Легким взмахом Томми отправил отвертку на крышу четырехэтажного здания через дорогу. В нескольких шагах от них в переулке стояли два парня - думали, не перехватить ли гоп-стоп у торчка, ну, или хотя бы ограбить его, если ему повезет. Но теперь решили, что интереснее будет посмотреть, что творится в соседнем квартале.
Томми отошел от места происшествия уже порядочно, когда услышал за спиной сбивчивый хромой шаг торчка. Он обернулся, и головорез остановился.
- Отдай деньги, - сказал он.
- Хорош уже меня грабить, - ответил Томми. - У вас больше нет оружия, а у меня нет денег. Вам тотально не светит.
- Ладно, тогда хоть доллар дай, - сказал торчок.
- Денег нет по-прежнему, - сказал Томми, выворачивая карманы брюк. На тротуар выпорхнула бирка ОТК 18. У себя над головой он почуял движение, царапанье когтей по камню - и поежился.
- Уй блин.
- Пятьдесят центов, - сказал торчок. Он сунул руку в карман толстовки и, не вынимая, выпрямил палец. - Буду стрелять.
- Должно быть, хуже вас вооруженного грабителя не бывает.
Торчок на секунду завис и вынул из кармана руку, сыгравшую роль пистолета.
- У меня аттестат зрелости есть.
Томми покачал головой. Ему думалось, что коты остались в прошлом, но либо у тварей с ним какая-то сверхъестественная связь, либо их уже в Городе так много, что они просто охотятся, куда ни зайди. Он без удовольствия представлял, как станет объяснять все это Джоди.
- Вас как зовут? - спросил он у торчка.
- Не скажу. Вы меня сдадите.
- Ладно, - ответил Томми. - Пусть будет Боб. Боб, вы когда-нибудь видели, чтобы кошки так делали? - И Томми показал наверх.
Торчок поднял голову. По кирпичной стене здания головами вниз к нему спускался десяток котов.
- Нет. Ладно, я тебя больше не граблю, - произнес торчок. Все его внимание поглотилось этим десантом котов-вампиров. - Приятного вечера.
- Простите меня, - сказал Томми без тени иронии. Затем повернулся и трусцой побежал по улице, чтобы как можно больше отдалиться от вопля, звучавшего, впрочем, лишь пару секунд. Потом оглянулся и увидел - торчка там больше нет. Ну, не совсем нет - он превратился в горку серого порошка и кучку одежды.
- Так бы ему и хотелось уйти, - утешил себя Томми.
Он бы решил, что коты скорее кинутся на двоих в переулке, но теперь они бросались на людей прямо на улице. Нужно найти Джоди и убедить ее уехать из Города. Так и нужно было с самого начала.
Двенадцать кварталов до студии он пробежал трусцой, тщательно стараясь сильно не разгоняться, чтобы не обращали внимание. Он пытался выглядеть просто парнем, который припозднился домой к девушке - так оно в каком-то смысле и было. Перед дверью Томми помедлил прежде, чем позвонить. Что он ей скажет? А если ей не захочется его видеть? У него в таком деле не было опыта, отталкиваться не от чего. Она стала первой девушкой, с которой у него случился секс по трезвянке. Она стала первой, с кем он жил. Первой, кто принимала с ним душ, пила его кровь, превратила его в вампира и выкинула из окна второго этажа, всего сломанного и голого. Она была, вообще-то, его первой любовью. А если она его отвергла?
Томми прислушался, посмотрел на фанерные щиты на окнах, принюхался. Изнутри слышны люди, но они не разговаривают. Работают какие-то машины, жужжат лампочки, из-под двери пахнет кровью и тянет крысиными ссаками. Гораздо лучше было б, если бы в воздухе разливалась романтика, но что ж, и так сойдет.
Пригладив пальцами волосы, Томми оборвал последние куски лески, с любопытством выбивавшиеся из ширинки, будто хрустальные лобковые волосы, и нажал кнопку.
Фу
Фу только поставил пробирки с кровью Эбби в центрифугу, когда зазудело в домофоне. Он щелкнул выключателем и посмотрел на Эбби - та лежала на кровати. Такая спокойная, немертвая, обдолбанная и не разговаривала. Почти счастливая на вид, хоть и с хвостиком. Но полиция не поймет. Фу выбежал в гостиную и вытряс Джереда из игрового транса, в который тот впал над пультом. Из его наушников слышались смертельно-металлические раскаты - жестяной визг и ритмичный скрежет игрушечных бензопил. Будто озлобленные бурундуки сношали казу в закрытой майонезной банке.
- Чёоо? - вскинулся Джеред, выдирая из головы заклепки наушников.
- Кто-то пришел, - прошептал Фу. - Прячь Эбби.
- Кого? Куда? Весь чулан забит твоей медицинской сранью.
- Под матрас на кровать. Она худенькая. Умнешь.
- А как она будет дышать?
- Ей не нужно дышать.
- Клево.
Джеред направился в спальню, Фу - к домофону.
- Кто там? - спросил он, нажав кнопку. Надо было камеру установить, вообще-то. Подключил бы и сам, это просто, а в "Стерео-Мире" у него скидка. Вот дурак.
- Впусти меня, Стив. Это Томми.
Целую секунду Фу думал, что сейчас описается. Он не доделал высокомощный ультрафиолетовый лазер, а Эбби пришла без своей солнечной куртки. Он безоружен.
- Ты, вероятно, сердишься, это я понимаю, - сказал Фу. - Но все Эбби придумала. Я хотел вернуть тебе человеческий облик, ты ж сам просил. - "Ой блядь, ой блядь, ой блядь". Томми его убьет. Как унизительно. У Томми даже неполного высшего нет. Его зверски прикончит немертвый англосакс и гуманитарный недоумок, цитирующий поэзию.
Звонок зажужжал снова. Фу подпрыгнул на месте и опять нажал кнопку.
- Я не хотел. Я ей говорил, что это жестоко и вас туда не надо совать, ребята.
- Я не злюсь, Стив. Мне нужно увидеть Джоди.
- Ее тут нет.
- Я тебе не верю. Впусти меня.
- Не могу, у меня дел много. Научных дел, ты не поймешь. Лучше уходи. - Ладно, вот теперь он сам УО.
- Войти я могу и так, Стив, - под дверью или в трещины, или в щели на окнах. Но когда сгущусь, я буду голый. А этого никому не надо.
- Ты так не умеешь.
- Научился.
- О, это четко, - ответил Фу. "Ох блин, ох блин, ох блин". Получится запереть дверь и заклеить щели, пока Томми не просочился? Большую-то комнату он всю уже изолировал, чтоб крысиный туман не разбегался.
- Впусти меня, Фу. Мне нужно повидаться с Джоди и покормиться. У тебя же пакеты с кровью еще остались?
- He-а. Извини, все кончилось. И Джоди тут нет. И еще мы солнечные лампы по всей квартире установили, Томми. Тут для тебя просто тостер. - Пакеты с кровью на самом деле у него еще были. Те, что со снотворным, которым он отключил Эбби.
- Стив, я очень тебя прошу. Мне голодно и больно, я жил в подвале со стаей котов-вампиров, а если я превращусь в туман, сопрут мою новую одежду, пока я там наверху буду ломать тебе шею с голой жопой.
Фу старался придумать блеф получше, когда мимо него метнулся темный рукав, и он услышал, как внизу зажужжал и щелкнул замок. Фу посмотрел на Джереда:
- Ты это нахуя?
- Привет, - раздался у самого его уха голос Томми.
- У него был такой грустный голос, - ответил Джеред.
Старейшины
На закате трое проснулись в титановом склепе под главной палубой и проверили мониторы, подключенные ко всем членам черной яхты, как нервная система.
- Чисто, - произнес мужчина. Он был высок, светловолос, а при жизни - и поджар. Стало быть, таким он оставался - и останется - вечно. На нем было черное кимоно.
Две женщины отдраили люк и выбрались в нечто похожее на большую морозильную камеру. Мужчина закрыл люк, нажал кнопку за полкой, и на люк сверху наехала панель из нержавеющей стали. Трое вышли из холодильника в пустой камбуз.
- Терпеть этого не могу, - сказала африканка. При жизни она была эфиопкой царских кровей - высокий лоб, огромные глаза, разрезом похожие на кошачьи. "Именно такому лицу Соломон отдал навеки свое сердце", - сказал ей Илия, держа ее за щеки обеими руками, пока она умирала. Поэтому он звал ее Македа - в честь легендарной Царицы Савской. Своего настоящего имени она не помнила, ибо носила его лишь восемнадцать лет, Македой же была уже семь столетий.
- Все иначе, - произнесла вторая женщина, темноволосая красавица. Родилась она за сто лет до Наполеона на острове Корсика. Ее звали Изабелла, Илия всегда называл ее Белладонна, а отзывалась она на Беллу.
- Не настолько же, - сказала Македа, первой поднимаясь по трапу в кокпит. - Мы ведь только что это делали, похоже. Мы это делали - когда?
- Сто пятьдесят лет назад. В Макао, - ответил мужчина. Его звали Рольф, он был средним сыном, миротворцем. Илия обратил его в эпоху Мартина Лютера.
- Вот видишь, - сказала Македа. - Мы только и делаем, что везде плаваем и убираем за ним. Если он опять напакостит, прикажу бою вытащить его на палубу днем и заснять на видео, как он горит. И смотреть буду каждый вечер на большом экране в кают-компании. И смеяться. Ха! - Македа была из них старшей, но в душе оставалась сорванцом.
- А если мы вместе с родителем умрем? - спросил Рольф. - Вдруг ты проснешься в склепе от того, что сама горишь? - Он упер ладонь в консоль из черного стекла, и панель в переборке отъехала в сторону. В кокпите могла бы с комфортом разместиться компания из тридцати человек. Он был отделан гнутым красным деревом, нержавейкой и черным стеклом, а с кормы полуоткрыт ночному небу. Если б не штурвал, кокпит походил бы на огромный гроб в стиле ар-деко, предназначенный для космических путешествий.
- Я уже умирала, - сказала Македа. - Не так уж и плохо.
- Ты не помнишь, - возразила Белла.
- Может быть. Но мне не нравится. Терпеть не могу кошек. У нас же люди этим должны заниматься, нет?
- У нас были люди, - сказал Рольф. - Ты их съела.
- Ну и ладно, - ответила Македа. - Давай костюм.
Рольф снова коснулся стеклянной консоли, и одна переборка открылась, явив шкаф с тактическим вооружением. Македа вытащила три черных комбинезона, два передала Рольфу и Белле. Затем сама выскользнула из алого шелкового пеньюара и потянулась, раскинув голые руки, словно Крылатая Победа, запрокинула голову, уставив клыки в световой люк.
- Кстати, о людях, - произнесла Белла. - Где бой? Я проголодалась.
- Когда мы проснулись - кормил Илию, - сообщил Рольф. - Сейчас придет.
Илию они держали в похожем склепе, но только саркофаг первого вампира был герметичен, запирался только снаружи и был снабжен шлюзовым модулем, чтобы бой мог кормить вампира.
- Благи-будь, нежитьки мои кайфушный, - раздался голос псевдо-гавайца - босиком и без рубашки он как раз поднялся по трапу с тремя округлыми хрустальными кубками на подносе. - Кэп Кона вам тащьт уматный хавчик, не?
Каждый из присутствующих вампиров легко изъяснялся на десятке языков, но ни один не имел ни малейшего понятия, что за хуйню глаголет их бой.
Увидев, как потягивается Македа, блондин-растафара замер и чуть не уронил бокалы с подноса.
- Ох, сладенькая сестренка, тя Джа любьт, от такой копчушки-печенюшки у мя стояк дредовый, хучь в кальмара тычь той серебрянай сестренкой на "роллс-ройсе", рази не?
Македа сменила позу Ники и посмотрела на Рольфа.
- А?
- По-моему, он сказал, что ему очень понравится надругаться над тобой, как над украшением на капоте автомобиля, - ответил тот, беря с подноса бокал. Поболтал в нем темную жидкость и понюхал. - Тунец?
- Тока памал, братушка, - ответил Кона. Ему вдруг стало трудно удерживать в равновесии поднос и горбиться, дабы скрыть эрекцию, растянувшую его шорты.
Белла тоже взяла бокал и ухмыльнулась, повернувшись к ветровому стеклу, за которым был Город. Перед ними светилась пирамида Трансамерики, чуть правее - башня Койт: она торчала из Телеграфного холма огромным бетонным фаллосом.
Македа плавно скользнула к Коне.
- Разрешить ему меня намаслить, Рольф? Я что, пепельного оттенка?
- Только не ешь его, - ответил Рольф. Он сел в одно капитанское кресло, ослабил пояс кимоно и принялся натягивать на ноги комбинезон из кевлара.
- Затейливо, - произнесла Македа. Сделала еще шажок к Коне, подняла перед собой комбинезон и уронила его. А через секунду обратилась в пар и влилась в костюм - тот надулся, как спасательный плотик в форме девушки. Последний бокал она перехватила в воздухе - Кона покачнулся и рухнул на колени, все-таки выронив поднос.
- Намаслишь меня потом, Кона? - спросила она, воздвигшись над сёрфером, который весь как-то робко съежился.
- Не на, корешок, сияйшь и так уматно. А этот наш со мной намано так мерзавчик. - И он приложил руку к груди, робко глядя на Македу снизу вверх. - Пажалиста.
- Твоя очередь, - произнесла с улыбкой Белла. Губы ее были красны от тунцовой крови.
- Ох, ладно, что ж, - вздохнула Македа. - Но из стакана.
Кона сунул руку в карман шортов, вынул стопку и поднял ее обеими руками над головой, точно буддистский монах, принимающий подаянье.
Македа поднесла большой палец ко рту и проколола его клыком, а кровь сцедила в стопку Коны. Всего через десять капель убрала палец и облизнула его.
- Больше не получишь.
- Ох, махало, сестренка, да возлюбит тя Джа. - Он опрокинул в себя стопку, после чего вылизал всю ее изнутри. Македа смотрела на него и потягивала рыбью кровь. Прошла минута. Эрзац-гаваец по-прежнему вылизывал стекло и сопел при этом так, будто своими руками выбирал якорную цепь. Македа забрала у него стопку.
- Довольно.
- Клопоед, - с отвращением произнесла Белла. Она уже облачилась в комбинезон и выпила завтрак.
- А по-моему - симпатичный, - сказала Македа. - Может, потом и позволю ему меня намаслить. - Она потрепала Кону по дредам. Сёрфер бессмысленно пялился в пространство, раскрыв рот. У него текли слюни.
- Только не ешь его, - сказал Рольф.
- Хватит уже об одном и том же. Не съем я его, не съем, - ответила Македа.
- Он дипломированный капитан. Он нам нужен.
- Ладно. Не собираюсь я его есть.
Белла подошла и выдернула из прически Коны один дред, которым перевязала свои черные волосы, спускавшиеся до талии. Сёрфер даже не поморщился.
- Клопоед, - повторила она.
Рольф снова стоял у шкафа и щелкал различными деталями вооружения.
- Пора идти. Не забудьте капюшоны, перчатки и очки. Илия говорил, у них есть какое-то солнечное оружие.
- Все иначе, - сказала Белла, выбирая из шкафа продукты высоких технологий и надевая длинный пыльник, который все их прикрыл. - В Макао всего этого у нас не было.
- Лишь бы тебе не было скучно, дорогая, - ответил Рольф.
- Терпеть не могу кошек, - сказала Македа, натягивая перчатки.
18
Carpe noctem
Марвин
Большой и рыжий пес-труполов Марвин свою работу сделал. Сел и гавкнул, что в переводе с собачьего значило: "Галету".
Девять охотников на вампиров приостановились и огляделись. Марвин сидел перед сараюшкой в переулке Винной страны, за одним особенно неприятным индийским рестораном.
- Галету! - гавкнул он опять. В карри он различал аромат смерти. Он порыл лапой мостовую.
- Что он делает? - спросил Хлёст Джефферсон. Он, Джефф и Трой Ли принесли с собой водяные пистолеты "Супер-Мочка", заряженные Средством от Котов-Вампиров Бабушки Ли, прочие Животные тащили на спинах садовые поливалки. Только Густаво считал, что ходить с садовой поливалкой - расовый стереотип, поэтому с собой у него был огнемет. Густаво не выдавал, где он его взял: "Вторая поправка, abrónes". (Парень, продавший Густаво зеленую карту, прилагал к ней две поправки из Билля о правах, и Густаво предпочел Вторую и Четвертую - право носить оружие и свободу от необоснованных обысков и описи имущества.[сестра его Эстрелла в детстве частенько описывала их имущество. No bueno.] Еще за пять долларов парень добавил и Третью поправку - Густаво купил ее, ибо в Ричмонде и без того жил в четырехкомнатном доме с девятнадцатью двоюродными сородичами, и у них просто не было места размещать на постой еще и солдат.)
- Сигнал подает, - ответил Ривера. На нем была косуха с ультрафиолетовыми светодиодами, и он чувствовал себя в ней полным болваном. - Если он садится и делает вот так лапой, это значит, что он нашел труп.
- Или вампира, - добавил Кавуто.
- Галету, - гавкнул Марвин.
- Он вам мозги трахает, - сказал Трой Ли. - Тут ничего нет.
- Может, в сарае? - сказал Хлёст. - Тут не заперто.
- Ну кому придет в голову чего-нибудь не запирать в таком районе? - поинтересовался Джефф.
- Галету, пжалста, - гавкнул Марвин. У них был уговор: в вознаграждение за нахождение дохлятины поисковый пес-труполов, всю дорогу обозначаемый как "Марвин", получает 1 (прописью - одну) собачью галету. В договоре подразумевалась, вместе с тем, определенная гибкость формулировок, и Марвин понимал, что в данном случае ищут они не дохлых людей, а дохлых кошек; невзирая на внутренне присущую оным вкусность, Марвин обязался найденного не есть. - Галету, - перегавкнул он. Где же галета? Он уже не первый месяц приводит их к дохлятине. (Ну, ему так казалось; у Марвина со счетом времени все было не очень благополучно.)
- Открывайте, - сказал Трой Ли. - Я вас прикрою.
Ривера и Кавуто подступили к сараю - алюминиевому, с крышей, как у старомодного амбара. Животные рассредоточились полукругом и наставили на сарай оружие. (Бабушка Ли осталась дома смотреть борьбу по телевизору, когда осознала, что фейерверка не предвидится.)
- На счет три, - сказал Ривера.
- Погоди, - сказал Кавуто и повернулся к Густаво. - Никакого fuego. Comprendre? Не вздумай поджигать, блядь, этот свой огнемет.
- Si, - ответил Густаво. Огнемет они проверили на баскетбольной площадке в Чайнатауне. Разлет у него был довольно короткий, но широкий. Иными словами, в узком переулке Густаво изжарил бы их всех скопом.
Барри повернулся и брызнул на запальник огнемета средством от котов-вампиров. Контрольный огонек зашипел и погас.
- Ладно, поехали.
- Значит, на счет три, - снова сказал Ривера. Все пришли в боевую готовность.
- Раз. - Ривера кивнул Кавуто и схватился за выключатель солнечной косухи. - Два. - Трой Ли чуть присел и направил ствол "Супер-Мочки" в середину сарайной двери, готовый палить в любую сторону. Кавуто вытащил "орла пустыни", взвел курок и снял с предохранителя. - Три!
Полицейские распахнули дверь и зажгли на себе куртки. В проеме сгрудились Животные.
Из ящика, поставленного на штабель пятигаллонных ведер с моющим средством, на них смотрели шестеро удивленных котят и мама-кошка.
Охотники на вампиров озирались и ничего не говорили. Животные опустили оружие. Полицейские выключили куртки.
- М-да, неудобняк, - произнес Трой Ли.
- Галету, - гавкнул Марвин.
Все посмотрели на Марвина.
- Марвин, ты сосешь, - сказал Кавуто. - Это нормальные кошки.