Облачившись в накидки, товарищи посмотрели друг на друга с облегчением. Викинга и перса поистине было не узнать. О них беспокоиться не стоило. Кентон тоже, как показалось всем, был достаточно неузнаваем в новой одежде. Накидка скрывала короткие ножки Гиги, а ткань на лице и конический шлем меняли черты лица.
- Хорошо, - пробормотал викинг.
- Очень хорошо, - эхом отозвался Кентон.
Они застегнули пояса и прикрепили к ним как собственные мечи, так и короткие мечи, которые сковал Сигурд. Только Гиги не взял ни девятифутовый меч, сделанный для него северянином, ни булаву. Последняя слишком бросалась в глаза, а меч слишком громоздок для их путешествия, и, как и булаву, его невозможно было спрятать. Гиги прихватил два меча обычной длины. Затем он нашел длинный кусок тонкой веревки и привязал к нему абордажный крюк. Веревку Гиги обвязал вокруг пояса, оставив крюк болтаться на нем.
- Веди, Сигурд, - сказал Кентон.
Один за другим они перепрыгнули через борт корабля, прошли по мелководью и очутились на берегу, где остановились, пока Сигурд осматривался, определяя направление. Туман все сгущался. Золотые листья, алые и шафрановые лепестки проступали в дымке, напоминая узор на расписной китайской ширме. Сигурд скользнул в туман, перемещаясь, словно тень. Вскоре викинг вернулся.
- Идемте. Я нашел тропу.
В тишине они пошли за ним сквозь туман, двигаясь меж серебристых силуэтов деревьев.
ЧАСТЬ 4
ГЛАВА 18
В городе чародеев
Здесь и правда была потаенная тропа. Кентон не мог понять, как Сигурд находит ее в тумане, по каким знакам ориентируется. Но викинг уверенно шел вперед.
Узкая тропинка вилась между скал, покрытых золотистыми папоротниками; вела сквозь чащу, где замерший воздух тяжелел от тысяч странных запахов; шла сквозь заросли похожих на бамбук тонких стеблей - алых, блестящих; сквозь рощи, где деревья росли рядами, будто в парке, отбрасывая густые серебристые тени. Звук их шагов поглощал мягкий мох. Шум моря уже давно затих позади. Вокруг не раздавалось никаких звуков.
На окраине одной из аккуратно высаженных рощиц викинг остановился.
- Место жертвоприношений, - прошептал он. - Я пойду осмотрюсь, нет ли поблизости нергальских псов. Подождите меня здесь.
Сигурд исчез в тумане. Остальные ждали его, притихнув. Каждый чувствовал, что среди этих деревьев дремлет зло, что одним неосторожным словом или движением они разбудят его, привлекут его внимание. А вокруг, будто дыхание спящего зла, висел одуряющий сладкий трупный запах, как в каюте Кланета.
Сигурд вернулся так же тихо, как ушел.
- Черных здесь нет, - сказал он. - Но… Часть их темного божества всегда обитает в этой роще. Хотел бы я покинуть это место. Идемте, быстро и осторожно.
Они двинулись дальше. Наконец Сигурд остановился, выдохнув с заметным облегчением.
- Прошли, - сказал он.
Спутники прибавили шагу. Теперь тропа круто пошла вверх. Они миновали длинную глубокую лощину, в которую лишь кое-как проникал тусклый рассеянный свет - его едва хватало, чтобы находить путь по каменистой тропе. Они прошли между двух огромных монолитов - и остановились. Тишина, окружавшая их, была нарушена. Перед ними стояла стена тумана, но из-за этой стены - откуда-то издалека внизу - доносился шум, гул большого города, скрип мачт, скрежет такелажа, плеск весел, отрывистые окрики, взмывающие над общим гомоном, словно воздушные змеи.
- Порт, - сказал Сигурд, указав куда-то вниз и вправо. - Перед нами Эмактила, и близко. А вон там, - указал он немного левее, - Дом Семи Святилищ.
Кентон посмотрел в указанном направлении. Сквозь туман проступали очертания огромного конуса с плоским верхом. Его сердце забилось чаще.
Группа принялась спускаться, все ниже и ниже вела их тропа. Все громче и громче становился шум города. Громада храма вырисовывалась все четче, вздымаясь выше и выше к небесам. Но город все еще был скрыт туманом.
Они подошли к высокой каменной стене. Здесь Сигурд повернул и повел их в густую тенистую рощу. Отряд пробирался между деревьями, следуя за викингом, который теперь ступал с величайшей осторожностью.
Наконец он выглянул из-за огромного ствола дерева и подозвал остальных.
За деревьями пролегала широкая разъезженная дорога.
- Дорога в город, - сказал Сигурд. - Пустая дорога, по которой можно идти свободно.
Они спустились с крутого холма и пошли по дороге, теперь ступая плечом к плечу. Вскоре деревья уступили место обработанным полям, где колыхались на ветру местные растения: с листьями, похожими на листья кукурузы, но шафранно-желтыми, а не зелеными, и с гроздьями белых зерен вместо початков; ряды кустов, на ветвях которых поблескивали изумрудно-зеленые ягоды; свитые втрое лозы, на которых росли тыквы в форме звезд.
Они видели двухэтажные дома с пристройками в форме кубов, как на детских рисунках. Но удивляли эти строения не так формой, как отделкой фасадов, - в глаза бросались яркие краски и неожиданные узоры: вертикальные голубые полосы в ярд шириной проступали на желтом фоне; за темно-синими вкраплениями проглядывали алые зигзаги, напоминавшие стилизованные молнии; встречались и дома в клетку - зеленую и малиновую.
Дорога сузилась, превратившись в улицу, по сторонам которой возвышались дома. Построек стало больше. Мимо Кентона и его товарищей проходили мужчины и женщины с кожей черной и коричневой, одетые похожим образом - в белые рубахи до колен, без рукавов. На правом запястье каждого виднелся бронзовый браслет, с которого свисала цепь с полудюжиной звеньев. Они несли кувшины, корзины с фруктами, тыквами, красновато-коричневым хлебом, лепешками диаметром в фут. Проходя мимо, местные жители с интересом разглядывали четверку.
- Рабы, - сказал Сигурд.
Теперь ярко окрашенные дома стояли плотно, примыкая друг к другу. На балконах этих зданий росли деревья и цветы, как на выступе розовой каюты корабля. На некоторых балконах виднелись женщины - перевешиваясь через поручни, они окликали прохожих.
С этой улицы они свернули на другую, кишащую людьми. И Кентон замер, пораженный.
Улица упиралась в громаду храма. Вдоль его стен тянулись магазины, в дверях лавок расхваливали свой товар торговцы. У дверей висели флаги, на которых шелковой клинописью были вышиты названия изделий.
Мимо магазинов ходили ассирийцы, люди из Ниневии и Вавилона с кудрявыми головами и завитыми колечками бородами; горбоносые финикийцы с безжалостными взглядами; разодетые в муслиновые набедренные повязки египтяне с колючими глазами; эфиопы с огромными золотыми дисками в ушах; улыбающиеся желтокожие люди с раскосыми глазами. Шагали здесь и солдаты в кольчугах, лучники с колчанами за спиной и луками в руках, жрецы в одеяниях черных, алых и синих. Перед Кентоном на мгновение остановился мускулистый воин с красноватой кожей, несший на плече топор с двумя лезвиями - оружие древнего Крита. Рядом с ним, обнимая критянина за плечо, шла белокожая женщина в сандалиях и удивительно современно выглядящей плиссированной юбке. Ее талию перехватывал пояс из змеиной кожи. Высокая белая грудь виднелась в вырезе ее блузки - по крою та тоже скорее принадлежала двадцатому веку. Этот человек был минойцем, возможно, из тех, что смотрели, как юноши и девушки, которых Афины присылали в жертву Минотавру, проходят в двери лабиринта, где их поджидает чудовищный человекобык.
А вот и римлянин в кирасе, держащийся за рукоять меча, который, возможно, выручал его в первом походе Цезаря. За ним следовал огромный галл с заплетенными в косы волосами и глазами такими же льдисто-голубыми, как у Сигурда.
Взад-вперед по центру улицы проезжали мужчины и женщины в паланкинах, которые несли на своих плечах рабы. Кентон проводил взглядом гречанку, длинноногую и гибкую, с волосами желтыми, как спелая пшеница, и карфагенянку с обжигающим взором, достойную быть невестой Ваала. Девушка улыбнулась ему, выглянув из паланкина.
- Я голоден и хочу пить, - прорычал Сигурд. - Почему мы стоим здесь? Идемте же.
И Кентон понял, что эта смесь прошедших веков не кажется странной его товарищам, которые сами происходили из прошлого. Он кивнул.
Смешавшись с толпой, они добрались до харчевни.
- Лучше, если мы будем входить по двое, - сказал Гиги. - Кланет ищет четверых, а мы - четверо чужеземцев. Волк и Сигурд, идите первыми. Мы с Зубраном войдем за вами, но не обращайте на нас внимания, когда мы появимся.
Трактирщик поставил перед ними миски с едой и кубки с красным вином. Он был словоохотлив и тут же поинтересовался, как давно они прибыли в порт и было ли их путешествие удачным.
- Хорошо, что вы не в море, - болтал он. - Надвигается буря, и большая. Молюсь Владыке Вод, чтобы она не началась до конца службы Бела. Скоро я закрою харчевню, чтобы пойти посмотреть на новую жрицу, о которой столько говорят.
Кентон сидел, пригнувшись и спрятав лицо под шлемом, но при этих словах он выпрямился и вперил взгляд в лицо трактирщика. Тот побледнел, запнулся и уставился на Кентона в ответ.
Неужели его узнали? Рука Кентона под столом сжала рукоять меча.
- Простите! - выдохнул трактирщик. - Я не знал, что… - Затем он присмотрелся, выпрямился и рассмеялся. - Во имя Бела! Я подумал, что вы… О боги!
Трактирщик поспешил прочь. Кентон смотрел ему вслед. Возможно, он притворился, что ему пора идти? Узнал ли он в Кентоне человека, которого разыскивает Кланет? Не может быть - его испуг был слишком реальным, его облечение - явно искренним. За кого же он принял Кентона, почему это вызвало такой страх?
Они быстро закончили трапезу, расплатились золотом с галеры и вышли на улицу. Почти сразу же за ними последовали Гиги и перс.
Они шагали по улице по двое, не спеша, будто люди, только сошедшие на берег после долгого путешествия. Но пока они шли, Кентон с возрастающим удивлением и тревогой замечал направленные на него взгляды. Люди останавливались, изумленно всматривались, а затем быстро уходили прочь, пряча глаза. Остальные тоже это заметили.
- Закройте лица, - сказал Гиги с беспокойством. - Не нравится мне, как они на нас пялятся.
Кентон кратко поведал ему о трактирщике.
- Это плохо, - покачал головой Гиги. - Но на кого ты можешь быть похож, столь внушающего страх всем, кто на тебя смотрит? Что ж, лучше всего прятать лицо.
Так Кентон и сделал, наклоняя голову как можно ниже при ходьбе. Но даже невзирая на такие меры предосторожности, люди на него озирались.
По улице они добрались до большого парка. Люди прогуливались по дерну, сидели на каменных скамьях и гигантских корнях деревьев, чьи стволы были толщиной со ствол секвойи, а кроны терялись в густом тумане. Вскоре Сигурд свернул с дороги.
- Волк, - сказал он, - Гиги прав. Они слишком на тебя таращатся. Мнится мне, что для всех нас будет лучше, если ты дальше не пойдешь. Сядь на скамью. Свесь голову, будто пьян или спишь. Народу здесь немного и будет меньше, когда все пойдут во двор храма. Туман скроет тебя от глаз тех, кто ходит по улице. Мы втроем отправимся к храму и осмотримся на лестнице. Затем вернемся и все обдумаем.
Кентон знал, что викинг прав. Его собственное беспокойство все нарастало. И все же было сложно бросить всех, не посмотреть на место, где удерживали Шарейн, предоставить поиск пути к ней остальным.
- Мужайся, брат, - сказал Сигурд, когда они его оставили. - Óдин задержал бурю для нас. Óдин поможет нам спасти твою женщину.
Долго, очень долго, как ему показалось, Кентон сидел на скамье, прикрыв лицо руками. Все сильнее и сильнее становилось желание увидеть темницу Шарейн самому, изучить ее слабые места. Наконец, для его товарищей это было не так важно, как для него, так как их взор не делала острее любовь. Он может преуспеть там, где они потерпят неудачу, его глаза заметят то, что они упустили. И вскоре он не мог больше сдерживать это желание. Сделав несколько шагов прочь, Кентон развернулся и побежал сквозь парк параллельно улице.
В скором времени он достиг края парка и выглянул, наполовину скрытый деревьями.
Прямо перед ним, не более чем в пятидесяти ярдах, возвышалась громада Дома Семи Святилищ.
Циклопический конус занимал все пространство. Вокруг него змеей вилась огромная лестница. Начиная от подножия и на сотню футов вверх храм сиял, как полированное серебро. На этой высоте храм опоясывала терраса. Над нею еще на сотню футов вверх стена была покрыта каким-то металлом красновато-золотистого или оранжевого цвета. Затем еще одна терраса, и над ней - стена гагатово-черного, мертвого цвета. И снова терраса. Туман скрывал стены, уходящие ввысь, но Кентон подумал, что дальше должна быть алая стена, а над нею - голубая тень.
Его взгляд проследовал вдоль лестницы. Кентон вышел из укрытия, чтобы разглядеть все лучше. Широкие ступени вели от подножия к платформе, на которой стояло много мужчин в броне. Это, как понял Кентон, и был гарнизон, который следовало либо перехитрить, либо перебить. Сердце у него сжалось, когда он пересчитал солдат.
Затем он посмотрел дальше. От платформы ступени постепенно поднимались вверх. Парк тянулся до самой стены храма. Кое-где вершины деревьев почти касались лестницы.
Веревка и крюк Гиги! Ах, ниневиец был мудр, предусмотрев подобное. Кентон был самым легким из всех четверых - он мог влезть на дерево, перебраться на лестницу или же забросить на стену крюк и подняться по веревке! Затем он мог бы спустить веревку вниз, чтобы остальные трое последовали за ним. Это можно сделать! А в бурю, как Сигурд и предсказывал, гарнизон внизу их не заметит.
Вдруг у Кентона появилось чувство, что за ним следят. Он понял, что между местом, где он стоит, и храмом нет людей, понял, что офицер гарнизона у подножия лестницы смотрит на него. Кентон обернулся и быстро зашагал по улице, пока не вернулся к своей скамье. Он сел на нее, как и раньше, нагнувшись, спрятав лицо в ладонях.
И когда он сел, кто-то еще опустился на скамью рядом с ним.
- Что случилось, моряк? - спросил голос, звучащий дружелюбно. - Если ты болен, почему не идешь домой?
Кентон ответил хрипло, не отрывая рук от лица.
- Слишком много эмактильского вина. Оставь меня. Пройдет.
- Хо! - рассмеялся второй и взял Кентона под локоть. - Вставай. Лучше иди домой, пока буря не началась.
- Нет, нет, - ответил Кентон. - Плевать на бурю. Вода мне поможет.
Рука на локте разжалась. Какое-то время тот, кто сидел рядом, молчал. А затем поднялся.
- Ладно, моряк, - ответил он тепло. - Оставайся тут. Ложись на лавку и поспи немного. Да пребудут с тобой боги!
- И с тобой, - пробормотал Кентон.
Он слышал, как его собеседник уходит. Кентон осторожно повернул голову и осмотрелся. Среди деревьев двигалось несколько фигур. Одной из них был старик в длинном сером плаще, другой - офицер, одетый как один из гарнизона у лестницы, а еще там были моряк и горожанин, торопящиеся куда-то. Кто же из них с ним говорил?
Человек, который сел рядом с ним, взял его за руку там, где он носил браслет Шарейн! И этот офицер - из гарнизона! Это был он? За ним следили? Кентон выпрямился, ощупал рукав кожаной рубахи. Его рука коснулась браслета! Кто-то разрезал его рукав ножом!
Кентон вскочил, собираясь бежать. Но не успел сделать и шагу, как услышал топот ног сзади. На голову набросили тяжелую ткань, похожую на мешок. Кто-то вцепился ему в горло. Другой человек наматывал слой за слоем веревки, привязывая его руки к бокам.
- Снимите это с его лица, но держите за горло, - послышался холодный мертвый голос.
Голову Кентона освободили. Перед ним были тусклые глаза Кланета!
Затем из двойного кольца солдат, окружавшего его, послышались изумленные возгласы, началось испуганное движение. Офицер выступил вперед, уставившись на Кентона с недоверием.
- Матерь Богов! - вскричал он и упал на колени к ногам Кентона. - Владыка… я не знал… - Он вскочил и поднес нож к путам.
- Стой! - сказал Кланет. - Это раб! Посмотри лучше!
Дрожащий офицер взглянул в лицо Кентона, приподнял ткань на шлеме.
- Боги! - воскликнул он. - Но я думал, он…
- Это не он, - вкрадчиво проговорил Кланет. Он пожирал Кентона глазами. Затем простер руку и вынул из ножен меч Набу.
- Подержи это! - Он протянул офицеру оружие, и тот взял меч. - Этот человек - мой пленник, пока я не доставлю его царю. До того момента я оставлю себе его меч. - В глазах черного жреца вспыхнули хищные огоньки. - Он отправляется в Дом Нергала, - прорычал Кланет. - Поберегись, капитан, не стой на моем пути.
- Стоять или не стоять - не я выбираю, - ответил офицер. - Я слуга царя. Я повинуюсь его приказам. И ты, как и я, знаешь, что он повелел сперва приводить пленников к нему, что бы ни говорили даже высшие жрецы. К тому же, - тихо добавил он, - вопрос в награде. Лучше, чтобы о его поимке стало известно. Царь справедлив.
Черный жрец стоял неподвижно, кусая ноготь.
Офицер рассмеялся.
- Марш! - скомандовал он. - В храм. Если этот человек сбежит - ответите своими жизнями!
Окруженный тройным кольцом солдат, Кентон двинулся вперед. С одной стороны от него шли офицеры, с другой - черный жрец, не сводивший с него полного злорадства взгляда. Кланет, жестоко усмехаясь, облизнул губы. Так они прошли через парк, выбрались на улицу и, миновав арку, очутились в храме.
ГЛАВА 19
Владыка Двух Смертей
Царь Эмактилы, Владыка Двух Смертей, сидел, поджав ноги, на высоком диване. Он был похож на короля Коля Старого из детского стишка - у него были такие же круглые румяные щеки. В водянистых голубых глазах плясали веселые огоньки. Одет он был в свободную алую накидку. Длинная белая борода, покрытая пятнами красного, фиолетового и желтого вина, тряслась из стороны в сторону.
Зал судилища занимал площадь в сотню квадратных футов. Диван эмактильского царя был расположен на длинной платформе в пять футов высотой, похожей на сцену. Спереди с нее спускались широкие низкие ступени, оканчивающиеся примерно в пяти футах от царского дивана.
Двенадцать лучников в серебристо-алых плащах выстроились на нижней ступени - луки и стрелы в руках, плечом к плечу, готовые в мгновение ока натянуть тетивы и выстрелить. Еще двадцать четыре лучника стояли у их ног на одном колене. Тридцать шесть стрел были направлены на Кентона, черного жреца и капитана.
С каждой стороны ступеней вдоль сцены были другие лучники, облаченные в серебристо-алые одежды, готовые стрелять. Царь видел лишь их затылки, протянувшиеся вдоль края сцены, будто софиты.
И вдоль остальных трех стен тянулась эта цепочка серебристо-алых лучников, стоявших плечом к плечу, глядящих на царя Эмактилы. Они походили на механизмы, ожидавшие, когда их приведет в действие скрытая пружина.
Окон в комнате не было. Стены покрывали бледно-голубые гобелены. Освещали ее сотни ламп, источавших ровное желтое пламя.
По левую руку короля на расстоянии, в два раза превышающем рост высокого человека, возвышалась закутанная в вуали фигура, столь же неподвижная, как и лучники. Но даже сквозь плотную ткань можно было ощутить ее красоту.