Боль беспощадно мучила Балиана, ему показалось, что легче отрезать себе руку, чем продолжать терпеть этот ад. С трудом заставляя разум действовать, он приложил неслушающуюся руку к ледяному шипу. Хоть его пальцы и сковывал лед, рука все еще была чувствительна к температуре и прикосновениям. Холод должен был хоть немного унять боль.
Немыслимым усилием воли он заставил себя улыбнуться Тараносу.
– Ты думаешь, это была случайность? Да, его убил не ты! Плевать, что ты был причиной… Его убил не ты. И меня ты не убьешь. Хочешь знать, почему?
Таранос посмотрел на него с некоторым подозрением. Что-то в словах Балиана насторожило его, и он не стал преждевременно высмеивать его реплики. Надо сказать, он вообще воспринимал ситуацию гораздо спокойнее, да и торопиться ему было некуда. Таранос был более чем уверен в себе и бесконтрольной ненависти к Балиану не испытывал. Он его раздражал еще с той поры, когда он встретил его ребенком: тогда Балиан храбро заслонил собой Кристиана и Юана, и Таранос впервые узнал, что его кольцо преследователя по каким-то причинам не действует на этих братьев. Но о безудержной ярости, которая снедала Балиана, говорить пока не приходилось. Таранос хотел его убить в первую очередь потому, что он постоянно мешал его планам. Во вторую – из мести или, скорее, из злорадства. И в третью – потому что это могло вывести из строя Кристиана, Хранителя Ключей.
– О чем это ты? – спросил Таранос с кривой усмешкой.
Лед на руке Балиана вдруг стал много тяжелее, чем раньше. Послышался странный хруст. Но боль отступила. Балиан почувствовал чудесное облегчение и расхохотался.
– Потому что ты никого не можешь убить! – он не без труда (зато безболезненно) поднял меч и указал им на Тараноса. – Арес написал это в золотом пергаменте еще десять лет назад!
Новость была неожиданной для Тараноса. Он оторопел, потом стиснул зубы от злости: у него не было причин не верить Балиану, по крайней мере, в этом вопросе. Такая глупость была вполне в духе Ареса, который бесился из-за каждого убийства в Дилане и не хотел кардинально менять мироздания, смиренно мнив себя простым смертным, что постоянно выводило из себя Тараноса и очень скоро разрушило все его планы касательно золотого пергамента. Таранос спешно прокрутил в памяти последние годы. Действительно, прошло поразительно много времени с того момента, как он в последний раз лично убил человека. Даже когда он сбежал из Градерона, от его руки не пал никто.
Наученный опытом использования золотого пергамента, Таранос практически сразу понял, что это ничего в особенности не меняет. Да, Максимилиана Розенгельда убил не он, но, с другой стороны, если бы не пущенный им кинжал, Бринн бы проиграл ему. Множество воинов и отступников погибли по его вине – фактической причиной их смерти был Солфордж, но все же, если бы не он, они остались бы живы. Таранос понимал все это, и все равно ему пришлось приложить немало усилий, чтобы подавить возникшую в его душе ярость. Пусть это ограничение можно легко обойти, это все же было ограничением.
Пользуясь его ступором, Балиан бросился вперед. Рука двигалась хуже, чем раньше: похоже, сковывающий ее лед становился все менее магическим и все более реальным. Увлеченный встречей с Тараносом, Балиан не заметил, что ледяная корка продвинулась дальше локтя.
Но сейчас ему было не до этого. Чувствуя тяжесть, он перекинул меч в другую руку. Маневр оказался неожиданным для Тараноса, но он успел защититься. Хоть сила кольца преследователя и не могла навредить Балиану, его защитные свойства действовали безотказно. Каждый раз, когда меч Балиана приближался к цели, Таранос успевал выставить между собой и лезвием невидимый барьер. Впрочем, после нескольких ударов ему порядком это надоело, и он вновь использовал Алгол. Ледяные шипы оттеснили Балиана в сторону. Он едва успевал от них уворачиваться, получая ушибы и царапины. Таранос с удовольствием наблюдал, как он пытается избежать встреч с губительными остриями.
– Твой братец прыгает получше твоего, – сказал он.
Балиан торопливо скользнул взглядом по пещере, оценивая обстановку. Ни о каком просторе больше не могло быть и речи. Всего в нескольких шагах за его спиной находился тупик. Простирающийся впереди широкий коридор теперь был загроможден целыми ледяными соцветиями – кое-где шипы достигли даже потолка. Но, в отличие от бывших тут прежде колонн, они соединяли пол с потолком наискось. Несложно было догадаться, что еще несколько подобных атак, и он, Балиан, окажется попросту замурован здесь.
Вряд ли Таранос думал о чем-то подобном – слишком уж это ненадежный способ убийства. Он просто хотел держать его на расстоянии. Зачем – оставалось для Балиана загадкой. Ведь у Тараноса был кинжал. Куда логичнее было бы подпустить врага к себе и использовать его.
Возможно, это и впрямь было хитроумной ловушкой, но у Балиана не оставалось выбора. Он должен был не допустить того, чтобы Таранос снова использовал Алгол. Предугадать появление ледяных кольев было практически невозможно, и уворачивался от них Балиан почти инстинктивно. Рано или поздно это должно закончиться плачевно. Таранос прав, Юан обладал куда большей ловкостью и гибкостью. У Балиана шансов избежать серьезных ранений было меньше, чем у него. Поэтому он должен был поспешить.
С боевым ором Балиан кинулся прямиком к ледяным шипам. Таранос немного растерялся – хватало одного взгляда, чтобы понять, что пройти там нельзя, кривые ледяные столбы врывались в потолок, а внизу громоздились непроходимые глыбы, украшенные острыми кольями. Не подумав, он вновь прибег к помощи кольца, надеясь, что вызванные наугад шипы попадут в цель. Но он забыл о том, что, несмотря на многочисленные тренировки на запретной территории, он не может направлять силу Алгола настолько точно, чтобы наверняка попасть в жертву. На сей раз новые колья появились точно под уже громоздившимися шипами, впивающимися в потолок. Все вокруг задрожало; с потолка упало несколько небольших кусков льда. Балиан поспешил уйти от опасного места и бросился к другому такому же сооружению. Расчет был сделан правильно: Таранос побоялся повторять опасный опыт, понимая, что дело может закончиться тем, что они оба окажутся похороненными во льду. Теперь ему оставалось только гадать, что задумал враг, и в напряжении ожидать какой-нибудь вероломной атаки – ведь кто-кто, а Балиан не станет прятаться, в этом у Тараноса не было никаких сомнений.
И он оказался прав. Балиан, притаившийся за ледяным изваянием, бездействовал недолго. Разогнавшись, он изо всех сил врезался в лед. Во все стороны полетели осколки, и вместе с ними Балиан буквально вывалился на Тараноса. Тот не успел среагировать. Ситуация была чрезвычайно выгодной для Балиана, но у него не было ни времени, ни пространства, чтобы использовать меч. Наугад он ударил Тараноса рукоятью; вместе они повалились на ледяной пол. Не тратя времени даром, Балиан вцепился в его руку. Таранос почти вслепую использовал для защиты кольцо преследователя. Балиана откинуло в сторону невидимой волной, он со страшной силой врезался в стену. От удара у него перехватило дыхание, позвоночник неприятно хрустнул. Но даже это не смогло помешать ему испытать триумф. В его руке был Алгол! Он успел вцепиться в кольцо достаточно сильно, чтобы, когда Таранос откинул его, оно соскользнуло с его пальца. Запоздало Балиан пожалел, что не взялся за оба кольца сразу, но и эта потеря градеронского предателя стала для него немалым достижением. Ледяных шипов можно было не опасаться.
– Ты!.. – Таранос поднялся на ноги, и даже с такого расстояния было видно, что он дрожит от злости. Это не могло не поднять Балиану настроения: он терпеть не мог людей, которые считают высшей формой издевательства спокойную, покровительственную улыбку, а ведь именно так вел себя Таранос еще пять минут назад.
– Я, – губы Балиана скривились в усмешке, и он с показательным довольством надел кольцо на указательный палец левой руки. – Посмотрим, на что ты способен без всех этих штук!
– Без всех? – Таранос быстро пришел в себя – ведь при нем все еще было кольцо преследователя и, самое главное, Солфордж. – Я сниму это кольцо с твоего мертвого тела.
– Посмотрим, – кольцо было велико Балиану, и он, чтобы оно не мешало ему, снял его и положил за пояс. – Забыл, что ты не можешь никого убить?
Таранос вдруг снова улыбнулся – спокойно и угрожающе. К удивлению Балиана, он направился прямо к нему, не доставая кинжала, не стараясь как-нибудь защититься.
– Да, может, и не могу… – говорил он на ходу. – А вот ты сам вполне можешь.
Таранос откинул свой плащ в сторону. Сердце Балиана дрогнуло и словно бы остановилось. На руке Тараноса поблескивал золотой браслет с драгоценными камнями…
Солфордж.
Запоздало Балиан понял, что не может сдвинуться с места и даже отвести взгляда от проклятого сокровища.
Глава тридцатая
Разгар сражения
Кристиан и Юан изо всех сил старались оттеснить отступников или хотя бы разделить их. Направляемые и подзадориваемые Эриданом, который с комфортом устроился чуть поодаль, они атаковали все сразу, и это сильно затрудняло положение. Некоторое время братья ожесточенно отбивались, пока не поняли окончательно, что силы неравны.
Пока шла кровавая битва, Эридан спокойно наблюдал за развитием событий, даже не думая вмешиваться. Соблюдая дистанцию, он изредка покрикивал что-нибудь в адрес сражающихся, опасаясь, что они клюнут на уловку Розенгельдов и станут атаковать по двое или по трое, а не одновременно. Конечно, такой ход был не самым мудрым, ведь они могли легко поранить друг друга. Но Эридан понимал, что если и есть шанс взять количеством, то действовать нужно только так и никак иначе. Розенгельды во все времена славились как талантливые воины, а Юан, он уже успел заметить, отличался потрясающей ловкостью. Задачей отступников было убить или ранить их прежде, чем они сумеют как следует проявить себя.
Помимо этого, Эридан не забывал следить и за территориями, раскинувшимися впереди. Отступники собрались у Градерона в поистине устрашающем количестве. Даже сам Эридан немного удивился. Прошло не так уж много времени с того момента, как некогда изгнанные из Эндерглида и Градерона люди начали стекаться к поселению, и все происходило на глазах Эридана. Но он видел отступников, рассеянных по довольно обширной местности, занятых каждый своим делом. И теперь он даже присвистнул от удивления и мысленно поздравил Тараноса, который надоумил всех на это предприятие. Горстка оборванцев оказалась впечатляющей армией. Пусть не каждый из них мог похвастаться хорошим владением оружием, создавалось впечатление, что этого и не понадобится – тесно идущие люди, казалось, могли попросту снести собой стены Градерона.
Послышался чей-то призывный крик. Ворота распахнулись, и прямо в наступающую толпу отступников высыпали воины и стражи Заката. Воздух наполнился криками и звуками сражения.
Едва Эридан отметил это, совсем рядом раздался душераздирающий вопль, перешедший в хрип. Эридан отпрыгнул в сторону, и очень вовремя: в место, где он только что стоял, вонзился кинжал. Он оглянулся. Нападение не было намеренным – меч Кристиана вонзился в шею одного из атакующих, его оружие упало на землю, а зажатый в другой руке кинжал, которым он, видимо, хотел ударить исподтишка, вылетел из руки.
Эридан спокойно поднял импровизированный снаряд и, поколдовав с ним, ловко отделил узкое лезвие от рукояти. Глянув в сторону сражающихся и убедившись, что они все еще слишком заняты, чтобы обращать на него внимание, он достал из-за пояса еще два почти таких же лезвия, убедился, что они совпадают по ширине и по длине, и принялся за дело. Труд был недолгим. Эридан уже давно замыслил соорудить нечто подобное и заранее сделал на своей левой перчатке три специальных крепления. На то, чтобы установить в них лезвия, ушла минута. Еще некоторое время Эридан потратил, чтобы полюбоваться на творение рук своих и убедиться, что лезвия держатся достаточно прочно. Два из них были чуть загнуты, о чем он позаботился пару дней назад, новое пока, конечно, держалось прямо. Но результат Эридана все равно устроил.
Как раз в тот момент, когда он закончил с новым оружием, битва между Кристианом, Юаном и отступниками подошла к своему пику и сразу же – к завершению. Время поджимало. Юан успел углядеть, что бой у Градерона уже начался, а им еще предстояло найти Балиана. Помимо этого, силы у них были на исходе, а сократить число врагов удалось только на двух человек. Если бы они нападали хотя бы по двое, они бы быстро расправились с ними; но, увы, отступники избегали отходить друг от друга, сохраняя за братьями весьма тесное пространство. Они боялись задеть товарищей и потому преимущественно отбивались.
Кристиан негромко позвал брата по имени. Юан браво выкрикнул "понял!" и приготовился к отступлению.
У Кристиана еще оставались сомнения по поводу его безопасности – он не был уверен, что Юан сможет перескочить через нападающих воинов и затаиться поодаль. Но времени на колебания уже не было. Кристиан положился на радостный крик Юана, приняв его за вестник того, что у него есть план действий, и призвал Ключ Заката. Он помнил о словах Руэдейрхи, переданных для него Рейтой: "Он даже может его использовать. Главное – не открывать Врата Заката без моего разрешения…"
Все вокруг пронзил ослепительный белый свет. Крики отступников слились в один дикий вопль, полный ужаса. За секунду до того, как все вокруг поглотило сияние Ключа, Кристиан почувствовал, что его словно бы ударили сзади, и он едва удержался на ногах. "Неужели успели напасть?" – пронеслось в его голове, но он не стал отвлекаться. Что ж, если он ошибся и направил силу Ключа только в одну сторону, а не во все сразу, у Юана тем более были все шансы скрыться.
Свет исчез. Кристиан оценил ситуацию – все, кроме Эридана, который находился вне радиуса поражения, лежали на земле. А Юан…
– Юан! – Кристиан оторопел. – Немедленно слезь.
– Уже! – Юан, смеясь, спрыгнул со спины старшего брата, куда он запрыгнул перед смертоносной атакой. – Ну а ты чего хотел? Зато меня не задело. Кристиан, – произнес он без всякого перехода и внезапно тихо.
Но Кристиан уже и сам увидел, что творится перед воротами Градерона. Вокруг стало непривычно светло – на стенах зажгли множество факелов. Отступники превратились в обезумевшую толпу, которая стремилась не столько выиграть битву, сколько просто прорваться к Вратам. Защитники города и не думали сдаваться, но им приходилось нелегко. Отступников было слишком много, так что поле боя почти поглотило воинов Заката. Кристиан и Юан, наблюдавшие за этим с небольшого возвышения, были в растерянности – что такого мог пообещать им Таранос, что они так яростно рвались в бой? Или просто взяла свое многолетняя ненависть к обоим городам?
– Кристиан, – прошептал Юан. – Ты должен им помочь.
Кристиан знал это. Он так стиснул руку на Ключе, что пальцам стало больно.
– Иди к ним, – сказал Юан. – А я найду Балиана. – Он словно бы заглянул в душу брата и увидел за ледяным лицом отчаянную борьбу с собой. – Кристиан, Балиан ушел по своей воле. Я уверен, с ним все хорошо. Я найду его, мы разберемся с Тараносом, если он еще не разобрался, и тоже поможем. Ну же, Кристиан! – Юан, не выдержав собственной серьезности, картинно надулся. – Там же Арес!
Кристиан улыбнулся, взгляд его метнулся в сторону. Юан удивленно моргнул, но, тоже посмотрев туда, понял. Эридан воспользовался тем, что они увлеклись разговором, и бесшумно заходил со стороны, прицеливаясь кинжалом к Кристиану. Но он стоял так, что если бы Эридан метнул кинжал, а он увернулся, лезвие бы вонзилось в Юана.
– Он хочет не подпустить тебя к ним, – прошептал Юан. – У тебя же Ключ… Иди, а я его задержу.
– Но…
– Не смей меня недооценивать. Быстрее пойдешь, быстрее вернешься. А потом вместе накричим на Балиана.
Кристиан не мог не признать, что такой план действий наиболее разумен. Кроме того, как ни удивительно было сознавать это, для Эридана наиболее опасным противником из них двоих являлся Юан. Кристиан хорошо помнил технику бывшего товарища. Главным ее плюсом были скорость и ловкость, которым можно было противопоставить только такие же качества. Даже Ключ не гарантировал скорого успеха – если противник знал об атаках магического предмета, а территория не затрудняла его движений (как и обстояли дела сейчас), то попасть по цели было довольно сложно.
В разуме всплыл образ Балиана. Кристиан еще сильнее схватился за Ключ. Балиан не проиграет. Его не обманут. На этот раз у него есть своя цель, и он пытается достичь ее… С волнением ничего сделать нельзя, но не верить в него он, Кристиан, не имеет права. Балиан никогда ему этого не простит.
Прицелившись, Эридан метнул кинжал. Кристиан уклонился, Юан тоже отскочил в сторону. Они вдвоем бросились на отступника. На бегу Кристиан использовал Ключ, но Эридан ловко увернулся от слепящего луча. Не останавливаясь, Кристиан повторил атаку несколько раз, пытаясь предугадать, в какую сторону метнется противник. Однако Эридан не только замечательно уворачивался, но и не забывал при этом приближаться к братьям. В какой-то момент, когда он был уже совсем близко, Юан преградил ему путь своим мечом. Кристиан воспользовался этим и устремился к воротам Градерона, где кипела яростная битва.
– Не уйдешь! – Эридан хотел проскочить под рукой Юана, попутно ударив его лезвиями, но не тут-то было. Юан предугадал маневр, отпрыгнул в сторону, и когда враг, не успев среагировать, пролетел вперед, схватил его за плечо. Эридан резко развернулся; его самодельная перчатка прошлась по руке Юана, оставив три глубокие царапины. Юану пришлось отпустить его и временно ретироваться, чтобы избежать более серьезного ранения, но для Эридана драгоценное время было упущено – Кристиан успел уйти.
– Гаденыш! – прошипел взбешенный Эридан.
Он пронесся мимо Юана, подхватил с земли отравленный кинжал, который он метнул в Кристиана двумя минутами раньше, и бросился в атаку. Юан успел опознать рукоятку и понял, что следует соблюдать осторожность. Впрочем, был в этом и хороший знак – раз Эридан с такой поспешностью кинулся за кинжалом, значит, лезвия, оставившие кровавые царапины, отравлены не были.
Эридан нападал с потрясающей скоростью. Юан уворачивался, выводя его из себя еще больше – вместо того, чтобы, как сказал бы Балиан, "драться по-человечески", он ускользал от лезвий с непринужденным лицом, легко отпрыгивая то в одну, то в другую сторону и не забывая при этом взмахивать своим мечом. При этом движения его были скорее плавными, чем резкими: он словно танцевал, а не бился. Эта видимая несерьезность заставляла Эридана действовать ожесточеннее – пришедший в ярость из-за того, что упустил Кристиана, он хотел как можно скорее разделаться с виновником своей неудачи, который еще и дурачился, будто ребенок.