- Невероятно, - почтительно произнес Чарт. - И за считанные секунды! Да, после этого мои фокусы с полярным сиянием кажутся младенческой мазней.
- Признался, - буркнула Мораг. - Ты ведь мне не верил по-настоящему, а? До этого момента?
- Настолько, - Чарт опустился в пилотское кресло, - не верил. И что, эти ваши ианцы не дают себе труда прийти и посмотреть?
- Не слышал, чтобы взрослые приходили, - подтвердил Марк.
- Невозможно! - Чарт потряс головой; казалось, он был ошеломлен.
- Вы же знаете: я сооружаю сенсорные ядра для представлений. Предметы, конструкции - они излучают различные сигналы, повышают настроение, готовят аудиторию к нужному мне восприятию. Но ни разу я не придумал такой эффектной штуки, как эта. - Он потер глаза и взялся за рукоятку управления. - Куда теперь? Ах, да. К этой штуке, которая называется Менгирами Радости.
Итак, полный обзор древних памятников. Менгиры охватывали всю планету безупречным кольцом - и на суше, и на воде с интервалами в тридцать два и четыре десятых километра стояли одинаковые Столбы из синтетического камня, шестьдесят семь метров в высоту, четырнадцать квадратных метров в сечении, с закругленными углами. Маллом Ват поднималась из океана Сканда и тихо мурлыкала, когда ветер овевал ее открытую верхушку. Затем - обширный пустой зал, вырубленный в гигантской гранитной скале, со скамьями, на которых могли бы разместиться десять тысяч ианцев, но перед голой стеной. Затем - спиральный лабиринт, похожий на внутренность раковины, ведущий к центральному кругу, а оттуда - снова наружу. Дорога в никуда.
Флаутер летел все дальше. Они потратили день, и ночь, и еще день на то, чтобы посетить самые важные памятники в одном лишь Северном полушарии. Они ели во время полета, спали, пересекая океан; дважды их будила автоматика, чтобы они спустились и облетели вокруг таинственных небольших сооружений, торчащих из воды - не таких примечательных, как Маллом Ват, но столь же загадочных.
И при каждой остановке обнаруживалось, как глубоко Чарт изучил Иан. К своему переводу "Эпоса" Марк добавил приложение, перечень предполагаемых признаков тех объектов, которые упоминались в поэме. Некоторые было совсем легко опознать - Мандала Мутины упоминалась так часто, что спорить было не о чем; Маллом Ват и еще несколько памятников были столь же несомненны. Настоящие сложности возникали, когда можно было предполагать, что объект, упомянутый в тексте, более не существует - например, он помещался в Кралгаке и, возможно, был уничтожен метеоритным дождем. Но Чарт, осмотрев некоторые объекты, твердо спрашивал: "Не описан ли этот монумент в Шестой книге, там, где они выращивают лес?" Или: "Это напоминает мне строфу в начале Второй книги, где Постановщики собираются для совета на высоком нагорье".
Марк дивился и в меру своих знаний подтверждал или отрицал эти предположения. По временам Чарт внезапно указывал на подробности, которые сам Марк упустил. Поразительный человек!
К концу второго дня он объявил:
- Ну, хорошо! Теперь - в Южное полушарие.
Некоторое время Марк тупо смотрел на него. Наконец спросил:
- На этой штуковине? Прямо через Кралгак?
- Почему бы и нет? Я хочу осмотреть и южные сооружения. И, разумеется, должен взглянуть на дикарей.
- Однако…
Марк хотел возразить, но посмотрел на оборудование флаутера и промолчал. Наверное, эта последняя тубалкейнская модель могла пролететь над Кралгаком и остаться невредимой.
- Опасаетесь метеоритов? - промурлыкала Мораг. - Зря. Вы же не думаете, что я позволю Грегори рисковать жизнью? Я и свою жизнь достаточно ценю.
- Понимаю. Видите ли, я стал ощущать себя ианцем, а они и помыслить не способны, что можно пересечь Кралгак.
- Надеюсь, путешествие будет воистину волнующим, - объявил Чарт. - Но не из-за метеоритов. Глыба в двадцать тонн даже не собьет флаутер с курса. Однако мы пойдем через океан, а не напрямую через Кралгак. По моим сведениям, дикари гуще всего населяют ближний берег Южного континента, и отсюда мы можем лететь по большой локсодромии прямо к их поселениям.
Когда впереди показалась полоса белой пены на синей воде - граница зоны, где непрерывно валились метеориты, - Марк все-таки съежился и вцепился в подлокотники своего кресла. А Чарт не выказывал напряжения, только по временам поднимал брови при виде особенно мощного всплеска. Затем все небо над головой оказалось исчерченным огненными вспышками, послышался слабый дребезжащий удар, и Марк посмотрел вверх, опасаясь, что камень разбил прозрачный колпак флаутера. И увидел мерцающий отблеск Кольца, белую ленту, едва различимую на синем небе. Колпак был целехонек.
Ударил еще один камень; Марк вздрогнул. Услышав, что Мораг захихикала, он принудил себя смотреть вниз. Вода была мутная и вспененная, как в быстрой реке, текущей сквозь пороги, хотя под ней была глубина - донные скалы лежали в добрых сотнях метрах под волнами.
- Потрясающе, - сказал Чарт. - Великолепно! "Да, в своем роде великолепно, - подумал Марк. - Признаю. Но эта красота не компенсирует потерю половины планеты".
- Смотрите! - вскрикнул Чарт и показал вверх, в зенит.
Огромная каменная глыба рушилась вниз, прямо по их курсу, прочерчивая в воздухе слепящую белую полосу. Ударила в воду, вызвав мощный взрыв: столб пара взвился на сотню метров и полетел по ветру. Колпак флаутера покрылся брызгами, но через секунду автоматически очистился и опять стал прозрачным.
- Хотелось бы составить по-настоящему четкое понятие об ианцах в период их величия, - пробормотал Чарт. - Постановщики оставили очень точную картину, как мне кажется, но вот над чем я ломаю голову - над уцелевшими. Марк!
- Да?
- Вы знаете людей. Представьте себе, что с человечеством случилась настоящая беда - давно, когда еще не было Врат. Представьте… ну, например, войну! Вы знаете, что такое война?
- Знаю.
- Или бедствие другого рода, которое уничтожило цивилизацию. Вы сможете поверить, что человечество было бы сломлено настолько, что не надеялось вновь подняться?
- Наверное… наверное, могу, - сказал Марк. - Но только, если общество стало бы первобытным, как у здешних дикарей.
- Именно так. Эти самые дикари, к которым мы летим… Человечество могло бы впасть в такое же состояние, но даже в этом случае, я уверен, спустя несколько столетий оно опять принялось бы за дело, а не погрязло в варварстве на десять тысяч лет. - Он говорил, не обращая внимания на стену огненного дождя, на бурлящий, встающий дыбом океан. - Но цивилизованные ианцы! Невероятно! Забыли все. Оставили в забвении вершины достижений предков и явно довольны таким существованием.
- Не так уж довольны, - отозвалась Мораг с заднего сиденья.
- Ты об этих - "обезьянках"? Понимаю. В их поведении - явный протест. Но он был спровоцирован контактом с человечеством сто лет назад, а что такое век в сравнении с предыдущими девяноста пятью столетиями? Получается так, словно Постановщики были другой породы, верно? Ничтожная группа, образец инициативы, самобытности, предприимчивости. И когда она исчезла… - Чарт потер руки, словно отряхивая песок с ладоней. - Но ведь они были той же породы, а?
- Не встречал предположений, что это был другой народ, - сказал Марк.
- А как насчет дикарей?
- Сам я их не видел. Но есть описания - вы можете свериться с информатом. Физически не отличаются от других ианцев, только невелики ростом и истощены.
- Понятно. Ага! Впереди вода почище - уходим из зоны метеоритов.
По колпаку снова ударило, и снова ничего не случилось - флаутер неколебимо держал курс.
Они нашли группу дикарей через полчаса после того, как достигли берегов Южного континента. Чарт привел флаутер в состояние невидимости, и машина беззвучно спланировала на красноватый береговой песок.
Дикарей было двадцать - двадцать пять. Голые; только вокруг шеи и талии гирлянды из листьев. Примерно поровну мужчин и женщин, плюс двое маленьких детей на руках. Дикари добывали песчаных червей, выкапывая их пальцами ног. Сейчас они не охотились, а ели этих червей. Только двое не принимали пищу, а уносили свою добычу; оба были мужчинами, и они бежали к женщинам, нянчащим детей. Отдали им примерно половину добытого.
- Отцы? - спросил Чарт.
- Нет, вряд ли, - подумав, ответил Марк. - Я припомнил кое-что из записей в информате. Они заботятся о детях поочередно. Это рудиментарный вариант отношений у северян. Вы знаете, что там новорожденных отправляют в специальных контейнерах к родственникам в другой город и пять-шесть лет дети не видят своих настоящих родителей?
- Конечно. Я изучал семейные отношения ианцев. - Чарт сосредоточенно разглядывал дикарей. - М-да, физически они очень похожи на северян… А не послушать ли, как они разговаривают?
Он щелкнул кнопкой. За этим ничего не последовало, и Марк спросил, в чем дело.
- Я послал туда невидимый микрофон, - объяснил Чарт. - Они не слишком разговорчивы, а? Ну-ка… - Он повернул ручку, и в кабине стал слышен тихий шум: мерный плеск зыби и временами хруст ног по низкорослой прибрежной растительности. - И оружия у них нет. И инструменты только грубые, для вскапывания, например… Я прав?
Марк кивнул в ответ, и Чарт объявил неожиданно:
- Думаю, они подойдут. Но мы сначала как следует убедимся. Подхватим-ка этого, остальные его не видят… - Одной рукой он показывал на мужчину, который забрел за большую глыбу, а другой рукой набирал команду на панели управления.
Дикарь вдруг взлетел вверх, взвизгнул и исчез.
- Что вы делаете? - закричал Марк.
- Просто изучаю его - пригоден или нет, - равнодушно ответил Чарт. - М-м-м! Отличное физическое состояние… малость истощен, но можно и подкормить… Да, дикари вполне подойдут, если перед нами типичный образец.
- Для чего подойдут? - медленно спросил Марк. Скверное, леденящее подозрение зашевелилось где-то в затылке.
- Чтобы подавить их центральную нервную систему и запрограммировать, конечно. - Чарт вздохнул. - У меня же нет способа соорудить ианских андроидов, верно? Это дьявольски сложная работа и очень дорогая. Но по ходу спектакля нам понадобятся запрограммированные актеры на роли Постановщиков.
- Объясните мне напрямую, - сдавленным голосом произнес Марк. - Вы намерены выпотрошить этих дикарей? Лишить их разума?
- Да я же объяснил! - фыркнул Чарт. - Мне необходимы первоклассные актеры, понятно?
Наступило мертвое молчание. Слышалось только пощелкивание аппаратуры, проверяющей физические параметры пленника.
- Отвезите меня в Прелл, - наконец потребовал Марк. Чарт повернулся и уставился на него. - Я сказал: отвезите меня в Прелл! Не желаю иметь с этим ничего общего!
- Ну Марк, ну что ты, будь благоразумен, - подала голос Мораг.
- Вы меня слышали? - прорычал Марк. - Опустите этого беднягу на землю и везите меня домой!
XV
"Кто же мы такие? Просители?" - думал доктор Лем. Он твердо вышагивал во главе самоназначенной делегации к дому Старейшины Кейдада, и всю дорогу его не оставлял этот вопрос. Рядом с доктором решительным, тяжелым шагом выступал Гектор Дуччи; за ними следовали супруги Сигараку, Харриет и Педро. Старейшина был их последней надеждой перед обращением за помощью к Земле - бесполезным, по всей видимости. Обращаться к Чарту было явно бессмысленно; вести переговоры с Чевски - просто абсурдно, ибо он уже решил, что спектакль Чарта, буде тот состоится при его правлении в колонии, сделает его знаменитым и, возможно, продвинет к важной должности на другой планете.
Минут пять назад они миновали едва различимую границу между людским и ианским секторами Прелла. Теперь вокруг были не прямоугольные человеческие дома, а ианские, почти яйцеобразные. Плоские крыши скрывались за верхушками выгнутых стен; снаружи эти дома казались голыми: все убранство было сосредоточено внутри, вокруг атриума и прудика, или клумб, или резных украшений - по вкусу владельца.
- Да где они все? - проворчал Дуччи. - Улицы пусты. Никогда такого не видел…
- Запаха не чувствуешь? - спросила Харриет, принюхиваясь. - Они готовят шейашрим.
- Что? Действительно! Я сначала не заметил, но как будто раза три пахнуло, когда мы шли мимо.
- Скорее, раз тридцать, - грустно произнес Сигараку. - Должно быть, варят его бочками.
Некоторое время все молчали, гадая, зачем столь сильный наркотик готовят в таком огромном количестве. Обычно он шел в ход после рождения ребенка. Тогда, словно по команде, идущей из коллективного подсознания ианцев, шейашрим торжественно распивали взрослые, целыми компаниями, а затем безудержно, по-звериному пускались в пляс и непременно сбивались в неистовые свалки, сокрушая друг друга.
- Не связано ли это с планами Чарта? - спросила Тоси. Ее муж покачал головой.
- Понятия не имею. Как по-твоему, Игаль? Доктор Лем ответил со вздохом:
- По "Эпосу Мутины" в переводе Марка шейашрим изобрели Постановщики просто для подготовки своего великого предприятия. Но я не читал "Эпос" в оригинале, могу лишь верить Марку.
- Уж этот ублюдок! - с сердцем сказала Тоси. - Одержимый! Связался с Чартом - он что, не понимает, чем это грозит? Лем покосился на нее и возразил:
- В колонии к Марку относились не слишком хорошо, не правда ли? И вы с Джеком из тех, кто откровенно презирал его.
- Но в такой момент… - начал было Джек.
- Это я и имею в виду! - с несвойственной ему резкостью ответил доктор. - Понимаю, ты ценишь человеческую культуру и сердит на него потому, что он как будто предпочитает ианцев своим сородичам. Но он выбрал такой путь с определенной целью. И я предвижу, что мы еще будем благодарны ему за то, что он постиг язык Иана. Взгляните правде в глаза! Если бы не его перевод "Эпоса", как бы мы поняли, что может произойти?
- Не будь этого злосчастного перевода, Чарт не явился бы на Иан, - проворчал Джек.
- Если он решил устроить представление для инопланетян, то должен был явиться именно сюда. Это логичный выбор, - стоял на своем доктор.
- Больше похоже на то, что его привела Мораг, - вмешалась Харриет. - Вот что мы должны учитывать.
- Думаешь, ее привела месть? - спросил Педро.
- Нет. Что-то гораздо более опасное. Доктор поднял руку и проговорил:
- Вот дом Кейдада. Нас ждут.
Круглая лампа над дверью светилась зеленым в знак того, что сейчас ждут назначенных гостей, а случайным визитерам лучше зайти в другой раз.
Рядом со Старейшиной стоял Ветчо - как и предполагалось. Но присутствовал и Гойдел, а его не ждали. Они до. крайности сухо и официально приветствовали гостей и усадили их на традиционные ианские подушки. Крытый дворик этого дома был единственным в своем роде, насколько знал доктор. Неприятное место. Взамен пруда, или статуи, или цветущего куста в середине его помещался колодец два метра на четыре и, как минимум, двенадцати метров в глубину - без какого-либо ограждения. Доктор старался смотреть на многоцветные гобелены, развешанные по стенам.
И все остальное было не так, как следовало бы. Лем заметил это, едва вошел. Сильно пахло шейашримом. А затем домоправительница Старейшины предложила гостям освежиться настойкой ореха гжул. Напиток был восхитителен, но для людей ядовит: одна чашка вызывала желудочные колики, три чашки - беспамятство и бред.
Оскорбление. Намеренное оскорбление.
Предварительные разговоры длились положенное время: минут пятнадцать - двадцать. После этого хозяйка ушла, и Кейдаду полагалось спросить, с каким делом пришли гости. На их языке (до этой минуты из вежливости говорили по-иански).
Он и спросил, но на своем языке.
"Как вам угодно", - со вздохом подумал доктор Лем, надеясь, что его шаткие познания в ианском не приведут к недоразумениям.
- Эта планета принадлежит вам, а не людям, - сказал он. - И мы изменили некоторые свои привычки применительно к обычаям вашего народа. Надо обсудить дело большой важности. В части этого дела я есть элгардин. - Он употребил слово, соответствующее земному слову "старейшина".
- Нежелательно сомневаться в притязаниях того, кто делает такое важное заявление, - ответил Ветчо. - Но хотелось бы привлечь внимание к тому, что имеется персона, носящая титул, а именно управляющий.
Лем этого и опасался. Ветчо был куда большим консерватором и формалистом, чем Кейдад.
- Обязанности управляющего Чевски относятся к существованию колонии людей, но не к отношениям между нашими народами. Обыкновенные административные вопросы удобно решать с ним. Наше сегодняшнее дело - не из этого ряда.
Доктору хотелось вытереть лоб, но он решил, что не стоит. Во всяком случае, он обозначил свои позиции на хорошем и ясном ианском языке. Если бы и дальше так…
- Это дело касается… - начал Кейдад.
- Восстановления Грегори Мартом Веков Мутины, - ответил Лем.
Его спутники напряглись. Они ждали, что вводная часть беседы продлится дольше, и теперь опасались последствий столь прямого заявления.
Лицо Кейдада застыло, превратилось в каменную маску. Он проговорил:
- Это не подлежит обсуждению.
По-иански заявление прозвучало куда сильнее: Старейшина употребил философическую негативную модальность, абсолютное отрицание, применимое в подобных заявлениях как универсально-категоричное.
- То есть проблемы не существует? - рискнул спросить Лем, покопавшись в своем словаре официального местного языка. Он изучал его в первые годы по прибытию на эту планету, но затем не применял. - Или она… э-э… не подлежит обсуждению?
Древний сложный язык мог подразумевать оба понятия.
- Не подлежит, - ответил Гойдел. Остальные ианцы выразили согласие.
- Иными словами, - сказал доктор на своем языке, - все будет исполнено, одобряем мы это или нет. Молчание.
- Понимаю, - снова заговорил доктор Лем. - Следовательно, некогда гордый народ Иана настолько отчаялся воскресить свою древнюю славу, что нанял себе в помощь человека.
Сказал - и замер. В памяти возникли насмешливые слова Чарта: тот говорил, что из-за долгой жизни среди ианцев Лем позабыл, как надо формулировать оскорбление. Но сейчас, однако, Лем попал в точку - прежде он не видел ианцев в таком бешенстве. Гойдел трясся, сжимая кулаки. Кейдад двигал ртом, словно пытался что-то сказать. Только Ветчо не утратил власти над своим телом - поднялся и мгновенно вскинул руку, указывая на дверь. Приказал:
- Вон!
- Поднимайтесь медленно, - шепнул доктор. - Без спешки. Идите так, словно вам на них наплевать. Не прощайтесь.
Его друзья боязливо двинулись к двери. Он тоже встал - неуклюже, потому что затекли ноги, - и громко сказал:
- Очень жаль. Когда я сюда прибыл, то полагал, что ианцам должно быть присуще чувство гордости… - Говоря это, он думал: тогда было еще и самолюбие, и самоуважение, и чувство чести, и многое другое. - Теперь стало понятно, что гордость погибнет, если ее не поддержит иноземный наемник. Стыдно. Я разочарован. Возможно, нам надо поискать более достойную планету.
Последние слова он произнес, повернувшись спиной к ианцам. Харриет и Тоси выходили в дверь, Джек и Дуччи шли за ними.
Лема схватили за тощее плечо. Возможно, впервые в истории разгневанный ианец поступал так с человеком. И Ветчо воистину был разъярен: темные глаза горели на светлом лице, похожем на маску.