Сергей пил чай. С сушками. Точнее, с одной сушкой. Еще три оставались в пакетике "на потом". Посылка с продуктами еще когда будет - "Ариан" даже на старт вывезти не успели. Пьетро закончил с завтраком раньше и теперь собирал посуду. Собирал аккуратно - алюминий к алюминию, пластик к пластику, объедки (впрочем, их оставалось мало, калории были в дефиците, да и готовили для космонавтов довольно вкусно) счищал в отдельную емкость. И говорил. Много говорил. В основном - глупости.
Нет, все-таки Интернет - зло. И детей вроде Пьетро в него пускать нельзя - от детей Интернет тупеет. Ведь умный же парень, прекрасно понимает, что почем, что сколько стоит. А туда же: "А вдруг реактор не прилетит? А вдруг это не реактор, а бомба?" Тьфу, прости меня господи… Даже и ответить-то нечего.
Запретить ему ходить в общую сеть, что ли? Чтобы всяку каку сюда не таскал? Нет, нельзя. Совсем расклеится. Сенсорное, мать его, голодание.
Вообще напарник сдал очень серьезно. То ли южный человек холод плохо переносит, то ли действительно - космос слишком уж неприветливое место для всех, кроме кучки фанатов, но шнобель итальянца снова начал ощутимо склоняться вниз, несмотря на слабую лунную гравитацию. Сергей откусил еще один хрустнувший в зубах кусочек (на Луне крошки не так страшны, можно и полакомиться) и задумался. Надо что-то делать. Встряски с учебной тревогой хватило ненадолго. Действительно внеплановый выход, что ли, устроить? Не выйдет - энергии в аккумуляторах после вчерашней тренировки уже совсем в обрез, а солнечные панели до восхода солнца бесполезны… Остается разговоры разговаривать. А тут тоже засада - больно разный у них двоих жизненный опыт. В общем, как перетерпеть оставшиеся до восхода трое суток - не вполне ясно. Посоветоваться с Абрамовым? Не стоит. Пока вроде ничего совсем уж нештатного не произошло, а дергать психологов попусту - вернейшее средство досрочно завершить карьеру. Абрам классный мужик, но службу знает туго. Ладно. Сергей с сожалением закинул в рот оставшийся кусочек сушки и допил чай. Будем думать, как ужиться зайчику с медведем в лубяной избушке.
Хотя… Есть один забавный армейский рецепт. Если солдату нечем заняться - пусть плац ломом подметает. Полезного выхода ноль - зато согреется. Да и фигней маяться времени не будет. Только тут аккуратнее надо. Пацан он глубоко штатский, к армейскому дебилизму не приучен. Значит, дело должно быть не совсем уж тупым и хоть чуточку интересным. Что бы такое проверить, не слишком тратя энергию? Желательно большое, длинное… О! Кабель! Кабель до реакторной площадки! И так будет хорошо, и эдак.
Вот и ладушки. Сами справимся, без Абрама. У него своих проблем хватает.
12:30 мск
Москва, ул. Щепкина, 42
- Что, Абрам, ходить-то можешь? Ну и на хрена ты вылез-то?! Под главный калибр? Тема ж не твоя ни разу.
Досталось всем. Господин Калитников, он же, промеж своих, Калита, напоминал медведя и дома. Точнее, в своем кабинете. Только вот европейский лоск в узком кругу подчиненных куда-то внезапно испарялся. Оно как водится - вдали от телекамер и улыбок иностранных партнеров обычно просыпается самое что ни на есть глубинно-нутряное, генерал-полковничье, а вот все внешнее и наносное - соответственно засыпает до следующей встречи с парижами и лондбнами. Результат получается… неприятный. Особенно для этих самых подчиненных.
- Уж ты-то не подкалывал бы. - Абрамов высосал сигарету до фильтра и снайперски запулил окурок в урну. Почти снайперски. - Я ж тебя выгораживал, чудило. Меня эти ваши газетно-тивишные разборки вокруг радиоактивных железяк и вправду не касаются - я с людьми работаю. А с людьми у нас все вроде нормально, никаких ЧП, тьфу-тьфу-тьфу. А вот тебе придется отрабатывать хлебушек.
- Угу. С маргарином.
- Все мы не миллионеры. - Абрамов философически пожал плечами. Ну да, он психолог. Небось и высоконачальственные разносы воспринимает как внеплановый тренинг. - У тебя хоть в качестве компенсации есть возможность симпотных журналюшек кадрить. Та дамочка с хабаровского радио очень даже ничего была.
- Да брось. Так… подход к снаряду.
- Фиксируем демонстративно-пренебрежительное отношение к женскому полу. Осторожней, Филоныч, эдак можно и ориентацию сменить.
- Достал уже, Абрам. У тебя что - фиксация?
- Ты первый начал. По кофейку? Перед дорожкой? Или по пятьдесят?
- Можно. Но только кофе. А то мне еще разбираться, что там ребята наработать успели, пока мы с тобой на старты любовались.
- Ну, как хочешь.
Они просочились через вертушку один за другим, вышли на улицу. Коллеги по несчастью тоже разбредались кто куда. Впрочем, большинству путь недалек, по кабинетам и закуткам здесь же, в здании. Кто торопился развивать бурную деятельность, а кто и оную деятельность имитировать. А они не спешили. Все равно пилить в ближнее замкадье, а машины только через час придут. Или еще позже. Не проехать по Москве - пробки. Народ с отпусков повозвращался, мечутся, бедолаги, учебники-тетрадки для детишек закупают. Как всегда - в последний день. Ну или в один из последних. Так что время на кофеек найдется.
Кофе, кстати, был неплох, особенно по сравнению с носящей это гордое имя бурдой, сопровождающей жизнь служилого люда, что военного, что штатского. Бурда в пайках, бурда в конторских автоматах, бурда растворимая - в банках с наклейками разной степени художественности. Бурда в самолетах - впрочем, там к этой бурде хоть стюардессы симпатичные прилагаются. Иногда симпатичные. Хотя официантка в кофейне тоже была ничего. К сожалению, не та, которой достался их столик. Красивую - действительно красивую - молодую девчонку оттерла наштукатуренная бабенция, тут же начавшая строить Филонову глазки. Тот держался стоически - умение не разочаровывать женский пол ни до, ни после, ни во время, ни (как в данном случае) вместо у него, похоже, было врожденным. Но Абрамов еле заметно скривил в ехидной усмешечке рот - психолог он, собака такая, был от бога и душевные страдания красавчика, придавленного бюстом неопределенного размера, понимал преотлично. Причем на помощь не спешил.
- Ну и что делать намерен? - Абрам пригубил из чашки и прищурился на манер Владимира Ильича, беседующего с ходоками.
- Ну что. Договорюсь с ребятами, сяду в "тридцатку" оператором, полный груз на подвески - и вперед, бомбить журналюг.
- Креативно. А если всерьез?
- А всерьез - сам не знаю. Опровергать эту белиберду - глупо. А забить и не реагировать не дает любимое… или любящее… Угу, любящее. С вазелином. Начальство.
- Фиксация, Филоныч, фиксация…
- Хватит, а? Ты пациентов своих на орбите также достаешь?
- Когда надо - достаю. Чтобы злее были.
- А что с этой злости толку-то? Ты пойми - я же в пресс-отдел случайно попал. За внешние, ети их мать, данные, Ежели б мне не спину, а физию эскулапы располосовали - тянул бы лямку в охране какой. Вот и порекомендовали ребята - за рожу и более-менее подвешенный язык. Но рожи-то мало! Это, извини, хабаровским барышням наплести можно с три короба - они и счастливы. И млеют, описывая взлетающий стремительным домкратом ракетоноситель.- Оба хмыкнули, бабенция-официантка зыркнула от соседнего столика с некоторым разочарованием - все вы, мол, мужики, кобеля и сволочи. Однако осаду столика не сняла. - А тут что? Яростно опровергать? Тут сам-то придурком себя ощущаешь - а независимая, мать ее, западная пресса еще и как по команде поддакнет… в этом смысле. Там нюансик, тут нюансик… Читаешь и ощущаешь себя выставленным на посмешище идиотом. Может, и в самом деле в охрану податься? Сутки через трое, пекаль на боку, водовка под батареей, и главное - почти никакой ответственности. Только держать и не пущать…
- Во! Это-то тебе и надо.
- В охрану? - Филонов глянул исподлобья, с подозрением.
- Идиотами их показать и на посмешище выставить. - Абрамов задумчиво звенел ложечкой в чашке. - Ты в КВН не играл случайно? В курсантах?
- Не. Там в основном харьковчане звездовали, из летчиков.
- Жалко. Тут, я тебе как психолог скажу, единственный вариант - их самих обстебать. Авторов этой байки, в смысле. Прошерсти свою команду, найди какого-нибудь кавээнщика, старой школы желательно… или бабу злоязыкую, которую ее коллеги того же пола за подколки терпеть не могут. Пусть образ какой-нибудь найдут для ситуации, побредовее да посмешнее. Что такое "мем", знаешь?
- Угу.
- Вот и придумай. Если сможешь. Отштукатуренная тетка снова подошла сменить пепелку, навалилась буферами на плечо красавца-мужчины. Тот стоически терпел. К счастью, процесс смены пепельницы затянуть дольше чем на тридцать секунд трудно. Но как показывает практика - отнюдь не невозможно. Так что время обдумать предложение - не столь уж оригинальное, но, в общем, толковое - у Филонова было.
- Мысль понял. Будем искать. Всех своих обоих кадров порасспрошаю. Вдруг да и правда… Ч-черт, как же не вовремя…
- Это тебе не вовремя. А кому-то - как раз. Ты историю с пистолетом года так третьего-пятого не помнишь?
- Помню. Но явно не ту, о которой ты говоришь, - я как раз в полк пришел, и тут же у нашего начштаба пушку увели.
- Естественно, не ту. Так вот. Тогда с деньгами у нас было не шибко кучеряво - как, впрочем, и сейчас. И в аварийном комплекте "Союза", для выживания экипажа при нештатной посадке в тайге ли, в джунглях, ружье-трехстволку специальное заменили на обычный пистолет, макаровский. То ли трехстволки расстреляли на тренировках, а на новые денег не хватило. То ли спецпатроны к ним по тому же безденежью прекратили выпускать - не помню уже. Короче, положили в НАЗ "макарку"" - и давай летать. Только нашелся в Штатах аналитик один - Оберт, по-моему, фамилия, мир его праху. И начал бухтеть - русские-де злостно нарушают договор о неразмещении боевого оружия в космосе. Потому как пистолет-то хоть и хреновенький, но боевой. Все газеты обошел со своей мулькой, весь Интернет загадил.
- Бред какой-то. Толку с этой пукалки…
- Во-во. Мы то же самое думали. Бред и бред. И не реагировали. А потом - бац - в девятом уже, Маккейн официально продавил через конгресс резолюцию о том, что мы этот уговор, дескать, все одно уже долго и злостно нарушаем, и под эту сурдинку стартовал программу "Высоких рубежей". Так-то.
- О как. Не знал. Теперь понятно, почему Калита ярится.
- Да вряд ли с этого. Но имей в виду - что-то тут не так. Хрен их знает, зачем они эту ерунду с реактором вытащили, но то, что вытащили, причем целенаправленно, - я лично уверен. Уж больно резко и больно сразу.
- Да, Абрам. Умеешь ты успокоить.
- Ну а что делать. Просто чую я своей фиксацией что-то нехорошее.
17:00 мск
Луна, Океан Бурь
База "Аристарх"
Маленький луноходик, казалось, состоял только из колес - числом шесть, ну плюс еще штанга с телекамерой. Даже зонтик антенны для связи с Землей отсутствовал - управлять им можно было только через радиокомплекс станции. Солнечных панелей тоже не наблюдалось, электричество вырабатывали изотопные таблетки, скрытые в конусах тех самых колес. Они же грели аппаратуру, потому длинной холодной лунной ночью цены аппарату не было.
Еще один осколок Советского Союза - разрабатывались такие машинки в восьмидесятых, для Марса, а поработать им довелось в Чернобыле, растаскивая с крыш куски выброшенного реактором топлива. И вот сейчас наконец машинка дорвалась до своего, в прямом смысле слова, звездного часа.
Медленно, метров пятьсот в час, аппаратик под чутким контролем доктора Тоцци катился вдоль кабеля, проложенного от станции до небольшого кратера в стороне. Управление немного напоминало компьютерную игру: тырк "мышкой" в экран - и луноход ползет к нужной точке, а ты тем временем веди себе объективом вдоль блестючей змеи. Долгое занятие. И тупое.
Правильно было бы поручить это дело компу - не дубовому луноходному, так хоть станционному, - но программа поиска пути все никак не желала работать надежно, и русские решили проблему в своей простой, но муторной манере - скинули неприятную работу на экипаж. Пьетро это бесило. Все-таки русские немного варвары - ценность человеческого времени, особенно времени такого квалифицированного специалиста, как он - да и его командир, и другие астронавты и космонавты, - казалось, ими во внимание не принималась. А командир, хоть и ворчал, принимал такую тупую работу как что-то само собой разумеющееся - даже грунт в приемный бункер "Вероны" закидывал лопатой со своими вечными милитаристскими шутками.
Пьетро выбрал очередной вэйпойнт и задумался. Почему у них все всегда так? Не подготовив ничего как следует, не обеспечив ночное энергоснабжение, отправить людей, вынужденных заниматься глупой работой в отвратительных - всего плюс двенадцать градусов - условиях, вместо того чтобы подождать еще немного, отладить программы… Да еще и эти слухи, что не реактор они запустили, а чуть ли не боеголовку. В это Пьетро особо не верил, но кто их, этих русских, знает. Хотя заставил же его командир зачем-то кабель до отведенного под размещение этого самого реактора кратера проверять?
И все равно. С американцами работать, наверное, намного приятнее. Хотя они тоже не подарок. Но у них хотя бы большее значение придается комфорту. Пьетро вздохнул. Ну, что делать, если он понадобился не американцам, а именно русским? В любом случае он увидел Луну, а худшие страхи матери, провожавшей его в аэропорт чуть ли не со слезами, пока не оправдались. Да, русские, особенно командир, немного грубоваты - за исключением похожей на его школьную учительницу математики синьоры Шибановой, она-то как раз очень вежливая и спокойная дама, к тому же весьма симпатичная, - но это вполне приемлемая цена за такую экскурсию.
Командир в шлюзе увлеченно работал отверткой - не электрической, обычной ручной. Он-то воспринимал все как должное. Русские всегда готовы идти на жертвы. Ради чего? В данном случае - особенно? Русскую экономику эта станция не поднимает, скорее наоборот, выкачивает из нее средства. Наука? Для науки орбитальные телескопы, автоматические станции, да те же луноходы - нормальные, умные луноходы, а не это тупое чудо - значительно полезнее. Остается престиж. Наверное, русским очень важно, чтобы их считали ровней тем же американцам. Смысла в этом итальянец не видел. Америка, хотя и сдала позиции в последние десять лет, все еще превосходила русских раз в пять. И достигала тех целей, для которых русским приходилось выкладываться на все двести процентов, играючи и не особо напрягаясь. Надо будет спросить Сергея об этом. Итальянец кликнул по следующему вэйпойнту.
- Шабаш! - Пьетро оглянулся. Третьяков стоял за спиной, подбрасывая отвертку. Та успевала крутануться в воздухе раз пять, прежде чем широкая ладонь русского плотно и четко подхватывала ее на лету. Вообще подбрасывать разные разности на Луне было здорово - несколько первых суток после прибытия на базу они жонглировали всем, что попадало под руку, - от антоновок из продуктового набора до гаечных ключей и тех же отверток. Пьетро остановился на двенадцати яблоках, а больше не вышло - с каждым днем яблок становилось на два меньше, пока не слопали все. А следующая порция ожидалась только днем, через две недели по земному счету.
- Устал?
- Не очень. Точнее сказать, совсем не устал, просто все очень монотонно.
- Это точно, - командир ухнул спиной в гамак, в движении закинув отвертку в ящик, - дурной работы у нас завались. Но ты молодец - сколько ты уже проверил? Метров пятьсот?
- Шестьсот… тридцать. Еще триста метров осталось. Я думаю, за сегодня все закончу.
- Прервись на час. А то внимание притупляется. И какого черта они до сих пор программу для этого катафалка не отладили? Надоело уже, в самом-то деле.
Пьетро немного опешил - настолько его мысли совпали с мыслями Сергея.
- Вообще-то я слышал, - похоже, появился шанс немного потрепать языками, - что такие программы уже давно есть. И даже на боевых роботах…
- Угу, есть. Только не про нашу честь.
- Это поговорка?
- Она самая, - Третьяков потянулся за термосом, - означает то, что где-то есть что-то хорошее, но тебе это самое что-то хорошее не дают. По тем или иным причинам.
- А по каким?
- Об этом поговорка умалчивает. Может быть, просто-напросто денег не хватило, как это у нас обычно и случается.
- Странно. По-моему, нормальный компьютер для такой маленькой машины намного дешевле, чем все это. - Пьетро обвел рукой станцию, но подразумевал он, ясное дело, и всю базу, и даже орбитальную станцию, находившуюся сейчас где-то над невидимым-с Земли полушарием. - Вы потратили массу денег… А в результате из-за таких мелочей используете все эти деньги не так эффективно, как могли бы.
- Наша старая беда, - Сергей скривился, - главное делаем, а про мелочи либо забываем, либо руки не доходят. Видимо, просто сил не хватает. Нас же мало, Пьетро, а после девяностых стало еще меньше.
- Вас - это русских?
- И русских тоже. Но я про тех, кто умеет делать что-то такое… необычное. Сложное. Программы, компьютеры, самолеты… космические корабли, наконец. И летать на них. Знаешь, сколько народу ушло из космоса в торговлю?
- Наверное, много. Но ведь у вас до того, при коммунизме, был голод?
- Да не то чтобы голод… Скорее бардак. Беспорядок. Несогласованность. В магазинах ничего не было - но в холодильниках, в смысле - у людей, в семьях, было все.
- Вы странные.
- Странные, да. Рвемся к великим свершениям - а на мелочи времени и сил не хватает. Что тогда, что сейчас.
- Так может быть, заняться сначала мелочами? Я не предлагаю отказаться от космоса, - быстро-быстро поправился Пьетро, увидев напрягшиеся желваки на лице Сергея, - просто… идти маленькими шажками, постепенно…
- Пробовали, - тон Третьякова не изменился, то ли он совладал с собой, то ли действительно воспринял предложение как должное, возможно, и сам об этом думал, - не получилось. Я же конец Союза хорошо помню. Думали - вот, покончим с коммунизмом, разоружимся… Заводы-пароходы "эффективным частным собственникам" раздадим… Космос до кучи свернули, с "Бураном", с "Энергией"… А жить лучше не стали. Кое-кто, конечно, обогатился, даже много таких - я не про абрамовичей всяких, я про тех, кто машину хорошую купил, в Турцию-Египет катается летом. Или на Канары. Но большинству-то хуже стало. Причем как раз тому большинству, которое что-то новое делает, интересное. От токаря до академика.
- Но ведь у вас не было свободы?
- Может, и не было. Но знаешь - как-то не чувствовалось. Зато и другого не было, много чего. Войн этих… Впрочем - не хочу я про политику. Про нее лучше под водку беседовать, помнишь?
- Конечно.