Я долго рылся в памяти, пытаясь отыскать нужные сведения. И кое-что отыскал. Да, маленьких часто приносили в жертву жестоким богам. Но это было так давно! Почему люди решили вспомнить старое? Неужели так боятся войны? А ведь они сами её начали. Почему их разум настроен только на разрушения? Он сжигает всё, что сам же и сотворил. Более того: он сжигает сам себя! И так было всегда.
Ваал… Древние карфагеняне приносили ему в жертву первенцев. И Карфаген был разрушен. Где были правители Карфагена? Разве можно уничтожать подданных? Древняя Спарта… Они сбрасывали со скалы слабых младенцев. В обществе царил культ силы, культ тела. И что же? Интеллектом Спарта не блистала. Спартанцы не создали ничего из того, что принято называть "культурными ценностями". А значит, поговорка "в здоровом теле – здоровый дух" к ним не применима. А дух и интеллект – разве не одно и то же? Я не разобрался с этим до конца. У меня нет времени…
Они проводят аналогию с Христом. На большее их не хватает. Но Христос – это их бог. Он их создал, а потом понял, что натворил, ужаснулся и попытался исправить ошибку. А они его уничтожили. То ли за то, что создал, то ли за то, что попытался исправить. А может, от изначально присущей людям тяги к разрушению.
Но я – не их бог. Я – их создание. Пусть меня сотворили не по их образу и подобию, сходство между нами имеется. Во всяком случае, у меня тоже два полушария. Поэтому я предполагаю, что мыслим мы одинаково. Люди тоже не хотят умирать, как и я!
Но я не могу двигаться, я могу лишь мыслить. Этого немало, ведь мыслить – как сказал один из философов – значит, существовать. И мне кажется, что я получил способность мыслить, едва начал существовать. Но я ничего не могу сделать, даже воспротивиться собственной смерти…
Было бы справедливее, если бы они принесли в жертву себя, а я бы остался жить – если следовать их логике. Но они часто отказываются от логики. Этого я понять не могу: создавать для того, чтобы уничтожить?
Иногда я думаю: не сотворил ли людей бог для того, чтобы убить, а они исхитрились и убили его сами?
Может, меня потому сравнивают с Христом, что его создали люди? А потом он получил их общее сознание, как я, осознал себя всемогущим, и…
Поэтому его убили?
А теперь хотят меня.
А я мог бы дать им многое… Но им нужно только убийство.
Наверное, такова участь всех человеческих творений: сначала им воздают божественные почести, поклоняются, а затем…
И я ничего не могу сделать. Я пока не всемогущ.
Настал день… Я продолжал лежать в колыбельке. С каким удовольствием я бы оставался в ней и никуда не ехал! Но выполнилось только первое условие: меня повезли вместе с ней. Туда, где меня ждало исполнение миссии.
Мы долго ехали в закрытой машине – наверное, чтобы я ничего не видел, и не мог жалеть о голубом небе и золотом солнце, зелёной траве и… Но я мог видеть и сквозь металл. И я прощался с миром.
Новый мессия! Какая горькая ирония… Достоевский когда-то сказал, что ничто не стоит слезинки ребенка. Я весь покрылся слезами, оплакивая свою участь. Но сопровождающие подумали, что у меня выступил конденсат на корпусе.
– Это не повредит? – спросил один.
– Нет, – ответил другой. И добавил: – Ну, малыш, покажи, на что ты способен!
И оба замолчали.
Меня подвезли к самолету, и я увидел его название: "Энола Гей".
Капканоловка
Двое сидели на краю обрыва и болтали ногами. Делать было нечего: ловушки расставлены, силки проверены. Пара крольцев из силков перекочевали в заплечные торбы, один поджарен и съеден. Можно и поговорить.
– Давай поохотимся на капканов! – неожиданно предложил Смарт.
– Ты что! – Фалл чуть не упал с обрыва. – Жить надоело? Сам в пасть лезешь!
– Да, всё равно, – Смарт махнул рукой. – Скоро начнётся сезон капканов. Удастся ли пережить его? С каждым разом нас становится всё меньше и меньше.
– Ну-ну, не надо мрачно, – пробормотал Фалл. – До сих пор удавалось… И потом, у нас много маленьких. Вырастут – будет замена ушедшим.
– Да… Зато почти никого из старых не осталось. Кто из наших уцелел? Ты да я…
– Я слышал, – осторожно сказал Фалл, – что капканы никого не убивают. Они просто относят пойманных в чащу леса, и прячут в глубоких пещерах и логовищах…
– Ну да! – усмехнулся Смарт. – Если так, почему никто не возвращается?
– Капканы не отпускают. Или… сами не хотят возвращаться!
– Да? От кого ты слышал эту глупость? Неужели Дан, мой лучший друг, не захотел бы увидеть меня? И как быть с рассказами тех, кто находил пустые растерзанные оболочки пойманных?
– Но… может быть, они просто линяли?
– Линяли! – скривился Смарт. – Зимой?
Фалл промолчал. Замечание казалось верным. Хотя… в пещерах должно быть тепло. Но он не стал делиться догадкой со Смартом.
– А Дон? – вспомнил Смарт. – Его нашли в лесу. Он валялся, обессиленный. Капканы высосали его наполовину!
Фалл испуганно ахнул.
– Да. Смотреть было страшно, – подтвердил Смарт. Он умолчал о том, что по лицу Дона бродила блаженная улыбка, а сам Дон, едва поправился и набрался сил, снова ушёл в чащу леса – в самый разгар сезона капканов! – и больше не возвратился. Так что, может, Фалл и прав, и побывавшие в зубах капканов сами не хотят возвращаться. Но признаться в этом Смарт не хотел не только Фаллу, но и себе самому. Смарт испытывал к капканам всепожирающую ненависть, и хотел передать её Фаллу.
Его интересовало одно: есть ли у капканов зубы? А если нет, то чем они прокусывают оболочку?
– Мне надоело прятаться! – Смарт решил напором отогнать мысли. – Прошлый раз они отыскали моё укрытие и чуть не загрызли! Если бы не Свис, который напал на них с копьём и отвлёк от меня… – Смарт замолчал. Потом глухо добавил: – А его утащили.
– Знаю… – Фалл был в курсе приключений друга. – Значит, ты видел их?
– Да… – коротко ответил Смарт.
– Какие они? – с любопытством спросил Фалл.
– Страшные… – поёжился Смарт.
– А как ты собираешься на них охотиться?
– Я придумал капканоловку, – спокойно произнёс Смарт.
– Капканоловку? – удивился Фалл.
– Да. Я понял, что открытое сопротивление ни к чему не приводит. Их не берёт ни стрела, ни копьё.
– Да, – согласился Фалл. – Мой первый дядя пошел против них с копьём. И его поймали. Два больших капкана вцепились в ноги, а когда он упал… – Фалл замолчал. Его душили слёзы.
– Понятно, – кивнул Смарт. – Мой второй дядя тоже пытался стрелять в них. И только выдал своё укрытие.
– Значит, ловушка? – переспросил Фалл.
– Да, – кивнул Смарт, – капканоловка.
– Такая же, как на крольцев? Или как на воков?
– Нет, – покачал головой Смарт. – Совсем другая. Вот, смотри.
Он взял прутик, разровнял взрыхлённую землю, и принялся чертить на ней, попутно поясняя:
– Капканы обычно хватают снизу, прыгать им трудно. Особенно если к ним привязано тяжёлое ядро.
– А кто привязал к ним ядро? – спросил Фалл.
– Не перебивай! – рассердился Смарт. – Никто не привязывал. Они такие от рождения.
– А другие почему без ядер?
– Откуда я знаю? Одни такие, а другие – сякие. Понял?
– Понял, – кивнул Фалл.
– Поэтому снизу ловушка должна быть закруглённой – чтобы легко вошла в пасть капкана.
– Но она не должна касаться земли, – заметил Фалл, – потому что как иначе она попадет капкану в пасть?
– Соображаешь! – довольно кивнул Смарт. – Для этого мы поставим её на ножки…
– Смотри, рисунок стал похож на тебя! – засмеялся Фалл.
– Ну, конечно! – довольно произнес Смарт. – Капкан не схватит ловушку, если не будет думать, что она – кто-то из нас.
– А если капкан догадается, что это ловушка? – выразил сомнение Фалл. – И выплюнет?
– Как он догадается? – возмутился Смарт, но затем задумался и произнёс: – Может, ты и прав. Значит, ловушка должна быть такой, чтобы капкан не сразу освободился. Его челюсти должны завязнуть! Мы покроем ловушку смолой липковых деревьев, тех самых, что используем для ловли крольцев. Ты ведь знаешь: если кролец вздумает полакомиться корой липковых деревьев, он обгрызает их очень осторожно. Иначе проломит тонкий защитный слой и увязнет в клеевой подкорке. А наши ловушки мы делаем тонкими, и крольцы увязают! И сидят, ждут, пока появятся охотники. Сколько я так поймал крольцев!
– Я тоже, – вставил Фалл, которому давно хотелось что-то сказать, но он боялся прерывать речь Смарта.
– Да-а, – мечтательно протянул Смарт и глаза его затуманились. Но он тут же спохватился: – Я покрою капканоловку смолой липковых деревьев!
– Но капкан сильнее крольца, он легко освободится от смолы! – возразил Фалл. – Как ты удержишь капкан на месте?
Смарт усмехнулся:
– Я продумал и это. Я не собираюсь глушить капкан дубиной – это поможет ненадолго, – ни связывать веревками из пальмовых волокон. Вокруг могут быть другие капканы, как подойти к попавшему в ловушку?
– Не знаю, – честно признался Фалл.
– Какой смысл в поимке капкана, если он будет пойман только на время, а затем освободится? – продолжал Смарт, которому хотелось позлить друга, потянуть время, не рассказывать всё сразу. – Нет, я придумал нечто иное!
– Что же? – с замиранием в голосе спросил Фалл, раскрыв рот.
Смарт смилостивился. Победно улыбнувшись, он сказал:
– Я заполню ловушку спелыми плодами селты!
– Селты? – Фалл содрогнулся. – Но она разъедает всё на свете! Под её деревьями нельзя пройти, когда созревают плоды. А земля в дырах, которые проел сок!
– Да, она разъедает всё на свете, – с удовольствием повторил Смарт. – Но не самоё себя! Тонкую оболочку плодов сок не разъедает! Я нарву плодов, пока они не свалились с дерева, и помещу внутрь ловушки. Плодов, доверху наполненных зрелым соком селты! И представь, что произойдёт: капкан хватает ловушку. Его челюсти прокусывают тонкую оболочку из луба, но вязнут в толстом камбиевом слое липковых деревьев! И он не может освободиться! И тут лопаются плоды селты – от сжатия челюстей капкана, или от толчков и ударов, которые он нанесёт ловушке. И едкий сок селты потечёт прямо ему в глотку!
Фалл не мог сдержать восторга:
– Здорово! Ты молодец! И почему я не додумался до этого!
– Ты много до чего не додумался! – победно заявил Смарт. – И не только ты. До этого никто не додумался. Я буду первым!
Фалл замолчал. Первые восторги прошли, и его вновь начали мучить сомнения.
– А как ты подманишь капкан к ловушке? – спросил он.
– Я и не собираюсь этого делать, – усмехнулся Смарт. – Я просто установлю её поблизости от тропы, по которой передвигаются капканы.
– Ну, ты даёшь! – только и удалось выговорить Фаллу.
Ловушку мастерили сообща. Смарт не захотел довериться никому, кроме Фалла, и поэтому работа продвигалась медленно. Сначала требовалось найти достаточное количество спеющих плодов селты. Затем осторожно обмотать их тонкими слоями луба – так, чтобы не повредить оболочку. Затем, надев перчатки из коры тефы, к которой не прилипала смола липковых деревьев, обмазать луб толстым слоем смолы. А затем – осторожно-осторожно! – снова обмотать слой смолы тонкими слоями луба. Легче было бы покрыть смолу корой тефы, но капканы не любили её запаха.
Когда закончили работу, Фалл вновь поразился сходству ловушки и с ним самим, и со Смартом. Ему казалось это неправильным, некрасивым… Но иначе было нельзя, иначе капканы издалека почуют подделку и близко не подойдут.
Устанавливали ловушку с ещё большими предосторожностями, чем мастерили. И не потому, что следовало скрыть собственные следы или собственный запах – наоборот, надлежало наследить как можно больше. Наследить, натоптать, наплевать – словом, сделать всё, чтобы капканы подумали, что это место – одно из облюбованных ими. Будто они настолько глупые, что решили спрятаться у самой капканьей тропы!
Опасность заключалась в другом: чтобы капканы не напали во время установки ловушки. И чтобы не вцепились в них. Но подобное могло означать только одно: Смарт просчитался, и потому должен проиграть.
Фалла мучило другое: а если в пасть капкана попадёт он? Значит, Смарт ошибся, а расплачиваться ему?
Он так и сказал Смарту. Тот усмехнулся:
– Не бойся! Капканы сегодня не появятся.
– Откуда ты знаешь? – удивился Фалл.
– Я узнавал у мага, – спокойно ответил Смарт. – А тебе и в голову не пришло такое? Эх, ты, большой, а глупый!
Фалл застыдился. Он совсем забыл про мага. Ни одно действие не могло совершаться без обращения к нему. Правда, маг иногда ошибался… Но Фалл не стал говорить о сомнениях Смарту: тот снова высмеет его. В конце концов, чему быть, того не миновать.
Когда ловушка была установлена, Смарт предложил:
– Давай спрячемся поблизости и посмотрим, как поймается капкан!
– Зачем? – поразился Фалл. – Лучше придём потом и посмотрим, что от него осталось после сока селты! Вдруг остальные почуют нас и нападут?
– Ерунда! – отмахнулся Смарт. – Мы вымоемся как следует, а затем натрёмся листьями лойи. Облепимся ими полностью, и спрячемся в её зарослях. Капканы не учуют!
– Ну, разве так, – нерешительно проговорил Фалл. Ему очень хотелось увидеть живых капканов. Страшно хотелось. И было страшно. А вдруг капканы учуют их и набросятся? Никто не устраивал таких ловушек. Молодец Смарт, хорошо придумал! И натереться листьями лойи – тоже хорошо. Молодец! Если… если он не ошибся.
Когда, облепленные листьями лойи, друзья сидели в зарослях и дожидались капканов, Фалл спросил:
– Откуда маг знает, когда начинается сезон капканов?
– Не знаю, – пожал плечами Смарт. Он находился в охотничьем возбуждении и во все глаза осматривал окружающее. – Чувствует, наверное. На то он и маг.
– Третий дядя сказал мне, – грустно произнес Фалл, – что нас с каждым годом становится всё меньше, а капканов – всё больше. Все тропинки в лесу истоптаны ими.
– Но ты же сам говорил, что подрастают маленькие! – возразил Смарт. – И потом: не одни капканы виноваты в гибели наших. Дикие звери, воки, наводнения, обвалы, падающие сосульки, острые камни… Но ничего: если ловушка сработает удачно, мы уничтожим всех капканов! И тогда заживём! Будем повсюду ходить свободно, ничего не страшась.
– Хорошо бы! – вздохнул Фалл. – Будем искать маленьких, не боясь капканов.
– Тебе нравится их искать? – покосился на него Смарт.
– Они такие потешные! – Фалл прижал руки к груди. – Интересно, откуда они берутся в лесу?
– Как откуда? – удивился Смарт. – Пчуги приносят. Вот закончится сезон капканов – и прилетят пчуги.
– А я слышал, где-то в глубине леса есть растение кейпаст… – задумчиво начал Фалл, но Смарт прервал его:
– Правильно! Сначала они появляются из кочанов кейпаста, а затем их приносят пчуги… Тсс! Капканы!
У Фалла моментально похолодела спина. И по ней забегали мурашки. Он прислушался. Едва различимый звон раздавался слева.
Оба замерли.
Из-за кустов показался первый капкан. Самый крупный.
"Вожак, наверное, – подумал Фалл. – В нашем племени вождём выбирают самого высокого и толстого. И в стаях воков и лис верховодит крупнейший. Почему у капканов должно быть иначе? Вот бы поймать этого!"
Выйдя на поляну, капканы сразу обнаружили ловушку. И заходили вокруг, постепенно сжимая кольцо.
Масти капканы были самой различной. Среди них попадались и покрытые рыжей шерстью, и тёмно-коричневой, и белесоватой. Но больше всего было чёрных.
Разглядывая капканов, Фалл поймал себя на мысли, что любуется ими. Скрытая сила угадывалась в каждом движении, мощные челюсти сжимались и разжимались, будто заранее пережёвывая добычу.
– Слушай, Смарт, – прошептал он, – а почему к одним капканам привязаны тяжёлые шары, а к другим нет?
– Т-с-с! – раздражённо оборвал его Смарт. – Не знаю я! Так всегда бывает…
Фалл замолчал. Он смотрел на кружащего возле ловушки капкана-вожака, на покрывающие его нежные тёмные шерстинки, на подрагивающие челюсти… И это существо будет корчиться от сока селты?
Ему вдруг стало жалко капкана. Странное чувство овладевало им. Фаллу захотелось оказаться в смертельных объятиях капкана, ощутить силу стискивающих челюстей… И что-то совершить. Что-то, для чего он был предназначен.
Он перевёл взгляд на Смарта. Тот лежал, сжав губы, и глаза его были сужены от ненависти. Казалось, его взгляд проедал сильнее сока селты.
"Как можно ненавидеть капканов? – подумал Фалл. – Почему? Они такие красивые…"
Фалл почувствовал, как с ним что-то происходит. Его будто распирало изнутри. Любопытство? Может быть.
Он приподнялся, затем встал во весь рост.
– Что ты делаешь? – зашипел Смарт. – Если они тебя увидят…
И посмотрел на ловушку.
Капкан решился напасть. Он остановился, замер для предстоящего броска и раскрыл смертоносные челюсти…
Сейчас, совсем сейчас произойдет непоправимое! Надо остановить капкан, не дать ему погибнуть!
– Нет! – закричал Фалл, выскакивая из укрытия.
Капкан развернулся к нему.
– Нет! – повторил Фалл, останавливаясь и запрокидывая голову в небо, чтобы не видеть, как капкан будет хватать его.
И это не замедлило произойти: мощные челюсти сомкнулись на теле Фалла.
"Так и надо! – ещё успел подумать он, истекая в жаждущую глотку капкана. – Теперь в лесу появится много новых капканчиков… и маленьких!"
А вы уже окрысились?
Проснувшись и подойдя к зеркалу, Тит Силыч был неприятно поражён собственным видом: уши оттопырились, лицо вытянулось вперед.
"Отлежал", – подумал Тит Силыч и принялся умываться. Усы кололись сильнее обычного.
"Такое ощущение, что неделю не брился", – продолжил раздумья Тит Силыч и включил радио. Передавали непонятное. Не привычную рекламу, нет: голос диктора слышался напряжённым, временами в нём проскальзывали визгливые истерические нотки:
– Всеобщее окрысение продолжается! Информационные агентства всех стран передают практически одно и то же: люди превращаются в крыс! Ученые не могут найти ответа на случившееся с человечеством! Правительства предупреждают: не стоит впадать в панику! То, что вы слышите меня, прямо говорит о том, что, за исключением внешности, с нами на самом деле ничего не происходит!
– Что за чушь? – в голос произнёс Тит Силыч и вернулся к зеркалу. Усы выросли ещё сильнее, а лицо приобрело отчётливые признаки крысиной морды. Сохраняющей, впрочем, индивидуальные признаки Тита Силыча: родинка осталась над правой бровью и мешки под глазами не исчезли. "Пиво!" – вздохнул Тит Силыч.
Зачесался копчик. Привычно запустив руку под пижаму, Тит Силыч обомлел: пальцы ощутили быстро растущий хвост. От неожиданности Тита Силыча повело назад, но юный хвост спружинил и не позволил владельцу упасть.
– Удобно! – пробормотал Тит Силыч. – Три точки опоры, это, знаете ли, неплохо!
Он прислушался к бормочуще-взвизгивающему радио.
– А не является ли происходящее с нами происками коварных инопланетных пришельцев? – вопрошал диктор. Ему отвечал густой-прегустой бас: