Цикута мало чем отличалась от других республиканских станций, разве что бытовые условия здесь были на порядок аскетичнее, чем на станциях в более обжитых звездных системах. А социальной рекламы - больше. Впрочем, патрицию, привыкшему к простору и раздолью терраформированных планет, любой космический комплекс был в новинку, что гигантсткий, вроде станции Капуа на орбите Лация, что эта вот… Цикута. И если к тесноте и экономии на каждом квадратном дюйме площади он уже почти привык, то запах, специфический и неистребимый запах многократно очищенного, но всё равно какого-то ненастоящего воздуха, одинаковый и на кораблях, и здесь… К нему притерпеться было сложнее. И еще великое множество мелочей и отличий искуственного объекта от живой планеты, перечислять которые можно долго и нудно, но легче от перечисления все равно не станет.
- Ты за лиса, что ли, переживала? - спросил он, оглядываясь с вялым любопытством.
- Ужасно, - призналась честно девушка. - Прям извелась вся. Флеш-карточку сейчас прямо на остановке обновлю и конец моим страданиям. А Руфус, этот мерзавец рыжий, повыделывался и только в последний момент изволил показаться. Но красив, ах, как же он красив. Просто загляденье, а не зверь…
- Нам уже пора, - хмуро вздохнул Ацилий и потянул напарницу к выходу. - И поторопись с вирт-картой. Вот свободный терминал.
- Почему?
- Просто поторопись и всё!
Какой-то раздражительный он был, недобрый и напряженный. Кассия предположила, что ему медик на осмотре нахамил. От вопросов, которые врач задавал Ацилию, покраснел бы, пожалуй, даже десятник манипулариев. Эскулапы эти - поголовно всем известные грубияны, а Курион к бесцеремонному обращению еще не привык. Наверное.
Кассии предназначенное для лигариев жилое помещение пришлось по душе. Гай Ацилий сразу же безучастно рухнул на свою койку и теперь изучал потолок, словно там чего-то интересное написано было. На всякий случай, Кассия проследила за его взглядом. Ничегошеньки. Странный он все-таки.
Новоявленная лигария, в свою очередь, внимательно обследовала свое новое обиталище - первое по-настоящему персональное за всю жизнь.
- Да тут и вдесятером было бы не тесно! - восхитилась Кассия.
Кровати у противоположных стен, между ними стол и кресла, два шкафчика для личных вещей, проекционный экран, но при этом очень просторно. Для двоих - даже слишком просторно, на вкус бывшей манипуларии. А еще приплюсовать к этой роскоши почти такой же площади санузел с двойной душевой кабинкой, унитазом и…
- Эй, это что за хрень такая?
- Это биде. Для интимной гигиены.
- Да?
Кассия высунулась из ванной, чтобы своими глазами убедиться - её новый напарник настолько в теме, что ему не понадобилось с кровати вставать, чтобы узнать какой именно предмет вызвал вопросы.
- Точно?
- А ты подумай сама чуть-чуть.
Она подумала. Всё сходилось.
- Какой ты умный! А ты видел, что в душе можно программировать напор струй? Прям, как у наварха Аквилины в каюте. Эй! Обратил внимание?
- Обратил.
А дальше несчастный патриций слышал только радостные вопли.
- И в шкафчике полный набор! Вау! Никакого армейского дез-мыла! А как пахнет! И полотенца. Мя-я-яконькие! И-и-и-и! Халаты!
Кассия вскочила из ванны с дармовой банной одежкой в обнимку, торопясь поделиться добычей с напарником, а заодно и поделить оную по-честному.
- Ты же не против зеленого? Смотри, какой он веселенький! А то мне очень белый нравится.
- Он - кремовый, вообще-то. Но я согласен на зеленый.
Похоже, Блондинчик оставался равнодушен не только к цвету халата. Уж больно безжизненно звучал его голос.
Будь их отношения… как у нормальных людей, как на "Фортуне", например, то Кассия обязательно попробовала бы расшевелить своего насупленного компаньона. Есть множество способов отвлечься от неприятностей - щекотка, парочка неприличных анекдотов, выпивка или поход в спортзал или рекреационный сектор. Но предложить патрицию сходить к гетере Кассия не решилась. Вдруг неправильно поймет?
А вот она сама не собиралась проникаться мрачным настроением Ацилия. Вот еще! Жизнь, можно сказать, только наладилась, буквально завтра начнутся тренировки, а там и настоящая работа подоспеет. Некогда будет тосковать и грустить об утраченном.
Девушка аккуратненько разложила по полочкам свои невеликие пожитки: два набора нижнего белья, спортивный костюм и форму лигариев. И не в силах расстаться с халатом - надела его прямо поверх туники.
Когда-то Папия решила подшутить над простодушной подружкой Кассией. По-легионерски грубовато, но без всякой задней мысли - унизить там или выставить дурой. Подмешала краску в шампунь, воду перекрыла и все полотенца спрятала. Ну, смешно же, когда по душевой бегает ярко-зеленая манипулария с зажмуренными глазами и понять ничего не может. Кассия новенькая была, только-только зачислена в строй, потому смутилась своей паники до немоты. Когда глаза протерла и увидела вокруг радостные морды соратников.
Так вот, стоя голой, раскрашенной под огурчик и такой же пупырчатой среди хохочущих манипулариев, Кассия гораздо уверенней себя чувствовала, чем под взглядами Цикутинов. Словно она не человек вовсе, а синеротый сцинк наварха с "Аквилы", только говорящий и на двух ногах.
"Надо будет у инструктора спросить, что такого особенного ждут от лигариев, если на них все время так пялятся", - сделала себе девушка зарубку на память.
Она специально ушла из жилого корпуса, чтобы дать Ацилию одному побыть. Его, похоже, их недобровольное общежитие с непривычки сильно тяготило. Кассия понимала, что ей по-любому проще будет. Она-то всю жизнь - в коллективе: в малом, как в детстве, или в большом, как на "Фортуне". А патриций, небось, иначе жил. Он же пат-ри-ций!
К слову, родная квинквирема была приписана к Лацию - к планете-метрополии, но на её поверхности девушка никогда не бывала, как и абсолютное большинство манипулариев. Зато исполинскую станцию Капуа Фортунаты справедливо и заслуженно считали своей вотчиной. Цикута поменьше будет, но что и где на ней посмотреть, Кассия прекрасно представляла. И начала свое новоселье с легионерского клуба. В уютном холле не было ни души, но за дверьми, похоже, шло настоящее веселье. Девушка невольно прислушалась. Так и есть! В кости играют. Эх!
- Прости, но вход только для рядовых манипулариев, - вежливо улыбаясь, заявила плечистая администратор.
- Так, а я кто? Я же тоже…
- К какому кораблю ты приписана? Ни к какому? Очень жаль, но у нас правила насчет приема Цикутинов.
"Это ж какие-такие правила? Сразу с порога под зад коленом? - возмутилась лигария, но заведение покинула без скандала. - Цикутинам что, теперь только в дендрарий ходить "развлекаться"? Тьфу! Цикутина! Даже слово какое-то противное".
Для похода к амикусам Кассия пребывала в слишком поганом настроении, а, судя по карте, до пресловутого дендрария ехать на монорельсе полчаса. Заблудиться и в очередной раз показать себя местным тупицей девушке не хотелось. А кроме всего прочего, её зеленая форменная туника вызывала у окружающих прямо-таки нездоровый интерес.
"В конце концов, тратиться только на обновления для Зимнего мира тоже неплохо, - утешала себя Кассия, вынужденная бродить без всякой цели вокруг общежития и разглядывать от нечего делать социальную рекламу. - И постричься надо покороче. А то с эдакой гривой я, как зверюга. Потому и смотрят… Наверное…"
***
Среди немногих достоинств Вергинии Секунды, младшей правнучки политического союзника Аппия Ацилия, патриарха семейства Курионов, имелось поистине редкое для патрицианки умение быть абсолютно незаметной. Важное качество для девушки, с которой Гаю Ацилию предстояло однажды соединиться в браке. Супруга патриция должна быть покорной, скромной и ненавязчивой, на том стоит и стоять будет весь институт семейных отношений живорожденных. Помимо этого, впрочем, патрицианке полагалось обладать крепким здоровьем и плодовитостью, а так же иными важными навыками. Вергиния Секунда, например, весьма неплохо ткала. Ни один патриций никогда не наденет тогу, изготовленную иначе, чем по старинке, вручную. Так вот тоги у невесты получались отличные, образцовые тоги. Да и вышивала она неплохо.
Это к вопросу о казенных халатах и полотенцах. Гай Ацилий не испытывал высокомерного отвращения к вещам, полученным из синтезатора, да и тогу ему теперь не носить. Однако тоскливо наблюдая за восторженными прыжками Кассии в обнимку с халатом, он не мог не вспомнить поневоле о белоснежном, с широкой алой полосой облачении сенатора, отныне, увы, навеки недоступном. Мягчайшая овечья шерсть, состриженная, вычесанная и вымытая, а затем спряденная и сотканная нежными руками Вергинии… Интересно, что старый Вергиний приказал сделать с одеждой, которую девушка по обычаю готовила для жениха? В утилизатор сунул, наверное. Впрочем, зачем разбрасываться добром, наверняка отложили для другого, более удачливого кандидата в зятья.
Не то, чтобы Ацилий сильно расстроился из-за невозможности соединиться с юной Вергинией. Любви там никакой и быть не могло. Для любви есть гетеры, а супруга потребна для деторождения и престижа. Да и вопросы брака обычно решались отцами семейств без участия будущих супругов. Молодой Курион, по крайней мере, дважды видел свою невесту, из них один раз - наедине. До брачного возраста девушке оставалось еще десять лет, а сосватали их еще когда не то что невесты, а даже и жениха в проекте не было. Теперь Вергиниям придется расстараться, чтобы исправить положение. Родство с изменником, пусть даже гипотетическое, никому не прибавляет политических очков.
А теперь нет и не будет больше никого: ни грозного деда Аппия, ни отца, ни братьев - старшего Тиберия и младшего Марка, ни дядьев, ни кузенов. Десять взрослых мужчин было в семье Курионов, остался один. Женщин, подростков и детей постигла та же судьба. В политической жизни они не участвовали, однако генетически оставались Ацилиями Курионами, а, следовательно, не имели больше права на жизнь.
А он, случайно уцелевший, имеет?
Пусть существование лигария - это не жизнь, пусть впереди теперь не так уж много лет, но он, Гай из семьи Курионов, продолжает дышать, мыслить, жрать, испражняться, желать женщин. Тело еще не мертво, и это тело принадлежит теперь станции Цикута. Навсегда. Но если бы только тело!
Пока летели, пока сражались и удирали от пиратов, пока на борту "Аквилы" отбивались от любезностей наварха, мнилось ему, что еще не все потеряно. Надежды какие-то испытать осмелился, глупец. Дескать, жив ведь, жив, значит, еще ничего не кончено. Пока летел, душой был еще там, в прошлом, вновь и вновь переживал всю цепочку событий, обсасывал каждое свое слово и действие, изгнанником себя почитал… Изгнанник! Ха! Имущество. Хуже раба на парфийской шахте. Там, у парфов, из рабства выкупиться можно, снова стать человеком с именем и властью над собственным телом и разумом. Но республиканским лигариям не дано и такого призрачного шанса. И здесь, в этой конуре, рядом с этой Кассией, теперь предстоит провести - сколько? Пять лет? Десять? Пока опухоль мозга или сумасшествие не положат конец заключению.
Девчонку жалко, конечно. Полотенечкам радуется, бедолага. Ничего, это ненадолго. День, два, неделя пройдет, и она осознает, кто она теперь. Кто они оба, точнее, что.
Вечные боги, раз выхода все равно нет, так стоит ли тянуть?
***
Предложение мозгоправа Квинта ошеломило. Впрочем, то было никакое не предложение, а форменный ультиматум. Луций Антоний, прежде умудрявшийся незаметно уговорить собеседника на любой эксперимент, проявил неожиданную настойчивость.
- Как часто ты пользуешься рекреационными программами корабельного вирт-поля?
- Редко. Я предпочитаю чтение.
- Теперь будешь. Раз в сутки…
- А вдруг…
- Нет, Квинт Марций! Только если ты ранен и без сознания.
Для ментата указания куратора тоже самое, что приказ префекта для его центурий. Отказ их выполнять приравнивается к попытке мятежа. Потому что психо-кураторы отнюдь не столько добрые врачеватели тончайших душевных струн, сколько надзиратели и контролеры со всеми необходимыми полномочиями. А что? Бывают такие души, что без "гладия" не разберешься.
- Хорошо, - покорился Аквилин. - Я буду пользоваться твоей программой рекреации, если это поможет.
Они с Антонием всегда отлично ладили и быстро находили общий язык. И даже теперь, когда мозгоправ, говоря образно, прижал префекту яйца, Квинт не обижался. Раз так нужно для дела, что ж…
- Расскажи мне о своей личной жизни, Марций.
- Что?
Глубокие горизонтальные морщины прорезали лоб мужчины не столько от изумления, сколько от неожиданности вопроса.
- Ну, знаешь, штука такая есть - жизнь вне профессиональной деятельности? Эмоциональная привязанность к какому-то определенному человеку. Не к "Аквиле", не к кораблю, а к человеку, - попытался пошутить Антоний. - Нет, я совершенно серьезно, не смотри на меня, как на предателя. Я же не спрашиваю, кого ты трахаешь в вирт-поле, потому что у тебя там даже базовой персонификации нет. Ну, а как обстоит дело с людьми?
- Смотря с какими, - решил увернуться Аквилин.
- С живыми.
- Я иногда встречаюсь с гетерой Фелисией, но это отражено в моем досье.
Квинт пожал плечами, не понимая, что конкретно хочет от него мозгоправ.
- Да, я в курсе, - отмахнулся тот. - А еще у тебя три года назад были отношения с Велией из "жизнеобеспечения". Так что там с Фелисией? Ты любишь её?
Любить гетеру проще простого, она-то тебя любит без всяких сомнений. Так уж они устроены, эти счастливейшие существа во Вселенной, живущие исключительно чувствами и страстями. Вживленные в эмбрионы нано-чипы - тому залог. Они избавляют гетер от негативных побочных эффектов вроде ревности и собственнических чувств, они же делают рекреационный персонал - мужчин и женщин - имуществом.
"Точно так же, как имплант - лигариев, - подумалось префекту. - Впрочем, любить можно даже человека-имущество. Бывает всякое".
Но - нет, Квинт Марций относился к гетере, как к замечательному человеку, который в меру сил помогает ему расслабиться и получить физическое удовлетворение. Он любовался её совершенной красотой, восхищался профессионализмом, а в разлуке - немного скучал. Но любовью эти чувства не считались бы даже у самого непритязательного манипулария.
- Нет. Но разве это имеет какое-то значение?
- Вопросы здесь задаю я, достойнейший префект, - рассмеялся Антоний. - Ты - одинок, Квинт. Ты патологически одинок. И это уже диагноз.
Мужчины сидели в комнате, где абсолютно все предметы обстановки, стены, пол и потолок были белыми. А на стене-проекторе безостановочно шел густой снег.
"Наверное, так он решил подчеркнуть уникальность каждой человеческой личности, которая остается при любой генетической модификации", - подумалось Квинту. Красная форменная туника префекта и бледно-зеленая одежда психолога-особиста на белом фоне - отлично иллюстрировали эту простую мысль.
- Прописать тебе друга я не в состоянии, но моя "схема" должна помочь исправить ситуацию.
"Хорошо хоть не подсунул мне проклятого сцинка или ифранскую белку", - обрадовался префект.
Нет, он любил животных, но предпочитал смотреть о них научные фильмы или читать в книгах. Раздражение и смутную тревогу вызывали даже виртуальные рыбки, о чем, кстати, Антоний прекрасно знал.
- Думаешь, мы не ладим с навархом из-за моего… патологического одиночества? - насторожился префект.
Брать на себя всю вину за конфликт на "Аквиле" ему не хотелось. У Ливии тоже рыльце в пуху, если уж на то пошло.
- Не только, - уклонился от прямого ответа хитрый мозгоправ. - Факторов слишком много, но вирт-программа тебе необходима, как воздух для дыхания.
"А он, похоже, полностью убежден, что, приставив ко мне в вирт-поле "друга", решит проблему, - немного удивился Квинт. - Что ж, заодно и проверим".
Сложнее объяснить тому же Луцию, почему его командир, всегда избегавший виртуальных развлечений, вдруг завел себе такую игрушку. Контубернал, конечно, разнесет новость по всей биреме, что не прибавит префекту популярности среди подчиненных, в тайне всегда гордившихся начальством с заскоком насчет вирта. С другой стороны, рекомендации психо-куратора - это не просто святое, это приказ.
- Кстати, а ты уже навестил Фелисию? - как бы невзначай полюбопытствовал Антоний.
- Некогда было. И… - тут он вспомнил к облегчению своему. - У гетер, вообще-то, траур по Пассии.
Куратор хмуро кивнул и сделал какую-то пометку в записях.
- Хочешь чего-нибудь выпить?
- Кофе с кофеином.
Антоний снова хмыкнул и черканул в планшет. Его тонкое породистое лицо выражало крайнюю степень озабоченности.
- Всё так плохо? - с тревогой спросил Квинт.
- Честно?
- Разумеется.
- Моя схема - последнее средство. Если оно не поможет, ты больше никогда не взойдешь на борт "Аквилы", - жестко молвил мозговед, буравя претора взглядом.
- Только из-за того, что я не устраиваю оргий в вирт-поле и не переношу чужой бесцеремонности на личной территории? - взвыл Марций.