- Но я благодарю судьбу за то, что рядом со мной оказались люди, которым не безразлична моя жизнь. Это мой внук. Он заметил, что со мной начинают происходить странные вещи. Что я становлюсь раздражительным, часто злюсь, что у меня грубеет кожа на руках и начали выпадать ногти. Он сразу понял, что это, ведь я воспитывал его с детства. И он понял, что мне нужна помощь.
Ярость затопила сознание Маана. Она пришла слишком быстро чтобы он успел изолировать ее в глухом участке сознания и, наверстывая упущенное, она хлынула по венам испепеляющим жидким огнем.
- Он сам отправил заявку в Санитарный Контроль, и я благодарен ему за это, ведь он тем самым спас мою жизнь, а может, и многих…
- Да переключите наконец! - рявкнул Маан и вдруг сам испугался своего крика. Прозвучало хрипло и зло.
Бесс поспешно переключила на другой канал.
- Зачем так кричать? - удивленно спросила Кло.
- Прости, дорогая, - сказал он с неуклюжим смешком, - Просто устал. Одно и то же изо дня в день… Видеть уже не могу.
- Ты говорил, это удачный информационный блок.
- Но только если не показывать его по две дюжины раз на дню.
Он надеялся, что Кло больше ничего не скажет и в гостиной установится привычное всем молчание. Но сегодня она, кажется, была в ином настроении.
- Я считаю, что Бесс должна это видеть, дорогой.
Бесс скривилась, благоразумно ничего не сказав.
- Она видела этот информационный блок не меньше, чем я. Не уверен, что она найдет в нем что-то новое.
- Дело не в чем-то новом, Джат, дорогой. Ты сам не раз говорил, что подобные ролики не просто несут нужную информацию, они закладывают в сознание верные принципы, понимание…
- Да, ты права, - ему понадобилось сделать два быстрых глубоких вздоха чтобы голос его не подвел, - Бесс, включи обратно, пожалуйста.
Бесс пожала плечами и снова щелкнула кнопкой. К облегчению Маана "кузен" уже пропал с экрана, осталась лишь знакомая, бледнеющая с каждой секундой, надпись: "Помните, при подозрении на Синдром Лунарэ немедленное обращение в Санитарный Контроль обязательно для любого гражданина Луны. Сознательное сокрытие карается деклассированием".
Каждая строчка этого послания звучала как приговор.
Однако приговор ему давно уже вынесен. Его верный признаком было пятно Гнили. Все остальное - только формальности.
Сколько раз Бесс видела этот ролик и другие, подобные ему? Она много времени проводит перед теле, значит, не одну сотню. Хорошие ролики, специалисты Мунна не зря получают свои социальные очки. "Спокойно, - говорят они, - Гниль - это, конечно, ужасно, но не смертельно! Помните, если ваш близкий родственник заболел Гнилью, его сила воли побеждена и бессильна, и только в ваших руках находится его спасение! Смелее, обращайтесь в Контроль и мы живо вылечим его!".
- Пойду спать, - сказал Маан, вставая, - Чувствую себя ужасно сонным.
- Спокойной ночи, дорогой, - сказала Кло, не оборачиваясь.
Гниль не тратила даром ни одной минуты. Маан избегал смотреть на грудь, по которой разрасталась твердая шершавая чешуя, которой суждено стать его новой кожей, но чувствовал, как она отвоевывает все новое и новое пространство. Ей понадобилось два дня чтобы достигнуть живота. Через четыре она уже коснулась паха и подмышек. Днем и ночью он ощущал эту отвратительную пульсацию под кожей, свидетельствующую о том, что его перерождение не прекращается ни на секунду. Каждый раз, взглянув на свое тело, он мучился приступами тошноты, поэтому Маан старался и вовсе на него не смотреть. Что приятного наблюдать за превращением в чудовище? Он носил плотную майку и, в дополнение к ней, шерстяную рубашку, уверяя Кло, что ему зябко. Верила она или нет, но подозрительности не проявляла. Хотя некоторые ее фразы, обращенные к нему или взгляды, по-прежнему казались Маану двоякими, скрывающими под собой что-то зловещее.
Однажды за ужином - Кло купила по пути со службы бутылку "Couronne et de la branche" и выпила ее почти всю одна - она вдруг обняла его. Бесс ушла спать, на следующий день у нее была контрольная. От этого объятия Маан окаменел. Рука Кло легла ему на плечи. Обычно невесомая, теперь она давила на него тяжестью свеже-отлитого металла.
Стоило ей спуститься на десять сантиметров ниже…
- Дорогой, тебе не кажется, что у нас есть пара свободных часов? - промурлыкала она ему на ухо. Ее ногти нежно царапали его правое плечо. Если бы они переместились самую малость левее, он бы уже услышал твердый хруст красивых ухоженных ноготков по чешуе.
- Мммм… Не знаю, может быть.
- Я знаю, - она уже дышала ему в ухо, - Мы уже месяц не занимались этим. Ты помнишь? Месяц. Для меня это чертовски большой срок, дорогой.
Возможно, в другой ситуации он почувствовал бы вожделение. Она снова использовала те духи, которые ему нравятся - и не случайно. Но сейчас, слушая ее пьяный шелестящий голос, чувствуя тепло ее дыхания, щекочущее в ухе, Маан ощутил лишь отвращение. Как будто рядом с ним сидело и похотливо обнимало его за плечи существо совершенно другой природы, не относящееся к человеческому роду, настолько далекое от него и чуждое, что стоило огромного труда не вскочить, отстранившись.
"Не она, - вдруг понял Маан, - Я. Это я уже не человек. Все верно".
- Голова кружится, - сказал он через силу, - К вечеру бывает. Знаешь, я…
- Давай же.
Она начала расстегивать на нем рубашку. Первая пуговица поддалась легко, скользнула в ушко. Маан, обмерев, молча наблюдал за тем, как она перешла к следующей. Раз, два, три… На четвертой она замешкалась, видимо пуговица оказалась слишком тугая. Кло попыталась поддеть ее ногтем, тот соскочил и…
- Ай, - она потянула палец с сорванным ногтем в рот, - Джат!..
Он даже не ощутил этого прикосновения. Его новая хитиновая кожа не обладала чувствительностью.
Когда Кло попыталась вновь обнять его, он быстро перехватил ее руку и сказал серьезно, глядя в глаза:
- Не сегодня, Кло. Не сегодня.
Несколько секунд она смотрела на него в немом удивлении, затем презрительно искривила губы, встала и молча вышла из гостиной. Потом он услышал шорох постельного белья в спальне. Кло ложилась спать.
Ему стало трудно ходить. Он и раньше передвигался лишь в пределах дома, большую часть дня проводя в апатичном оцепенении, теперь же его ноги начинали ныть, стоило ему сделать десяток шагов по комнате. Он начал сильно сутулиться, держать спину прямой было сложно, от этого сразу начинал жаловаться позвоночник. Некоторое время он пытался бороться с этим, как смертельно-больной отчаянно борется с признаками своей болезни, пытаясь сделать вид, что не замечает их. Но борьба эта была тщетной и проигранной еще до своего начала. Можно бороться со многим - с врагами, с окружением, с неприятностями, но нельзя бороться с собственным телом, заложником которого является твой разум. Маану пришлось понять это и, в конце концов, смириться. Когда Кло и Бесс не было дома, он передвигался шаркающей стариковской походкой на полусогнутых ногах, ссутулившись и прихрамывая. Если в этом не было необходимости, то и вовсе не менял своего местоположения на протяжении всего дня. Апатия и равнодушие, поселившиеся в нем с приходом Гнили, все набирали силу, и Маан просиживал дни напролет в блаженной отрешенности, впав в подобие глубокой дремы, из которой его вырывал только звук открывающейся двери.
Ему стало трудно действовать руками. Видимо, Гниль поедала и мышцы под кожей. Руки Маан стали неловкими, тяжелыми, безвольно свисающими, иногда даже чтобы сделать что-то простое, например включить свет, ему приходилось тратить до полуминуты. Он уже не боялся этого. Гниль сделала его равнодушным.
Когда позвонил Мунн, развитие второй стадии длилось уже десять дней. Маан не сразу сумел подцепить непослушными твердыми пальцами трубку войс-аппарата. И услышав в ней спокойный негромкий голос Мунна, вдруг ощутил, как хрустит и трескается мягкий пластик.
- Здравствуй, Маан.
Как вызов с того света. Голос с небес. Направленный луч света, от которого не скрыться за самыми толстыми стенами, и в этом свете неумолимо высвечивается вся правда… Некоторое время Маан чувствовал себя оглушенным - как будто над ухом кто-то выстрелил из большого калибра. Звон в голове, а окружающий мир почему-то становится плоским и каким-то удаленным, точно его скрыли за толстым слоем прочного стекла.
- Здравствуйте, господин Мунн, - сказал он автоматически.
Хорошо, когда тело, привыкшее за много лет к повседневным ритуалом, само берет контроль.
- Как ты поживаешь? Как твое здоровье?
Вопрос был задан участливым тоном, не для проформы. Мунну действительно было интересно, как он себя чувствует.
"Я покрываюсь какой-то дрянной коркой, - мысленно сказал ему Маан, - И еще я скоро не смогу ходить. Но это мелочи. Пожалуй, я чувствую себя отлично".
- Неплохо, господин Мунн. Наверно, неплохо. Я имею в виду, мне уже лучше, чем… раньше.
- Значит, врачи мне не врали, отдых и домашняя обстановка могут поставить тебя на ноги, - Мунн засмеялся, - Отличная новость. Я слышал от твоих ребят, что ты и в самом деле вполне неплох. Даже уложил Гнильца на операции.
- Извините. Я не участвовал в ней официально. Группу вел Геалах.
- Да, я знаю. Ты застрелил очень интересный образец, но уж корить тебя за это я точно не стану… В общем, говорят, ты готов к работе?
В груди, под толстой неподвижной коркой, отчаянно зачесалось. Точно там выступил огненно-горячий едкий пот.
- К работе? Я..
- Не хотел тебя дергать прежде, чем ты оправишься, пришлось ждать два месяца. Но людей мало, а профессионала вроде тебя и заменить некем. Так что ты снова мне нужен, Маан. Готов вернуться на службу?
Вернуться на службу. Внутри заворочался то ли смех, то ли скрежет сдавивший глотку стальной хваткой. Служба. Точно - вернуться на службу. В отдел, набитый инспекторами. Его ребятами, его верными парнями, его славными охотниками, готовыми находить и истреблять Гниль без зазрения и усталости. И он, Маан, впереди них. Скорчившийся, с трудом передвигающий ноги, наполовину сожранный второй стадией…
Славная картина. Но сейчас Маан не мог оценить ее во всей полноте. Мунн ждал его ответа. Терпеливо, не секунды не сомневаясь в том, что услышит. Нет такого инспектора, который не мечтал бы вернуться на службу.
- Господин Мунн… Боюсь, я… Мне придется немного задержаться. Я бы с радостью вернулся в отдел, но ситуация…
- Ситуация? Маан! - Мунн, видимо, приблизил лицо к войс-аппарату, голос стал звучнее, громче, - Что за ситуация?
- Здоровье. Видимо, я еще недостаточно пришел в себя чтобы заниматься своими обязанностями.
Маан ощутил удивление Мунна. Это удивление проникло в невидимый провод, соединяющих их сейчас, и добежало до уха Маана, неприятно уколов. Мунн слишком хорошо знал своих людей и слишком хорошо знал свою работу чтобы удивляться.
- Твои парни говорят, ты выглядишь отлично. Что ж… Если твое здоровье еще не позволяет тебе сидеть в кабинете, я попрошу своих людей из госпиталя чтобы занялись тобой прямо завтра. Подъезжай туда, тебя хорошенько просветят, вдруг, действительно, понадобятся еще какие-нибудь процедуры, ты же знаешь, что для тебя мне ничего не жаль.
- Не стоит, - выдавил из себя Маан, - Знаете, честно говоря это не совсем здоровье. Я бы сказал, это причина… э-э-э… личного характера. Мне надо… некоторое время чтобы все сделать.
- Что такое? Кло? Бесс?
- С ними все в порядке. Просто… временные дела. Все нормально. Просто, я бы хотел… если возможно…
- Понимаю. Конечно. В чем бы ни была причина, я уважаю ее и не собираюсь гнать тебя на службу, Маан. Ты заслуженный инспектор и слишком много сделал для меня и этого города чтобы не получить право на такую малость. Я согласен. Не обязательно выходить на службу прямо сейчас. Когда тебе будет удобнее?
Мозг Маана еще думал, лихорадочно перебирая цифры, а его рот уже произнес:
- Через неделю.
Но Мунн не подал вида, что недоволен.
- Неделю? Хорошо. Значит, неделя. Все в порядке, я буду ждать тебя. Выйди на связь, когда будешь готов.
- Так точно.
- Отбой, Маан.
- Отбой, господин Мунн.
Пластик трубки в некоторых местах выкрошился, видимо, не сознавая этого, Маан слишком сильно сжимал ее рукой.
- Неделя… - прошептал он, опускаясь в кресло, - Одна неделя.
Семь дней. Черта, последняя черта в его человеческой жизни. Крайний срок. Предел. Через семь дней он окончательно превратиться из увечного человека в скрывающегося зверя. Без прав, без полномочий, без помощи. Конечно, можно было бы вновь позвонить Мунну - чуть позже, разумеется - и придумать еще какую-нибудь причину. Но Мунн не дурак и никому не позволял считать себя дураком. Может, он не поймет, но заподозрит, и это будет концом его, Маана, существования. Нет, этот срок нельзя сдвигать. Неделя - значит неделя.
Бежать.
Запасы есть. Их немного, лишь самое необходимое, но у него есть время подготовиться. Теперь уже решено. Никакой жалости, никаких колебаний. Он и так потратил слишком много времени, малодушно прячась от опасности. Больше у него такой возможности нет и не будет.
Он даже почувствовал неожиданный прилив бодрости. Хватит сидеть взаперти, вздрагивая при каждом звуке, боясь выглянуть в окно. Дальше он будет действовать. Он исчезнет, пропадет, сгинет. Конечно, надо будет оставить записку Кло. Что-то многозначительное и туманное, никакой конкретики. Извини, вынужден был уйти по обстоятельствам, которые тебе лучше не знать, поцелуй за меня Бесс. Конечно, это убьет ее, но не так, как могла бы убить весть о настоящем положении вещей. И его вряд ли будут искать. Он пропадет как человек, а люди часто пропадают в огромном многомиллионном городе. Никто не станет разыскивать его по заброшенным складам и фермам. Никто не будет рассылать экспедиции и штурмовые группы. Инспектор Маан? Просто пропал в один прекрасный день, глупая история. Но на Луне случается и не такое.
Интересно, чем удивит его собственное тело за эту неделю. Не похоже чтоб у него в скором времени начали расти дополнительные конечности или что-то в этом роде, но надо быть готовым ко всему. Маан снял рубашку и, поморщившись, стащил с себя майку. Это было трудно - ткань цеплялась за его колючий бугристый торс, трещала, рвалась. Он не снимал одежды уже несколько дней.
Когда майка клочьями упала на пол, Маан убедился, что Гниль прогрессирует, не сбавляя темпа. Спереди он весь был покрыт уродливой шипастой броней, похожей на хитин насекомого. Она уже захватила его бока и начала перебираться на спину. Еще несколько дней и он окажется намертво скован в этой кирасе, замурован без надежды выбраться из нее. Она выглядела блестящей, точно покрытой тонким слоем лака, но ее цвет был необычен, по крайней мере для Маана, никогда не интересовавшегося фауной Земли. Черно-серый, с зеленоватым отливом и темными пятнами, образующими подобие какой-то дьявольской картины.
Ему было омерзительно даже смотреть на это, он не мог заставить себя прикоснуться к своей новой коже. А ведь теперь она была частью него. Возможно, ему предстоит увидеть нечто куда более отвратительное. И он не раз пожалеет, что так и не нашел сил прекратить свое существование, когда была возможность.
Разглядывая свое новое обличье, Маан подумал о том, что встреть он подобное существо парой месяцев ранее, разрядил бы в него пистолет без малейших сомнений. Рефлекторно. Даже не заглянув в лицо. Прогрессирующая двойка - опасная штука. Такие часто сопротивляются при задержании, а их тело напичкано неожиданными сюрпризами. Живыми таких берут редко, разве что у Гнильца образовалась какая-нибудь нетипичная деформация и ребята Мунна просят привезти им тело без повреждений. Такое случается редко - за все эти годы они, наверно, насмотрелись и не такого…
Звук открывшейся двери застал Маана врасплох. Это произошло так быстро, что он, зачарованный отвратительными узорами на своей груди, не сразу сумел распознать источник этого звука, хотя внутреннее чувство опасности заставило его резко повернуться.
Кло.
Он стоял в гостиной, по пояс обнаженный, с коростой Гнили, покрывающей его едва ли не наполовину. Свет не был включен, оттого Кло, увидев его, лишь улыбнулась:
- Привет, Джат. Представляешь, отпросилась со службы пораньше. Мне показалось, нам стоит поговорить. Мне очень неловко из-за вчерашнего, и я подумала…
Он замер, не в силах даже вздохнуть. Она была в четырех метрах от него, он чувствовал запах ее духов. Схватить рубашку, прикрыться, выскочить из гостиной…
- Джат! Чего же ты молчишь? Это из-за вчерашнего?
Он что-то промычал, начав пятиться к двери.
Нет.
Не сейчас.
Только не так.
- Эй, Джат!
Он сделал еще два шага.
- Почему так темно? Экономишь социальные очки на электроэнергию? Очень заботливо, но… Ну вот.
Он услышал мягкое клацанье выключателя и комнату залило беспощадным светом. Неожиданно, точно высоко над ними в небе вспыхнула одинокая, но очень яркая звезда. Или театральный софит, освещающий сцену в момент наивысшего напряжения.
Он увидел ее при свете - влажный после уличной сырости костюм, немного выбившиеся из-под темного берета волосы, губная помада в правом уголке рта немного поплыла…
А она увидела его.
Ее лицо еще выражало радость, но Маан видел, как стремительно оно сереет, точно из тела Кло выкачивают всю кровь, как выражение радости каменеет, вминается в кожу, застывает, обращаясь в гримасу смертельного ужаса.
- Слушай… - он беспомощно выставил вперед руки, еще человеческие, но неуклюжие, непослушные, - Я понимаю, как это выглядит. Только ты… Нет, все в порядке. Успокойся. Это просто…
И Кло закричала.
ГЛАВА 12
Крик стеганул его шипастой стальной многохвостой плетью. Он в первый раз слышал, как она кричит и звук этот, раздирающий барабанные перепонки, вибрирующий, визжащий, заставил его глухо зарычать, сжавшись как от удара.
Соседи. Они услышат. Они уже услышали.
Эта мысль обожгла его. Он рванулся вперед со скоростью, которой сам не подозревал у своего перестраивающегося неловкого тела. Попавшийся ему на пути столик отлетел в сторону. Кло попыталась выскользнуть в дверной проем, но зрелище бегущего к ней Маана заставило ее ослабеть от страха, она зацепилась плечом за дверной косяк. Он схватил ее, жестко, подчиняясь звериному страху, корчившемуся от ее крика. Схватил и тряхнул, так, что у нее мотнулась голова.
- Кло! Кло! Пожалуйста!
Она кричала и лицо ее сейчас было пустым гипсовым слепком. Ужас - человеческий ужас, возведенный в крайнюю степень. Никаких эмоций, никакого разума. Только дикий животный страх, парализующий тело.