- Верно заметил, - кивнул Ривера. Он подергал дверь, и та не подалась, но по дуге, оставшейся в пыли и прахе, ясно было, что недавно ее открывали. - Ломик, - произнес инспектор.
Кавуто передал ему инструмент, а другой рукой тут же вытащил из наплечной кобуры смехотворно большой автоматический "орел пустыни" 50-го калибра.
- Ты когда опять эту штуку носить стал?
- Сразу после того, как в "Святом сердце" ты произнес слово на букву "в".
- Знаешь же, это их не остановит.
- Мне с ним спокойнее. Хочешь подержать, а я пока дверь вскрою?
- Если там… кто-то из… них засел, они будут в спячке, или как это у них называется. Сейчас день, не бросятся.
- Ну да, это на всякий случай - вдруг меморандум не дошел.
- Понял тебя. - Ривера сунул ломик в щель между дверью и косяком и навалился всем телом. С третьего толчка что-то треснуло, и дверь приоткрылась на дюйм. Фуфел и Лазарь немедленно вскочили и уткнулись носами в щель. Ривера оглянулся на Кавуто, тот кивнул, и Ривера распахнул дверь шире и отошел.
Проем загораживала баррикада полок и мусора, но Фуфелу с Лазарем она была не помеха - доблестные псы уже отчаянно и неистово тявкали откуда-то из глубины. Сквозь щель в наваленном Ривера пошарил лучом по небольшой кладовке: бочки, стеллажи, кучи пыльной одежды.
- Чисто, - сказал он.
Кавуто подошел и встал в проеме с ним вместе.
- Хрен там чисто.
Здоровенный полицейский распинал баррикаду, держа фонарик повыше одной рукой, а "орла пустыни" не сводя с ряда бочек у правой стены. Фуфел и Лазарь там как раз устраивали ураганную собачью истерику.
Ривера вошел вслед за напарником в кладовку и направился к бочкам. Кавуто прикрывал. За лаем инспектор различил слабый стук по металлу. Он шел из одной бочки - та стояла днищем вверх и содержала в себе что-то твердое. Этикетка сообщала нечто про фильтрационный минерал. Из-под нее высовывалась не до конца закрытая крышка.
- Там что-то есть.
- Уши заткни, - сказал Кавуто, взводя курок, и навел "орла пустыни" на центр бочки.
- Ты обдолбался? Из такой пушки тут нельзя стрелять.
- Ну есть "нельзя", а есть "не следует". Вероятно, стрелять мне тут не следует.
- Прикрой, я ее переверну.
Кавуто не успел ответить - Ривера уже схватился за край бочки и нажал изо всех сил. Бочка была тяжелая и рухнула крепко. Фуфел с Лазарем мохнатыми пулями подскочили к приоткрывшейся крышке и принялись помогать лапами.
- Готов? - спросил Ривера.
- Давай, - сказал Кавуто.
Ривера пнул край крышки, и она с лязгом откатилась, замерла и с глухим стуком рухнула в пыль. Фуфел незамедлительно влетел в бочку, а Лазарь забегал туда-сюда подле.
Ривера тоже вытащил пистолет и сместился туда, откуда можно было заглянуть в бочку. Первой взору его предстала спутанная буря серых волос, затем - два хрустально-голубых глаза, глядевшие с широкого, видавшего виды лица.
- Что ж, это было неприятно, - произнес Император, отплевываясь от собачьих слюней, коими его одарил верный Фуфел.
- И не говорите, - кивнул Ривера, опуская пистолет.
- Мне может занадобиться споспешествование в извлечении меня из этой емкости.
- Это можно, - сказал Кавуто. Он обарывал в себе обострение эмпатических мурашек, воображая, как было бы ему провести ночь, а то и больше, вверх тормашками засунутым в бочку. Они с Императором были примерно одних габаритов. - Больно?
- О нет, благодарю вас. Руки и ноги у меня онемели уже довольно давно.
- Моя догадка - вы туда не сами залезли, правда? - спросил Ривера.
- Нет, деянье совершено не мною, - ответствовал Император. - Обошлись со мною грубо, но, похоже, эдакое обращение сберегло мне жизнь. Видите ли, в бочке не оставалось места, чтобы они могли сгуститься. Меня окружали сотни извергов. Но вы их, я уверен, и сами видели, когда заходили сюда.
Ривера покачал головой:
- Вы про котов? Нет, там повсюду следы, но подвал пуст.
- Что ж, сие скверно, - сказал Император.
- Вовсе нет. - Ривера отвлекся. Он водил лучом фонарика по кладовке, искал что-нибудь такое, чем можно извлечь Императора из бочки. И уперся взглядом в пятачок у самых полок, где слой пыли остался не потревоженным их спасательной операцией. На нем с четкостью гипсовой отливки, хоть домой на День матери посылай, виднелся отпечаток босой человеческой ноги. - Сие очень скверно.
А снаружи за окном трижды быстро гавкнул Марвин. Ривера счел это сигналом опасности, хотя на самом деле в переводе с собачьего это всего-навсего значило: "Ну и что, эй, мне тут дадут дрёбаную галету или как?"
15
Витанья ума и наоборот
Томми
Вернули Томми слова. На неделю с выводком котов-вампиров, а прежде - на несколько недель в бронзовой статуе - слова Томми покидали. Рассудок его одичал, тело - тоже, после того, как он вырвался. Впервые с тех пор, как Джоди его обратила, он обратился сам - к своим инстинктам, - и те привели его к огромному бритому коту-вампиру Чету и его вампирскому помету. Охотясь с ними, Томми научился применять свои вампирские органы чувств, понял, как быть охотником. И с ними же ему впервые досталась кровавая добыча - мыши, крысы, кошки, собаки… Да, и люди тоже.
Чет был альфа-животным стаи. Томми - бета, но быстро выходил на тот уровень, когда мог уже стать угрозой для Чета. Ирония же заключалась в том, что к словам его привел Чет, а от них Томми уже сам вернулся к здравому рассудку. В туче, слившись с другими зверями, он чувствовал то же, что и они, знал то, что они знали, а Чет знал слова; Томми сопоставлял слова с понятиями и переживаниями, как человек, а именно это не давало ему обращаться в туман с самого начала. Как человек, с грамматикой, накрепко вшитой в мозг, он обозначал словом все, что ему попадалось, а как писатель не мог определить словом то переживание, которое для него не имело ценности. Но чтобы стать туманом, нужно просто БЫТЬ. Слова мешают. Отделяют тебя от состояния.
Кот Чет словесным созданьем не был, ибо его кошкин мозг не оборудован каталожными ящичками для такой информации. Но как у вампира - больше того, вампира, порожденного вампиром в первом колене, - мозг его изменился: теперь понятия несли ему с собой слова. Когда туча охотников заструилась под дверь, чтобы напасть на Императора (на запах псины и узнавания, ибо Чет был знаком с Императором при жизни), в Четовом кошкином мозгу промелькнуло молнией слово "собака" - а значит, и в мозгах всех охотников; для Томми же оно несло трансформацию: бессмысленные для котов слова полились водопадом у него в уме, а с ними хлынули воспоминания, личность, осознанность себя.
Томми материализовался из тучи в темной кладовке, где Император предстал его взору тепловым очерком - Его Величество съежился в углу, держа наготове кухонный нож. Даже если бы в кладовке было светло, двигался Томми так быстро, что Императору было бы трудно увидеть, что происходит. Вампир сгреб старика, засунул его в бочку, захлопнул крышкой, так ее стиснув, что погнул края, и перевернул бочку, чтобы не открылась. Инстинкт и опыт подсказали Томми, что охотникам просто не хватит в ней места материализоваться целиком, поэтому хоть бочка и не была герметична, Императору в ней будет безопасно, если не снимать крышку. В бочке не было места даже для того, чтоб буквально потянуть кота за хвост. Это старика и спасет.
Томми вновь растаял и влился в тучу, вместе с ней вымелся из кладовки, пытаясь усилием воли навязать остальным охотникам представление об опасности: он представлял иллюстрацию к Четову слову "собака" - кошачьи мозги ее опознают. И постепенно туча вампиров, запустив щупальца во все углы и не найдя доступной добычи, выползла обратно под дверь и прочь оттуда - искать кровь, не запечатанную так плотно или не пахнущую так опасно.
Они всплыли наверх по лифтовому колодцу, миновали здание и вылились на улицу, а там несколько котов и Томми сгустились и выпали из тучи. Томми уже осознавал себя - он огляделся и понял, что голый. Все, что он испытал после освобождения из бронзовой скорлупы, в памяти его теперь выглядело единым сенсорным мазком; он вновь мыслил словами. Но Императора он вспомнил - тот был в числе первых, с кем он познакомился в Сан-Франциско. Император обошелся с ним по-доброму; вообще-то он и работу ему спроворил в "Безопасном способе", а там уже Томми встретил Джоди.
Джоди. И само слово, и инстинкт с ним связанный, ошеломили Томми: одна мысль о ней, память о радости и боли - чистых, как разум охотника. Томми пошарил в вихре слов и образов, чтобы как-то ее удержать. Джоди. Нужна. Вот это слово.
Еще ему нужны одежда и язык, чтобы перемещаться в том мире, где он отыщет Джоди. Томми не знал, почему он это знает, но он это знал. Но сначала нужно покормиться. Он заскакал по тротуару за охотничьей тучей, снова настроился на добычу, и впервые за много недель в мозгу его зажглось слово "кровь".
Слова вернули его к жизни.
Пресловутый Пес Фу
- Вашей машине пиздец, - объявил Кавуто.
- Я знаю, - ответил Стивен Вон по прозванью "Пес Фу". Он отступил вбок, и двое полицейских прошли мимо него в студию. - Ваши куртки готовы.
- Вашей квартире тоже пиздец, - заметил Кавуто, озирая фанеру, которой забили бывшие окна во всю стену.
- И в ней полно крыс, - добавил Ривера.
- Дохлых, - уточнил Кавуто, потряхивая пластмассовой клеткой, оклеенной строительной липкой лентой. Крыса внутри покаталась, как… ну, в общем, дохлая крыса.
- Они не дохлые, - сказал Джеред. - Сейчас день. Они нежить.
На Джереде были футболка группы "Симфония мозгоебства", девчачьи черные джинсы сильно в обтяг, а от середины икр до подъема на его черных "чак-тейлорах" спускались эластичные бинты "АС" телесного цвета. Ирокез у него был залакирован и торчал пурпурными рожками статуи Свободы.
Кавуто посмотрел на него и покачал головой.
- Детка, даже в гей-сообществе есть пределы толерантности.
- У меня лодыжки болят, - проскулил Джеред.
Фу кивнул:
- Да, несколько дней нам приходилось туговато.
- Я так и понял, - сказал Ривера. - Где ваша жуткая подружка?
- Она не жуткая, - сказал Джеред. - Она неоднозначная.
- Дома, - ответил Фу.
- Как уговорено в ее черном пакте, с вами заключенном, - произнес Джеред как мог зловеще.
- Ты вдруг с английским акцентом заговорил? - осведомился Кавуто.
- Он постоянно так делает, если хочет выглядеть готично, - пояснил Фу. Он пытался прикрыть собой руину, оставшуюся от бронзовой статуи Джоди и Томми, но та была вдвое больше, и он лишь привлек к ней внимание.
Ривера вынул из кармана ручку и провел ею по распилам на бронзе. На ручке остались какие-то бурые сгустки.
- Мистер Вон, что здесь, к чертовой матери, произошло?
- Ничё, - ответствовал Джеред уже без английского акцента.
Фу перевел взгляд с одного инспектора на другого в надежде, что они заметят, насколько безнадежно он умнее них, - и бросил эту затею. Они по-прежнему на него взирали. Просто-напросто смотрели так, будто у него неприятности. Фу подошел к футону, служившему им тахтой, спихнул несколько клеток с немертвыми крысами на пол, сел и закрыл лицо руками.
- Я думал, что отыскал какую-то научную золотую жилу - новый биологический вид, новый способ воспроизводства… Черт, может, и отыскал, да только сейчас все вышло из-под контроля. Ебаное же волшебство!
Ривера и Кавуто переместились в середину комнаты и возвысились над Фу Ривера склонился и сжал его плечо.
- Сосредоточься, Стивен. Что здесь произошло? Почему вся статуя в крови?
- В ней были они. Томми и Джоди. Мы с Эбби покрыли их бронзой, когда они днем отключились.
- Так из города они не уезжали, как вы нам говорили? - уточнил Кавуто.
- Нет, они все время были тут. Эбби сказала, что плохо им так не будет, а когда они в туманной форме, они как будто видят сны. Туманная форма! Что за фигня? Это же невозможно.
- И вы их пожалели и вырезали оттуда? - спросил Ривера.
- Нет, это Джеред ее выпустил.
- Тотально нечаянно, - сказал Джеред. - И она к этому отнеслась как последняя сцука к тому ж.
Фу объяснил, как Джеред выпустил Джоди, как Эбби и Джоди освободили Томми, как Джоди выкинула Томми в окно и как Томми голышом сбежал в ночную тьму.
- Значит, он где-то там, - сказал Фу. - Они оба где-то там.
- Мы знаем, - ответил Кавуто.
- Правда? - Фу только сейчас поднял голову. - Вы знали?
- Ее видели у отеля "Фэрмонт", и в одном номере там мы обнаружили пакеты крови. Мы ее найдем. А Император видел Томми Флада - голого, тот спал с котами-вампирами. Говорил, один кот, Чет, - он уже не кот. Объясни-ка это, ты же ученый мальчик.
Фу кивнул.
- Я прикидывал, что такое может случиться. Крысы умнеют.
- Полезно знать, - сказал Кавуто.
- Не в этом дело, просто я обнаружил, что вампирская кровь несет в себе характеристики вида донора. Чем дальше от первоначального вампира - того старика, что обратил Джоди, ну или мы считаем его начальным звеном, - тем меньше изменений. Эбби сказала, что Чета обратил первый вампир, вот у кота и проявляются человеческие свойства. Он будет сильней, больше и умней любого кота-вампира. Он превращается в нечто новое.
- Нечто?
- Ну. Мы это поняли по крысам. Первые, которых я обратил кровью Джоди, - умнее тех, что я обратил уже крысиной кровью. Чем дальше поколение от нее, тем менее они разумны. То есть времени проверить, как оно на самом деле, у нас не было, конечно, однако даже по тому, сколько им требуется на освоение лабиринта, понятно, что те, кто ближе к их человеческому вампирскому родителю, - сообразительней. И сильней, потому что Джоди всего на одно поколение отстоит от первоначального вампира. Я думал, что вычислил алгоритм наследования, но все они обратились в туман, слились все вместе и все мне обосрали.
- Еще бы, - произнес Кавуто. - Мы будем кивать и делать вид, будто понимаем, что ты нам тут толкуешь, пока ты нам не сообщишь прямым текстом, что именно ты нам толкуешь.
Фу встал и махнул им, чтоб шли за ним в спальню. Всю кровать там занимал фанерный лабиринт; каждую развилку тускло освещали синие светоиндикаторы, а сверху всю конструкцию покрывал лист плексигласа.
- Ультрафиолетовые СИДы не дают им обращаться в туман и сбегать из лабиринта, - пояснил Фу. - Они слабые, крысам не больно, но они не испаряются.
- О, хорошо - игрушечный город, - сказал Кавуто. - У нас как раз есть на это время.
Фу его проигнорировал.
- Крысы, обращенные кровью Джоди, освоились в лабиринте быстрее и лучше запомнили его, чем те, кого обратили крысиной кровью. Результаты были последовательны, пока все не вырвались на волю и не перемешались в одном облаке. А после уже все знали лабиринт, хотя мы их туда не помещали.
Ривера нагнулся и сделал вид, что рассматривает конструкцию.
- Что ты имеешь в виду, Стивен?
- Я думаю, когда они вместе в туманной форме, у них есть коллективное сознание. Что знает одна крыса, знают и остальные. Слившись, уже все стали знакомы с лабиринтом.
Ривера посмотрел на Кавуто и поднял брови.
- Император считал, что Томми Флад был в одной туче с котами-вампирами.
- Нам пиздец, - ответил напарник.
Ривера перевел взгляд на Фу за подтверждением:
- Нам пиздец?
Тот пожал плечами:
- Ну, судя по тому, что я успел заметить, Томми особой гениальностью не отличался.
Ривера кивнул:
- Угу, а если б твоя подружка в него не втюрилась, нам был бы пиздец?
Фу несколько повело от этого замечания, но он взял себя в руки.
- Мне кажется, их будет ограничивать емкость мозга данного биологического вида, то есть коты-вампиры так и останутся котами, просто будут очень умные. Чет же, с другой стороны…
- Нам пиздец, - сказал Кавуто. - Признайте уже, наконец.
- Говоря научно - да, - произнес Джеред, стоявший в дверях спальни.
- Как нам их остановить? - спросил Ривера.
- Солнечным светом. Ультрафиолет это умеет, - ответил Фу. - Надо найти их, пока они в спячке, или они просто разбегутся. Они к тому же уязвимы для физического воздействия. Если их расчленить или обезглавить, они умрут.
- Вы и с этим экспериментировали? - спросил Кавуто.
Фу покачал головой:
- У нас бывали несчастные случаи, когда мы пытались распихать их обратно по клеткам, но эту гипотезу я основываю на данных отчета Эбби о фехтовальщике, который появился тогда на улице.
- Крутой он, по ходу, - встрял Джеред. - Вы его нашли?
Кавуто взял Джереда за пурпурный шип волос и отвел в угол, развернул его лицом к стене и вновь повернулся к Фу.
- Так эти куртки, что ты нам сделал, - они их прикончат?
- Если будете достаточно близко стоять. Я бы сказал, они смертоносны шагов на двенадцать. Наверное, можно разработать и что-нибудь поинтенсивнее, вроде высокомощного ультрафиолетового лазерного фонарика. Такой штукой их можно будет резать издалека.
- Световые мечи! - возвысил голос из угла Джеред. Он заскакал было на месте от возбуждения, но поморщился - лодыжки все-таки болели. - Ай.
- Ну всё, - произнес Кавуто. - Ты слишком ботан для настоящего гея. Звоню в комитет. У тебя отзовут радужный флаг и не будут подпускать и близко к параду.
- А есть комитет?
- Нет, - ответил Ривера. - Он тебе мозги трахает. - Инспектор снова повернулся к Фу. - А что-нибудь сработает широкомасштабнее - ну, вроде вакцины или как-то?
Фу на миг задумался.
- Ну да, сегодня у нас что, вторник? Утром я лечу Эболу, но после обеда могу заняться вашей вампирской вакциной.
Ривера улыбнулся.
- Тут люди мрут, Стив. Много людей. И прекратить все это могут лишь те, кто сейчас в этой комнате.
- Ты не они, - уточнил Джереду Кавуто.
- Сцука, - ответил Джеред.
- Я подумаю, - сказал Фу. - Но все не так плохо, как вы считаете.
- Порадуй нас, парнишка, - сказал Кавуто.
- Они же не все справляются. Четыре из каждого десятка животных, обращенных в вампиров, не переживают и второй ночи. Они либо ломаются прямо на месте - что-то вроде распада изнутри, - либо сходят с ума. Типа, на них наваливаются обостренные ощущения, от чего их переклинивает, и им отказывает инстинкт выживания. Не кормятся, не прячутся от света. Первый же восход после обращения их жарит. Вроде ускоренной эволюции - слабые не выживают в первый же день.
- То есть ты мне что говоришь?
- Кошачье облако не будет расти экспоненциально. Единственный способ перекинуться на другие виды - это если жертвы в момент атаки будут кусать нападающих в ответ и поглощать вампирскую кровь. Вот почему людских вампиров больше не появилось.
- А собачьих? - спросил Кавуто.
- Моя догадка - коты их разрывают в клочья, они не успевают обратиться, - ответил Фу. - Я не бихевиорист, но сказал бы, что никакого братства среди вампиров нет и в помине. Если ты кот-вампир, ты, по сути, все равно кот. Если пес - все равно пес.
- За исключением Чета, - напомнил Ривера. - Который вроде кота, но не только.
- Ну, аномалии встречаются, - сказал Фу. - Я же сказал, это очень нечеткая наука. Мне такая не нравится.