Служанка вскочила. Кентон спрятался, прижавшись к стене у дверного косяка. Ни о чем не подозревая, Луарда открыла дверь, вошла внутрь и на мгновение замерла, раскрыв рот при виде Шарейн, связанной и беспомощной.
Этого мгновения Кентон и ждал. Он схватил ее за шею, придушив. Свободной рукой он засунул ей в рот кляп и в тот же миг ногой закрыл дверь.
Девушка извивалась в его руках, как змея. Ему удалось зажать ей рот, пока он не обвязал кляп вокруг головы. Ее пальцы впились в него, царапая, а ногами она пыталась обвить его ноги. Он сильнее затянул шелковый платок на шее служанки. Наконец ее сопротивление начало ослабевать, и тогда Кентон связал ей руки. Положив девушку на пол, он связал ее лодыжки и колени, как у Шарейн.
Теперь она лежала на полу беспомощная, как и ее госпожа. Кентон поднял девушку, поднес ее к дивану и положил под него. Только теперь он снял со стены свой меч. Сейчас он стоял над Шарейн.
В ее горящих глазах, взирающих на него, не отражался страх. Ярости в них было более чем достаточно - но страха не было.
И Кентон рассмеялся, наклонился к ней и прижал свои губы к ее перевязанным губам. Затем поцеловал каждый из гневно глядящих глаз.
- А теперь, Шарейн, - рассмеялся он, - я захвачу корабль - без твоей помощи! И когда я захвачу его, то вернусь и возьму тебя!
Кентон подошел к двери, осторожно приоткрыл ее и оглядел корабль.
На черной палубе на корточках сидел Гиги, положив голову на край змеиного барабана и обхватив его руками. В позе барабанщика сквозила такая безысходность, что Кентону захотелось окликнуть его. Лишь увидев голову Захела, он одернул себя. Только макушка его виднелась в яме гребцов из каюты Шарейн. Кентон пригнулся, чтобы голова скрылась из виду, - он понимал, что из этого положения и Захел не сможет его заметить. Меч он прицепил к поясу. Перемещаясь на четвереньках, он выполз из двери каюты. В той каюте, где спали девушки Шарейн, не было выхода наружу. Видимо, чтобы попасть на палубу, они проходили через ее каюту. Если они заподозрят, что с их госпожой что-то не так, обнаружат, что дверь забаррикадирована, несомненно, они вылезут через окно. Что ж, это был риск, оставалось лишь рассчитывать, что он успеет вернуться до того, как они забеспокоятся. А если он сможет застать Кланета врасплох, ударить тихо и быстро, тогда они с викингом живо расправятся с остальными, и пусть женщины делают, что хотят. Они не смогут ни помочь, ни помешать. Будет слишком поздно.
Распластавшись на палубе, Кентон прислушался.
Сейчас уже не было слышно голосов. Медленно поднявшись, Кентон увидел, что с этой стороны его от надсмотрщика закрывает мачта. Приглядывая за несчастным Гиги, он заглянул во вторую каюту. Там спали восемь девушек, головы некоторых из них лежали на груди подруг, а других - на шелковых подушках. Он тихо закрыл окно.
Снова распластавшись на палубе, Кентон пополз к правому фальшборту, затем перегнулся через него на другую сторону. Повисев так секунду, держась за край пальцами, он ногами нащупал цепь, которая тянулась внизу. Оттолкнувшись от нее, он перекинул свое тело через фальшборт.
Теперь мачта находилась точно напротив, он достиг того места, откуда собирался начинать атаку. Подтянувшись, Кентон переполз через борт, как змея, и прильнул к фальшборту, чтобы восстановить дыхание.
Сейчас он был прямо на виду у Гиги. Пока он лежал там, голова Гиги приподнялась, оторвавшись от барабана, и глаза его уставились прямо в глаза Кентона.
На уродливом лице в один момент отразились тысячи оттенков удивления, но в следующий миг оно стало безразличным, неподвижным. Гиги зевнул, поднялся, а затем, приставив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел через левый борт, будто заметил что-то далеко в море.
- Клянусь Нергалом, Кланет должен услышать об этом! - сказал он и направился в черную каюту.
Кентон подполз к краю ямы. Он увидел Захела, вставшего на свой стул, оглядывающегося в поисках того, что же привлекло внимание барабанщика.
Кентон спрыгнул в яму. Одним прыжком он оказался за мачтой.
Надсмотрщик резко обернулся. Он открыл рот, чтобы закричать, и потянулся рукой к поясу, где находился его кинжал.
Меч Кентона свистнул в воздухе, впившись в шею надсмотрщика.
Голова Захела покатилась с плеч - рот так и остался широко раскрытым, глаза пылали. Три удара сердца простояло тело Захела ровно - кровь хлестала из перерубленных артерий, рука все еще пыталась нащупать кинжал на поясе.
Затем тело Захела рухнуло на колени.
Рог сна упал с его пояса. Кентон дернулся, чтобы подобрать его, но колени Захела обрушились на рог и раздавили его. Со скамей гребцов не донеслось ни звука, ни вскрика - они сидели, разинув рты, выжидая.
Кентон пошарил рукой по поясу Захела в поисках ключей надсмотрщика, которые могли бы освободить Сигурда. Он нашел их, снял с пояса, вырвал кинжал из коченеющих пальцев Захела и помчался по узкому проходу к викингу.
- Брат мой! Я думал, ты исчез, забыв Сигурда… - пробормотал северянин. - Клянусь Одином, что за удар! Голова этого пса слетела с плеч, будто Тор обрушил на нее свой молот!
- Тише, Сигурд! Тише! - Кентон с отчаянной быстротой перебирал ключи в поисках того, который отопрет оковы викинга. - Мы должны сражаться за этот корабль… встать плечом к плечу, ты и я… Дьявол, будь прокляты эти ключи… Который из них? Если мы сможем добраться до логова Кланета прежде, чем поднимется тревога, огради меня от его жрецов. Предоставь Кланета мне. Не трогай ни Гиги, ни Зубрана Рыжебородого. Они не могут помочь нам, но дали клятву не выступать против нас… Помни, Сигурд…
Кандалы на запястьях Сигурда со щелчком разомкнулись. Тот освободил руки от цепей, потянулся, сорвал кольцо с поясницы и встал, тряхнув на ветру гривой своих волос.
- Свободен! - прорычал он. - Свободен!
- Замолчи! - Кентон закрыл ему рот рукой. - Хочешь, чтобы свора Кланета напала до того, как у нас появится шанс? - Он вложил кинжал Захела в руку викинга. - Вот, используй это, - сказал Кентон, - пока не добудешь в бою оружие получше.
- Это? Хо-хо! - рассмеялся Сигурд. - Бабская игрушка! Нет, Кентон, Сигурд достоин лучшего!
Отбросив кинжал, он взялся за огромное весло и вынул его из уключины. Резко нагнувшись вперед, он упер его в бок гнезда. Послышался треск дерева. Сигурд подался назад, уперев весло в противоположный бок. Снова раздался треск, и весло сломалось ровно посередине, оставив в руках Сигурда гигантскую дубину десяти футов длиной с обрывками цепи. Он схватил ее за конец и завертел над головой, будто кистень.
- Идем же! - рявкнул Кентон, подбирая кинжал.
Теперь в яме поднялся шум - рабы гремели цепями и призывали освободить их.
А с палубы Шарейн звучали пронзительные возгласы женщин. Из окна выбирались ее воительницы.
Теперь возможности застать черного жреца врасплох не оставалось. Не было выбора, кроме как драться - клыками и когтями. Его меч и дубина Сигурда против Кланета и его своры.
- Быстрее, Сигурд! - закричал он. - На палубу!
- Я первый, - прорычал Сигурд. - Буду щитом тебе!
Он оттолкнул Кентона и ринулся вперед мимо него. Прежде чем он успел добраться до начала лестницы, наверху уже кишели жрецы: белоликие, рычащие, вооруженные мечами и короткими копьями. Кентон споткнулся обо что-то, выкатившееся из-под лестницы, и упал на колени. Опустив голову, он увидел ухмыляющееся лицо Захела. Он споткнулся о его отрубленную голову. Подняв ее за волосы, Кентон размахнулся и бросил ее прямо в первого жреца, стоящего наверху лестницы. Вскользь коснувшись жреца, голова упала в толпу и покатилась прочь, подпрыгивая.
Жрецы невольно отпрянули. Прежде чем они восстановили строй, викинг уже достиг вершины лестницы и атаковал их, орудуя своей дубиной из весла, будто цепом. А по пятам за ним следовал Кентон, стремясь к двери черной каюты.
Жрецов в черных одеяниях было восемь. Весло северянина обрушилось вниз, раздробив череп одному из них, будто яичную скорлупу. Прежде чем он успел поднять свою дубину, на него налетели два жреца, коля его своими выставленными вперед копьями. Кентон взмахнул мечом, лезвие вошло в кость руки, метящей в грудь Сигурда. Быстрым движением он вспорол жреца от живота до подбородка. Викинг перехватил весло одной рукой, поймал второе копье, вырвал его из рук жреца и вогнал ему в сердце.
Клинок Кентона снова обрушился вниз. Из каждого прохода, каждого угла черной палубы спешили новые жрецы, вооруженные мечами и копьями и закрытые щитами. Они бежали на подмогу своим, крича. А из черной каюты вышел Кланет, рыча, держа в руках двуручный меч. За ним следовали Гиги и перс. Черный жрец ринулся вперед, словно бык, прямо сквозь полукольцо своих слуг. Но Гиги и перс остановились у змеиного барабана, лишь наблюдая за схваткой.
Через мгновение черный жрец возвышался над Кентоном. Затем он обрушил на него удар сверху - молниеносный удар, который должен был раскроить Кентона от плеча до бедер.
Но Кентона на том месте уже не было. Оказавшись быстрее, чем меч Кланета, он отпрыгнул в сторону, выбрасывая вперед руку с собственным клинком…
И почувствовал, как лезвие глубоко вошло черному жрецу в бок! Тот взвыл и отпрянул. В мгновение ока аколиты закрыли его, становясь между своим господином и парой нападающих, окружая их.
- Спина к спине! - прокричал викинг.
Кентон слышал, как свистнула огромная дубина, видел, как двое жрецов были отброшены ею. Взмахами меча и выпадами он расчищал себе путь сквозь толпу атакующих жрецов.
Битва приближалась к барабану. Кентон видел перса, стоящего с обнаженным ятаганом. Он рычал, ругался и дрожал, будто собака, которую держат за поводок, не давая наброситься на добычу.
Гиги стоял, вытянув длинные руки с дрожащими от той же жажды ладонями. Его лицо было искажено, а в уголках рта образовалась пена.
Кентон понял, что они жаждут вступить в бой, присоединиться к нему и Сигурду, но обоих сдерживали нерушимые клятвы.
Гиги указал вперед. Кентон взглядом проследил за его рукой и увидел жреца, который, сжимая меч в руке, почти подполз к ногам викинга. Один взмах меча по ногам Сигурда, и тот охромеет. Забыв о защите, Кентон прыгнул вперед, обрушив клинок вниз. Голова ползущего жреца слетела с плеч и откатилась прочь.
Но, выпрямившись, Кентон снова увидел Кланета, заносящего свой меч.
"Это конец!" - подумал Кентон. Он упал на землю, откатился в сторону, уходя от удара.
Он не рассчитывал на викинга. Но Сигурд увидел опасность и взмахнул веслом горизонтально, попав Кланету в грудь.
И лишь за этим последовал удар меча. Черный жрец отшатнулся, едва не падая, несмотря на всю свою силу и массивность.
- Гиги! Зубран! Ко мне! - взвыл он.
Кентон не успел подняться, как двое жрецов оказались рядом, пытаясь проткнуть его. Он отпустил меч, потянувшись к кинжалу Захела. Ударив вверх, Кентон почувствовал, как обмякает тело над ним, оседая, будто воздушный шарик, из которого выпустили воздух, но одновременно острие меча пронзило его плечо. Он ударил снова, вслепую, и на него хлынул поток крови. Он услышал хрип и почувствовал, что вес противника его больше не стесняет.
Кентон схватил меч и вскочил. Из всей своры Кланета сейчас на ногах оставалось всего человек шесть, держащихся вне досягаемости дубины викинга. Сигурд тяжело дышал. Черный жрец тоже был не в лучшей форме - он схватился рукой за то место на груди, куда пришелся удар весла Сигурда. У его ног образовалась небольшая лужица крови из раны, нанесенной мечом Набу.
- Гиги! Зубран! - выдохнул он. - Убейте этих псов!
Барабанщик злобно покосился на него.
- Нет, Кланет, - ответил он. - Я не давал клятвы помогать тебе.
Гиги нагнулся над барабаном и, поведя могучими плечами, выбросил его за борт.
По толпе жрецов пронесся рев. Кланет застыл, ошеломленный.
Вдруг снизу, из-за борта, где бились о борт корабля волны, раздался звук - глубокий, угрожающий.
Гром барабана, грозный, зловещий… призывающий!
Брр-ум-ррр-умм-умм!
Змеиный барабан за бортом корабля! Подхваченный волнами, он бился о борт!
Призыватель Нергала!
Корабль вздрогнул. На море пала тень. Вокруг Кланета принялась сгущаться тьма.
Волны били в барабан со все большим остервенением. Туман вокруг черного жреца становился все гуще, он дрожал, трансформируя жреца Нергала в воплощение самого Повелителя Мертвых.
- Бей! - взвыл Гиги. - Быстрее! Бей сильнее!
Он подбежал к борту и перегнулся через него.
Кентон рванулся прямо к окутанной мглой фигуре черного жреца. Его меч пронзил тьму. До Кентона донесся пронзительный вопль - крик неверия, крик агонии.
И, ударив, он осознал, что грохот прекратился, что барабан умолк. Он услышал рев Гиги:
- Кусай снова, Волк! Кусай сильнее!
Черный туман, скрывавший Кланета, расступился. Тот стоял на палубе, закрыв глаза, ладонью зажимая рану на руке. Сквозь пальцы сочилась темная кровь.
Но едва Кентон занес свой меч, чтобы ударить снова, черный жрец плеснул ему в глаза кровью из зажимавшей рану ладони. Ослепленный, Кентон застыл, не доведя удар до конца. И тут черный жрец бросился на него. Инстинктивно, едва способный видеть, Кентон выставил меч, чтобы встретить атаку; он заметил Сигурда, прорвавшегося сквозь оставшихся жрецов, слышал хруст костей, на которые обрушилось покрытое кровью весло.
Его меч столкнулся с мечом Кланета, но не смог сдержать его.
Нога Кентона поскользнулась в луже крови. Он упал. Черный жрец прыгнул на него сверху, стиснув руками, и два тела покатились по палубе. Кентон видел Сигурда, который хотел ударить, но колебался…
Внезапно Кланет обмяк, ослабив хватку, и Кентон, перекатившись, оказался сверху. Черный жрец лежал неподвижно.
Кентон склонился к нему, посмотрел на северянина.
- Не твой, - выдохнул он. - Мой!
Кентон принялся нашаривать кинжал на поясе. Но в этот момент тело черного жреца напряглось. Будто отпущенная пружина, он вскочил, отбрасывая Кентона.
Прежде чем викинг успел занести дубину, Кланет достиг борта и прыгнул вниз!
В сотне футов от корабля качался на волнах змеиный барабан, вспоротый сверху ножом Гиги. Голова Кланета показалась на поверхности моря рядом с ним, руки жреца обхватили его.
Огромный цилиндр словно преклонился перед ним. Из его недр вырвался тягостный звук, будто плач.
В серебристом тумане шевельнулась тень. Она сгустилась вокруг жреца и барабана. Тень окутала их, а затем расступилась. И там, где она находилась, больше не было ни черного жреца, ни Призывателя! Как человек, так и барабан исчезли бесследно!
ГЛАВА 13
Хозяин Шарейн
Кентон огляделся, все еще чувствуя, как по его венам струится ярость битвы. Черная палуба была покрыта телами людей Кланета: изломанными, сокрушенными дубиной Сигурда; теми, которых лишил жизни его собственный меч; телами, сваленными в кучу, и теми - но таковых было немного, - которые еще стонали и шевелились. Он обернулся, взглянув на палубу Шарейн. Ее женщины, побледневшие, столпились у двери каюты.
А на самом краю барьера, разделявшего две палубы, стояла сама Шарейн. Она смотрела на него гордо, но глаза ее были влажными, а на длинных ресницах все еще дрожали слезинки. На ней больше не было диадемы в виде сияющего полумесяца, как не чувствовалось в ней более ауры богини, которая окружала ее - живой алтарь Иштар - в то время, когда богини не было рядом.
Она была лишь женщиной. Нет - лишь девушкой. Человеческой девушкой, хрупкой и изящной…
В этот момент Гиги и перс подняли Кентона на руки.
- Слава! - воскликнул Гиги. - Слава! Хозяин корабля!
- Хозяин корабля! - воскликнул и перс.
Хозяин корабля!
- Поставьте меня, - приказал Кентон.
И едва они повиновались, он перешагнул с палубы Кланета на палубу Шарейн и остановился, возвышаясь над девушкой.
- Хозяин корабля! - рассмеялся Кентон. - И твой хозяин! Шарейн! - Он схватил девушку за тонкие запястья и привлек к себе.
Послышался крик Гиги, эхом повторенный персом. Лицо Шарейн побледнело…
На пороге черной каюты появился Сигурд, а в руках у него была та статуя, фигура из клубящегося зла, которая стояла на алтаре Кланета.
- Стой! - воскликнул Гиги, рванувшись к нему. Но прежде чем ниневиец достиг цели, Сигурд размахнулся и бросил идола в море.
- Конец последнему дьяволу! - воскликнул он.
Корабль содрогнулся - содрогнулся так, будто под килем протянулась гигантская рука, схватив его и принявшись трясти. Затем судно остановилось.
Воды вокруг потемнели. В глубине этих темнеющих вод возникло алое свечение. Это светящееся облако двигалось, разрасталось, как грозовая туча. Кружась, туча превратилась в алое облако с прожилками черноты. Оно начало подниматься, не прекращая расти, продолжая наливаться угрожающим багряным светом и зловещей чернотой.
Облако кружилось, испуская в стороны горизонтальные лучи, будто раскрылся какой-то исполинский веер. И из этого свечения, вращающегося, как гигантское колесо в бездне, стали появляться огромные пузыри, черные и алые. Они поднимались, стремительно увеличиваясь в диаметре по мере того, как приближались к поверхности.
Внутри Кентон разглядел силуэты, туманные фигуры, тела сидящих людей в агатовой и алой броне.
Люди внутри пузырей! Люди в доспехах! Свернувшиеся, с головой, прижатой к коленям, одетые в блестящую чешую. Воины, в чьих руках были мечи, сотканные из тумана, луки, сотканные из тумана, копья, сотканные из тумана.
Мириады пузырей, несущих в себе воинов, устремлялись вверх. Вот они уже у поверхности. И вот они всплыли.
И пузыри лопнули!
Из них хлынули воины. Все в двуцветной броне, с мертвенными лицами, с глазами без зрачков, прикрытыми, как у трупов, они выскочили на водную поверхность. Они прыгали с гребня на гребень, бежали по морю, словно по полю увядших фиалок. Молчаливой лавиной неслись они к кораблю.
- Слуги Нергала! - простонала Шарейн. - Воины Черного! Иштар! Иштар, спаси нас!
- Фантомы! - крикнул Кентон, высоко подняв свой окровавленный меч. - Морок!
Но в глубине души он знал: чем бы эти существа ни были - это не морок.
Первый ряд расположился на гребне вздымавшейся волны, будто она была вытянутым холмом. Они подняли луки, которые больше не казались сотканными из тумана.
Они натянули тетивы, наложив на них длинные стрелы.
Послышались хлопки, и казалось, по бортам корабля забил град. Дюжина стрел вонзилась в дерево у мачты, одна упала у ног Кентона - черно-алая, будто сделанная из змеиной чешуи, она впилась глубоко в палубу.
- Иштар! Мать Иштар! Избавь нас от Нергала! - взывала Шарейн.
И в ответ на ее мольбы корабль взмыл в воздух, словно подброшенный чьей-то рукой.
Крик раздался со стороны воинства, все еще продолжающего вылупляться из пузырей. Они ринулись за летящим кораблем. На палубу обрушился дождь стрел.
- Иштар! Мать Иштар! - всхлипывала Шарейн.
Что-то пробило брешь в окружающей тьме. Через мгновение сквозь нее прорвался огромный шар, окруженный гирляндами маленьких лун. Они исторгали серебряное пламя - живое, пульсирующее, торжествующее.