- Будешь жить, - кратко ответил Чандрама, - К несчастью для многих людей, населяющих эту планету. Если серьезно… Все, кажется, в норме. Эритроциты - порядок. Тромбоциты - порядок. Уровень холестерина повышен, но это ты, наверно, знаешь и без меня.
- Знаю.
- Ну и хорошо. Тогда можем сделать все как обычно. Я потребую чтобы ты держал себя в форме, ты мне в этом поклянешься, и выбросишь все услышанное из головы, как только переступишь порог кабинета. И в следующий раз опять будешь жаловаться на боли и отдышку. Идет?
- По рукам, господин доктор.
- В остальном… Излишний вес остался прежним, все двенадцать килограмм.
- Вот и нет, я похудел на два килограмма в прошлом месяце.
- Значит, в этом набрал четыре. Маан, двенадцать килограмм - это не такая уж огромная цифра, но я опять вынужден тебе напомнить о возрасте.
- Не очень-то тактично.
- Каждый лишний килограмм после пятидесяти лет - это повышенная вероятность осложнений с сердцем. Ты хочешь этого? Серьезно?
- У меня нет времени прыгать на скакалке.
- Есть множество менее трудоемких способов согнать избыточный вес. Хочешь, я отправлю тебя на йогу?
- Благодарю покорно, - Маан поднял руки, - Что еще?
- Давление повышено. Сто сорок пять на девяносто. Вот тебе твоя отдышка. Тебе нужны легкие физические упражнения и сбалансированное питание. Конечно, если ты не хочешь к следующему юбилею получить в подарок от своей конторы искусственное сердце.
Маан покачал головой. Чандрама всегда говорил в высшей степени нужные и правильные вещи, не оставляя своим пациентам возможности спорить. В этом почти все его знакомые медики были схожи. Он механически положил руку на свой живот. В первые месяцы после операции было сложнее всего, он постоянно прикладывал ладонь к тому месту, где раньше располагалась его печень. Ему казалось, что он чувствует изнутри холод, а под пальцами что-то твердое. Но Чандрама уверил его, что это все психосоматическое. Он был прав, как всегда, вскоре это прошло. Лишь иногда, раздеваясь чтобы лечь в постель, в которой уже тихо дышала Кло, он рефлекторно проводил пальцем по узкому розовому шраму в форме полумесяца справа от пупка.
"Все могло быть хуже, - сказал ему Геалах, навестивший его после выписки, - Эта тварь могла схватить тебя за яйца".
Чандрама бросил испещренные мелкими значками листы на письменный стол.
- Так что… Могу сказать, что ты условно здоров. Для своего возраста твой организм еще вполне ничего. Конечно, на плакаты Министерства здравоохранения я бы его не рекомендовал, но в остальном… В физическом отношении я не вижу никакой серьезной опасности или нехороших признаков. Но я опять вынужден тебе напомнить - ты уже не мальчик, Маан. И ты должен относиться к своему телу соответственно.
- Спасибо. Выпишешь мне каких-нибудь лекарств?
- Да. У меня есть отличное средство как раз для таких случаев, - Чандрама открыл сейф для медикаментов, в котором хранил препараты категории "А", и вытащил оттуда маленькую бутылку "Sean nathair" с латунной пробкой, - Пропишу тебе пятьдесят миллиграмм, пожалуй. И себе заодно. Не против?
- Если я откажусь от бренди двенадцатилетней выдержки, ты сам упрячешь меня в больницу, и будешь совершенно прав. А как на счет печени?
- Ее способность расщеплять этиловый спирт не ставится под сомнение, - Чандрама подмигнул, открывая бутылку, - Но опять же, злоупотреблять этим свойством я бы не советовал.
Он достал из ящика стола две чистых рюмки, невысоких и из толстого стекла, плеснул в каждую на два пальца золотистой жидкости, протянул одну Маану.
- Твое здоровье!
- Отличный тост.
Маан выплеснул содержимое рюмки в рот и оценил его отличный вкус. В шкафу у Чандрама ничего иного и не водилось.
- Как дома? - спросил Чандрама, откинувшись на спинку кресла, - Как Кло и Бесс?
- Кло в норме. Иногда ее мучает бессонница, но мне кажется, это все кофе и теле. Она собиралась зайти к тебе на следующей неделе.
- Отлично. Буду ее ждать. А Бесс?
- В порядке, насколько я знаю, - осторожно ответил Маан, - В физическом отношении, я имею в виду.
Чандрама понимающе кивнул.
- Возраст.
- Вероятно. Когда девчонке четырнадцать лет, чувствуешь себя в компании бомбы с часовым механизмом. Которая взрывается по десять раз на день.
- Что-то серьезное?
- Нет, ничего такого. Просто ссоры. Мне уже сложно с ней говорить, такое ощущение, что она меня не понимает. И Кло тоже не всегда справляется.
- Привыкай. Женщины в переходном возрасте - это не подарок. Полностью перестраивается гормональный фон, нервная система, мироощущение… Наверно надо быть женщиной чтоб это понять. А пока постарайся поступать так, как обычно, когда ссоришься с женой - побольше молчи и не попадайся под руку.
- Ты опытный дипломат.
- Я вырастил двух дочерей! В общем, если хочешь, пришли Бесс. Сделаю пару анализов, посмотрю на общее состояние. Кто знает…
- Нет, не стоит, - торопливо сказал Маан, - Она прошла медосмотр в школе.
- Как знаешь.
Некоторое время они сидели молча. Маан рассматривал этикетку бутылки, на которой была изображена стилизованная змея, свернувшаяся в кольцо, и гроздь винограда, а Чандрама разглядывал собственные пальцы, точно пытаясь найти под безукоризненно ровными и чистыми ногтями несуществующую грязь.
- Счет я направлю тебе завтра, - сказал он наконец.
- Счет? А, да, конечно.
- Твоя ипохондрия должна влетать тебе в копеечку, ты же знаешь мои расценки.
- Твоя работа стоит тех социальных очков, что я на нее трачу.
- Ты бы мог и сэкономить, Маан. Насколько я знаю, твоя контора обеспечивает своим инспекторам полный медицинский уход.
- И бесплатный при этом.
- Но ты все равно ходишь ко мне.
- Именно.
- И я даже знаю, отчего, - Чандрама вздохнул. Его обычная улыбка не пропала с лица, но неестественно застыла на губах, - Ты ведь опять за этим пришел, да?
- И за этим тоже.
Чандрама, не спрашивая, налил еще по рюмке. Но пить не стал, начал крутить свою в руке.
- Мне следовало догадаться. Опытная ищейка вроде тебя никогда не придет просто так.
- Может это звучит банально, но я просто выполняю свою работу.
- И весьма рьяно, я бы сказал… Слушай, ты ведь знаешь, что я не имею права этого делать. Если об этом узнает кто-то из наших, - Чандрама ткнул пальцем в потолок, - у меня отнимут лицензию. До конца жизни. Не говоря о том, что я могу лишиться своего тридцать пятого класса. Понимаешь, что это значит?
- Ты обязан сотрудничать с Санитарным Контролем, и сам об этом знаешь. Второй раздел чрезвычайного закона "О Санитарном Контроле" тебе известен не хуже моего.
- Второй раздел? О! - Чандрама опустошил свою рюмку, - Любое лицо, занимающееся врачебной практикой в любом ее виде, или связанное с таковой любым иным способом, в случае выявления случая Синдрома Лунарэ или обоснованного подозрения на него, обязано уведомить об этом местное отделение Санитарного Контроля или жандармерию в срок… Не помню, как там дальше. А заканчивается тем, что нарушители этого раздела понижаются в социальном статусе на десять пунктов, или, в случае особой тяжести проступка, лишаются оного в полном объеме, то есть деклассируются. Так, да?
Чандрама едва заметно покраснел. Маан достаточно долго его знал чтобы отнести это на счет воздействия алкоголя.
- Этот раздел ты знаешь лучше меня. И да, твоя социальная обязанность - содействовать мне.
- Там говорится о том, что я обязан сообщать о случаях выявления Гнили. И тут я ничего не имею против. За этот год я сдал вам троих на первой стадии. Но ты просишь о другом, Маан. Ты просишь меня нарушить врачебную тайну, причем сознательно и в самой грубой непростительной форме.
- Мне нужны только истории болезни. Не столь уж и опасная информация.
- Чтобы испортить жизнь людям, у которых, может быть, этой жизни осталось совсем немного. Я достаточно хорошо знаю о методах Контроля.
- Тогда должен и знать, что мы не врываемся в дома, никогда не пытаем и не истязаем. В тех случаях, когда в этом нет нужды, конечно. Мне просто нужны истории болезни пациентов, которым ты поставил неизлечимый диагноз.
Маан выпил свою рюмку, но вкуса почти не почувствовал. Чандрама сидел перед ним, покрасневший, но молчащий, глаза его за стеклами очков казались холодными и твердыми. Искусственными.
- Каждый раз, когда ты приходишь, повторяется одно и то же.
- Да, - согласился Маан, - И каждый раз, приняв доводы разума, ты принимаешь верное решение. Я занимаюсь этим не потому, что хочу причинять кому-то страдания. А потому, что выявлять Гниль и уничтожать ее - моя обязанность. Не просто работа. И если вопрос стоит так - должен ли я что-то сделать, причинив неприятности десятку людей, если итогом станет выявленный Гнилец, я отвечу "Да", и повторю это столько раз, сколько надо.
- Судя по показаниям сканера, твое тело принадлежит человеку средних лет, об этом же свидетельствуют и анализы. Но иногда я, признаться, сомневаюсь, человек ли ты в полном смысле этого слова.
Маан пожал плечами.
- В первую очередь я инструмент Контроля, и лишь затем уже человек со всеми человеческими слабостями, привычками и мнениями. И я должен быть эффективен. Если я буду неэффективен, завтра кто-то умрет, и ты знаешь это.
- Ты берешь на себя слишком много, Маан.
- Пусть это останется моей проблемой.
Чандрама хотел что-то сказать, но Маан не дал ему такой возможности, заговорил сам:
- Смотришь новости? На рассвете в этом жилом блоке Гнилец растерзал двух детей. Думаю, ты слышал об этом. У тебя есть дети и ты всегда смотришь теле, особенно когда слышишь о смерти детей. Помнишь это? Какой-то старый ублюдок подхватил Гниль, но вместо того чтобы явиться самому, заперся в своей комнате и сидел там, пока не дошел до третьей стадии. Третья стадия в жилом блоке! Когда он проголодался и вылез из своего логова, у него было больше щупалец, чем у осьминога! У него просто окончательно сгнил мозг, и он перестал соображать, иначе досидел бы там и до четвертой стадии - ведь его соседям и знакомым было, вероятно, просто плевать на него. А потом он встретил двух детей, мальчика и девочку. И убил их. Просто схватил и разорвал на части. Говорят, он хотел есть. А мне кажется, ни черта он не хотел… То есть жрать он, может, и хотел, но убил их не поэтому. А просто потому, что он Гнилец, он не контролирует своего тела. Как шизофреник с ножами в руках. Мы вызвали Кулаков, но прежде чем они приехали и прострелили ему голову, он успел покалечить еще двух людей. Этот старик не был из числа твоих пациентов, Чандрама? Может, историю именно его болезни ты не отдал инспектору, спасая свою врачебную тайну?..
Чандрама стиснул зубы.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Чтобы ты понял, - Маан наклонился над столом, внимательно глядя собеседнику в лицо, - И дал мне то, что я прошу.
- Хорошо. Дьявол с тобой!
Чандрама распахнул тумбу своего стола и стал рыться там, извлекая бумажные папки разных цветов и размеров. Будучи старомоден и в этом, он предпочитал хранить истории болезни в традиционном виде, не доверяя их инфо-терминалу.
- Напомни мне, что ты ищешь, - сказал он уже ровным голосом.
- Мне нужны все случаи неизлечимо или очень серьезно больных пациентов, которые внезапно отказались от медицинской помощи.
- Не думаю, что у меня много таких.
- Я не гонюсь за количеством. И это, как ты понимаешь, не прихоть или фантазия. На второй стадии Гниль начинает серьезно видоизменять тело случайным образом. Вырастают щупальца, глаза, ребра… Черт, да что угодно! Очень интенсивный рост всех тканей, до костных включительно. Но первым делом Гниль подлатывает свое новое тело. Каждый раз, присваивая себе очередное, она заботится о том, чтобы оно прослужило ей долго и верно. Так люди, переезжая в новую квартиру, первым делом устраивают там ремонт. Внезапное излечение раньше считали чудом, теперь же это признак Гнильца, и признак весьма существенный.
- Не могу с этим согласиться. Если неизлечимо больной человек отказывается от врача, это может означать только то, что он отказался от борьбы. Возможно, у него не осталось сил, а возможно - в его случае все усилия тщетны. Поверь мне, я неоднократно видел и такое.
- Предпочитаю проверять, - лаконично отозвался Маан, - Чаще всего действительно оказывается, что эти люди просто устали бороться за собственную жизнь… Что ж, не мне их судить. Но иногда оказывается, что они уже и не совсем люди…
- А значит, с ними можно поступать как вздумается? Хватать на улице без обвинений и арестов, резать в лабораториях как кроликов, а то и просто расстреливать при желании?
- С каких пор тебя стали волновать Гнильцы? Это не люди. Это отвратительное жалкое подобие того, что было когда-то человеком, которое оскверняет даже воздух, которым дышит. Нельзя позволять себе жалости, Чандрама. Ты ведь не жалеешь раковую опухоль, которую вырезаешь, и не беспокоишься о бактериях, которые уничтожаешь миллионами. Гниль - это болезнь, и с ее проявлениями я поступаю соответственно.
- Когда ты так говоришь… - Чандрама вдруг осекся, - Ладно, неважно.
Он с преувеличенным вниманием принялся изучать свои папки. Но по блеску его глаз Маан догадался, какими были непроизнесенные слова.
- Закончи.
- А?
- Ты сказал: "Когда ты так говоришь". Что дальше? Что происходит, когда я так говорю?
Чандрама отвел глаза.
- Пустое. Не обращай внимания.
- Ты ведь хотел сказать что-то обо мне, да? Что-нибудь про то, что я сам отчасти Гнилец? И какое у меня есть право судить тех, от которого я физиологически не очень и отличаюсь?
- Прекрати. Ничего такого я не хотел говорить.
- У меня нулевая стадия Синдрома Лунарэ. Как и у всех остальных инспекторов Контроля. Купированная нулевая. Ты ведь про это хотел сказать?
- Я прекрасно об этом знаю, - немного раздраженно сказал Чандрама, - Как и все прочие врачи на планете. Маленькие тайны Контроля известны и за его пределами, если ты помнишь. Но я никогда бы не позволил себе сказать что-то подобное…
Судя по выражению его глаз, так оно и было. Маан испытал укол стыда. У него не было никаких оснований попрекать Чандрама.
- Прости, - сказал он извиняющимся тоном, - Я глупость сказал, конечно. Просто некоторые… Сам знаешь.
- Некоторые из посвященных в тайны мадридского двора, презирают инспекторов Контроля, я знаю. Я к ним не отношусь.
- Всем инспекторам прививают Гниль искусственно, это необходимое условие для вступления в должность. Нулевая стадия. Никаких проявлений, никаких симптомов, никакого воздействия на организм. Просто инфицирование, - Маан с отвращение прокатил по языку угловатое и колючее слово "инфицирование", - С последующим купированием. Но это не делает меня или кого-нибудь из наших ребят Гнильцом.
- Не кипятись, вся эта процедура мне прекрасно известна. И у меня даже в мыслях не было напоминать тебе об этом. Я знаю, что для многих инспекторов это… м-мм… не самая любимая тема для разговоров.
- Да, вряд ли кто-то любит болтать на эту тему.
- С точки зрения медицины, в этом нет ничего страшного. Полвека назад людям прививали оспу схожим методом, по сути, давали болезни локально инфицировать организм чтобы тот выработал меры для противодействия, и в дальнейшем не испытывал риска заболеть полноценно. Человек, инфицированный Гнилью, но излеченный на нулевой, как вы ее называете, стадии, никогда не заболеет вновь. Эффективный механизм вакцинации, что уж сказать…
Маан посмотрел на него с благодарностью. Иногда Чандрама мог быть язвителен, но он никогда не переступал некую незримую черту. Ту черту, которая разделяет человека и человека с удостоверением инспектора Санитарного Контроля. В любом случае, Маан не стал продолжать этот разговор.
- Вот он, - Чандрама наконец отделил одну из папок от прочих, положил ее на стол. Обычная картонная папка, разве что много толще остальных, - Думаю, кроме него тебя вряд ли кто-то заинтересует.
- Диагноз?
- Аденокарцинома.
- Ты ведь не думаешь, будто что-то объяснил мне этим словом?
- Для человека, работающего на Санитарный Контроль, ты совершенно не разбираешься в медицине.
- Я оперативный работник, а не медик. Что это значит?
- Рак желудка.
- Неоперабелен?
- Уже нет. Четыре месяца назад я диагностировал четвертую, последнюю, стадию рака. Картина… весьма безнадежна. Терапия не дала результатов, через неделю или две он отказался от лечения.
- Отказался уже после того, как узнал, что лечение подобной болезни частично оплачивается государством лишь с сорокового социального класса?
- Перестань, - Чандрама погладил рукой папку, но открывать не стал, отодвинул ее в сторону, - Кстати, у него тридцать восьмой. И, кажется, были собственные накопления. В любом случае, он отказался от лечения и ушел. И я позволю себе заметить еще раз - так поступает достаточно много людей… Я имею в виду - в его положении. Я, видишь ли, врач, у меня со смертью отношения, можно сказать, доверительные…
"У меня тоже", - мысленно сказал Маан.
- …когда человек узнает дату своей смерти плюс-минус несколько дней, он может испытать самые разные ощущения. Кто-то впадает в депрессию, кто-то только с опозданием понимает ситуацию, а кто-то реагирует почти безразлично. На этой планете живут разные люди. И если человек вместо того чтобы провести последние дни своей жизни под капельницей в медицинском боксе, предпочел вернуться домой и закончить свои дела - я в последнюю очередь заподозрю здесь Гниль.
- А я подумаю о ней в первую очередь. Потому что всегда предполагаю худшее. Сколько жизни ты ему обещал?
Чандрама вновь придвинул к себе папку, заглянул внутрь и несколько секунд беззвучно шевелил губами, что-то читая.
- Месяца два. Он был очень плох, Маан. Рак желудка - вообще скверная штука, один из самых распространенных онкологических диагнозов на Луне. Генетический фактор, некачественная пища, неочищенный воздух…
- Я знаю.
- В общем, ему оставалось немного.
- Ты сказал, это было четыре месяца назад. Но ты пообещал ему два. Он мертв?
- Нет, - сказал Чандрама неохотно, - Судя по всему, он жив. Я был его последним лечащим врачом, а значит, если где угодно на планете медики констатировали его смерть, меня должны были поставить в известность, и я бы сделал соответствующую пометку. А тут чисто.
Маан скрипнул зубами. Звук вышел неприятный.
- Так значит, у тебя в пациентах уже пару месяцев ходит покойник? Ого.
- Не готов оценить шутку. Если человек прожил дольше, чем я предполагал, я этому не огорчусь.
- Он уже прожил в два раза дольше, чем ты ему обещал.