Незнакомец сделал ещё шаг и замер - голос девушки из другого мира долетел до него, проник в мозг. Почувствовал он и холод, который лился с другой стороны, увидел падавший с неба редкий тяжёлый снег. Жюстин видела, что он дрожит. Дрожит так же, как и она. Он был напуган. Они оба были напуганы. И оба знали об этом, видели это.
- Кто ты? - спросил незнакомец, прислушался.
- А ты кто? - спросила его Жюстин.
Связь между мирами была зыбкой, вязкой, подобно густому туману, без которого не могли бы соприкоснуться два мира. Но жить можно и в тумане, общаться, идти, ища выход.
- Меня зовут Эдвард Ной, - сказал незнакомец. - А тебя?
- Меня? - Жюстин вздрогнула. В какой-то момент ей показалось, что если сейчас она назовёт своё имя, то назад пути не будет. Это безумие захватит её, подчинит.
- Не бойся, - сказал ей незнакомец. Нет. Уже не незнакомец. Теперь у него было имя. Эдвард Ной. Эдвард Ной! Эдвард Ной!!! - Тебе ничего не грозит. Это не опасно.
- Откуда ты знаешь? - спросила Жюстин, слыша, как дрожит её голос.
- Такое уже случалось, - сказал Эдвард Ной.
- Случалось? - Жюстин почувствовала, как у неё начинает кружиться голова. - Случалось с тобой?
- Не только со мной.
- Но как такое возможно?
- Есть много теорий о слиянии наших миров.
- Теорий? Миров? - теперь к головокружению добавилась тошнота. Мир вокруг изменился, но Жюстин чувствовала, как сознание отказывается принимать перемены, приспосабливаться к ним. - Нет, я не верю. Это розыгрыш, безумие, - Жюстин открыла дверь, собираясь сбежать с крыши.
- Нет, не уходи, пожалуйста!
Голос Эдварда Ноя утонул в топоте шагов Жюстин. Она бежала по лестнице вниз, к людям.
Глава третья
Ной ждал, что незнакомка вернётся, почти четверть часа, затем связь с чужим миром задрожала, надломилась. Мужской туалет стал снова мужским туалетом. За дверью зал кинотеатра, тишина, гул музыки и спецэффектов ночного киносеанса. Огромный исследовательский корабль бороздит бескрайние просторы вселенной - мечты, которые так и остались мечтами. Мечты, на которых базировались многие книги и фильмы. Базировались не один век. Хотя уже мало кто верил, что в действительности удастся покорить Вселенную. Нет. Эта тёмная даль навсегда останется мечтой. Поэтому голосование и выбирает подобные темы снова и снова. Люди голосуют за мечты, за мишуру, за то, во что не верят, но хотят видеть на экранах и читать книги. И даже развитие технологий застыло, замерло в мире. Последний прорыв закончился семь веков назад. Потерпев фиаско в покорении вселенной, наука устремила свой взгляд на человека, на природу, которая создала его. Сначала научились изменять плод в утробе. Родители могли выбрать цвет глаз ребёнку, избавить его от склонности к полноте, от облысения. Потом, не прошло и века, учёные добрались до мозга. Плодам вживляли навыки, способности, таланты, которые развивали с рождения. Факторы, которые могли помешать развитию, удалялись, вычёркивались, стирались. Родители могли заказать ребёнка согласно своим мечтам, а не тому, каким он станет в процессе жизни, в процессе становления личности. Но наука пошла ещё дальше. Теперь она хотела забираться не только в мозг ребёнка, но и в мозг взрослого, изучать его, копировать умения, навыки, знания, а затем закладывать это в мозг ребёнка. Сначала никто из гениальных людей того времени не возражал. Почти никто. База гениальности росла, крепла. Но потом появился учёный ренегат. Он выращивал клонов, собирая их внешний образ так же, как другие собирали интеллект младенцев. Так появились точные копии президентов, актёров, певцов. На судебном процессе его признали виновным и поместили в психиатрическую клинику, но механизм был запущен. Вирус поселился в сознании простых людей. Учёный ренегат был ещё жив, когда после долгих судебных тяжб, его опыты были признаны правомерными, а исследования продолжены. Так мир заполонили точные копии знаменитостей. Это было первое поколение конструкторов. Потом люди решили изменить своих кумиров, удаляя всё, что им было неинтересно, всё, что они не хотели принимать. Теперь новые персонажи собирались согласно веяниям времени и моды. Подобный шаг помог снизить тенденцию молодых родителей менять будущего ребёнка. Ребёнка просто делали здоровым, а гения всегда можно было собрать путём голосования. Большинством собирались певцы и музыканты, писатели и художники, даже учёные. Прошло чуть больше века, и подобный подход распространился на президентов и правителей. Их больше не избирали, их собирали на голосовании. И так было повсюду. Простые люди теперь сами творили кумиров и гениев. Мир расцвёл, заискрился. Мир, которым впервые в его истории правили простые люди. Никто не хотел стать президентом или рок-певцом - нет, мода и взгляды менялись слишком быстро, а вместе с ними менялись и кумиры, герои. Некоторые люди, сначала в сфере науки, когда у них обнаруживался талант к математике или физике, обращались в специальные корпорации, во главе которых стояли собранные людьми директора, и просили изъять из мозга талант. Подобные поступки породили длящиеся не один десяток лет дебаты, результатом которых стало постановление принудительного изъятия талантов и не требующихся простому человеку навыков у всех людей, которые не были собраны голосованием. Споры по этому законопроекту длились несколько поколений, но решение никто не отменил. Менялись люди, менялся мир, но правовая база оставалась неизменной. Вспыхивали и гасли новые таланты, новые способности. Появившиеся у людей способности к телекинезу и чтению мыслей было решено на голосовании изъять, наделив ими лишь отдельных, собранных кумиров. Этим двум возможностям, талантам, были даны номера 678 и 702. То, что случилось с Эдвардом Ноем, когда он увидел девушку из другого мира, называлось талантом номер 1173. Способность эта была модой новой, неизученной. Первые упоминания о ней появились два поколения назад. Никто не знал, что послужило этому причиной. Возможно, способности людей вышли на новый уровень, на новую грань бытия, расширив способности видеть. Видеть не только свой мир, но и смотреть сквозь грань, сквозь занавес, который разделял прежде то, что было здесь, и то, что было за гранью. А возможно, просто настало время, и миры сблизились, позволив людям увидеть тех, кто был скрыт от них так долго. Выдвигались ещё несколько теорий, но конкретного ответа не было. Нужно было ждать.
- Я снова видел это, - сказал Эдвард Ной, вернувшись в зрительный зал. Он и его девушка, Бета Грим, сидели с краю последнего ряда.
- Видел что? - спросила Бета, увлечённая непокорённой вселенной на экране.
- Ту девушку из другого мира.
- И что она делала? - Бета продолжала смотреть на экран.
- Она увидела меня.
- Увидела? - Бета нахмурилась, повернулась, заглядывая Ною в глаза. - Увидела, в смысле, увидела так же, как ты видишь её?
- Да.
- Ух, ты… - она нахмурилась ещё сильнее. - Так это значит… значит… значит, что теперь ты знаешь её имя?
- Нет.
- Но мне казалось, ты сказал, что она могла тебя видеть.
- Да, но она испугалась.
- Почему?
- Наверно, в их мире ничего не знают о Просветах.
- Тогда, она, наверно, действительно напугана. Может быть, даже думает, что сходит с ума. Помнишь, как это было, когда Просветы впервые увидели в нашем мире? - Бета передёрнула плечами. - Жуть. Бедная девочка.
- Не такая уж она и девочка.
- Что?
- Я же говорил, что ей около тридцати.
- Всё равно… - Громыхнувшие спецэффекты снова приковали внимание Беты к экрану.
Ной тоже попытался сосредоточиться на фильме. В конце концов, за последние годы он видел девушку из другого мира достаточно часто, чтобы зацикливаться на этом сейчас, но… Но ведь он впервые смог заговорить с ней. Кто-нибудь ещё, у кого случались Просветы, разговаривал с людьми из параллельного мира? Или как называть новую реальность за туманной пеленой?
Фильм начал раздражать. Хороший фильм, который можно посмотреть позже. Ной поднялся на ноги, вышел на улицу. Зима в его мире была снежной, но тёплой. Особенно днём. Под тёплыми лучами солнца таял снег, на крышах нависали сосульки, звенела капель. В другом мире, в мире Просветов, тоже была зима. Но зима холодная. И почти без снега.
Город был небольшим, и Ной дошёл до своего дома пешком. В тишине, в одиночестве волнение пережитого Просвета усилилось, и он с трудом дождался, когда вернётся Бета - сидел на кухне и слушал, как шуршит в прихожей, раздеваясь, женщина, с которой он жил. Жил последние шесть лет. Примерно столько же времени он видел Просветы. Возможно, видел и раньше, но забыл об этом. Многие в этом мире видели Просветы. Но общаться, кажется, он начал первым. Ной решил, что с утра займётся тем, что попытается узнать об этом.
- Я так и знала, что ты не спишь, - сказала Бета.
- Хотел дождаться тебя.
- Ну, вот и дождался. Теперь пошли спать, - она прошла в спальню.
- Фильм понравился? - спросил её Ной.
- Понравился, - Бета забралась под одеяло.
Спать не хотелось, но Ной заставил себя лечь рядом.
- А та девушка из Просветов, - осторожно спросила Бета. - У неё есть дети?
- Нет.
- Как ты думаешь, почему?
- Я не знаю.
- Может быть, Комитет не дал ей согласие? Сколько раз она выдвигала на голосовании этот вопрос?
- Не думаю, что у них вообще есть Комитет, да и навряд ли они решают завести детей общественным голосованием.
- Тогда как?
- Не знаю, может быть, по старинке?
- Ты извращенец!
- Я просто шучу.
Какое-то время они молчали.
- Значит, в их мире… - осторожно спросила Бета. - В их мире ещё есть… забыла, как называется.
- Что называется?
- То, о чём ты только что пошутил.
- Нет. Думаю, что нет. Я, по крайней мере, не видел.
- Это хорошо. Не очень хочется жить с человеком, который видит эти гадости.
- Зато у них есть репликаторы.
- Это те штуки, которые делают еду?
- Не только еду. Они могут делать всё. Не знаю, как это работает, но ты можешь получить любую вещь из базы данных. Представляешь? Всё, что захочешь.
- Не очень просто это представить.
- Мне кажется, у них даже нет денег.
- Как же тогда они живут?
- Говорю же, всё можно получить из репликатора.
- А как получить репликатор?
- Я не знаю.
- По-моему, у них очень сложный мир.
Бета повернулась на бок, закрыла глаза. Спустя пару минут она уснула. Ной лежал на спине с закрытыми глазами до утра, но так и не понял, спал он или думал всю ночь.
- Ты неважно выглядишь, - подметила Бета мимоходом, перед тем, как ушла на работу.
Ной сварил себе кофе, дождался, когда откроется информационный центр их крохотного города. Он изучал базу данных допоздна, пытаясь найти случаи, когда Просветы связывали людей разных миров так, как случилось с ним вчера, но архив не дал желанных ответов. Он был первым, кто смог заговорить с чужаком.
- Не забывай, что ты не узнал, как зовут ту женщину, - напомнила Бета за ужином. - Думаю, это может оказаться важным.
- Та женщина знает, как зовут меня. Я сказал ей…
- Да я помню. Ты сказал, она убежала… - Бета отвернулась, пытаясь скрыть улыбку, затем спешно извинилась. - Может, тебе снова обратиться в Комитет, чтобы они изъяли у тебя эту способность?
- Они дважды отказали мне. Думаешь, что-то изменится на этот раз?
- Может быть, - Бета заглянула ему в глаза. - Если ты говоришь, что смог заговорить с той женщиной… - она замолчала, услышав далёкую мелодию. Мелодию, которой не было места в этом мире. - Ты слышишь? - спросила Бета.
Ной не ответил. Реальность надломилась, обнажила скрытый пеленой тумана другой мир. Мир девушки, имени которой Ной не знал. Её дом. Ванная комната. Запах ароматизированных свечей. Ной услышал, как Бета шёпотом зовёт его по имени. Бета, которая слышит музыку из другого мира. Слышит впервые.
- Что происходит, Эд? - спрашивает она.
Жюстин слышит её голос, открывает глаза. Вода в ванной вздрагивает. Безумие снова добралось до неё. Безумие с лицом Эдварда Ноя. Он смотрит на неё из другой реальности.
- Уходи, - говорит она. Говорит не столько Эдварду Ною, сколько своему безумию.
Теперь закрыть глаза, заставить себя не думать, не чувствовать. Ничего нет. Никого нет. Она одна. Одна в своём доме, в ванной. Всё остальное не имеет значения.
Эдвард Ной несколько раз открывает рот, пытаясь заговорить, но нужных слов нет. Вообще ничего нет. Он взволнован и растерян. Растерян не потому, что видит эту девушку, а потому что видит её в такой пикантной ситуации. И видит не только он. Видит Бета.
- Так вот, значит, какие у тебя видения! - шипит она на него.
- Такое впервые, - оправдывается Ной. Оправдывается шёпотом. Но видение уже дрожит, распадается на части, тает.
Бета сидит за столом. Бледная, растерянная, зубы плотно сжаты, в глазах гнев. Последней угасает музыка чужого мира. Бета пытается побороть дрожь. Ей кажется, что если сейчас она перестанет злиться, то потеряет сознание. Так много слышать об этом мире, знать о том, что он существует, но быть не готовой к встрече с ним, особенно с голой женщиной в ванной…
В эту ночь Ной снова не смог заснуть. Разыгравшееся воображение оживило шорохи и тени. Казалось, другой мир таится где-то здесь, рядом. Ной вскакивал, оглядывался по сторонам. Бета ушла спать на диван в гостиной, оставив его одного. Ей нужно было подумать. Ей нужно было решить, что делать дальше. Несколько раз она на цыпочках подкрадывалась к спальне, прислушивалась, но другой мир не возвращался. Другая женщина не возвращалась. Женщина в ванной. Последнее было почти так же неприлично, как если бы Ной видел её без одежды. И что-то подсказывало Бете, что её мужчине это понравилось, взволновало его. Иначе почему он не хочет снова обратиться в Комитет? "А, может быть, он уже знает, что на этот раз они не откажут ему? - подумала Бета. - Что, если он не хочет обращаться в Комитет, потому что ему нравятся эти Просветы?". Стыд за своего мужчину залил щёки Беты румянцем. Нет, она не может позволить, чтобы видения остались. Не важно, хочет этого Эдвард или нет, нужно положить Просветам конец. Нужно вернуться к нормальной жизни. Бета осторожно поднялась с дивана и вышла на кухню. Почти час ей потребовался на то, чтобы составить заявку в комитет от имени Эдварда Ноя. Подделка документов волновала, но другого выхода Бета не видела. Она была так сильно взволнована, что после того, как отправила заявку, долго не могла заснуть.
Ей ничего не снилось. Она хотела верить, что не снилось - сейчас даже сны предательски напоминали о Просветах.
- Ты ещё злишься на меня? - спросил её утром Ной.
- Я злюсь не на тебя. Я злюсь на способность, которой не должно быть у нормального человека, - сказала ему Бету.
Ной долго смотрел на неё, пытаясь понять, о чём она думает, но лицо Беты было подобно серой маске, на которой нет ни одной эмоции. Лишь какая-то непонятная тревога витает в воздухе. Тревога, которую чувствовал Ной. Чувствовал даже когда Бета ушла на работу. Для самого Ноя работа закончилась, как только появились первые видения, первые Просветы. Пособие было небольшим, но его исправно увеличивали каждый год. Увеличивали всем, у кого были Просветы. И каждый год Комитет собирался и решал, что делать с появившимися талантами, да и таланты ли это. До тех пор, пока решение не было принято, к Просветам у людей относились как к заболеванию. Несколько раз Ной пытался отыскать других, подобных себе, но информация была закрыта. Можно было узнать их имена, но адресов не могло дать ни одно информационное бюро.
Ной услышал стук в дверь и вздрогнул, подумав, что возвращаются его видения. Но стук не принадлежал другому миру. На пороге стояла группа регуляторов из Комитета. Ной не знал, почему, но их одежда и их лица всегда пугали его. Что-то в них было недоброго, гнилостного.
- Эдвард Ной? - сухо, надтреснуто спросил один из них.
- Да, а что, собственно…
- Следуйте за нами, - оборвал его на полуслове регулятор.
- Но… - Ной нервно покосился на ждавший у порога транспорт Комитета. Внутри всё как-то сжалось. "Что это? Почему они здесь? Хотят поговорить о пособии?". - Могу я взять куртку?
- Только быстро.
- Конечно, - Ной чувствовал, как усиливается волнение. "А что, если они здесь из-за его видений, Просветов? - думал он, выходя на улицу. - Но как они узнали? Кто им сказал? Бета? Ну, конечно, Бета. Но почему?".
Ной забрался в транспорт регуляторов. Комитет находился на окраине города - большое неуклюжее здание, похожее на стальной куб. Внутри всё было серым. Абсолютно всё. Даже мебель и та стального цвета. Ноя провели в комнату заседаний. Собрание Комитета сидело за прямоугольным серым столом. Шесть мужчин и две женщины. Лица жёсткие, словно вырублены из камня. Из старого-старого камня. Причём скульптор явно был любителем, неумехой, если, конечно, его целью не было превратить эти лица в дисгармоничные маски, лишённые красоты и привлекательности.
Ни один звук извне не проникал в комнату. Тишина казалась абсолютной.
- Сегодня утром мы получили от вас заявку на изъятие способности видеть Просветы, - сказал начальник Комитета, который сидел в центре стола. - Это уже третья заявка, верно?
- Заявка? - Ной почувствовал, как тошнота подступила к горлу. - Я не подавал заявку.
- Бета Грим принесла её. Она же выступила в качестве свидетеля, что ваша способность усилилась.
- Не понимаю, при чём тут Бета…
- Разве вы не живёте с этой женщиной?
- Живу, но…
- Значит, у нас нет причин, чтобы сомневаться в её показаниях.
- Но я не подавал… - Ной заставил себя замолчать. Неожиданно ему всё стало ясно.
- Говорите громче, вас не слышно, - велел ему начальник Комитета.
- Я не… - Ной вдруг подумал о том, что будет, если он скажет, что Бета подделала документы. - Я…
- Что, что? - начальник Комитета подался вперёд, заглядывая Ною в глаза.
Ной не двигался, не дышал. От напряжения перед глазами поплыли тёмные пятна. В помещении было тепло, но он чувствовал, как холод пробирается под одежду. Этот серый стальной куб сводил с ума. На стенах ни одной картины, потолки высокие. Ной замер - тяжёлый редкий снег падал сверху, рождаясь из пустоты. Даже не сверху, нет. Он падал за огромными окнами, которых никогда не было в этом стальном кубе.
- Что это? - растерялся начальник комитета. - Это и есть Просвет? Это и есть ваша способность? - он уставился на Ноя, требуя ответа.
- Это… - Ной запнулся - яркое солнце другого мира ослепило привыкшие к искусственному освещению глаза.
- Снова ты! - услышал Ной знакомый женский голос, обернулся.
Одетая в чёрную кожаную куртку девушка стояла у станка, меряя Ноя негодующим взглядом. Где-то за её спиной суетились люди, но они были больше похожи на призраков, на дымку. Реальной в этом мире была лишь девушка. Знакомая девушка.
- Это и есть Просветы? - снова спросил начальник Комитета. Его голос громыхнул, отражаясь от железных стен, отражаясь в мире Ноя. - Это и есть другой мир?
- А что ещё, по-вашему? - спросил его Ной, только сейчас понимая, насколько сильно привязался к своей способности, привязался к Просветам. Они стали его неотъемлемой частью. Он верил, что стали. Верил и не хотел отдавать.