Пятная холл престижного дома, прошли к лифтам. Тайтингиль скептически поглядел на вытекающую из узких штанов грязь. Котов пялился на витязя.
В квартире Котик, едва переступив порог, начал сбрасывать одежду - тут же, на дорогом половичке в этническом стиле, привезенном откуда-то из Азии. Эльф тронул ткань ступней - хотя бы в нем не было никакой темной начинки. Затем также разделся донага и пошел, оставляя узкие следы на тихом пробочном, кошачьем полу - в гостевой санузел. Встал под душ, в пластиковый квадрат кабинки.
Орк рванул куда-то в глубь квартиры, попутно совершая множество действий - что-то откуда-то выхватывал, включал, хлопал дверцами. Да, он обвыкся тут, этот предводитель темных армий, усмехнулся Тайтингиль.
На теле эльфа было несколько тонких порезов - мусор в придорожной яме оказался остроконечным, колюще-режущим. Витязь смотрел, как по бедру течет кровь… и вокруг рассеченной щиколотки другой ноги также собиралась красноватая лужица; но хуже было то, что снова закапало из носа.
Он резко отодвинул пластиковые панели вбок - мир вокруг повело, надо как минимум сесть, чтобы снова не опозориться. Что-то было в этой луже, что-то, что снова отравляло и заставляло ощущать слабость…
Что-то было…
Прямо напротив душевой кабины стоял целый, нахальный и абсолютно чистый орк, издевательски сияя прозрачными глазами. Он уже был одет - в нечто вроде коротких брюк, оставляющих открытыми рельефные колени и икры. Эльф жестко сжал губы - в нитку, в шрам. Что же. Пересиливая себя, шагнул вон из-под струй душа. Резко взял из рук орка полотенце.
- Пойдем-ка, - как-то мягко сказал тот. - Сейчас полегчает, светлейший.
Снова каморка. Крошечная каморка, в которой… жарко? И пахнет деревом.
Липой.
- Сейчас отрегулирую… Нормальная сауна, пусть и небольшая. В квартире же, в квартиррре особо не разгуляешься. Чай, не дом… у Светлоструйной. Но сауну поставил хоррроший приятель.
Тайтингиль простерся на горячем, оперся спиной. Отслонил от лица полотенце - все, кровь остановилась. Глубокие легкие вдыхали горячий воздух, насыщенный липой.
Котов сунулся сюда же.
- Полегчало, витязь?
- Да. Лучше.
Орк плюхнулся на скамью рядом, коротко мявкнув от укусившего зад жара. Выгнулся, задрал ноги на стену. Улегся - головой к плечу эльфа.
- Ты сказал - вернуться. Или в космос. Ну, если порубим эту, как ее… Скажи, как возможно это перемещение?
- Я отметил место камнем… драконьим камнем, - неохотно ответил Тайтингиль. - Когда мне надо будет пройти обратно, я должен полить его драконьей кровью. Если бы в этом мире совсем не было драконов, камень не провел бы меня сюда.
- Еще и драконы? Дррраконы? Серьезно? Ну, класс, - выдохнул орк. - Достаточно? Не запечемся? Надышался своей липой, эльф?
- Достаточно. Надышался.
Вышли.
Котов порылся в аптечке, нашел мазь с пантенолом - смазал ожоги от борщевика. Бросил тюбик эльфу. Отправился в спальню и вкусно разлегся перед огромной плазмой на половину стены.
Златой воин, царапины на ногах которого полностью затянулись, также смазал покрасневшие места на светлой, словно сияющей изнутри коже. Сторожко прошел по жилью орка. Статуэтки и техника, зеркала, над кроватью зеркало, много мебели из хорошего ароматного дерева, натуральная кожа, красивые ткани. Прочесал волосы пальцами, скрутил, забросил на плечо.
Машина.
Музыка.
Сауна.
Котов косился.
- Ляжешь?
Очертил шальным взглядом место подле себя.
- Лягу. Постели мне.
Тайтингиль отлично выспался на диване в огромной гостиной, где постелил ему Котов. Но с утра пробуждение оказалось резковатым. Сперва охрана снизу - к вам гость, пропустить? Затем звонкий щелчок входной двери.
В квартиру ворвалась Ирма.
Перешагнув через ком одежды, она резко преодолела расстояние до гостиной - открытая планировка, арки, - и застыла.
Сам Котик уже примчался - полотенце вокруг бедер, даже, можно сказать, полотенечко; сладкая улыбочка.
Тайтингиль не улыбался, спокойно поднимался навстречу Ирме, прихватив с дивана тонкую простыню на манер тоги.
- Так вы… я думала, вы поубивали друг друга… вы бы хоть… - потерянно сказала Ирма. - Оба телефона не отвечали. Оба. Ну вы…
- Телефоны наши уплыли. А ты с каких пор стала заботливым мамиком? - подал голос Котов.
- Извини, - сказал Тайтингиль, глядя Ирме прямо в глаза. - Были дела. Ты можешь не тревожиться обо мне. Не нужно.
- Я сама решаю такие вещи, - выдохнула Ирма, - тревожиться мне или нет. За кого, когда, и… и…
- Ирма, - продолжил эльф, - у нас с Котовым дела не завершились. Мы оживим сейчас те-ле-фо-ны… постараемся. И начнем… охоту на паука. Отныне мне лучше реже появляться у тебя, а тебе лучше вернуться к твоим делам. Честно. Правда.
Тайтингиль подошел к окну - посмотреть, что там за мир. Распахнул створку; дождь снова сменился ярким солнцем.
Ирма смотрела на его нагую спину, засыпанную золотым каскадом.
На Котова.
- Я ничего не понимаю.
- Это к лучшему… к лучшему, - сказал Тайтингиль.
Часть вторая
Глава 9
ЦЕМРА
Громоздкие, неповоротливые транспорты ящеров крепко обсели йертайанский истребитель, прильнув с флангов. Мастер Войны потянул ручки управления, как узду строптивого коня, жестко и точно; вертикальные зрачки истончились в нитки. Его корабль вздыбился, уходя коброй: вверх и назад. Тотчас коротко и зло плюнули бозонные пушки, в бортах противника оплыли язвами смертельные черные провалы, из которых повалили окоченевшие в звездном вакууме чешуйчатые трупы.
- Ненавижу… животные, сдохните все, - сжались губы. - Да славится величие империи Йертайан!
Он крутнул ручки еще, еще, заводя свой корабль в штопор - очень быстро, предельно четко. Скорость решала все - кто первый, тот выжил.
Он выживал всегда.
Более того - он побеждал.
Вселяя ужас в противников империи, которой служил.
Он, не знающий сомнения, страха и боли. Мастер Войны.
Справа появились еще пять ящерских кораблей. Шли плотным клином, почти борт к борту, смертоносным кулаком.
Полыхнуло синим.
Тьма.
Он пришел в себя от настойчивой тряски.
- Очнитесь, очнитесь! - умолял встревоженный женский голос. - Господи, сколько крови! И нашатыря же нет, и перевязать нечем…
Обитаемая планета. И он понимал эту речь.
Речь его врагов - одних из множества.
Не открывая глаз, он прислушался к своим нейронам. Ранен. Серьезно. Не слишком удачное катапультирование?.. Но Мастеру Войны не было больно. Родившимся от Черных Линий не было больно никогда. Такими они ступали на землю - величайшими из убийц.
Женщина суетливо хлопотала над ним, трясла и так и эдак, путаясь в бесконечных полотнищах его одежд, не понимая, откуда кровь.
Он был ранен, да; капсула катапульты разбилась вдребезги. Сам истребитель был где-то здесь, был жив, это ощущалось по легкой пульсации пеленгатора, сжимающего запястье - там, где все прочие от народа йертайан носили браслет, символ супружеских уз.
Мастер был повенчан с войной.
Женщина не унималась, причитала и трясла, голос ее подрагивал. Она была встревожена.
Под закрытыми веками Мастера Войны неслась звездная круговерть. Контузия. Еще и контузия… открыл глаза, белые глаза с нитками вертикальных зрачков.
Он увидел склоненное над собой миловидное округлое лицо. Короткие темные волосы, темные глаза.
Женщина вздрогнула. Он увидел ее круглые зрачки. Она - его вертикальные.
Оторопела.
- Вы кто?
- Я Мастер Войны.
Горло не слушалось. Он чувствовал, как давится собственной кровью. Судорога стиснула внутри, изо рта плеснуло горячей красной слизью.
Но боли не было. Был только урон.
Женщина ахнула.
- Скорую, скорую надо вызвать! Скорую… В наш поселок они будут два часа ехать, а своего фельдшера нет. Вы кровью истекаете! Мастер… Это же ролевое движение? У вас игра неподалеку? Я шум слышала, пиротехника, да? Но я перевяжу, мы продержимся до их приезда, обязательно продержимся…
Она говорила много всяких слов - наверное, чтобы не бояться самой.
Он сплюнул.
- Это взорвалась… капсула, так называется.
Этот язык!
Женщина наклонилась совсем близко, вглядываясь. Темные глаза. Миловидное лицо. Она изучала его - тонкие, будто девичьи черты, изящно прорисованные брови, огромные совершенно белые глаза с кошачьими зрачками, длинные змеиные пряди смоляных волос…
- Это же не линзы, - каким-то обреченным голосом сказала она. - И лицо у вас такое… вроде человеческое… но нет. Нет.
Окровавленные губы презрительно покривились.
- Человеческое… Нет. Это не линзы. Я не вашей расы.
- Ага, - коротко проговорила она. - Ага.
Больше слов от нее не было.
Он очнулся от того, что "увидел" жар.
Та женщина стояла над ним и держала в руке раскаленный докрасна нож.
Он лежал навзничь. Распоротый осколком бок пульсировал, но куска композита в нем уже не было. Рана - перевязана прямо поверх одежды. Плотно. Хорошо.
Но он "увидел" угрозу, светившую темным, красным; все остальное проявилось потом.
Тело оказалось быстрее разума. Сработало на тень угрозы, и выбитое оружие брякнуло где-то в углу, а женщина ахнула и отшатнулась, баюкая ушибленную руку.
- Не человек, да… - проговорила она, с тревогой вглядываясь в раненого. - Удивительно… Но правда. Какой вы… Послушайте, я вас не хочу убить. Я вынула осколок. Теперь надо продезинфицировать рану.
- Я сам. Дайте клинок.
Голос его был жестким, с хрипотцой; выговор непривычно тянул гласные.
- Дайте, - сказал Мастер Войны, указывая на нож.
- Нет, нет! - Она покачала головой. - Послушайте…
Он не желал ни слушать, ни говорить. Не оставалось времени ни на то, ни на другое - слишком беззащитен теперь он был, слишком уязвим; непривычно. Молча прижал багровое от огня лезвие к ране и держал, вбирая ноздрями тяжелый, но безвкусный для него запах: еще одна особенность отточенных для убийства нейронов.
Женщина стояла рядом и смотрела, сжимая руки. Глаза ее покраснели и слезились от едкого дыма.
Спасительница.
Она сидела подле него трепетно и долго, поднося то воды, которой он не хотел, то бинтов и лекарств, которые были ему не нужны - слишком горячая кровь, чтобы оказаться доступной для инфекций.
Наконец Мастер Войны медленно пошевельнулся.
- Вы так и сидели тут всю ночь?
Он привык, что его страшились, но теперь не хотел этого. Впрочем, женщина и не боялась. Ее дыхание было ровным, движения - мягкими и спокойными.
- Сидела. - Она разогнула спину, прижала ладони к глазам, отерла их. - Щупала вас… Жар же. Не унимается. Наверное, придется в город ехать, в больницу…
Его губы чуть дрогнули - не улыбка, так. Нечему улыбаться. Она его "щупала". Его, Мастера Войны. Воплощенную смерть. Каждые полчаса. Он выбил у нее нож тогда, а мог бы вырвать горло. Не он сам - его тело, безупречно отточенное для того, чтобы убивать.
Знала ли, как она рисковала?
Он посмотрел на нее.
Знала.
Что-то было неладно.
- Хотите вина, Мастер? - вдруг спросила она. - Вы много крови потеряли, вам надо бы.
- Не хочу, - ответил он. - Но стану пить.
Вино не делало его хмельным, вкуса он почти не чувствовал, что проку? Но спасительница принесла бутылку, бокалы. Налила. Живой огонь играл в очаге, хороший, мирный огонь, он жил там, заставляя темень подрагивать. Обессиленная плоть Мастера Войны подрагивать перестала. Жизнь осталась в нем - для нового боя.
Он приподнялся на локтях. Она подала бокал. Он взял и прислушался к ощущениям: повязка лежала как влитая; белая поперек темно-синей ткани одежд.
Он глянул на руки женщины.
- Вы же не воин. И не лекарь.
Она улыбнулась:
- Нет, что вы. Обычная домохозяйка.
- Хозяйка?
На его родине главенствовали матери, главенствовали так, как нигде более в обозримых просторах галактики, и он был удивлен. Оказалось - не так понял.
- Нет, - улыбнулась она. - Просто… занимаюсь домом. Своим домом. Выпьем?
Они выпили.
- Ваш дом… - проговорил он. - Это мужчина, дети…
Она опустила глаза.
- Нет. Это я одна. Мужчины нет давно. Дети… Были. Дети умерли. Остался всего один, но он далеко, далеко от меня. Вырос. Стал чужим.
- Выражаю вам сочувствие, - сказал Мастер Войны.
Это были слова. Ибо он, первейший от Черных Линий, был бесчувствен не только на поле боя, но и на ложе любви. Зачать от него было невозможно, да и какая из женщин избрала бы его, зная, что может родить наследника смерти, которому не изведать сладости жизни.
- Не стоит, - сказала женщина. - Не стоит. Я очень хочу снова детей. Очень хочу… У вас есть?
- Мне не нужно, - хрипнул он, отводя взгляд.
- Почему? - Она снова пригубила вина.
- Они не унаследуют ничего хорошего. У меня нет даже имени. Я Мастер Войны. Я создан для смерти. Нести ее. Мои реакции стократ превышают человеческие, но взамен отдано слишком многое. Подобные мне не чувствуют ничего. Мы - орудие, оружие. Я - таков.
Она поставила бокал на стол, налила еще. Потянулась с бутылкой к нему, налила тоже.
- Вы жестоки к себе.
- Жизнь такова. Но это данность, ее не преодолеть, надо только не усугубить. Если я размножусь - это усугубит.
- Почему? Вы… красивый.
Он промолчал; она продолжила:
- И если подумать, вы идеальный. Не чувствуете боли. Эмоций… лишних, ненужных. Это помогает побеждать, очень помогает. Жить без сантиментов, без всего… мешающегося. Знаете, сколько людей не желали бы иметь этих… слабостей? А у вас это данность. Я, например, очень завидую вам. Я завидую.
- Что вы такое говорите? - медленно произнес Мастер Войны. - Безумие. Считать это благом - безумие… Это проклятье. Это рок мой. Желать такого… У вас есть слово - грех.
Она посмотрела внимательно, пристально.
- А я и есть - грех.
Он пришел в себя от неестественной, кромешной тишины.
Он, Мастер Войны.
Далее было еще хуже: он захотел двинуться и не смог.
И он не видел ничего - сплошная чернь пустоты. Вдобавок - никакого звука. Никакого отклика от его собственной плоти.
Подобного не было с ним никогда. Это была какая-то неслыханная, новая война. Новая беда.
Он выровнял дыхание и стал ждать.
Вспыхнул свет, и он почувствовал, как его вздергивает и возносит неведомая доселе мощь - вертикально вверх, вниз головой.
Мастер Войны находился в рулевой рубке своего истребителя. И он был связан, буквально спеленат некой клейкой субстанцией с головы до пят. Почувствовав несвободу, напряг мышцы, повел плечами. Обычно этого оказывалось довольно, чтобы найти слабое звено даже в пайке пластиковых наручников, но… То, чем он был пленен, оказалось куда менее покорно. Растянулось и облепило снова, еще плотнее.
Послышался легкий шум, и Мастер Войны с усилием повернул голову; волосы влипли в это клейкое, и движение далось с трудом.
То, что увидел далее, заставило его содрогнуться.
Его, Мастера Войны.
Перед ним стояла его спасительница, женщина человеческой расы, известной ему, женщина с Земли: миловидное округлое лицо, темные глаза, короткие волосы. Но теперь она была женщиной лишь наполовину. Деформировалась в массивное сферическое тело неведомой твари, опирающееся на восемь многочленистых ног, которые были покрыты омерзительным на вид глянцевым ворсом. Каждая из конечностей завершалась острейшим когтем, при ходьбе издававшим сухой цокот. В воздухе разливался еле слышный тленный запах: ворсинки на паучьем теле, вся суть отвратительного существа выделяла яд.
Подле Мастера Войны был так же подвешен его слуга Баттерфли, спеленатый множеством мотков белесой нити в плотный кокон. Вверх ногами, как туша на мясном крюке.
Женщина питалась. Проделав в оболочке аккуратный разрез на уровне брюшины пленника, она приникла к нему лицом и издавала сочные звуки насыщения. Баттерфли был недвижен. Баттерфли был мертв.
Услышав, что Мастер Войны очнулся, женщина повернулась к нему. Людская личина опадала с нее клоками, и в нижней половине лица прорезались мощные серпы жвал. С них стекали тягучие капли багряного месива.
- Я думаю, пора раскрыть карты, - глуховатым голосом проговорило чудовище, артикулируя хитиновыми челюстями. - Я спасла тебя. Я назову тебе свое имя, Мастер Войны. Я - Цемра, Темнейшая, Королева Хаоса.
Инопланетянин вздрогнул, дернулся: еще один шанс! Но пеленгатора, вживленного в его плоть с тех самых пор, как он был признан достойным держать оружие, больше не было.
- Здравствуйте.
Так начинался еще один день. Какой по счету, Мастер Войны не мог сказать. Ранение, плен, паучий яд истощили не только его плоть, но и рассудок; время окуталось мутью. Паучиха находила какую-то особую прелесть в том, чтобы держать его подвешенным вниз головой. Она подходила близко, и ее внимательные фасетки оказывались как раз на уровне его лица - единственного открытого места на теле.
- Зд… Сд-д-дохни… - выдохнул он.
Цемра рассмеялась. На смех это было не слишком похоже: частые короткие выдохи, сопровождаемые потиранием жвал. Но - рассмеялась, да.
- Ну что же вы, Мастер, так невежливы? О нет, умирать я вовсе не собираюсь. Я собираюсь жить и преумножаться. С вашей, господин Мастер Войны, помощью. Жаль, конечно, что вы сразу не распознали во мне ни угрозы, ни выгоды. Неудивительно - вы нелюдь.
- Сами вы… - скрипнул зубами пленник, но очередное проклятие вызвало лишь очередную усмешку.
- Я? Да. Моя природа действительно несравнима с природой смертных. Я была создана из первородной Тьмы, окружающей Эалу. Эала, так зовется мир людей и прочих забавных существ… не ваш, он рядом, но недоступен вам, хотя и раскинут под теми же звездами. Так вот, в некоторых складках Эалы таких, как я, называют демонами. Пускай так. Я предпочитаю никак не характеризовать себя, мне достаточно моего имени. Цемра. Послушайте, а вас как зовут?
- Я Мастер Войны.
- Это же, как я понимаю, должность? Вроде главнокомандующего? А имя собственное? У вас что же, его так и нет?
- Я говорил вам уже. Это не имя и не должность. Это суть моя, - ответил он, прожигая паучиху взглядом. Глаза были красны от полопавшихся сосудов, зрение мутилось от яда. Плохо. Плохо.
- Пусть так. - Цемра переступила на ножках, перецокнув коготками. - Не важно. Просто знайте, Мастер. Это я сделала так, чтобы эти ваши… ящеры сбили вас именно тут. Я сделала так, что ваша… капсула взорвалась и нанесла вам ранение - не смертельное, но максимально ослабившее. Я приняла людской облик, чтобы прийти к вам на помощь. И я так легко пленила вас. Потому что вы уникальны. Ваш геном не сравним ни с чем, известным мне, а я много бродила по драконьим тропам, пробивающим складки пространства. Я уже признавалась, как восхищаюсь вами. Мастер Войны, лучший воин своей расы, рожденный за далекими звездами… Абсолютно бесчувственное к боли и никчемным страстям тело, холодный рассудок и исключительная боевая мощь. И теперь я желаю, чтобы вы разделили со мной торжество сотворения новой расы…