- А цвет - правильный, - сказал он. - Такую экзотику должно быть видно издали. Во избежание массовых инфарктов.
- И как я умудрился запороть серию… - вздохнул Павлов.
- Может, тебя смежники подвели? - осторожно предположил Шаронов. - Вдруг чипы дефектные? Ты хоть проверял?
- А то нет! Слушай, мне не нужны оправдания, я хочу понять - где именно напортачила "К10"? Ты красиво сказанул насчет эмоциональной сферы, только мимо цели. Она не выхолощена. Там все на месте, просто введена, как обычно, система команд и блоков. Которая не влияет на способность животного испытывать эмоции. Но что-то заедает. Ты Борьку раззадорил? С трудом. А без вмешательства извне он будет ровный, как мой письменный стол. Никакой инициативы. Сколько с ним ни целуйся, сам пообщаться не подойдет. В чем загвоздка?
- Просто ты опять сделал из кошки робота! - заявил Шаронов. - Задавил в ней все дрянные черты характера. И она перестала быть кошкой. Пока ты растил маленьких разведчиков, это было не критично. Теперь у тебя крупный и сильный воин. Но кто он? Разве это кот? Разве он - личность? Да это…
- Пуфик с лапками.
- Именно. Нормальный кот всегда по натуре сволочь. И не надо делать сердитые глаза. Кот позволяет любить себя, не больше. Выдерживает дистанцию. Даже если на самом деле обожает хозяина. Признает только равноправное партнерство. И всегда готов сесть человеку на шею…
- У тебя дикарские представления о кошках, - вставил Павлов. - Сплошные штампы и стереотипы.
- Да ну? Почему же тогда вот это, - Шаронов обвел виварий широким жестом, - получилось вот такое? Ты сделал их хорошими и послушными. Слишком хорошими и чересчур послушными. И что, разве они - кошки? Да они - никто. Ты открыл неизвестный ранее вид. Пуфик с лапками! В войсках на твои изделия не нарадуются…
- Правда? - оживился Павлов. - Я владею только общей информацией, мол все хорошо, штатно, без сбоев.
- Правда, правда, я точно знаю. Но в том и фокус, что боевая-то твоя версия, она же тварь! Когда не работает, конечно. В свободное время у нее эмоции наружу торчат, даже, говорят, черный юмор проявляется. Ей мозги вправлять иногда нужно - то ремнем, то табуреткой… Любят ее испытатели. Понимаешь, любят!
- Какой ты у нас… Информированный.
- Я через две недели у зама по производству дела принимаю, - Шаронов сделал движение губами, будто хотел сплюнуть. - Не мытьем, так катаньем сняли меня с реального живого дела. Ладно, им же хуже. Буду тогда в директора лезть. Жалко для меня темы - заберу весь институт.
- Ну, поздравляю… Товарищ начальник.
- Я тебе помогать буду, - со свойственной ему прямотой и непосредственностью пообещал Шаронов.
Павлов в ответ благодарно улыбнулся и опасливо поежился.
- А сейчас, уважаемый коллега, слушай полезный совет. Успокойся, водки тяпни и сдавай рыжих на мясо. Пока совсем не расклеился. Пока еще можешь. Я же вижу.
- Я, собственно, вчера за этим и шел, - признался Павлов. - К директору. Но не успел. И…
- Ну, топай послезавтра, - перебил Шаронов. - Да не впадай в отчаяние. Думаешь, один ты такой невезучий? У меня знаешь, сколько аналогичных пролётов было?
- На моей памяти штуки три… - Павлову очень хотелось объяснить, насколько все переменилось за последние сутки, но его уже не слушали.
- Не поверишь - восемь! - гордо сообщил Шаронов. - Я слил восемь больших проектов. Один другого интереснее. Такое впечатление… Ты никому, понял? Я закономерность учуял. Чем изящнее решение, тем меньше шансов, что оно на натуре заработает. Будто природа сопротивляется. Вот почему у меня, например, "Рубанок" такой красавец вышел? Да он психопат! Когда выходит на режим, у него срывает механизм торможения. Его даже кодом блокировки не всегда остановишь. Висишь на заборе и щелкаешь, как дурак. А он бегает и рубает, сука. Пока от усталости не свалится. Думаешь, я такого результата хотел?! Но я посмотрел и решил: природа нас перехитрила, а мы - ее обуем! Раньше на охрану участка нужно было пять рыл с автоматами? Теперь довольно одной сумасшедшей псины. В чем проблема? Стоит псина ерунду, жрет чуть ли не помои. Смотрится внушительно, живет долго. А главное, пока враг на объект не полез, собачка - умная, пушистая и ласковая.
- Только страшная до усёру, - ввернул Павлов.
- Так и было задумано. Это собака для волевого и сильного хозяина. Способная перехватить и убить волевого и сильного врага. Что ты хочешь, она без брони держит пять-шесть пуль из пистолета. А уж в броне…
- Хочешь правду и ничего кроме правды? "Рубанок" твой ненаглядный - просто сухопутная акула, извини, пожалуйста. Рыба волосатая. Скажи честно - зачем ты ее спроектировал? И чего ты с ней так носишься до сих пор?
- Тебе рыжики - зачем понадобились? - вопросом ответил на вопрос Шаронов. - Геморроя не хватало на толстую задницу?
- Хотел выпендриться, - признался Павлов. - Сделать, как никто на свете.
- А я, что, хуже тебя? Думаешь, ты один такой… Пижон? Я тоже. Сделал. Как никто. Эксперты из министерства натурально задрожали, когда им модель вывели. Бондарчук сказал, "обкатка танками", которую он солдатом проходил - фигня и детский сад по сравнению. Ощущения, сказал, будто стакан адреналину тяпнул. Вот как можем! Если хочем.
- Ну, и что же мне теперь?.. - спросил уныло Павлов.
- Больше не выпендриваться, - посоветовал Шаронов. - Слушай, не убивайся так. Подумаешь, слил проект. Со всеми бывает. Я же говорю - восемь раз у меня! Худший показатель в отрасли! Рекорд! И ничего, работаю, на член-корра нацелился!
- Я просто очень хотел, чтобы получилось… - Павлов оглянулся на Бориса. - Ну скажи - красиво!
- Вот только лапы задние ампутировать…
- …А какой уют такой котяра должен создавать в доме!
- Если мебель цела останется…
- …А дети, они же просто в восторге будут!
- Когда от нервной икоты отойдут…
- Да пошел ты! Далеко и надолго! - то ли прорычал, то ли прохрипел, наливаясь кровью, Павлов. - К тискам, капканам и рубанкам! К пассатижам своим!
- Пошутить уже нельзя, - миролюбиво сказал Шаронов и действительно - пошел.
- И сам ты пуфик с лапками! - крикнул Павлов ему вслед. - Шариков! Полиграф Полиграфыч!
- Абырвалг! - отозвался через плечо Шаронов. Дежурный, видимо, перетрусив, вооружился шваброй, залез в клетку к "единичке" и теперь делал вид, будто там прибирает. Шаронов, проходя мимо, издал негромкий противный вой, от которого мелко затряслись оба - и дежурный, и кот.
- Нет, вы только поглядите, и это - без пяти минут член-корреспондент! - возмутился Павлов. - Иметь его конём!
За решеткой бухнуло - с наслаждением повалился на пол изначально эмоционально выхолощенный, а теперь еще и нервно истощенный рыжик Борис.
Утро выдалось неожиданно холодным, и Павлов отметил про себя - хорошо, если к обеду не очень разогреет. Как любые крупные животные, полосатики умели беречь энергию, что делало их, на взгляд дилетанта, слегка заторможенными. Прохлада заставит "Клинки" шевелиться, а значит, выглядеть моторнее, активнее. Лишний плюс.
- Хороший домик, - сказал Бондарчук, оглядываясь из отъезжающей машины на павловский коттедж. - Ты уже выкупил его?
- В том году. Участок маленький.
- Зато поселок что надо. Тишь да гладь, кругом свои.
- Угу, только дочка сбежала в Москву из этой тиши.
- Вернется, - обнадежил генерал.
- Когда помру, - уверенно сказал Павлов.
- Внуков на лето будет привозить. Что я, не знаю? Сам дед.
- Она их возит на море. А мне раз в полгода дает посмотреть. Говорит, не умею правильно обращаться.
- Да что же ты с ними вытворяешь, дорогуша?
- Играю… Разговариваю. Объясняю, как устроен мир, учу вести себя хорошо. В общем, воспитываю. Что еще можно делать с детьми?
- Современная педагогическая наука тебя бы не одобрила, - сообщил Бондарчук. - В ней даже слово "воспитание" отсутствует.
- Какие генералы пошли культурные, - надулся Павлов.
- Нельзя? - усмехнулся Бондарчук. - Не положено? Что за штампы у тебя в голове! Совершенно дикарские представления о генералитете. А я, между прочим, и на фортепьянах могу. Ну, чуточку. Не очень громко. Слушай, Павлов, дорогуша, меня тут осенило, ты пашешь на оборонку лет двадцать, а?
- Скоро тридцать.
- И что ты знаешь о нынешней армии, прохвессор?
- Что она профессиональная, и гораздо лучше прежней, - буркнул Павлов. Его армейский опыт был стандартным: пара коротких тренингов и один месячный полевой сбор давным-давно. Разобрать автомат завлаб, наверное, смог бы и сейчас, а вот собрать обратно - вряд ли.
- Хороший ответ, - похвалил Бондарчук. - В духе официальной пропаганды. А военная доктрина наша - как она на твой взгляд?
- Ничего себе, - осторожно сказал Павлов. - Нормально.
- М-да… Сколько мы общаемся, всегда я тебя расспрашивал про твою работу. А надо было рассказывать про свою. Дорогой ты мой товарищ Павлов! Да будет тебе известно, что именно новая российская военная доктрина сделала НИИПБ столь нужным и полезным. Если излагать пафосно, вы с вашим людоедом Шариковым сейчас влияете на судьбы мира. Ваши разработки придадут армии некоторые свойства, которых ей недостает. Критически недостает, я бы сказал. Ты это… Гордишься?
- Скорее боюсь, - честно признался Павлов. - Как вы своими новыми свойствами размахнетесь, да как врежете…
- Ерунда! - отмахнулся Бондарчук. - У нас и в мыслях нет врезать. Размахнуться можем. Острастки ради. Минуточку… Эй, дорогуша! Ты поворот не пропустил?
- Там копают, товарищ генерал, - отозвался водитель. - Мы дальше.
- Там расширяют стоянку у аквапарка, - сказал Павлов.
- А аэропорта у вас, случаем, нет?
- Зачем аэропорт? - удивился Павлов. - До Москвы час экспрессом.
- Аквапарк! - Бондарчук раздраженно фыркнул и сразу оказался похож на настоящего генерала. - Дорогуша, ты хоть помнишь времена, когда аквапарков не было? И экспрессов не было. И ничего вообще не было! В мой родной городишко по выходным приезжала на базар машина с колбасой! А в продуктовых лежали макароны, селедка и маргарин!
- Ты будто из какого-то голодающего Поволжья…
- Я из России, - веско сказал Бондарчук. - Тебе, москвичу, не понять. И вообще, не перебивай, а впитывай. Мы сейчас живем как бы не в полном шоколаде, но с прежним не сравнить. Аквапарки вон повсюду. Работяга год отпахал - везет семью на курорт. Прямо Советский Союз, только всего больше и ширьше. Чем достигнуто это изобилие, а, дорогуша? Отказом от позиций, которые занимал СССР! Но сейчас мы потихоньку возвращаем себе прежнее влияние. Только увы, на одной экономике в сверхдержавы не выйти…
- Это что, политинформация? Или инструктаж?
- Именно. Не смейся, я не шучу. Есть мнение, что некоторые не понимают, какую задачу взвалили на свои плечи. Жирком заплывшие.
- Я делаю зарядку. У меня есть двухпудовая гиря, - сообщил Павлов. Чистейшую правду сказал. Зарядку Павлов делал. И гиря у него - была. Одно другому никак не мешало.
- Гиря дело хорошее… Кому сказано - не перебивай!
- Виноват, товарищ генерал-майор. Больше не повторится.
- То-то. О чем я? А! Так вот, стране нужна военная сила. И как ни странно - живая сила, понимаешь? Ядерным щитом не закроешься от локальной угрозы. Танки и самолеты не берут города. Пехотинец, друг мой, вот кто по-прежнему задает тон. Как ни смешно. Как ни дико. Но пехотинца-то серьезного у нас до сих пор и не было. А нам же надо регулярно доказывать, что мы крутые! Полегоньку, местами, но реально подвоевывать. И кем это делать?
- Ничего себе! А ваши спецназы? Береты всякие?
- Путаешь, дорогуша. Спецура, она для узких задач. А биться с противником лицом к лицу должен нормальный солдат. Только он у нас - кто? Здоровый лоб на приличной зарплате. Средний возраст рядового уже под двадцать пять. Обучен хорошо, но воюет с оглядкой… И тут на сцену выходит некий институт! И вручает пехотинцу то, чего ему не хватало! Помощника и друга, который расширяет возможности бойца и создает ощущение защищенности. У солдата будто выросли новые глаза и уши, да какие! А до чего он теперь быстрый, ловкий и при этом незаметный! У всех, кто работал с твоими полосатиками, за первый же месяц подскочила самооценка. Три контрольных группы было, и в каждой теперь совсем другие солдаты! Мы боялись, что обнаглеют и начнут лезть на рожон - как бы не так. Просто они стали иными. Кого угодно покромсают в мелкий винегрет. Вот что вы делаете, дорогой товарищ Павлов, с вашим душегубом Шариковым. Поставляете в войска зверей, а те изменяют людей. Мы, конечно, ждали такого эффекта, даже планировали его - для чего, собственно, все и было затеяно. Ведь самое лучшее оружие ничего не стоит, если не модифицирует поведения бойца. Вам это удалось. В перспективе мы имеем совершенно новую армию!.. Э! Ты чего смурной?
- Как только полосатики ушли в опытно-промышленное, мне обрубили информацию, - произнес уныло Павлов. - Я сейчас впервые от тебя слышу о контрольных группах, об эффекте влияния кошек на людей…
- Порядок такой, дорогуша, - вздохнул Бондарчук. - Вы занимаетесь оружием, мы занимаемся людьми.
- Я многого не прошу - но разве нельзя оставить мне контакт хотя бы с испытателями? А то два раза поговорили, и конец.
- Испытатели - наши. А институт как бы не совсем наш. А ты ведь погоны не надел, - веско заметил Бондарчук. - Хотя два раза предлагали. Вот и остался ни рыба ни мясо - ученый. И потом, случись на испытаниях чего серьезное, тебя бы мигом подняли по тревоге. Из постельки выдернули и потащили за ушко разбираться. Куда-нибудь на танкодром, ночью, под проливной дождь. В грязь, слизь и кровавые ошметки. Так что живи и радуйся.
- Живу и радуюсь! - фыркнул Павлов. - Благодарные ребята товарищи военные. Я им такую кошку сделал, которая лицо армии переменит, а они… Ладно, не надувайся. Шучу.
Машина беспрепятственно миновала проходную НИИПБ, прокатилась по территории и зарулила за корпус, в институтском просторечии именуемый "кошкин дом".
Павлов открыл было дверцу, но Бондарчук поймал его за руку.
- Ты вот что, дорогуша, - сказал он. - Катька твоя, конечно, девица ласковая, и предсерийный образец, и все такое… Но поскольку со мной ее согласовать никто не удосужился - это мы еще разберемся, почему…
- С директором разберетесь, - уточнил Павлов.
- Да уж не с тобой, дорогуша! В общем, поскольку на представлении я за вашу фирму отвечаю, пульт управления ты мне все-таки дай!
Катька будто ждала его - тут же подскочила к решетке и начала, урча, тереться о прутья.
- Все бы так… - пробормотал завлаб, оглядывая ряд клеток, в которых предавались вялотекущей жизнедеятельности остальные рыжики. Переваривали завтрак. Павлову вдруг захотелось взять, да прощелкать команду общей тревоги, что-бы все проснулись и встали на уши, но он желание поборол. Ничего бы ему этим доказать не удалось - ни себе, ни рыжикам, ни, тем более, директору института.
Много лет назад Павлов выработал золотую для "оборонщика" привычку не задавать лишних вопросов. Неспроста - у отдельных излишне любопытных коллег прямо на его глазах свернулась карьера. Теперь завлаб на себя злился. Мог ведь, получив техзадание на гражданскую версию "Клинка", потребовать разъяснений - с чьей санкции, кто будет отвечать в случае неудачи… Но не стал. Он был и оставался удобный для начальства, исполнительный, лояльный, верный, не хватающий с неба звезд, но зато надежный Павлов.
Сейчас он просто ненавидел себя таким.
- Катерина! Выходи, красавица, - сказал он кошке, открывая дверь. - У тебя сегодня очень большой день. Может, самый большой в твоей жизни. Второй день рождения. Ощущаешь?
Катька умела покидать клетку по-всякому. То выдвигалась царственной походкой, высоко задрав роскошный хвост. То радостно кидалась тереться и обниматься. Сейчас же она просто вышла, приветственно толкнула Павлова плечом в бедро, и деловито засуетилась вокруг - на завлабе был надет чистый халат, и его нужно было немедленно обработать подщечными железами, понасажать меток.
Павлов прошел к выходу и остановился у стола дежурного. Катька на лаборанта даже не посмотрела - знала, кто тут главный и кто у главного в любимчиках.
- Фиксируй время и номер пропуска. Выпиши мне дневной рацион на ка десять эр десять. И еще дистанционку. Две штуки.
- Расчетное время прибытия… - прочел лаборант из журнала.
Павлов оглянулся на Катьку. Та сидела рядышком, пребывая, судя по умильному выражению морды, в абсолютном довольстве. Завлаб понял: сегодня он с кошкой просто так не расстанется. Уж раз подфартило - напользуется всласть.
Да и кто его знает, как все обернется - может, им общаться ровным счетом день остался.
- Пиши двадцать один, - сказал завлаб.
Вышли они из корпуса стильно: впереди Павлов, за ним, почтительно выдерживая дистанция, красавица "десятка" с объемистым пакетом в зубах - дневной рацион, набор гребней, мусс для укладки, парадный ошейник. Внешняя охрана "кошкиного дома", ни разу еще не видевшая рыжика, принялась сверкать глазами, охать, ахать и постанывать. Наблюдая реакцию матерых вооруженный дядек, Павлов в который раз убедился - он сделал вещь. Настоящую, без дураков. Может, этим и надо было с самого начала заниматься? Растить животных, несущих радость людям? До, но кто бы ему дал разработать столь потрясающее изделие, не будь оно изначально боевым…
- Это для самых примерных мальчиков, - величественно процедил завлаб, предъявляя охране Катькин пропуск. - Чтобы получить такую игрушку, придется вести себя на пять с двумя плюсами.
- Кого я должен застрелить? - с готовностью отчеканил старший поста, щелкая каблуками.
"А ведь рыжики, в принципе, отличный коммерческий продукт. Взять, что ли, Шарика за холку, раз он теперь зам по производству, сесть вдвоем, составить калькуляцию, и с ней - к директору? Мол дайте год времени и денег на запуск новой серии - я вас озолочу? И мне плевать, зачем вы заказывали гражданскую версию, а потом обрадовались, когда я ее слил. Я все равно сделаю рыжиков, и вы еще поблагодарите меня. А?"
- Камуфляж-то африканский! - заметил один из бойцов. - Для саванны в самый раз.
- Ярковат, - усомнился старший и вопросительно глянул на завлаба.
"Ох, не сумею, - думал Павлов. - Не мое это. И вообще… Поговорю с министром, все и образуется. Только Бондарчук разозлится, что прыгнул через его голову. А как я ему объясню ситуацию за полчаса, если он изначально не в курсе? Да генерал просто не выпустит Катьку из машины! Экспериментальным образцам НИИПБ путь на волю заказан, это вам не автоматы-пистолеты, у нас и готовая-то продукция иногда завтракает товарищами старшими офицерами… Ладно, потом вручу Бондарчуку бутылку, которую сэкономил на Шарике".
- Это декамуфляж, - сымпровизировал Павлов. - Полицейский вариант. Честные граждане видят издали и радуются, а негодяи в страхе бегут.
- Я очень радуюсь, - заверил старший. - Просто душа поет.
Павлов хотел было приказать Катьке на прощанье раскланяться, но сообразил, что шоу повторится один к одному через несколько минут на выездном КПП, и передумал. Вскрылась негативная сторона обладания красивой и редкой вещью - повышенное внимание окружающих.
Водитель, увидев Катьку, чуть-чуть приспустил стекло и неожиданно севшим голосом прохрипел в образовавшуюся щелочку:
- Умоляю, не пускайте это на сиденье!