- Уменьшим радиус циркуляции, - развернув корабль дюзами к планете, плавно потянул штурвал. Регулировать до приемлемого соотношение силы тяги двигателей и скорости падения корабля пришлось в ручном режиме, так как автопилот не имел в своем компьютере программы посадки с двойной массой.
Медленно опустил транспорт в бушующее море огня, дыма и пыли. Экраны наблюдения заволоклись черно-красными клубами. Легкий толчок отметил касание с грунтом. Дрожание обшивки и грохот за бортом сменились успокаивающим шелестом останавливающихся двигателей.
- Гриша, пока оседает пыль, свяжись с властью, проинформируй о пришельцах.
- Строго говоря, пришельцы на планете мы, - возразил "поперечный" штурман.
- Не будь строгим, имей снисхождение к человеческим слабостям, - эйфория от "мягкой" посадки настроила на благодушие.
Посадка космического транспорта реально трудная и опасная работа: десять процентов аварий космических кораблей - это грубое обрушение на бетонное покрытие космодрома прилета.
- Слабостям места нет, готов к работе, - раздался за спиной голос Кольки - стажера.
- Не торопишься? Двух суток не прошло, - с сомнением осмотрел стажера, вроде бы нормально выглядит. - Давай на сидячую работу, но, если что, сразу в изолятор. Геройствовать не нужно. Ферштейн? Галчонок, уступи место племяннику.
- Фи, - фыркнула Галя, вставая. - Разогнался выздоравливать, чтобы Джуди увидеть.
- А я не скрываю, - загорячился Колька, - мечта…
- Нечего бездумно лететь за мечтой, - бесцеремонно перебила Галчонок, - можно нарваться на разочарование.
- Вот сейчас… - Колька едва не плакал.
- Швы разойдутся, - грубо оборвала Галя племянника.
Колька обиженно замолчал. Галя сердито двигала посуду по стойке. Удивительное семейство, все и всегда друг с другом на повышенных тонах. Звякнул скайп, и экран заполнило бородатое лицо Федора, главы русской общины на Меларусе.
- Принимай гостей, - я кивнул на экран сенсосвязи, где переливались радостными цветами щупальцерукие пленники. - Похоже, они рады тебя видеть.
- Еще бы, - пробасил Федор и широко улыбнулся человечкам, отчего разноцветные начали еще и подпрыгивать. - Сейчас подойду.
- Лавры первооткрывателей пролетели мимо, - криво усмехнувшись, констатировал Отрепьев и повернулся ко мне. - Первый контакт с внеземным разумом состоялся раньше. Отпускаем?
Колька-стажер плавными движениями пальцев настроил обзорные экраны. Тарелка выпустила три гидравлические лапы, похожие на паучьи, поставила на грунт. Гришка последовательно, одну за другой, отцепил и спрятал в корпусе, удерживавшие "тарелку" абордажные "кошки". "Паучьи лапы" спружинили и поставили "тарелку" параллельно грунту.
ГЛАВА 27 НИКОМУ НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ
Верят люди, значит, вру хорошо
Мимоходом
Площадка у трапа транспорта "Надежда" напоминала ярмарку. Серебристый диск космической "тарелки", добрых тридцати метров в диаметре, похожий одновременно на цирк-шапито и карусельный аттракцион, собрал вокруг себя все население фактории. Тракторенок-тягач приволок сцепку из пяти вагончиков-модулей - жилые и рабочие помещения для экипажей.
В центре движения у подножия памятника, устремленно бегущему в неизвестную даль псу Тобику, возвышался глава фактории и русской общины на Меларусе бородатый невозмутимый Федор, а около его ног радостно прыгал прототип и натурщик мемориала - лохматый мордатый пес Тобик.
Переминались в ожидании приодевшиеся в металлопластиковые костюмчики тарелконавты, об их эмоциях можно было судить только по изменению цвета треугольных, вершиной вниз, лиц. Пес Тобик рванулся радостно к рукам, и я, прихватив за шкирку, забросил собаку на плечи воротником.
- Здорово, брат, - Федор стиснул ладонь, приобнял другой рукой. - Прикипел к тебе наш символ-талисман штатный. Смотри не увези.
Тобик, будто понимая, ловко повернулся и радостно моргал черными блестящими глазами.
- Знакомь с братьями по разуму, - я протянул руку ближайшему, - у нас контактер-переводчик напутал, наверное, обозвал ребят примитивно по номерам.
- Первый, - прозвучало в ухе и четырехпалая ладошка крепенько прихватила пальцы.
- Второй, - похоже, ребята давно общались с землянами и вели себя просто и естественно.
- Третий, - малорослый тарелконавт выступил вперед и энергично тряхнул руку; видимо, тот самый "оппозиционер", который в корабле отсвечивал бордовым.
- Не ошибся контактер. Дальше попробую сам догадаться, - я обернулся к Федору, - остались Четвертый и Пятый?
- Не угадал, - Федор развеселился и шлепком ладони подтолкнул очередного тарелконавта.
- Четвертая, - пропищал-пропел в ухе высокий голосок.
- Пятая, - откровенно потешаясь надо мной, представилась пятая.
- Они представляются по номеру в команде, пояснил Федор. - Первый - это главный.
С особым удовольствием взял пальчики обеих девчушек в ладонь и накрыл другой. Придержал, переводя взгляд с одного лица на другое, и белые щечки зарозовели теплым возбуждением, а треугольники глаз заблестели улыбками.
- Собачку отпусти, - пробасил Федор.
- Пусть погреется, ему там хорошо, - я почесал Тобика за ухом. Совершенно разомлевший от счастья пес, потянулся и радостно застучал хвостом по спине.
Правду сказать, я использовал собачку, чтобы не тратить энергию, закрываясь от сильного экстрасенса, которым оказался Третий. Лицо парня наливалось негодующим свекольным колером, в тщетных попытках извлечь полезную информацию из перекрывающей мое энергетическое поле ауры бестолкового беспородного кобелька.
Временной ли провал повлиял, но воздух на планете будто пропитался настороженностью и недоверием.
- Никому нельзя верить, - подтвердил Федор и кивком пригласил внутрь одного из модулей. - Выпьем пивка с местной воблой-воблешкой.
- Есть рыбалка?
- Химик Николай балуется с удочкой. Философствует о жизни, вперив очи в поплавок; как бы не свихнулся от вида бесконечной водной глади.
- Созерцатель и философ и должен существовать на открытом, небогатом предметами и событиями пространстве, - пошутил я, - в избытке времени, стремящемся к вечности, но ты, конечно, материалист и практик?
- Пустота красива, долго можно смотреть не отрываясь, но обманчива зараза: зовет, а зачем - не говорит. У меня охота, - подмигнул Федор. - Днями увидел глухаря на сосне, торопливо ружье вскинул, а глухарь в ответ: "Кар-р-р", - и тут обман.
- Прав, Федя, лучше не верить, - я забрал рыбу и пиво и перенес в самый дальний домик, налил в прозрачные высокие стаканы и начал обдирать серебристую кожуру с воблешки. - Колись, пошто в грубый космический разбой ударился?
- Жестко квалифицируешь, - зябко повел плечами Федор.
- Мягко, а справедливый международный суд категорически скажет "терроризм".
- Душевная простота и сердечная открытость после вашего отлета остались только в Тобике, - Федор глянул печальными карими глазами глубоко несчастного человека, горестно вздохнул, отпил больше половины из стакана и взъерошил пальцами смолевую бороду. - Остальные жители прожигали друг друга подозрительными взглядами и не вынимали из-за пазухи правую руку, крепко сжимающую приготовленный для ближнего камень.
- А причиной всего оказалась…?
- Причин было несколько, - торопливо перебил Федор. - Сначала к америкосам прилетел транспорт "Клондайк".
- Неожиданно, думали ремонтируется на Луне.
- Потом катаклизм, похожий на конец света, и провал во времени. Шедший следом за "Клондайком" рейдер-база "Техас", до сих пор не может нас найти.
- Я в том еще беды не вижу, - попытался я развеселить друга поэтической строкой.
- Да скука, - вот беда, мой друг, - мгновенно отозвался Федор и радостно захохотал.
- Нам скучать не приходилось, - радуюсь за вас.
- Радость ущербная, - Федор вновь наполнил бокалы и признался. - Джуди Нигерскиллер оказалась стихийным бедствием: перессорила мужиков, прознала о нашем общении с аборигенами, и америкосы решили отправить щупальцеруких на Землю для лабораторных исследований.
- Для опытов? Акт, несовместимый с принципами гуманизма.
- Америкосам в очередной раз захотелось показать себя выше других и обозначить массив, на который могут плюнуть сверху и ничего за это не будет.
- Чисто научный интерес отвергаешь изначально?
- Я решил снять экипаж с медборта и обменять на аборигенов, а ты влез, - Федор настойчиво "буровил" меня взглядом. - Где взять слов, чтоб выплеснуть досаду?
- Если начну оправдываться, запишешь во враги и перестанешь здороваться? Теряюсь от максимализма друзей. Командуй.
- Желание вернуть аборигенов семьям по прежнему актуально.
- Без проблем, но, не будь я экстрасенс…. вижу сверхзадачу.
- Умеешь между строк душевные терзания прочитывать, - Федор смущенно засопел. - Джуди исчезла на второй день, и сердце мое…
- Идешь с нами?
- Собираемся… И еще: Джуди знала о "Клондайке"… Допивай напиток Богов. Сами делаем, без пива же никак, хоть на Марс улети, хоть вокруг Плутона болтайся, - пиво нужно.
- Не успокаивай… значит, Галчонок, моя девушка, тоже знала?
- "Клондайк" должен был подобрать космокапсулу с астронавтками, после вашей кончины.
- Грустно, Федор, но я тебе верю.
На улице грохнул мощный взрыв, и окна модуля осыпались мелким стеклом на пол. На месте первого вагончика чернела трехметровая воронка.
ГЛАВА 28 ДРУЗЬЯ И ШПИОНЫ
Умение наблюдать, смотреть и
видеть - созерцать - корень мудрости
Мимоходом
Шпионы - обычные люди,
но платят им за вранье
Аксиома
- Едва упомянул о шпионах и, как с куста, диверсия. Черт! - Федор нетерпеливо перебирал ногами на крыльце модуля, готовясь мчаться и выяснять.
Народонаселение фактории торопливо-суетливо подтягивалось к месту взрыва. Я придержал Федора за рукав комбеза:
- Смотри отсюда, обращая внимание на отсутствие наличия контингента. Своих вижу, тарелконавты - здесь. Вычисляя шпиена, думай вслух, Федя.
- Раз, два…. десять - шахтеры здесь, - Федор попросту пересчитывал подчиненных "по головам", благо, толпа у воронки хорошо просматривалась с двухметровой высоты. - Химика нет. Порву гада!
Федор через перила прыгнул вниз и по-спринтерски припустил к лаборатории, с размаха выбил телом дверь. Я обежал модуль с тыла и, прихватив за руку, впечатал лицом в пыль выскочившего из окна химика Николая. Модуль дрожал и трясся от ударов и воплей разгневанного Федора.
- Я б в шпионы пошел, пусть меня научат, - я придавил большим пальцем болевую точку под носом химика, удерживая парня от ненужного вранья. - Джуди где?
- Утром сбежала, - всхлипнул химик и злорадно оглянулся на Федора. - Ни мне, ни тебе.
- Взрослые люди вроде бы, - я с сомнением перевел взгляд с одного на другого. - Здорово вас девушка высветила, как на ладошке показала. К тридцати не стал циничным, значит, не был и умным.
- Мне ближе глупая молодость, чем мудрость на грани маразма, - шмыгнув помятым носом, осторожно надерзил Николай.
- К тебе мудрость пришла, ко мне маразм крадется…, жизнь не остановить, - поддержал Федор; выбрался через окно и, горестно отмахнув рукой, рассмеялся. - Умные и циничные у вас на Земле, а у нас все на душевном порыве, с открытым сердцем… - с распахнутым взглядом, - с жалостью глядя на запутавшихся в любовных страстях друзей, я "отвесил" Николаю подзатыльник за непочтение к старшим и примирительно улыбнулся. - Очередные зулусы на мою голову: рванул рубаху от ворота, ударил шапкой оземь…. что ж не живется вам спокойно и бесстрастно? Готовь, Николай, взрывчатку; пойдешь в поход подрывником. После заката тронемся незаметно. Готов отличиться?
- В жизни всегда есть место подвигу, особенно, если не спится, - освобождаясь от нервного напряжения, засмеялся Николай. - В шпионы без знания иностранных языков не возьмут, а диверсант еще может получиться.
- А между делом до вечера заровняешь яму, - строго приказал Федор.
От своих проблем голова пухнет, а тут чужих воз. Лохматый Тобик выкатился и зарысил рядом, путаясь и прижимаясь к ногам. Присев рядом, потеребил-погладил теплый загривок:
- Напугали бабаханьем неумные любовники? - незаметно оглядевшись по сторонам, позвонил Отрепьеву. - Будешь смеяться, но у нас по факту на каждого члена экипажа по америкосу и по инопланетнику.
- И по ноль целых, пять десятых работающих шпионов на нос, - в тон продолжил Гришка.
- И ты, брат, считаешь, что Галчонок врет?
- Не договаривает. Случай с "Чикаго" как первый звонок, а теперь и "Клондайк" всплыл.
- Прав, пазлы складываются в картину изощренного шпионажа.
- И надо ждать диверсий, - "подлил масла в огонь" Отрепьев.
- Одну вот только разрулили. Гони всех с корабля на комфортное жительство в вагончиках.
- Галя уже в крайнем, твое пиво допивает.
- Если и рыбу доедает, не пощажу.
- Поторопись.
Предупредительно постучав, прошел в комнату. Галя неловко сидела на краешке стула, очевидно, наблюдала за мной в окно. Взглянула настороженно, отчего синие глаза еще округлились:
- Хочешь объяснений?
- Потом…
Обнялись и долго стояли, прижимаясь, перетекая, смешиваясь чувствами друг в друге; терялись во времени и пространстве. Задвигались, целуясь, раздевая и раздеваясь. Улеглись, уместились на жестковатой походной "полуторке", покрытой мягким синтетическим одеялом, темно-голубой казарменной расцветки.
В отношениях с Галей-Галчонком слово "любовь" никогда не звучало, да и не было нужды в объяснении чувств: телесная, духовная, энергетическая близость стягивала и соединяла. Представить себе не мог ситуации, когда, стоя рядом с Галей, не держал бы ее за руку или не касался телом.
Со дня расстрела американского крейсера почти не расставались. Галя либо сидела рядом в кресле, иногда на коленях, либо стояла позади, обнимая за плечи. Только секса не случилось, зато теперь накопленный потенциал "рвал плотины и шифер с крыш"; низвергался нескончаемой лавиной, и каждый оргазм становился основой, платформой, ступенькой для нарастания следующего, более сильного, более высокого, более пьянящего.
- Твои глаза когда-нибудь закрываются или даже не моргают?
- Зацени, - Галчонок прикрыла глаза, и нижние веки полностью скрылись под сантиметровой опушкой ресниц.
- Так не бывает, - потянулся потрогать губами, и Галя торопливо наклонилась, прилегла, вытягиваясь на мне во весь рост.
- Возьмешь в жены девушку-шпионку?
- Как благородный рыцарь… обязан; благо твое инкогнито потеряло актуальность, а мое либидо вернулось к норме… но, боюсь, не согласишься ломать свою карьеру?
- Это только работа, независимость, положение в обществе. Работа - отдельно, любовь - отдельно. Как ты не понимаешь?
- Пытаюсь осмыслить. Америка воспитывает людей действия, мы пытаемся думать и чувствовать, хотя одно другому не должно бы мешать. Что выбираешь?
- Конечно, бизнес, - Галчонок спокойно смотрела взглядом уверенного в своей правоте человека.
- Встаем. Прав Гришка, совсем, Галчонок, перестала быть русской.
- Я русская немка.
- Забудь. В России и немцы, и зулусы, и титульная нация - жизнь, работу, любовь и войну не разделяют.
- За сбычей мечт следует грусть о потерянной надежде. Мечты пусть сбываются… редко, - Галчонок через силу улыбнулась. - Могу считать себя арестованной?
- Постарайся ничего не предпринимать, - внимательно посмотрел в наполняющиеся слезами почти круглые глаза и пошел к двери. - Охранять будут братья по разуму, а ты знаешь, как они относятся к америкосам.
- Пристрелят?
- Их соплеменники и родня в плену у ваших, - разорвут на части.
ГЛАВА 29 ТРЕНИРОВКА НА МЕСТНОСТИ
Не получается быть загадкой:
все тайное крупными буквами "по морде лица"
С досадой о личном
Бесконечное пространство рождает философов.
В космосе можно думать, о чем угодно,
а в лесу у космонавта только одна мысль:
как не заблудиться?
Из рассказов старого космонавта
До заката оставалось часов пять. Более чем достаточно для обдумывания и подготовки "партизанской вылазки" на американскую базу. От лишних ушей пригласил Федора прогуляться в ближайший лесок, расположившийся в пойме широкого почти идеально круглого озера:
- Посмотрю-послушаю каркающих глухарей.
На самом деле, собирался "прощупать" физическое состояние Федора. Работники фактории перед отлетом с Земли получили серьезную подготовку, но с тех пор прошло три года. Не разучились ли быть солдатами, не отрастили "пивные животы". Помнят ли, что в бою нет места демократии, а приказ командира - закон, не подлежащий обсуждению.
В полете "дееспособность", по выражению Гришки Отрепьева, поддерживали системой активных движений и пассивных нагрузок. Четыре часа интенсивных занятий на тренажерах; больше можно, меньше - нет. Плюс утяжеляющие, сдавливающие, возбуждающие электро разрядами группы мышц устройства. Отдельным пунктом в расписании выделялась спецподготовка: упражнения на реакцию, интуицию, телепатию, тренировка памяти и прочее… - бесконечный, часто пополняемый список.
- Да мы, - Федор в благородном негодовании в очередной раз едва не "рванул рубаху на груди", - да мы здоровый образ жизни каждый день ведем. Земные полцентнера даже при нашей силе тяжести в легкую, а с красивой девушкой на плече в эйфории да кураже - бегом - и не вопрос…. Про амбиции забыли начисто: иду рядовым и слепо выполняю приказы, за Николая ручаюсь, место в строю четко запомнил, когда мордой песок ровнял.
- Уже легче. Рассказывай диспозицию.
- Джуди на третьем этаже штабного модуля. Вы отвлекаете охрану….
- Федя, - я пощелкал пальцами перед красным носом над черными усами. - Любовь обманная непостоянная и уязвленные амбиции на втором плане. Начни рассказ с захваченных на опыты братьях по разуму.
- Бункер, метров двести вправо, - Федор возбужденно танцевал боксерский танец, с резкими уклонениями, неожиданными нырками и разворотами, и лупил кулаком по стволу толстого дерева, похожего на осину. - К Джуди по наружной лестнице….
- Лучше, на Сивке-Бурке Вещей Каурке до верхнего окошка в тереме, - внимательно посмотрел на Федора, и парень начал потихоньку успокаиваться. - Второй вопрос, как "Клондайк" повредить?
- Пусть уматывают от греха, - Федор уставил на меня злобный взгляд. - Там экипаж из бывших морпехов.
- В морпехи традиционно набирают цвет нации, избранных из лучших. Зорких соколов и стремительных орлов.
- Даже лучшим из мужиков имя не только Орел, но и Кобель, - совершенно разуверившийся в людях Федор подозрительно взглянул на меня и, снизив тон, закончил жалобно. - Так и крутят-метут похотливо хвостами около моей Джуди Нигерскиллер.
- Улетят и фелексин увезут.