В профиль он смотрелся как лежачее изваяние средневекового рыцаря на гробнице Вестминстерского аббатства: длинные руки и ноги, длинный торс, сильная лепка лица. В нем всегда чувствовалось что-то старинное, хотя выглядел он ненамного старше меня. Я мысленно прошлась пальцем по его выпуклому лбу от волос до густых бровей, погладила нос, обвела губы.
Когда я досчитала про себя до двухсот, он сделал вдох и выдохнул много позже.
Через некоторое время Амира предложила классу вернуться к жизни. Мэтью повернулся ко мне и открыл глаза. Его лицо стало мягким - с моим, насколько я чувствовала, произошло то же самое. Вокруг нас началось движение, но я вопреки приличиям так и лежала на боку, глядя в глаза вампиру. В той же позе оставался и он. Когда я наконец села, комната от резкого прилива крови начала совершать обороты вокруг меня.
Потом вращение остановилось. Амира пропела финальную мантру, позвенела серебряными колокольчиками на пальцах. Все на сегодня.
Вампиры общались с вампирами, чародеи с чародеями. Демоны обсуждали, в каком из оксфордских клубов джаз лучше. Недобрали энергии, с улыбкой подумала я, вспомнив, что говорила Агата об их беспокойных душах. Двое инвестиционных банкиров из Лондона, оба вампиры, говорили, что в столице за последнее время произошло много нераскрытых убийств. Меня кольнула тревога - вспомнилось вестминстерское дело, о котором я читала в газете. Мэтью сердито глянул на них, и они переключились на завтрашний ленч.
Двигаясь к выходу, все проходили мимо нас с Клермонтом. Ведьмы и колдуны кивали, демоны обменивались многозначительными взглядами и ухмылками, вампиры намеренно игнорировали меня, но в обязательном порядке здоровались с Мэтью.
Под конец в зале остались только мы и Амира. Она свернула свою циновку и подошла к нам.
- Хорошо позанимались, Диана.
- Спасибо, Амира. Йога была просто незабываемая.
- Приходи когда хочешь, с Мэтью или одна. - Она похлопала его по плечу. - Надо было сказать ей.
- Я боялся, что она не захочет пойти… и знал, что ей понравится, когда она окажется здесь.
- Выключите свет, когда будете уходить, ладно? - сказала напоследок Амира.
Я обвела взглядом безупречные пропорции зала.
- Да… вот это сюрприз. - Мне хотелось, чтобы он еще немного помучился.
Он бесшумно возник за моей спиной.
- Приятный, надеюсь. Понравилось?
Медленно обернувшись к нему, я запрокинула голову, приходившуюся на уровне его грудной клетки.
- Да.
- Я рад. - Снова эта улыбка, от которой сердце замирает в груди. Чтобы оторваться от его глаз, я нагнулась и стала скатывать коврик. Мэтью забрал свой, выключил свет. Мы обулись в комнате с камином, успевшим прогореть до углей.
- Не хочешь выпить чаю перед отъездом? - спросил Мэтью, беря со стола ключи.
- Где бы это?
- В сторожке.
- Там что, кафе?
- Нет, но кухня имеется. И посидеть есть где. Я сам приготовлю.
- Мэтью, - осенило меня, - это твой дом?
Мы уже вышли во двор. Над входом значилась дата: 1536.
- Я его и построил, - ответил он, не сводя с меня глаз.
Итак, Мэтью Клермонту никак не меньше пятисот лет.
- Плоды Реформации, - продолжал он. - Генрих пожаловал мне поместье с условием, что я снесу стоявшее здесь аббатство. Я сохранил что мог, хотя это было трудно: король тогда пребывал в дурном настроении. Сколько-то ангелов, старую кладку там и сям - все остальное новое.
- Впервые слышу, чтобы здание, построенное в шестнадцатом веке, кто-то называл новым. - Я попыталась взглянуть на дом его глазами, больше того - увидеть его как часть Мэтью. Здесь он пятьсот лет назад собирался жить, а жилище может многое рассказать о своем хозяине. Дом был тихим, солидным и надежным, как Мэтью. Никаких архитектурных излишеств.
- Красиво, - просто сказала я.
- Теперь он слишком велик для жилья, не говоря уж о том, как все износилось. Стоит открыть окно, и что-то где-то отваливается, несмотря на постоянный уход. Пару комнат занимает Амира, и несколько раз в неделю здесь проходят занятия.
- А ты, значит, живешь в сторожке? - спросила я, пока мы по булыжнику шли к машине.
- Всю неделю я в Оксфорде, а сюда приезжаю на выходные. Здесь спокойнее.
Да… нелегко, вероятно, вампиру жить в толпе шумных студентов, чьи разговоры он слышит помимо воли.
Мы доехали до сторожки. Ее, как лицо усадьбы, в свое время украсили немного обильнее, чем большой дом. Я смотрела на витые трубы и хитрую кладку.
- Знаю, - со стоном промолвил Мэтью. - Каменщик дорвался-таки до этих труб. Его кузен работал в Хэмптон-Корте у Вулси, и мой мастер просто не желал слышать "нет".
Мэтью включил свет у двери. Я увидела большую комнату с полом из каменных плит и очагом, где можно было зажарить быка.
- Замерзла? - Часть пространства переделали в современную кухню, где холодильник, кажется, был главнее плиты. Я старалась не думать о том, что Мэтью там держит.
- Немножко. - Я поежилась в своем свитере. На дворе было относительно тепло, но я продрогла из-за того, что вспотела.
- Тогда зажги камин, - предложил Мэтью.
Дрова были уже приготовлены. Я взяла из старинной оловянной кружки длинную спичку и подожгла их.
Мэтью поставил чайник, а я стала осматривать комнату. Вкус хозяина склонялся к коричневой коже и темному дереву, красиво выделявшимся на каменных плитах. Старый ковер насыщал комнату теплой гаммой красных, синих и желтых оттенков. Над камином висел огромный портрет второй половины семнадцатого столетия. Темноволосую красавицу в желтом платье писал определенно сэр Питер Лили.
- Моя сестра Луиза, - сказал Мэтью, заметив мой интерес. - Dieu, как прекрасна она была.
- Что же с ней сталось?
- Она уехала на Барбадос, намереваясь стать королевой Вест-Индии. Мы говорили ей, что на маленьком острове ее вкус к молодым джентльменам не пройдет незамеченным, но она не желала слушать. Ей нравилось жить на плантации, выращивать сахарный тростник и владеть рабами. - По лицу Мэтью пробежала тень. - Во время одного из восстаний соседи-плантаторы, разгадавшие ее тайну, решили покончить с ней. Луизе отрубили голову, тело изрезали на куски, останки сожгли и свалили все на рабов.
- Мне очень жаль. - Глупые слова для такой тяжкой потери.
- Смерть, достойная жертвы, - слегка улыбнулся он. - Я любил сестру, но это нелегко мне давалось. Она усваивала пороки всех веков, в которые жила. Ни одна крайность для нее не была крайней. - Мэтью с трудом оторвал взгляд от холодного красивого лица на портрете. - Чай готов. - Он поставил поднос на низкий дубовый столик перед камином, между двумя кожаными диванами.
Я принялась разливать, ни о чем больше не спрашивая, хотя вопросов у меня хватило бы на несколько вечеров. Под взглядом больших черных глаз Луизы я старалась не пролить ни капли на полированную столешницу - вдруг этот стол когда-то принадлежал ей. Мэтью не забыл ни о молоке, ни о сахаре. Придав своему чаю нужный оттенок, я устроилась на мягком диване.
Мэтью вежливо взял свою чашку, но пить не стал.
- Не нужно делать что-то только из-за того, что я здесь, - сказала я.
- Я привык, - пожал плечами он. - Ритуальные движения действуют успокаивающе.
- Давно ты занимаешься йогой?
- Это совпало с отъездом Луизы. Я отправился в другую Индию, настоящую, и застрял на Гоа во время муссонов. Делать было нечего, кроме как пить и учиться всему индийскому. Тогдашние йоги были гораздо одухотвореннее большинства нынешних. Амиру я не так давно встретил в Мумбай, когда был там на конференции. Посмотрел, как она ведет класс, и понял, что она не уступает мастерством старым йогам. И не имеет предрассудков насчет братания с вампирами, как некоторые ведьмы.
- Понял и пригласил сюда?
- Я рассказал ей об Англии, а она согласилась попробовать. Скоро уж десять лет, как она здесь, и в нашем классе всегда полный комплект. Амира, конечно, и с людьми занимается.
- Никогда не видела, чтобы чародеи, вампиры и демоны занимались чем-то вместе, хотя бы и йогой, - призналась я. Табу на общение с другими расами для меня оставалось в силе. - Скажи мне кто-нибудь, ни за что не поверила бы.
- Амира оптимистка и любит преодолевать трудности. Поначалу все было совсем не просто. Вампиры отказывались находиться в одном помещении с демонами, а первым чародеям никто и вовсе не доверял. - Я слышала по его голосу, что и он не свободен от предрассудков. - Теперь почти весь класс признает, что сходства у нас больше, чем отличий, и соблюдает правила вежливости.
- Мы можем казаться похожими, - я подтянула колени к груди, - но определенно не чувствуем себя таковыми.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился Мэтью.
- То, что мы всегда знаем, когда рядом… не человек. По легкому касанию, по холоду, по щекотке.
- Это, видимо, привилегия чародеев. Я, например, не знаю.
- Чувствуешь что-нибудь, когда я смотрю на тебя?
- Нет, а ты? - Его невинный взгляд тут же пустил мурашки по моей коже.
Я кивнула.
- Опиши свои ощущения. - Он подался вперед, и я почуяла западню.
- Холод, - начала я, не зная, стоит ли говорить все как есть. - Как будто лед нарастает под кожей.
- Весьма неприятно, мне кажется. - Мэтью наморщил лоб.
- Нет, просто немного странно. Хуже всего демоны - их взгляды я ощущаю как поцелуи, - скривилась я.
Мэтью со смехом поставил чашку на стол, уперся локтями в колени.
- Значит, ведьминскими способностями ты все-таки пользуешься.
Западня сработала. Я потупилась, красная до ушей.
- В жизни бы не открывать "Ашмол-782" и не снимать с полки тот чертов журнал! Это было мое пятое колдовство за весь год. Стиральная машина вообще не считается - без моих чар она затопила бы квартиру внизу.
Мэтью поднял руки - сдаюсь, мол.
- Мне все равно, Диана, пользуешься ты магией или нет. Просто я поражен тем, на что ты способна.
- Не пользуюсь я ни магией, ни колдовством - называй как хочешь. Я не такая. - Щеки у меня не переставали пылать.
- Нет, такая. Это сидит у тебя в крови и в костях. Такое же генетическое наследие, как голубые глаза и светлые волосы.
У меня никогда не получалось объяснить, почему я чураюсь магии. Сара и Эм не понимали, где же Мэтью понять? Мой чай остыл, тело сжалось в комок под его изучающим взглядом.
- Не хочу я этого, - в конце концов процедила я. - Никогда не хотела.
- Но почему? Доброта Амиры, которая согрела тебя сегодня - часть ее магии. Ведьминский дар ничем не хуже музыкального или поэтического.
- Мне он не нужен, - взъярилась я. - Хочу жить обыкновенной жизнью, как нормальные люди. - Вот именно. Не опасаясь, что тебя разоблачат и убьют. Я стиснула зубы, чтобы не выпалить это вслух. - Вот тебе разве не хочется быть нормальным?
- Скажу тебе как ученый, Диана: никакой "нормальности" в природе не существует. - Мягкий тон как рукой сняло. - Нормальность - это сказочка, которой люди успокаивают себя, сталкиваясь с чем-нибудь "ненормальным".
Пусть себе говорит, я останусь при своем убеждении. Опасно быть существом иного порядка в управляемом людьми мире.
- Диана, посмотри на меня.
Вопреки всем инстинктам я посмотрела.
- Ты отталкиваешь магию от себя. Точно так же, по-твоему, поступали ученые, о которых ты пишешь. Проблема в том, что у них ничего не вышло. Даже те из них, что были людьми, не сумели полностью изгнать магию из своего мира - это твои собственные слова. Она возвращалась снова и снова.
- Это совсем другое, - шепотом ответила я. - Сейчас я говорила о своей жизни. Ею я могу управлять.
- Не другое, а то же самое, - сказал он с полной уверенностью. - Ты будешь пытаться, но у тебя ничего не выйдет, как не вышло у Роберта Гука и Исаака Ньютона. Они оба знали, что без магии мир не может существовать. Блестящий Гук, умевший мыслить в трех измерениях, изобретавший приборы и ставивший опыты, так и не раскрыл полностью свой потенциал именно из-за страха перед тайнами мироздания. А вот Ньютон… столь бесстрашного ума я никогда не встречал. Он не боялся того, что нельзя увидеть глазами и с легкостью объяснить. Он принимал все как есть. Ты как историк знаешь, что к теории притяжения он пришел через алхимию и веру в невидимые причины роста и перемен.
- Ну, значит, я Гук. У меня нет желания стать легендой наподобие Ньютона. - Или собственной матери.
- Страх сделал Гука желчным завистником. Он вечно оглядывался через плечо и критиковал чужие эксперименты. Так жить не годится.
- Я не буду строить свою работу на магии, - упрямилась я.
- Никакой ты не Гук, - заявил Мэтью. - Он был человеком, которому вражда с магией испортила жизнь, а ты ведьма. Тебя эта вражда уничтожит.
От этих заманчивых речей в меня закрадывался страх. Послушать Мэтью Клермонта, нечеловеком можно быть без всяких тревог и последствий. Но он вампир, ему нельзя доверять. И насчет магии он не прав. Не может быть прав. В противном случае получается, что я сражалась с воображаемым врагом всю свою жизнь.
"Страшно тебе? Сама виновата. Приоткрыла магии дверь, вопреки собственным правилам, а следом пролез вампир со всей прочей компанией". Помня, как погибли мои родители, я начала задыхаться и вся покрылась гусиной кожей.
- Я умею выживать только без магии, Мэтью. - Но призраки отца и матери не слушали моих оправданий.
- Это твое выживание - ложь, к тому же неубедительная. Ты думаешь, что хорошо притворяешься, но обманываешь только себя. - Он точно диагноз ставил. - Я видел, как люди на тебя смотрят. Они знают, что ты другая.
- Чепуха.
- Шон теряет дар речи, стоит тебе поглядеть.
- Он был неравнодушен ко мне в бытность мою аспиранткой.
- И до сих пор неравнодушен, но дело не в этом. Мистер Джонсон, надеюсь, не твой поклонник? Однако он вкупе с Шоном трепещет при малейшей перемене твоего настроения и боится, когда не может посадить тебя на привычное место. И добро бы речь только о людях: дона Берно ты перепугала чуть ли не до смерти.
- Того монаха? - не поверила я. - Он тебя испугался, а не меня!
- Мы с доном Берно знаем друг друга с 1718 года, - сухо сообщил Мэтью. - С какой стати он будет меня бояться? Мы познакомились на вечере у герцога Чандоса, где он пел Дамона в "Ацисе и Галатее" Генделя. Могу заверить, что испугала его именно ты.
- Мы живем не в волшебной сказке, Мэтью, а в человеческом мире. Людей намного больше, и они действительно нас боятся. Человеческий страх сильнее и магии, и вампиров.
- Страх и отречение - человеческий путь. Ведьме он заказан, Диана.
- Этого я как раз не боюсь.
- Еще как боишься. Пошли, я отвезу тебя в Оксфорд.
- Послушай. - Желание получить нужную информацию пересилило все остальное. - Мы оба интересуемся "Ашмолом-782". Между вампиром и ведьмой не может быть дружбы, но работать-то вместе мы можем?
- Не уверен.
Всю дорогу до Оксфорда мы молчали. Люди ошибаются, думая, что вампиров делает страшными жажда крови - в Мэтью меня больше всего пугало это его отчуждение и внезапные вспышки гнева.
У ворот Нью-колледжа он достал мой коврик из багажника, сказав без всякого выражения:
- Хороших тебе выходных.
- Спокойной ночи, Мэтью. Спасибо, что на йогу сводил, - сказала я столь же бесстрастно. И не оглянулась ни разу, хотя чувствовала, что он смотрит мне вслед.
ГЛАВА 9
Мэтью пересек Эвон по горбатому арочному мосту. Крутые утесы и темное небо Ланарка успокаивали его - суровая красота этой части Шотландии соответствовала его настроению. Липовая аллея, остаток былой роскоши, некогда вела ко дворцу. Мэтью, сбросив скорость, подъехал по ней к черному ходу в бывший охотничий домик. Необработанный камень задней стены контрастировал с кремовой штукатуркой фасада. Путник вылез из "ягуара", достал из багажника чемоданы.
Белая дверь гостеприимно распахнулась.
- Паршиво выглядишь. - Поджарый крючконосый демон, темноволосый и кареглазый, смерил взглядом закадычного друга.
Хэмиш Осборн познакомился с Мэтью Клермонтом в Оксфорде лет двадцать назад. Их, как многих иных, учили бояться представителей чуждого вида. Поначалу они не знали, как держаться друг с другом, но сходное чувство юмора и нестандартное мышление со временем сделали их неразлучными.
Гнев, отразившийся было на лице Мэтью, тут же угас.
- Я тоже рад тебя видеть. - От дома пахло старой штукатуркой и деревом, от Хэмиша - лавандой и мятой. Вампир жадно вдохнул, силясь избавиться от запаха ведьмы.
Дворецкий Хэмиша Джордан (человек) принес с собой запахи лимонной политуры и накрахмаленного белья. Они не до конца побороли Дианины жимолость и белокудренник, но все-таки помогли.
- Рад видеть вас, сэр. - Джордан унес наверх багаж Мэтью. Дворецкий принадлежал к старой школе: ему хорошо платили за хранение хозяйских секретов, но он и без этого никому бы не выдал, что Осборн - демон, у которого временами гостят вампиры. Или что его, скажем, иногда просят подать на завтрак арахисовое масло и сандвичи с бананом.
- Спасибо, Джордан. - Мэтью, избегая смотреть на Хэмиша, обвел взглядом холл. - Ты, я вижу, приобрел нового Гамильтона, - сказал он, разглядев на стене незнакомый пейзаж.
- Ты не часто замечаешь мои покупки. - Акцент у него, как и у Мэтью, был оксбриджский с оттенком чего-то другого - в данном случае улиц Глазго.
- Кстати о новых приобретениях: как там Душка Уильям? - Уильям (человек) был новым любовником Хэмиша, таким красивым и милым, что Мэтью дал ему имя цветка. Прозвище прижилось: Уильям скупал и дарил друзьям все горшки с гвоздикой, которые только были в цветочных лавках.
- Ворчит, - хмыкнул Хэмиш. - Я обещал ему тихие домашние выходные.
- Мог бы и не приезжать - я тебя не просил, - не менее ворчливо заявил Мэтью.
- Знаю, но мы с тобой давненько не виделись, а Кэдзоу в эту пору года очень хорош.
Мэтью недоверчиво воззрился на друга.
- Тебе поохотиться надо, правильно? - пояснил тот.
- Позарез, - признался вампир.
- Выпьем сначала или сразу приступим?
- Выпить мне бы не помешало.
- Вот и отлично. Тебе вино, мне виски. - Хэмиш попросил Джордана достать бутылку из погреба сразу после раннего звонка Мэтью. Он терпеть не мог пить один, а вампир в рот не брал виски. - Заодно расскажешь, с чего тебе так приспичило поохотиться в этот чудный сентябрьский денек.