Вотчина майора Заварзина состояла из четырёх выстроившихся в рядок "Платанов", оперативно-тактических кораблей класса "300". Поменьше давешней адмиральской КШМ-ки, но побольше глайдера или двухсотки. Размером примерно со стандартную комнату в общаге – метров шесть на метра три. И не меньше двух с половиной в высоту.
Со стороны "Платаны" были похожи то ли на гигантские чуть сплюснутые фасолины, то ли на шляпки диковинных лорейских грибов, на которые даже Виталий уже успел насмотреться. Только грибы были куда мельче. Крайний слева "Платан" служил аппаратной, откуда управлялись поисковые роботы. Всё это хозяйство Виталий неплохо знал, поскольку инженерная его подготовка была обширнее пилотской, за что, собственно, его и зачислили в R-80. Референту Джексону велели сесть в уголке и не отсвечивать, а сами втроём оккупировали головной терминал и быстренько, часа за полтора, состряпали годную программу для "Енотов" и ПР-ок, а потом скрупулёзно прописали все текущие данные, начав с предполагаемых координат базы и закончив очерёдностью возврата эффекторов.
Данные вводил Виталий; Заварзин диктовал, мастер контролировал и иногда поправлял. Джексон по собственной инициативе сбегал в такелаг и состряпал кофе, заслужив молчаливую благодарность всех, в первую очередь Заварзина. Таблетку майор всё-таки слопал, хотя запивать стимулятор напитками вроде кофе не рекомендовалось.
Потом Заварзин покрикивал на своих подчинённых – экипажи всех четырёх "Платанов". Мичман (тот самый, что провожал "интендантов" на адмиральское совещание), краснолицый сержант и восемь рядовых около четверти часа извлекали базы с эффекторами из походных коконов, вгоняли их в рабочее состояние, заливали только что отлаженную программу в память, прогоняли контрольные тесты. Стартовая процедура была не то чтобы очень уж сложной – скорее громоздкой. Полагалось совершить довольно много действий в нужной последовательности, и если всё проделать правильно, поиск, скорее всего, пройдёт штатно. Скорее всего – необходимая оговорка, поскольку от случайностей всё равно никто не застрахован. Сбои возможны, потому что техника сложная и задачу выполняет сложную, стало быть, обладает определённой степенью свободы. А там, где довольно свободы, случайности нет-нет, да и происходят.
Особенно когда имеешь дело с изделиями чужих.
"Еноты" стартовали на несколько минут раньше – эта система в целом оказалась удачнее стандартных ПР-ок, быстрее программировалась, быстрее достигала готовности и вообще вела поиск осмысленнее, что ли. Там, где ПР-ки сплошь и рядом тупили, "Еноты" обычно отыскивали верные тактику и стратегию заметно увереннее. Кроме того, эффекторы матки "Енот" были шустрее и подвижнее, хотя и хрупче. В частности именно поэтому одного "Енота" сегодня не хватало, а медлительных, но зато солиднее склёпанных ПР-ок имелся полный комплект.
Матка, шурша винтами, взмыла в небо. Эффекторы выстроились в колонну и бодро потрусили на северо-запад, к границе лагеря, туда, где купола генераторов защиты понатыкали плотнее всего и где виднелись бойцы в полном боевом оснащении.
– "Сосна", "Сосна", я "Флигель", – доносилось из аппаратной. Заварзин кого-то вызывал. Небось, внешнее охранение как раз. – Там мои ребятишки потопали, снимите блок. Ага, и вторые пойдут минут через пять. Добро, спасибо!
Угадал Заварзин с интервалом: матка ПР взлетела действительно минут через пять и коренастые её эффекторы убежали вслед за "Енотами".
– Ну, всё, – подытожил Терентьев. – Теперь только ждать. Спать будешь, майор?
– Буду, – Заварзин потёр мутноватые глаза и протяжно зевнул. – Что ел таблетку, что нет, ёлки-палки. Стан, ты тоже поспи, ночь будет весёлая. Мишаня, давай на контроль. Только часового выставь.
– Зачем часовой внутри периметра? – недовольно пробурчал краснолицый сержант.
– Положено! – вздохнул Заварзин. – Давай, не бухти мне тут! По шесть часов вахта, с оружием, дистанция от машин не более двадцати метров. Появится начальство – докладывать. Да, эти вот два капитана с нами работают, пропускать без разговоров. И майор из управы там ещё в аппаратной – видел?
– Видел… Проинструктирую, – пообещал сержант и тут же рявкнул в сторону рядовых – таких же молодых парней, как и Виталий. Даже, наверное, моложе: – Гаврилов! Ко мне!
Самому сержанту было лет тридцать, наверное. Может быть, немного больше.
– А ты чем займёшься? – поинтересовался Терентьев у Виталия. – Тоже на боковую?
– Мне ж, вроде, дежурить? – неуверенно произнёс Виталий.
– Да не надо, сержант и сам справится, – сказал Заварзин и снова зевнул.
– Тогда я бы лучше по лагерю побродил, – задумчиво протянул Виталий. – Любопытно. Хватит моего пропуска? Или завернут?
– Твоего пропуска везде хватит. Два совета: не ходи за периметр и не суйся к объектам, которые "Вомбат" охраняет. Пропустить-то тебя пропустят, и туда и туда, но за периметром дикая Лорея во всей красе, а ты у нас пока ещё не корифей насчёт выжить на природе. Ну а что до "Вомбата" – люди, которых они охраняют, делом заняты. Зачем им мешать?
– Понял, – кивнул Виталий. – Значит, поброжу внутри периметра.
– Поброди, – вздохнул Терентьев и тихо чертыхнулся: – Ч-чёрт, себе поспать, что ли? Прав майор, ночью самая веселуха как раз и начнётся, как пить дать.
Из "Платана" показался Джексон, сосредоточенно глядящий в планшет. Он неспешно приблизился к Терентьеву и практически без вопросительных интонаций произнёс:
– Я докладываю адмиралу, что поисковые системы отправлены…
– Докладывай, – вальяжно кивнул Терентьев. – Добавь ещё, что первые результаты будут не раньше чем через шесть часов.
– Принято, – референт немедленно уткнулся в планшет.
Виталий отошёл от стоящих рядком "Платанов", огляделся. Военный лагерь шумел и шевелился, словно муравейник в погожий день. Он делился на две неравные части: одна, поменьше, напоминала лагерь в лагере – там сконцентрировались корабли командования и спецов, в том числе гражданских; именно там было больше всего охраны. Уже успело сложиться народное название этого пятачка – красный уголок. Вторая часть состояла преимущественно из возведённых палаток, а не из кораблей, и имела хозяйственно-прикладное значение. Жильё для солдат и младших офицеров, хозблок со столовой в центре, склады, посадочная площадка и полевой лётно-диспетчерский пункт. Охрану тут почти не выставляли, разве что у складов, и уж точно это был не "Вомбат".
Каждая часть жила своей жизнью: взлёт-посадка принимала и отправляла корабли; с лётного поля к складам сновали гружёные платформы-"бобики", возвращаясь уже налегке. Виталий сдержанно поудивлялся: неужели для осады базы нужно столько всякой всячины? Создавалось впечатление, что лагерь возведён на долгие годы, а вовсе не на неделю-другую.
В очередной раз пораскинув мозгами, Виталий снова сумел вычленить здравую мысль: поскольку найденная чужая база нетронутая, даже если её благополучно вскроют, осада сменится исследованиями и изучением найденных артефактов, среди которых наверняка встретятся незнакомые. А в этом деле флот спешить станет вряд ли. Пока длится осада, как раз с Земли и других Колоний подтянутся учёные, спецы-прикладники – все те, кто обычно и занимается изучением инопланетных находок. Им ведь тоже нужно где-то работать, где-то есть, где-то спать. Фактически речь идёт даже не о лагере, а о поселении или городке, понятии не однозначно временном, а из тех временных, которые зачастую становятся долговечнее многих постоянных.
"Правильно, – подумал Виталий, неспешно пересекая широкую главную улицу, ведущую на лётное поле. – Зря, что ли, бывалые люди говорят: летишь на неделю – припасов бери на месяц…"
С обширной плоской площадки ушёл в небо очередной разгруженный транспортник-трёхсотка. Виталий с ленцой проводил его взглядом и подумал, что в кресле второго пилота вполне может сидеть кто-нибудь из его однокашников. А вполне возможно, что и за пультом – молодым нужно налёт повышать, а старикам напрягаться чаще всего лень. Флот-с. Традиции-с.
И – будто на заказ – с проезжающего мимо гружёного "бобика" на ходу спрыгнули двое лейтенантов, отцепившись от боковых дуг.
– Ты гляди, кто идёт! – весело заорал Лёха Дементьев. – Пропажа!
Второй – Веня Гершензон – вёл себя сдержаннее, как, впрочем, и всегда.
– Здорово, Щелбан! Всё-таки к нам, в семёновцы? И где ты, интересуюсь, пропадал? Капитан-капитан, капитанище!
– Привет, хлопцы, – Виталий с удовольствием обнялся сначала с Лёхой, потом с Веней. Потом решил, что метод уже однажды себя оправдавший следует применять и далее, грустно вздохнул и полез за удостоверением личности.
– Дико извиняюсь, но сначала вынужден представиться: капитан Панкратов, интендантская служба генштаба. Так уж вышло, поймите сами. В командировке я.
Он ещё хотел добавить, что цель первой командировки очень удачно совпала с якобы покупкой после выпуска в Семёновский, но вовремя сообразил, что никакого совпадения тут не было, а был голый расчёт Прокопенко и Терентьева, и прикусил язык.
Гершензон явно уже всё знал: со слов фон Платена, больше неоткуда. А вот Лёха озадачился, похлопал глазами, переглянулся с Веней.
– Генштаб? – недоуменно вопросил он. – Не понял. Это ж шурупы. А ты седьмой был на финише! Как так?
– Ну, вот так… И в шурупах есть жизнь, Лёха.
Тут решил вмешаться умный Веня Гершензон:
– Лёшка, ну что ты как маленький? Мы люди военные. Сказано Панкратов, значит Панкратов. Шуруп, не шуруп… Какая разница?
– А-а-а… – дошло наконец-то до Дементьева. – Шуруп, но секретный шуруп. Всё-всё, умолкаю… Поболтать-то с тобой можно или как? Не о службе, абстрактно?
– Можно, можно, – неловко улыбаясь, вздохнул Виталий. – Откуда вы такие красивые?
– Да вот, транспорт пригнали, вахту сдали и отдыхать топаем до завтра. Позавтракаем сейчас.
– Завтрак закончился три часа назад, – проворчал пунктуальный Гершензон.
– Ну, тогда сразу пообедаем!
– До обеда ещё два часа, – Гершензон поморщился и вздохнул. – Даже больше. Хотя жрать охота, тут ты прав.
– На чём летаете? – сменил тему Виталий.
– А, – пренебрежительно махнул рукой Дементьев. – Старьё, "Валдай", ещё однопотоковый. Разве щеглам что другое доверят? Это Рихард на "Темпесте" вторым, пока ему свой борт не дадут. Ну а мы на рухляди всякой.
"Валдай" действительно был мирным грузовиком, древним и неповоротливым, второго пилота в экипаже не числилось вовсе и функции дублёра за пультом при необходимости выполнял бортинженер. Веня Гершензон для этой роли подходил идеально: хороший инженер и неплохой пилот, как и Виталий.
– Ты вообще как, при исполнении или просто гуляешь?
– Гуляю, – признался Виталий. – У нас окно часов на шесть.
– Так пошли с нами. Посидим, пообедаем!
– Лё-ёша, – укоризненно протянул Гершензон. – Может, человек на ЗАС идёт. А ты ему: "Посидим…"
– Чёрт! – Дементьев с чувством хлопнул себя по лбу. – Извини, не подумал! В общем, мы либо в столовке будем, либо в казарме "Дельта", где пилоты.
– ЗАС? – недоуменно переспросил Виталий. – В каком смысле ЗАС? Что мне там делать?
Приятели-однокашники переглянулись.
– Он не знает, – осторожно прокомментировал Гершензон, обращаясь к Дементьеву. – Мамой клянусь, не знает!
Виталий никак не мог понять – о чём они.
– Чего я не знаю? – переспросил он, нахмурившись. – И при чём тут, леший его дери, ЗАС?
– Счастье там твоё, – вздохнул простодушный Дементьев. – Ждёт-не дождётся. Только учти, сердитое очень. Так что будь начеку, может чем-нибудь прилететь в голову…
У Виталия что-то оборвалось внутри. Кажется, он догадался.
– Ты правда не знаешь, что ли? – недоверчиво спросил Гершензон. – Ой, тогда не зря она злится! Весь полк знает, один он не знает!
– Так, – Виталий преисполнился решимости. – Где этот ваш ЗАС? И где её там искать?
– Известно где ЗАС – в красном уголке. И там в охранении "Вомбат", так что сам уж крутись, кого попало не пропустят…
– Меня пропустят, – заявил Виталий с непоколебимой уверенностью. – Спасибо, хлопцы! Будет время – и к вам загляну.
– Ни пуха! – от души пожелал Дементьев.
Виталий, не оглядываясь, благодарно вскинул сжатый кулак.
"Флот не сдаётся", – подумал он с решимостью.
А через секунду – "Шурупы тоже".
Глава двенадцатая
Зою Виталий нашёл почти без труда. Единственная ошибка, которую он допустил в процессе поисков, это вопрос, заданный на входе в ЗАС-зону охраннику из "Вомбата" – уже после проверки документов, естественно, до этого "Вомбат" ни с кем не разговаривает. "Не знаешь ли, друг, – проникновенно поинтересовался Виталий у несокрушимого, как скала, вомбатовца, – где тут Зою Матвееву найти?" На что тот, не меняясь в лице, скосил на Виталия гранитный взгляд и презрительно процедил: "Я тут в карауле, а не на блядках".
Во взгляде этого закованного в тактическую броню вояки без труда читалось всё, что он думает о желторотом хлыще в необмятой полевой форме, интересующемся какой-то девицей с гражданского узла связи. Виталий сцепил зубы и отвечать не стал. Он быстро понял свой промах и в дальнейшем действовал более осмотрительно.
Через пять минут из аппаратной ЗАСа выскочила покурить кудрявая улыбчивая девчушка. С Зоей они оказались в одной смене и ещё через несколько минут Виталий наконец-то увидел свою подругу.
Конечно же, она на Виталия сердилась. И, конечно же, почувствовав безграничное, как наблюдаемая Вселенная, раскаяние Виталия, смягчилась и простила. По большому счёту, они оба оказались жертвами обстоятельств: учебные коды, по которым можно было дозвониться с обычного планшета, после выпуска утратили актуальность, а персональными они обменяться не удосужились, поскольку учебные до недавнего времени исправно работали.
На выпускном балу в Академии Зоя появилась, но Виталия, разумеется, не нашла. Однако выяснила у ребят, что распределился он в Семёновский и непосредственно после покупки отбыл куда-то с новым начальством. Каким-то образом Зоя устроила и своё распределение так, чтобы попасть на Лорею. Она была убеждена, что на струннике непременно Виталия разыщет, и тот факт, что среди новоиспечённых семёновцев лейтенанта Шебалдина снова не оказалось, её сильно обескуражил.
Виталий в душе клял себя последними словами – ну почему ему даже в голову не пришло попытаться Зою разыскать через сеть? Да, бо́льшую часть времени он был занят. Да, вживался в новую для себя службу. Но, чёрт возьми, неужели нельзя было улучить момент? Виталий не находил ответа.
Вместе с тем, увидев Зою, он внезапно остро прочувствовал – до какой степени нужна ему эта маленькая девушка. Хотелось, очень хотелось, чтобы они были вместе, но каким образом это устроить, Виталий пока не представлял.
К сожалению, ему толком не удалось ни обрисовать своё теперешнее положение, ни объяснить, почему он больше не Шебалдин. Подари судьба хотя бы четверть часа времени – возможно, всё и получилось бы. Но у Виталия не к месту запиликал планшет; почти в ту же секунду из аппаратной выглянула кудрявая Зоина подруга, сделал страшные глаза и призывно замахала Зое рукой, поэтому свидание пришлось спешно прервать.
Торопливый поцелуй на прощание и твёрдое намерение встретиться после Зоиной смены – вот и всё, что они сумели сделать и запланировать.
Виталий даже не успел рассказать, что у него смен как таковых не бывает. Прикажет мастер пахать – придётся пахать, невзирая ни на какие личные обстоятельства.
На вызов Виталий ответил только когда Зоя скрылась в аппаратной ЗАСа.
Звонил Терентьев и лицо у него было нехорошее.
– Ты где? – спросил он напористо.
– На ЗАСе, – честно признался Виталий.
– А… – понимающе кивнул мастер. – Давай срочно назад. Буквально бегом. Пять минут тебе.
И отключился.
С момента выхода "Енотов" и ПР-ок прошло чуть больше часа. Не так давно Терентьев заявлял: раньше чем через шесть часов результатов не будет. Следовательно…
Что – "следовательно", Виталий решил не формулировать, даже мысленно. Миновав скалистого вомбатовца, он припустил трусцой, как малёк-первокурсник, наплевав на офицерские погоны и мнение окружающих.
К аппаратной майора Заварзина он поспел спустя четыре минуты после окончания разговора с мастером. Караульный Гаврилов пропустил Виталия молча, единственное что проводил взглядом, долгим и пристальным. Но Виталию было не до того.
Терентьев и Заварзин на пару колдовали у тактического терминала и что-то у них там явно не клеилось.
– Интервал какой? От первого до последнего? – мрачно осведомился Терентьев.
– Полторы секунды, – столь же невесело ответствовал майор. – Вот смотри: у ведущего ложится телеметрия. Через четыре десятых – у второго. В следующие семь десятых – ещё у двоих. И последний ровно через полторы секунды. Они даже заснять первого не успели, думаю, потому что просто не успели к нему развернуться.
– А круговой обзор почему был отключен?
– Так матка же за ними полетела, – виновато пояснил Заварзин. – Она же и отключила, думаю, чтобы не распыляться, на себя понадеялась.
– Вот дьявол, – процедил Терентьев и только тут заметил вошедшего Виталия. – Прибежал?
– Угу. Что тут?
– Жопа тут, – сообщил Терентьев, исподлобья глянув на Виталия. – Оба комплекса гробанулись. Дружно и одномоментно.
– Как это? – не понял Виталий.
– Неясно. Единственное, что приходит в голову, – сработала охрана базы. Только не спрашивай как именно, я всё равно не знаю.
– Хорошо, что людей не послали, – вздохнул Заварзин. – Хрен с ними, с комплексами, выпишем ещё. Время, правда, тупо теряем, но что делать… Пойду я закажу в полку ещё пару пэ-эрок. Эх, хреново, что на складе "Енотов" не осталось, одни пэ-эрки…
– "Еноты" гробанулись с тем же успехом. Даже раньше, как я погляжу.
– Ну, они и шли первыми… Хотя это слабое, конечно, оправдание.
Майор высунулся из аппаратной на улицу:
– Гаврилов! Где референт? Ну так скажи, чтобы позвали!
– Ты бы у него код взял что, ли, – посоветовал мастер. – В каком веке живёшь? Развели тут голубиную почту, понимаешь, вместо нормальной связи…
– Да кто ж знал, – развёл руками Заварзин.
Тут, словно по заказу, заверещал терминал оперативной связи. Майор шустро к нему подсел и нацепил наушники с усиком-гарнитурой.
– Да, господин адмирал! Правда, господин адмирал, оба комплекса. Вот видите, хорошо, что послали автоматы, а не людей. Выясняем. Да как узнать, телеметрия через матку шла, а она накрылась одновременно с эффекторами. Нет, ждём визуальный материал с периметра. Должны были снять, они обычно всё снимают, на триста шестьдесят градусов. Есть докладывать…
Заварзин стянул гарнитуру и хмуро поглядел на "интендантов".
– Уже стукнул кто-то…
– Зачем стукнул? – пожал плечами Терентьев. – Визуалы доложили, это их обязанность. Ну и плюс диспетчеры летунов – матки, как-никак, летающие объекты, значит автоматом в списке слежения.
– Слышь, капитан, – сказал вдруг Заварзин чуть изменившимся тоном. – Ты, я гляжу, тёртый в таких делах вояка. Хоть мне объясни – что происходит?
Виталий навострил уши.
– Ты, вроде, уже бывал и на целых базах, и на пустых. Так ведь?