавший меня в кресло - сработали пиропатроны, воспламенилось топливо, и двигатели заработали на полную мощность, вознося шаттл в голубое небо.
Было страшно и жутко интересно одновременно. Не удержавшись, заорал во все горло гагаринское:
- ПОЕХАЛИ!
Потом кричал еще что-то неразборчивое, а потом просто притворился ветошью и пытался не стечь с кресла. Ни одни тренировки (по крайне мере такие, которые проводили мы с Эндрю) не могли передать те ощущения, которые испытал я во время старта.
Наверное, Эндрю что-то мне говорил все это время, но расслышать я его смог только тогда, когда отделились топливные баки разгонного блока. Трясти стало заметно слабее, ускорение немного ослабло, стало тише, и я смог думать о чем-то еще.
Эндрю запрашивал меня, спрашивал как я его слышу, все ли со мной в порядке, почему не отвечаю. Пришлось успокаивать его, сказать, что все о"кей, что я просто растерялся, т.к. не ожидал, что при старте будет так хреново.
Еще через пару сотен секунд отделилась ракета-носитель, и шаттл отправился в самостоятельный полет. Это говорило о том, что я уже нахожусь в космосе. В самом настоящем космосе. Что пути обратно нет. Дальше только вперед.
Примерно на 375-й секунде полета связь прервалась. Хоть это и было запланировано, но все равно случилось неожиданно. Просто шаттл ушел на теневую сторону Земли, где антенны космодрома Канаверал, не могли принимать мой сигнал. В обычное время, связь, возможно, была бы через ретрансляционный спутник, но в настоящий момент это было невозможно.
Поэтому в тот раз я впервые остался наедине с самим собой.
В голову пришла еще такая мысль. Очень может быть, что я своим стартом мог привлечь внимание кого-нибудь из выживших людей. Все-таки старт ракеты - это событие, связанное с шумными спецэффектами, а рокот взмывающей под небеса шаттла слышен и виден на многие десятки километров вокруг. Может это заставит кого-нибудь задуматься. Ведь ракеты просто так не летают сами собой. Возможно, что это приведет к тому, что к Сэму, Эйприл и Эндрю придут еще несколько человек.
Шаттлу предстояло еще маневрировать, чтобы выйти на нужную орбиту и направиться в сторону FHMEX, который на протяжении почти шести лет ждал гостей где-то в космической пустоте над Землей. И пока маневрирование не прекратится, отстегиваться было нельзя. Я же не хотел получить набор синяков и шишек при неожиданном включении маневровых двигателей.
Голос Эндрю возник в наушниках неожиданно. Я даже вздрогнул, погрузившись в свои мысли. По его словам, вся аппаратура шаттла работала в штатном порядке, а до конца маневрирования осталось пятьдесят пять минут. Он постарается держать меня в курсе, хотя я и сам смогу это почувствовать, т.к. толчки прекратятся.
На это я пошутил, что полет в космос похож на аттракцион "Катапульта", когда вначале испытываешь ускорение, которое вжимает тебя в кресло, а потом кто-то с силой выдергивает его из-под тебя и тянет вниз, а желудок стремиться вверх. И это последнее ощущение все длится и длится. Похоже на затяжной прыжок ногами вперед, который все никак не закончится. Но, думаю, к этому через какое-то время смогу привыкнуть. Куда я денусь с подводной лодки?
Единственное, в чем я был в тот момент точно уверен, так это в том, что поглощать пищу я не смогу в течение еще очень продолжительного времени. Чисто по физиологическим соображениям. Как хорошо, что с утра из-за нервов в меня ничего не лезло из еды. Ограничился крепким сладким кофе.
Связь с Эндрю периодически пропадала и возвращалась. К этому я даже успел привыкнуть.
Чем дальше я улетал по спирали от Земли, тем продолжительнее я обращался вокруг нее. По данным Эндрю на первый виток вокруг планеты у меня ушло чуть меньше сорока минут. А к концу маневрирования время увеличилось до одного часа и тридцати восьми минут.
Время связи с Землей и время радиомолчания также увеличилось. Появились помехи, шумы и другие посторонние сигналы, но слышно было сносно. Спасибо компьютерам, которые отфильтровывали и усиливали сигнал. Куда уж без них. Теперь вся надежда только на бесперебойную работу программного обеспечения и самого железа.
На панели приборов появились новые цифры, которые отсчитывали время до стыковки с FHMEX. Судя по ним, до этого момента осталось чуть меньше двадцати часов.
Думал поспать, но какой уж тут сон. Столько адреналиновых впечатлений за короткий промежуток времени просто не дадут расслабиться. Диснейленд нервно курит в углу.
Когда гул двигателей угас, я с трудом отстегнулся и взмыл к стенке, которая раньше была потолком, а сейчас могла быть чем угодно. Движения были резкими. Все никак не мог совладать с тонусом мускулатуры, которая еще не до конца отошла от адреналинового шока.
В невесомости все движения должны быть плавными, заранее и хорошо продуманными. У меня же они выходили резкими и чересчур сильными. Именно по этой причине меня подбросило из кресла к противоположной стенке, когда я отстегнулся, а потом отбросило назад, когда я попытался ухватиться за что-нибудь.
Как хорошо, что конструкторы и инженеры-проектировщики закрыли кнопки специальными небольшими металлическими дугами. Представьте, что металлическое кольцо диаметром четыре сантиметра разрезали пополам, и каждая половинка закреплена слева и справа от кнопки. Случайное нажатие головой или ногой исключается полностью. Чтобы нажать на кнопку, надо было просунуть палец сквозь две дуги, т.е. проявить настойчивость и смекалку.
Замерев на какое-то время, внимательно огляделся вокруг и заметил то, на что не обращал внимания на Земле. А именно: в кабине шаттла повсюду были поручни и скобы, за которые можно было держаться и от которых можно было отталкиваться.
С этого момента процесс перемещения по кабине шаттла намного упростился. Единственным дискомфортом, с которым я неожиданно для самого себя столкнулся, был связан с тем, что некуда было девать ноги, которые теперь везде мешались. Поначалу пытался чисто рефлекторно на них опереться, зависнув у переборки, но ноги не руки, ими не уцепишься. Поэтому они соскальзывали и куда-то улетали, норовя утащить меня с собой.
Очень тяжело было приучить себя, а вернее привыкнуть к тому, что ноги теперь не нужны. Совсем. На Земле в неловкой ситуации не знаешь куда девать руки, а тут в невесомости не знаешь куда деть ноги.
Но ничего. Сейчас уже приноровился. Ноги нужны только во время физических упражнений на беговой дорожке, чтобы уж совсем мышцы не атрофировались за время полета.
Естественно, что первым моим желанием стало желание поскорее взглянуть на Землю через иллюминаторы шаттла. До этого сидел пристегнутым в кресле и не мог видеть всего великолепия, только небольшими частями.
Страшно было подумать, что между мной и бескрайней, воспетой фантастами звездной пустотой было всего несколько сантиметров прочного стекла. Может быть когда-нибудь человечество и заменило бы прозрачные стекла на видеоизображение с камер в целях безопасности, но в тот момент я мог наблюдать все в живую.
Ох, правы были те, кто рассказывал, что с орбиты наша планета выглядит маленькой и беззащитной. Положа руку на сердце, теперь и я могу засвидетельствовать: истинно так.
В тот самый момент, когда я впервые припал к иллюминатору, солнечный диск как раз отразился от поверхности Тихого океана и ослепил меня солнечным зайчиком. Пришлось несколько секунд промаргиваться. За это время шаттл успел пролететь пару сотен километров и сместился в сторону от солнечного блика на воде.
Знаете во сколько крат подобное зрелище превосходит солнечные блики в весенней луже? Ровно настолько, насколько мировой океан больше той самой лужи.
До сих пор перед глазами стоит эта феерическая картина. Повезло, ничего не скажешь.
Потом я еще специально пытался подгадать такой момент, но тщетно. То ли шаттл успел сместиться и угол солнечных лучей был уже другим, то ли я просто элементарно упускал время, когда надо было смотреть на Землю. Не знаю.
Во время всего полета на шаттле я был в легком скафандре, но без шлемофона. Тот болтался за спиной на всякий пожарный случай. Оно и понятно. Вдруг какой-нибудь шустрый камешек решит проверить на прочность корпус корабля. При разгерметизации надо было успеть надеть шлемофон и загерметизировать скафандр. Жизнь это, конечно, спасет, но ненадолго. Элементарно не знал, что делать дальше.
К счастью, меня сия участь миновала.
Без приключений шаттл долетел до FHMEX и осуществил стыковку. Я же говорил, что компьютер сам все сделает. Так и произошло.
Во время стыковки чувствовал себя героем анекдота про чукчу. В той шутке на космическом корабле отправили собаку и чукчу. Так вот чукче было строго-настрого запрещено что-либо трогать, ему надо было только вовремя кормить собачку.
Переход через шлюзовой отсек даже самый совершенный компьютер не смог бы проделать вместо меня. Посему пришлось самому открывать-закрывать люки шлюзов, выравнивать давление и перевозить по воздуху из шаттла в межпланетный корабль все свое барахло, которое мы с Эндрю и Сэмом загрузили еще на Земле.
Так как в шаттле помимо меня никого не было, а рассчитана кабина была на пятерых, то ценного барахла было взято много: консервы; тюбики с зубной пастой, запасные щетки и другие предметы гигиены; домашняя одежда, теплые носки (эх, не зря взял именно шерстяные. Стоило стащить скафандр, как тут же начали мерзнуть ноги); маникюрный набор; парочка перочинных ножей на всякий случай; даже не забыл про пистолет и ружье, с которым не расставался с самой Москвы, запас патронов; планшетник с фотографиями; естественно, диктофон, ноутбук; три ящика виски (пришлось брать в пластиковых бутылках, т.к. надо было и вес экономить, и перестраховаться, чтобы они не разбились), пять ящиков баночного пива, несколько упаковок колы, пепси и подобной сладкой водички; пакет разнокалиберных трубочек, чтобы можно было пить из бутылок в невесомости; какие-то сухарики на закуску и прочее и прочее.
Это все было заранее упаковано в большие пластиковые пакеты и перенесено на FHMEX. А с него в шаттл отправились манекены, которые по замыслу должны были имитировать живых людей в полете. Целых шесть штук. Каждый среднего роста и весом около 75 кг. В невесомости вес, конечно, отсутствует, но масса никуда не девается. Работающему двигателю не все равно сколько килограммов надо дотолкать до Марса.
Суммарный вес манекенов - 450 килограмм. Почти полтонны. Для корабля это очень существенно.
После того, как я обосновался на межпланетном корабле, то задраил все люки, а Эндрю с Земли отправил шаттлу команду на выполнение его основной миссии - стыковку к FHMEX недостающего модуля и общую дозаправку.
С каким же великим удовольствием я выплыл из скафандра на борту межпланетного корабля, вы даже не представляете. Какой это кайф - иметь возможность справить нужду в туалете, а не в скафандре. К туалету-пылесосу тоже надо было привыкнуть, но это все же гораздо лучше и удобнее, чем в скафандре, который предназначен для постоянной носки в течение суток.
Раз уж пошла такая тема, думаю надо остановиться на этом немного подробнее. Помещение, где можно справить нужду разной степени важности, по своим размерам не намного больше туалетной кабины в самолете. Здесь можно принять душ в специальной герметичной кабине, сделанной из прозрачного голубоватого пластика. Можно помыть голову в специальном, как я его называю, "аквариуме". Это такая пластиковая овальная сфера с тремя дырками: по бокам поменьше для рук, а сверху одна большая для головы. В этом же помещении можно побриться, умыться, почистить зубы.
Ну и конечно, тут есть унитаз. В полу перед ним специальная скоба, чтобы ноги в ней фиксировать для устойчивости на месте. Чтобы пописать есть несколько насадок: для мужчин поуже, для дам пошире. Потоком воздуха все продукты жизнедеятельности всасываются внутрь, а потом вода очищается, ионизируется и поступает обратно для общего пользования. В туалетной комнате есть даже вытяжка.
Если кому интересно, то для того, чтобы сходить по большому, предназначено другое отверстие. Его диаметр в несколько раз побольше. Ошибиться трудно. Никакого деления по полу тут уже нет. Для поддержания чистоты и гигиены предусмотрены одноразовые бумажные сидушки, которые находятся в ящике на стене. Все продумано и предусмотрено заранее.
Через иллюминаторы своего нового корабля я мог наблюдать, как в грузовом отсеке шаттла распахнулись двойные створы. Как с помощью манипулятора был извлечен, а потом присоединен к моему новому месту обитания последний модуль: симбиоз основного маршевого двигателя, еще одного грузового отсека с дополнительным запасом всего необходимого и солнечными батареями.
После этой операции, шаттл еще какое-то время составлял с моим кораблем единое целое, а потом щелкнули захваты, и "Атлантис" очень медленно начал удаляться в сторону Земли. Казалось, что он падает вниз.
Про себя я пожелал ему вернуться на Землю в целости и сохранности. Вдруг когда-нибудь пригодится еще. Даже помахал рукой через стекло иллюминатора.
Вспомнил картинку, изображающую в 3D внешний вид FHMEX: спайка толстых и длинных "сарделек" неправильной формы. На концах торчат разнокалиберные сопла двигателей. С одной стороны сопла побольше - это новый только что присоединенный разгонный модуль, с другой стороны поменьше - этот двигатель был нужен для удержания всей конструкции над Землей все это время, а потом еще пригодиться, когда надо будет производить торможение на подлете к Марсу и осуществить посадку. А по бокам торчат "крылья" солнечных батарей.
Получился футуристический тяни-толкай.
В моем распоряжении оказались четыре полноценных отсека: жилой модуль с аппаратурой связи и крохотной каютой, грузовой модуль с припасами, лаборатория со спортивным инвентарем и небольшой хозяйственный модуль, где расположился туалет, душ и отсек для сбора мусора.
После поверхностного осмотра вернулся в жилой модуль и, не удержавшись, провел рукой по деревянным панелям, которыми было отделано помещение. Ну надо же, настоящее дерево. Или нет? Провел ногтем по поверхности. Присмотрелся - остались неглубокие борозды. Принюхался. Действительно, деревянные панели. Липа или береза. Удивили, ничего не скажешь.
Это было из разряда приятных сюрпризов. Неприятный сюрприз тоже был.