- Говорю вам, я видел! - повторил Кентон. - Это не было наваждением! Я здоров! Шарейн в беде! Мы должны плыть!
- Шшш! - Гиги предостерегающе вытянул руку, прислушался, затем выглянул наружу сквозь покров листьев. - Корабль, - прошептал он, нырнув обратно. - Пусть женщины готовят стрелы и копья. Вооружайтесь все. Тихо и быстро!
Теперь все могли слышать плеск весел, голоса, низкий гул барабана, отбивающего ритм для гребцов. Воительницы Шарейн встали у борта возле носа, держа наготове луки, оснастив колчаны стрелами и положив рядом копья и мечи. Щиты прикрывали их ноги.
Четверо мужчин, пригнувшись, выглянули из-за листьев. Что же приближается?
Неужто корабль, посланный Кланетом, вынюхивает здесь что-то? Или же то охотники, польстившиеся на обещание награды от черного жреца?
В узкое горлышко бухты вплыла галера. В два раза длиннее корабля Иштар, она была однопалубной, с пятнадцатью веслами с каждой стороны и двумя гребцами у каждого весла. На носу стояло около дюжины людей или больше, а сколько их еще было на борту, оставалось неясным. Галера подплывала ближе и теперь двигалась вдоль берега. Когда от спрятавшихся наблюдателей ее отделяло менее двухсот футов, с галеры спустили на воду лодку.
- Здесь есть вода и все, что нам нужно, - услышал Кентон.
Гиги обнял трех товарищей, привлекая их к себе.
- Волк, - прошептал он. - Теперь я верю в твое знамение. Ибо узри, что привело оно с собой. Воистину это зов. Рабы, которых можно усадить за свободные весла! И золото, я уверен, тоже - оно нам понадобится, когда мы достигнем Эмактилы.
- Рабы и золото, да, - пробормотал Кентон, но тон его стал саркастическим, когда еще шесть человек присоединились к группе на носу галеры. - Осталось лишь придумать, как заполучить их, Гиги.
- Нет, это будет просто, - прошептал Зубран. - Они ничего не подозревают, а человек, застигнутый врасплох, уже наполовину побежден. Мы вчетвером поползем вдоль берега, пока не окажемся у носа их корабля. Когда Зала, - упомянул он одну из воительниц, - досчитает до двухсот, женщины начнут стрелять как можно быстрее, стараясь ранить как можно больше людей. Мы залезем на корабль и атакуем тех, что останутся. И когда женщины услышат наш клич, они должны прекратить стрелять, чтобы не задеть нас. После чего они не позволят другим присоединиться к тем, что на носу. Хорош план? Уверен, мы захватим их корабль быстрее, чем я рассказал его.
Кентона одолевали сомнения.
- Клянусь богами! - услышал он голос, видимо, капитана галеры. - Вот если бы этот проклятый корабль Иштар был здесь! Будь он тут, никому из нас не пришлось бы более уплывать из Эмактилы. Боги! Если бы мы наткнулись на него тут и получили награду Кланета!
Сомнения Кентона вмиг исчезли. Это были охотники, и они попали прямо в руки своей добыче.
- Верно, Зубран, - твердо прошептал он. - Позови Залу и сообщи ей план.
И когда это было сделано, Кентон повел товарищей на другой борт корабля, где была лестница. Кентон жадно всматривался в очертания судна, захватив которое он бы приблизился к Шарейн, и ему казалось, что стрелы женщин никогда не полетят. Но наконец они взмыли в воздух роем пчел и обрушились на группу людей на чужом корабле. У женщин была твердая рука - почти половина людей осталась лежать на палубе, когда враги бросились врассыпную, крича и пытаясь найти укрытие. Кентон издал клич и прыгнул на палубу, разя противников мечом, а рядом опускалась на врагов булава Гиги, а меч Сигурда и ятаган Зубрана пожинали свою жатву. Не успев даже вскинуть оружие, враги были разбиты, и оставшиеся в живых пали на колени и просили пощады. Люди, устремившиеся им на помощь с кормы, были встречены градом стрел и, бросив оружие, подняли руки, сдаваясь.
Пленников согнали вместе, обезоружили и заперли в носовой каюте, сперва убедившись, что в ней нет оружия и путь к бегству закрыт.
Затем Кентон и его друзья взяли ключи от цепей гребцов. Викинг спустился в яму, выбрал девятнадцать самых крепких рабов и по двое провел их на свой корабль, где приковал к пустым веслам.
Они нашли немало золота и других вещей, которые пригодятся в Эмактиле: одежду моряков, которую носят там, длинные накидки, чтобы не бросаться в глаза. Затем встал вопрос о том, что же делать с кораблем и людьми на нем. Гиги предлагал предать их мечу. Перс считал, что лучше вернуть рабов, оставить свой корабль и, убив всех на галере, плыть в Эмактилу на ней. Этот план имел много преимуществ. Корабль Иштар был приметным судном. Его сложно спутать с каким-то иным. А вот другой корабль не вызовет подозрений ни у кого, кто увидит его в море. Высадившись же в Эмактиле и сделав, что должно, они могли вернуться и снова сесть на собственный корабль. Но Кентон не соглашался. В итоге, когда капитана привели на допрос, ему пообещали, что сохранят жизнь ему и его людям, если он правдиво ответит на вопросы.
Капитан смог сообщить немного, но этого было достаточно для того, чтобы сердце Кентона забилось сильнее в ужасе. Да, Кланет, жрец Нергала, привез в Эмактилу женщину. Кланет говорил, что добыл ее в бою, в морском сражении, в котором погибло множество людей. Он не сказал, где и с кем произошла эта битва, и его солдатам приказали молчать о том. Но разнесся слух, что эта женщина - с корабля Иштар. Жрицы Иштар потребовали отпустить ее, но Кланет, облеченный большой властью, воспротивился, и в качестве компромисса совет жрецов сделал женщину жрицей Бела, поселив в Обиталище Бела на вершине Дома Семи Святилищ.
- Я знаю этот храм и Обиталище Бела, - кивнул Сигурд, - и знаю, почему его жрицы должны жить там, - прошептал он, внимательно глядя на Кентона.
- Женщина, укрытая вуалями, появлялась иногда на службах в честь Бела, - продолжал капитан. - Но казалось, будто она пребывает во сне. Говорят, у нее отняли память.
Кроме этого, капитан ничего не знал, лишь то, что Кланет удвоил награду за Гиги, Зубрана и викинга и утроил за Кентона.
Покончив с допросом, Кентон и его товарищи отпустили на остров оставшихся рабов, вызвали корабль, и нубиец привел его к галере. С борта корабля Иштар они смотрели, как капитан и его люди сходят на берег и исчезают среди деревьев.
- Тут много еды и воды, - ворчал Гиги. - Мы обошлись с ними куда лучше, чем они обошлись бы с нами.
Захваченную галеру они привязали к кораблю и отбуксировали в море через скалистую пасть выхода из бухты. После того как они проплыли около мили, Сигурд спустился на чужое судно, помахал внутри топором и вернулся, отрубив канат. Галера быстро набрала воды и затонула.
- Пора! - вскричал Кентон и взял рулевое весло, ведя корабль прямо туда, куда указывала большая голубая стрелка.
На Эмактилу. К Шарейн.
Шарейн!
ГЛАВА 17
Поиски острова чародеев
Кентону сопутствовала удача. Серебристый туман плотно окружал корабль, оставляя видимым пространство, едва ли в два раза превышающее его длину, и скрывая судно от посторонних. Кентон почти не смыкал глаз сам и доводил рабов на веслах до изнеможения.
- Приближается крупный шторм, - предупредил Сигурд.
- Моли Одина, чтобы он подождал, пока мы достигнем Эмактилы, - ответил Кентон.
- Если бы у нас была лошадь, я бы принес ее в жертву Всеотцу, - сказал Сигурд. - И он бы задержал этот шторм для нас.
- Будь осторожен в желаниях своих, не то скакуны, обитающие в глубинах моря, услышат тебя и в ярости своей сокрушат нас, - предупредил Кентон.
Он расспросил викинга о его реакции на слова капитана захваченной галеры о том, что пленница стала жрицей в Обители Бела.
- Она будет там в безопасности, даже от Кланета, до тех пор, пока не возьмет себе в любовники человека вместо бога, - сказал Сигурд.
- Вместо бога! - прорычал Кентон, схватив меч и уставившись на Сигурда. - У нее не будет других любовников, кроме меня, ни богов, ни людей, Сигурд! Что ты имеешь в виду?
- Убери руку от меча, Волк, - ответил Сигурд. - Я не хотел оскорбить тебя. Но боги есть боги! И капитан говорил что-то о том, что твоя женщина ходит как во сне и что у нее забрали память, не так ли? Если так, кровный брат, то это память о тебе она потеряла!
Кентон вздрогнул.
- Нергал однажды пытался разделить мужчину и женщину, любивших друг друга, - сказал он. - Так же сильно, как Шарейн и я. Он не смог. Я не думаю, что жрец Нергала сможет победить там, где потерпел неудачу его господин.
- Неразумно, Волк. - К ним тихо подошел Зубран. - Боги сильны. Потому им нет резона быть осторожными или хитрыми. Они обрушивают на тебя свою мощь - и все. Признаю, это лишено изящества, но ты не можешь нанести удар в ответ. А человек, лишенный силы богов, должен полагаться на хитрость и осторожность. Вот почему люди делают более ужасные вещи, чем боги. Они вынуждены - из слабости. Не следует винить богов - разве лишь за то, что создали человека слабее себя. И потому Кланета нужно опасаться больше, чем Нергала, его господина.
- Он не может изгнать меня из сердца Шарейн! - вскричал Кентон.
Викинг наклонился над компасом.
- Может, ты прав, - пробормотал он. - А может, Зубран прав. Что я могу сказать, так это то, что, пока твоя женщина верна Белу, ни один человек не навредит ей.
Хотя в этом вопросе викинг выражался туманно, в других он был прям. Северянин зорко наблюдал за всем, пока был рабом у жрецов Нергала. Он хорошо знал город и Дом Семи Святилищ. Полезнее всего оказалось то, что он знал, как войти в Эмактилу иным путем, не через бухту.
Это было важно: вполне вероятно, что в бухту им не удастся попасть незамеченными, к тому же там их могли сразу же узнать.
- Смотрите, друзья мои. - Сигурд острием меча нацарапал на досках палубы грубое подобие карты. - Вот здесь город. Он расположен в конце фьорда. С каждой стороны возвышаются горы, которые спускаются двумя косами в море. Но здесь, - он указал на место на берегу, близкое к левой косе, - есть залив с узким выходом в море. Жрецы Нергала используют его для своих тайных жертвоприношений. Между заливом и городом есть тайная тропа через холмы. Она ведет прямо к главному храму. Я ходил по этой тропе и стоял на берегу этого залива. Я был там с другими рабами, несущими жрецов в паланкинах и вещи для жертвоприношения. Хотя кораблю потребуется две ночи, чтобы достичь этого места, от Эмактилы по скрытой тропе идти вполовину меньше, чем в моей земле мужчина может пройти за время от рассвета до полудня в зимний день. Там много мест, где можно спрятать корабль… Редко мимо проходят галеры, и рядом никто не живет - потому-то жрецы Нергала и выбрали этот залив. К тому же я хорошо знаю храм Семи Святилищ, ибо долго был он моим домом, - продолжал Сигурд. - Высотой он в три десятка раз превосходит мачту корабля.
Кентон быстро подсчитал. Выходило, что высота храма составляла шесть сотен футов - весьма впечатляюще.
- В центре его, - продолжал викинг, - находятся святилища богини Иштар и прочих богов, расположенные друг над другом. Вокруг центра раскинулись жилища жрецов и жриц и малые святилища. Этих тайных святилищ семь, и последнее из них - Дом Бела. Лестница ведет из Дома Бела в его Обитель. У подножия храма есть большой двор с алтарями, куда люди приходят возносить молитвы богам. Выходы надежно охраняются. Даже мы вчетвером не сможем там пройти. Но вокруг храма, который выглядит так, - он начертил на палубе конус, - идет большая каменная лестница, вот так. - Он нацарапал спираль от подножия к вершине конуса. - На лестнице стоят часовые. Внизу расположен гарнизон. Все понятно?
- Что мне понятно, - прорычал Гиги, - это то, что нам понадобится армия, чтобы пробраться туда.
- Вовсе нет, - ответил викинг. - Помнишь, как мы захватили галеру, хотя они и превосходили нас числом? Мы войдем на корабле в тайную бухту. Если там есть жрецы, поступим, как придется - убьем их или сбежим. Но если норны повелят так, что жрецов там не окажется, мы спрячем корабль и оставим рабов на попечение чернокожего. Затем мы вчетвером, переодевшись моряками и в накидках, которые нашли на галере, по тайной тропе войдем в город. Что же до лестницы - у меня есть другой план. Она окружена стеной высотой по грудь мужчине. Если мы сможем миновать стражу у подножия, то проползем вдоль этой стены, убивая часовых, пока не достигнем Обители Бела и не заберем Шарейн. Но мы не сможем сделать это в ясную погоду, - закончил Сигурд. - Должна быть тьма или буря, чтобы нас не увидели с улиц. И потому я молю Одина, чтобы надвигающаяся буря не разразилась, пока мы не достигнем города и не взойдем на ту лестницу. Ибо в бурю, которая близится, мы наверняка сможем сделать, как я говорю, причем быстро.
- Но я не вижу возможности сразить Кланета, - рыкнул Зубран. - Мы ползем в город, мы ползем вверх, мы ползем наружу с Шарейн - если можем. И все. Клянусь Ормуздом, мои колени слишком нежны для всего этого ползанья! Да и мой ятаган дрожит от желания приласкать шкуру черного жреца.
- Не быть нам в безопасности, покуда жив Кланет! - хрипло сказал Гиги, снова заводя старую песню.
- Сейчас я не думаю о Кланете! - гаркнул викинг. - Сперва женщина Кентона. Затем уже настанет черед черного жреца.
- Ты пристыдил меня, - сказал Зубран. - Мне следовало помнить об этом. Но, по правде говоря, я бы чувствовал себя лучше, если бы мы могли убить Кланета на пути к Шарейн. Ибо я согласен с Гиги - пока он жив, не будет покоя ни твоему кровному брату, ни кому-либо из нас. Однако, несомненно, в первую очередь - Шарейн.
Викинг поглядывал на компас. Он посмотрел на него еще раз, внимательнее, и выпрямился, указывая на него. Обе синие змейки в алой чаше указывали в одном направлении.
- Мы плывем прямо к Эмактиле, - сказал Сигурд. - Но вошли ли мы уже во фьорд или еще нет? Где бы мы ни были, мы уже близко.
Он повернул рулевое весло. Корабль тряхнуло. Большая игла отклонилась примерно на четверть расстояния между красными символами на краю чаши. Маленькая не шевельнулась.
- Это ничего не доказывает, - буркнул викинг. - Кроме того, что теперь мы не движемся прямо к городу. Но мы все еще можем быть в заливе. Проверь гребцов.
Корабль шел все медленнее и медленнее, прокладывая себе путь сквозь туман. И вдруг впереди начал проявляться темный силуэт. Что-то постепенно проступало из мглы. Можно было разглядеть берег, круто поднимающийся из воды и растворяющийся дальше в тенях. Волны плавно накатывали на него, лаская скалы.
Сигурд вознес хвалу богам.
- Мы на другой стороне от косы, - сказал он. - Тайная бухта, о которой я говорил, где-то близко. Скажите надсмотрщику, чтобы продолжали грести.
Сигурд резко повернул руль вправо. Корабль накренился и медленно двинулся вдоль берега. Вскоре перед ними вырос большой скалистый утес.
Они обошли его вокруг и, тихо гребя веслами, наконец приблизились к узкому входу в бухту, куда викинг и направил корабль.
- Место, чтобы укрыться, - сказал он. - Спрячем корабль в тех деревьях. Там вода, деревья растут из нее. Судно не увидят ни с берега, ни с моря.
Они вошли в рощу. Длинные ветви с густой листвой укрыли корабль.
- Теперь привяжем корабль к стволам, - прошептал Сигурд. - Тише. Рядом могут быть жрецы. Посмотрим позже, когда отправимся. Оставим женщин во главе корабля. И чернокожего с ними. Пусть затаятся, пока мы не вернемся…
- У тебя будет больше шансов вернуться, если ты острижешь свои длинные волосы и сбреешь бороду, Сигурд, - сказал перс и добавил: - И для нас больше шансов тоже.
- Что?! - в ярости вскричал викинг. - Остричь мои волосы?! Даже когда я был рабом, их не тронули!
- Посуди сам! - сказал Кентон. - Зубран, это также касается твоей бороды и рыжих волос. Тебе и нам будет лучше, если ты сбреешь их… или перекрасишь.
- Во имя Ормузда, нет! - воскликнул перс не менее яростно, чем Сигурд.
- Птицелов расставил сети и угодил в них вместе с птицей! - рассмеялся викинг. - Однако это хороший совет. Лучше волосы с лица и макушки, нежели голову с плеч!
Женщины принесли бритвы. Смеясь, они укоротили гриву Сигурда по плечи и коротко постригли ему бороду. Удивительно, как изменился Сигурд, сын Тригга, после этого.
- Этого мужа Кланет не узнает, если увидит, - хмыкнул Гиги.
Затем в руки женщин отдал себя перс.
Они обернули его голову и бороду тканью, смоченной в чаше с какой-то черной жидкостью. Рыжий цвет его волос поблек и затем превратился в коричневый. Не так велика была разница между ним и старым Зубраном, как между новым и старым Сигурдом, но Кентон и Гиги одобрительно кивнули - по крайней мере, рыжий цвет, который делал его столь же приметным, как северянина его длинные волосы, более не бросался в глаза.
Оставались Кентон и Гиги. С каждым из них мало что можно было сделать. Нельзя ведь изменить лягушачий рот Гиги, его глаза-бусинки, его лысину, его невероятно широкие плечи.
- Сними серьги, Гиги, - попросил Кентон.
- Сними браслет с руки, - ответил Гиги.
- Дар Шарейн? Никогда! - воскликнул Кентон столь же яростно, как и северянин с персом до этого.
- Мои серьги надела на меня та, которая любила меня не меньше, чем тебя любит твоя женщина! - В первый раз за все время, что Кентон знал Гиги, он услышал в его голосе гнев.
Перс тихо рассмеялся. Это сняло напряжение. Кентон виновато улыбнулся барабанщику. Гиги улыбнулся в ответ.
- Что ж, - сказал он, - похоже, всем нам надо чем-то жертвовать… - Он начал снимать серьги.
- Нет, Гиги! - Кентон не мог заставить себя расстаться с золотым браслетом, на который Шарейн нанесла символы своей любви. - Оставь. И серьги, и браслет можно спрятать.
- Не знаю. - В голосе Гиги звучало сомнение. - Мне кажется, так лучше. Мне нравится мысль о жертве.
- Мало смысла в том, что ты говоришь, - упрямо возразил Кентон.
- Разве? - удивился Гиги. - Однако многие видели этот твой браслет, когда ты сражался с людьми черного жреца и потерял Шарейн. Кланет видел его. Что-то мне подсказывает, что он больше запомнился, нежели серьги в моих ушах.
- Ну а мне ничто ничего не подсказывает, - отрезал Кентон.
Он прошел в каюту, ранее бывшую каютой Кланета, и принялся переодеваться в одежду моряка, которую они забрали с захваченной галеры. Он облачился в свободную рубаху из тонкой кожи, рукава которой опускались до запястий.
- Видишь, - сказал он Гиги. - Браслет спрятан.
Затем он натянул свободные штаны из того же материала, удерживаемые поясом на талии. Обул высокие сандалии на шнуровке. Поверх рубашки он надел кольчугу без рукавов. На голову Кентон возложил конический металлический шлем, с боков которого на плечи ниспадали складки промасленной шелковой ткани.
Остальные последовали его примеру. Только перс не стал снимать свою кольчугу. Он заявил, что уверен в ее силе, а остальные ему незнакомы. "Она - как старый друг, много раз выручавший меня, всегда верный, - сказал перс, - и я не собираюсь менять его на нового, чья верность под вопросом". Но сверху он надел рубаху и тунику. А Гиги, водрузив на голову шлем, поправил шелковую ткань так, что она скрыла его серьги и другие украшения. Еще один кусок шелковой ткани он обмотал вокруг шеи, закрывая рот.