Вердане было неприятно, что он боится ее. Почему она относилась к этому ребенку по особенному? Ей жаль его? Что за ощущения она испытывает? Странно.
- Я не сержусь. Перестань бояться. Никто еще не изображал меня так, как ты… У меня действительно такой гордый вид?
- Нет, госпожа. Я боялся, когда рисовал, поэтому и вид такой…Я хотел другое показать, какой вы были, когда я впервые вас увидел.
- Что же ты увидел? - Вердане стало очень интересно: мальчик говорил странно, он не лгал и не льстил ей.
- Величие, - выдохнул Рушала. - Я увидел…
Он умолк, весь сжался и приготовился пасть ниц.
- Договаривай, - сказала она как можно мягче, но ей хотелось приказать.
- Божество, - еле выговорил Рушала.
Вердана хмыкнула и посмотрела с интересом.
- Объясни, - теперь она требовала.
- Я не могу такое объяснить, - опять испугался Рушала.
- Иди за мной, - сказала она и двинулась к пандусу, ведущему к верхнему ярусу дома.
Рушала послушно семенил за ней. Она чувствовала его страх, дрожь, его смятение. Поразительно! Она не испытывала от этого удовольствия! О, как она раньше любила, что ее боялись и почитали. Прежде она испытывала чувство восторга, если жертва или собеседник трепетали от страха, или благоговения перед нею. Еще вчера у Марасы она жила подобным, уже более слабым чувством. Оно было и приносило удовольствие. Сегодня страх Рушалы был ей неприятен, и вчера же с Урсу она вела себя как с ровней. С ровней! Странно, странно, еще раз странно. Разряженная толпа, хвалившая и восхищавшаяся ею, только раздражала, а дядя с его льстивыми уверениями злил больше остальных. Напротив, чувства Урсу к ней и чувства Рушалы были иного свойства - грели душу и вызывали отзыв. Это не свойственные ей переживания были так остры. Она ли это?
Вердана сразу же вспомнила Ахши, который неоднократно повторял, что ко всем нужно относиться одинаково, слабых опекать, а не издеваться над ними. Он вообще говорил много того, что казалось Вердане вздором, особенно, что врагов надо прощать глупцов надо прощать за то, что они глупы, и так далее. Вздор? Ахши жил и чувствовал так, как говорил. Этим он ее привлек. Его она почитала, как существо высокое. Те же чувства испытывал к ней Рушала. Сбылась одна маленькая мечта книжника. Ахши неоднократно повторял, сначала в шутку, а когда они стали больше доверять друг другу, говорил откровенно: "Из тебя, Дана, получиться отличный покровитель для слабых, твоя сила - это большое достоинство, вопрос в том, как ты ею пользуешься".
Вердана остановилась. Она мгновенно забыла о существовании Рушалы, о том, куда направлялась. Эту фразу говорил ей не только Ахши. Она слышала ее раньше от многих. Перед глазами возникла пелена, потом череда странных образов. "Опять затмение. Только не это!" - внутренне воскликнула она. Она вцепилась в поручень пандуса, он захрустел. Этот резкий звук привел ее в состояние реальности. Она очнулась.
- Вам плохо, госпожа? - заботливый голос Урсу окончательно вернул ей ощущение реальности.
Она посмотрела туда, откуда донесся голос. Урсу стоял в галерее второго этажа. Свет падал на его фигуру. Он был уже очень стар. Вердана подумала, что ему, наверное, тяжело в таком возрасте управлять домом. Он показался ей слабым, высохшим, но полным достоинства и мира.
Слуга с клеймом на лбу. Она словно увидела его по-новому. Старик смотрел с тревогой, в его глазах была надежда и опасение одновременно. Она не слышала его мыслей, он стоял слишком далеко, но и без ухищрений ей стали понятны его чувства.
- Это прошлое, Урсу, - неопределенно ответила она.
В мыслях появилась та самая ясность, которую Вердана не ждала и опасалась, за такими просветлениями следовало состояние, когда она творила непонятно что. Грань была так тонка, но она ощутила ее. Несколько мгновений. Чувства были так же остры, а мысль ясной. Она почувствовала каждую часть своего тела по-новому. Мир перестал казаться своим и чужим одновременно. Воспоминания последних дней сложились в единую картину. Прошлое выступило из тумана. Она помнила!
- Урсу, за что я выжгла тебе клеймо? - неожиданно для слуги спросила она.
- Я забыл предупредить вас об одном визите, госпожа. Вы сказали, что я теперь буду помнить вечно и заклеймили меня.
- Ты еще был не совсем здоров в тот день, - добавила Вердана.
- Странно, что вы вспомнили эту мелочь, - смутился слуга.
- Странно, что я тогда об этом не вспомнила, - заявила Вердана, продолжая рассматривать слугу. - Надо найти комнату для Рушалы.
Урсу выразил удивление.
- Вы желаете поместить его в доме? Вчера вы собирались вернуть его хозяину, - сказал Урсу.
- Мне не хочется встречаться с Радой. Не теперь. Сегодня я иду во дворец. Кстати, там полагается одежда по уложению. Если сохранилось что-то из моих старых одежд, прикажи приготовить.
Рушала выронил портрет, и пластина с грохотом покатилась по пандусу. Мальчик кинулся ловить свое сокровище, но Вердана опередила его. Она подняла доску, еще раз взглянула на свое изображение. Она коснулась грифельного следа, краска осталась на руке.
Рушала испугался. Он подумал, что достаточно одного движения и изображение будет навсегда утрачено, что он уже не сможет снова изобразить ее такой. Рушала решил, что Вердана уничтожит портрет, и все его существо завыло от боли, хотя внешне он старался никак этого не выказать.
Она посмотрела на мальчика, потом стала осматриваться. Взгляд остановился на Урсу.
- Урсу, подойди.
Слуга выполнил приказание.
Вердана взяла его за рукав и с силой дернула. Урсу вскрикнул и отскочил в сторону. Ровный лоскут светлой ткани, половина рукава платья Урсу, остался в руках Верданы. Мальчишка и слуга переглянулись. Вердана лукаво посмотрела на обоих, потом приложила лоскут к доске Рушалы и прижала с силой, а когда отняла, то на ткани четко отпечатался рисунок, только наоборот.
- Ух! - с восторгом выдохнул Рушала.
Вердана вернула ему доску со словами:
- А ткань я оставлю на память.
Она вдруг рассмеялась неестественно добрым смехом. Урсу посмотрел, на что он пожертвовал половину рукава и не пожалел. Это было чудное изображение и такое точное. Урсу разглядывал его долго и внимательно.
- Чудо. Не видел ничего подобного, - восхитился он.
Вердана положила лоскут на руки Урсу:
- Возьми на память.
Урсу стал благодарить, но Вердана резко оборвала его и потребовала комнату для мальчика.
Рушалу разместили в уютной комнатушке на половине слуг. Он восторгался и благодарил. Своей комнаты у него никогда не было. Вердана равнодушно осмотрелась и уже собиралась выйти следом за Урсу.
- Не ходите во дворец. Вас там убьют, - еле слышно молвил Рушала.
Вердана внимательно посмотрела на мальчика, и сама закрыла за Урсу дверь.
- Откуда знаешь? - грозно спросила она.
- Знаю и все, - сказал Рушала и опять выказал испуг.
- Что ты боишься меня! - недовольным тоном сказала Вердана. - Я тебя не обижала.
- Верно, госпожа. Но я очень робею, когда вы на меня смотрите. Взгляд у вас страшный. А то, что во дворец вам не надо, ночной гость ваш просил вам это передать, когда вы придете в себя после вчерашнего. Вот так прямо он и говорил. Я столкнулся у ворот с ним. Я сбежал, когда гости стали собираться, боялся, что меня примут за вора и убьют. Еще я слышал, как шептались на рынке о вас. Говорили, если мертвые возвращаются, то это плохой знак. И императора хулили, что он якшается с мертвецами. Много дурного я услышал. Даже плакал, потому что не знал, что жители столицы так злы. Они вас не любят. Я совсем разочарован. Они вас совсем не любят, но очень бояться, они ничего не знают о том, какая вы на самом деле. А тот, что ночью приходил, сказал, что боги нас покарают, что вы еще страшнее, чем были раньше.
- Постой, Рушала. Как и где ты успел его встретить, где наслушался такого вздора?
- Он у ворот стоял не один. Я в темноте еще двоих видел. Они меня не заметили, даже не почуяли. Тот, что бы в доме, сказал им только две фразы, и они ушли, а потом он меня за одежду - хвать. И кричать не дал. Вот тут и просил он передать хозяйке, вам, чтобы не ходила во дворец.
- Страшно было?
- Очень.
- Значит, предупредил, - Вердана внимательно посмотрела на Рушалу. - Хочешь мне услужить?
- Конечно, госпожа Дана Вердана из Дора.
Вердана достала из-за пазухи синий лоскут с посланием императора.
- Ты по крышам лазать умеешь? - спросила она.
- Умею, - ответил Рушала, - хорошо умею.
- Где мои окна знаешь?
- Да. Знаю.
- Вот. Если к вечеру я из дворца не вернусь, ты этот лоскут повесишь у моего окна снаружи. Ясно?
- Да, госпожа.
Рушала взял в руки ткань. Она была испещрена знаками, очень дорогая на вид и пахла так дивно, что Рушала просиял от счастья.
- Я сделаю, как приказали, - заверил он.
- Не убегай больше. Опасно в городе, - пригрозила Вердана и вышла.
В мастерской по памяти она соорудила то оружие, что видела в небесном городе. На тонкий прут она насадила один наконечник.
Стрела с визгом и шумом вошла в стену. Вердана пришла в восторг.
- Удобнее чем меч!
Она придирчиво осмотрела свое творение, проверила еще раз на прочность нехитрый спусковой механизм, а потом занялась стрельбой. Стрелять можно было не только прутом, но и камнями и иглами. Сила удара была убойная, а главное ее новое оружие занимало так мало места, что его без труда можно было спрятать в обширной одежде. Она даже придумала перевязь для него, чтобы спрятать. Потом Вердана изготовила десятка четыре коротких стрел и насадила наконечники. Новое оружие было снова испытано. Она без труда попадала во все, во что целилась, словно пользовалась этой вещью всегда. Довольная собой Вердана вышла во двор. Дядя Нинхау стоял в галерее второго яруса и беседовал с неизвестным, у ворот ждали еще трое. Вердана спрятала оружие и стрелы в складки одежды и вышла в центр двора.
- Дана! Девочка моя. Это гонец от императора. Наш Великий хочет знать ответ на свое послание. Ты помнишь о приглашении на праздник?
- Я приду, - без всяких церемоний сказала Вердана.
Лицо дяди перекосило. Ну еще бы, никакого почтения гонцу или ему. Ей осталось только повернуться к нему и гостю спиной и уйти. Именно так Вердана и сделала.
Гонец с изумлением посмотрел ей вслед.
- И все? - с недоумением спросил он у господина Нинхау. - Кем она себя считает?
Хозяин дома был удивлен и раздосадован.
- За четыре года она утратила всякое воспитание, - высказался он. Вчерашняя обида и сегодняшнее оскорбление привели к тому, что господин Нинхау не выдержал и стал жаловаться посланцу. - Она…она не выносима, - он затрясся. Гонец выказал сочувствие. - Я боюсь пускать ее во дворец. Я не думаю, что она будет вести себя прилично! От нее теперь всего можно ждать!
- Почтенный господин Нинхау, а ведь она ведет себя так не случайно. Припомните, что уж таить, как осквернили ее имя. Вердана из Дора была гордостью императрицы, - высказался гонец и принял величавую позу. - Такой и осталась! Кто в Тупе сравниться с нею?! Кому в тяжелый час можно доверить власть?!
Гонец стал говорить нарочито громко, а его сопровождающие у ворот чинно поклонились, а потом присоединились к похвалам. Почтенный господин Нинхау стал пятиться, выражение его лица сперва выразило крайнее удивление, потом на нем отразилось подобие страха и смятения, но он нашелся, и скоро его физиономия выразила благость.
- О, император так думает?! - воскликнул он.
- Нет! Это я так думаю, - гордо заявил гонец. - Моя миссия заключается еще в том, чтобы передать скромный подарок императора вашей родственнице. Мы оставим его у ворот. Император не примет отказа и ждет, что дар будет принят и использован по назначению.
В ворота втащили громадный ящик украшенный традиционным для этих мест узором. На крышке красовался императорский знак. Ящик поставили у ворот, и с тем посольство и гонец чинно удалились.
Выражение глубокой благодарности сошло с лица господина Нинхау, он оглянулся, не видит ли кто из слуг, в два смешных прыжка оказался у ворот и прилип к ящику, поглаживая узоры на стенках и крышке.
- О, великие боги! Какая роскошь! - прошептал он. - Не удивлюсь, если сегодня император еще и прощения у нее станет просить. Ах, Дана, оценишь ли ты?
Господин Нинхау не выдержал и приподнял крышку.
- Могу поклясться, что там тряпки! - услышал он совсем близко голос племянницы.
- Ах! - вскрикнул дядя и отскочил от сундука.
- Презабавное дело, - прогремела Вердана совсем рядом. - Каков подарочек! А? Почтенный господин Нинхау?
- Дана. Ты сведешь меня с ума! - истерически завопил дядя.
- А нечего лазать в чужие вещи, - с усмешкой, совсем бесцеремонно, заявила племянница.
Вердана небрежно толкнула крышку.
- Я была права, - заключила она. - Фу! В глазах рябит.
В сундуке лежало нечто отдаленно напоминавшее одежду. Пестрые лоскуты, из которых все ЭТО состояло, кричаще не гармонировали друг с другом.
- Кажется, меня хотели обидеть, - произнесла Вердана и посмотрела на дядю. - Я думала - оружие.
Он заглянул внутрь сундука и ахнул.
- Какая роскошь!
Он осмелел и потянул наряд вверх. Достать он его не смог, слишком большое количество ткани ушло на этот подарок. Он поднял шум, созвал слуг, стал суетиться, командовать. Вердана не сразу поняла, что должно случиться. Когда догадалась, протестовать и злиться было поздно. Платье было выставлено на специальной подставке в большом зале дома. Все, кому было позволено, собрались посмотреть на императорский подарок. Вердана появилась последней, все замерли в ожидании ее слов.
- Пусть меня свесят за ноги с городской стены, но я этот хлам не надену, - наконец заявила она, и на ее лице красноречиво выразилось все то, что она думала по этому поводу.
- Дана! Дана! - заголосил дядя, его терпение лопнуло, куда-то делся страх перед грозной родственницей. - Прекрати! Как ты смеешь! Как смеешь ты, верноподданная императора, так дерзко вести себя! Ты! Ты! Тебя возвысили! Ты что не понимаешь ничего?!! Очнись, Дана! Из какой дикости ты явилась?! Где манеры? Где почтение? Ты понимаешь, что тут происходит?!
- В том то и дело, что не понимаю! - рявкнула Вердана. - Что, откупиться от меня решили? Милости моей хотят? Бояться? Да не поверю! Ни за что!
Тут Вердана озверела. Одного взгляда на слуг было довольно, чтобы они разбежались. Остались дядя, которому некуда было деться, и Урсу, готовый защищать хозяина, или остановить хозяйку, или как уж получиться.
- Думали, похоронили меня?! Оболгали и забыли?! Меня опозорили, Ахши, умника невинного, растоптали, погубили, стерли! Да кто вы, по сравнению с ним?! Мерзость! Слизь! Убили невинного и кары не ждете?! Не будет так!
"Да кто же ей сказал, что Ахши умер? Ищут И не нашли", - мелькнула мысль в голове господина Нинхау..
Он оказался достаточно близко, чтобы Вердана услышала его внутренний возглас.
- Сдохнете все! - рявкнула Вердана напоследок.
Она удалилась, перевернув по дороге несколько предметов, грохот был жуткий, что-то разбилось.
Урсу облегченно опустил руки.
- Она не в себе, - ужаснулся дядя, - она сумасшедшая.
- Переживете то, что она, таким же станете, - раздался в ответ голос старого привратника.
- Что?! - завопил дядя. - Что ты посмел сказать, низкий?! Как ты посмел мне говорить без дозволения?
Господин Нинхау замахнулся на Урсу. Старик приготовился принять удар. Слабо застонал, принимая побои, но прощения не попросил и не извинялся, чем довел хозяина до такой ярости, что он схватил со стола каменную подставку и приготовился ударить слугу. Урсу не видел, что произошло, он нагнулся до пола и решил, что ему пришло время умереть. Что-то взвизгнуло у него над головой, раздался крик, и на Урсу посыпались осколки. Стрела, выпущенная Верданой, разнесла камень на куски. Она опустила руку со странным оружием.
- Попала, - спокойно сказала она. - Удача. Он хороший слуга, зачем же его убивать. Хозяева не могут договориться, а слуг колотят. Какие же мы дворяне после этого. Не удалиться ли нам для переговоров?
Урсу поднял глаза и увидел хозяйку точь в точь, как недавно, когда застал ее с Рушалой. Она как будто опять изменилась.
Вердана указала жестом на выход. Господин Нинхау безропотно пошел в указанном направлении. Хозяева ушли, Урсу опустился на пол и осмотрел осколки, тут же лежал странный стержень и завершался он еще более странным наконечником, Этот стержень и расщепил камень. Он трижды поблагодарил хозяйку, потом стал собирать куски, а стержень подобрал, чтобы вернуть.
- Ох, госпожа, чем дальше, тем чуднее. Больно много от вас беспокойства. Однако вы и верно изменились, да так, что узнать трудно. Что же это? Мир переворачивается? А может я старею? Не пойму, - он ворчал, ворчал, говорил сам с собой, да так ни к чему не пришел.
В это время Вердана увела дядю в его покои, туда, где слуги не появлялись. Она даже проявила вежливость, усадила его первым.
- Я хочу все выяснить. Ты знаешь больше, чем я. Поведай, к чему все это? - начала разговор Вердана.
- Не пойму, - недовольным тоном сказал дядя.
- Зачем тебя вчера позвали во дворец?
- Я же пробовал тебе намекать вчера, - фыркнул дядя.
- Намеки меня не интересуют. Правду хочу знать.
- Мы доверительно беседовали с нашим Величеством.
- О чем же вы беседовали? О хозяйстве? О нарядах? Какие государственные дела император мог решать с тобой? - Вердана говорила с достоинством и спокойно. - Или тебя повысили, возвели в должность? Поделись радостью.
- Будто не понимаешь?
- Понимаю. Говорили обо мне. Только с какой стати император так мною интересуется? В Тупе мало достойных?
- О, все боги! Дана! Да ты ли это? Если бы случилось несчастье, упаси нас всех, Мантупу потребовался новый клан правителей. Мы стали бы первыми. Мы, Дана!
- Императору угрожает опасность?
Вердана напряглась. Господин Нинхау усмотрел в племяннице перемену. Она, кажется, все еще чувствовала себя обязанной защищать императорский клан. Он чуть было не подумал лишнего. Он очень хотел узнать, что на уме у Верданы, но сидела она в отдалении. Ох, хитра! Далеко - неслышно. Господин Нинхау ждал момента, чтобы объяснить племяннице всю ситуацию. Вчера она и слушать бы не пожелала.
- Дана, император болен. Дни, может десяток дней отделяет его от конца. Ему очень важно позаботиться о продолжении своей жизни. Вернулась ты не вовремя. Плохо нам стало в Тупе. Власть шатается, разбой в городе. Императору нужна сила. Эта сила - ты, Дана.
Он стал сосредоточен и серьезен. Вердана не ожидала, что он способен думать о чем-либо кроме хозяйства и нарядов. Она прониклась в этот момент уважением к господину Нинхау.