– Это тот самый способ "лечения", о котором вы говорили нам раньше? Мне казалось, вы сказали, что риск там самоубийственный.
– Генерал Торрек беспокоился, что вы пожелаете попробовать его на себе, поэтому приказал мне преувеличить опасность. В среднем вероятность успеха оценивается в пятьдесят один процент. В вашем случае она возрастает до шестидесяти восьми процентов.
– Почему у меня шансы выше? Я не жалуюсь, но...
– В четырнадцать лет у инвалидов появляется право однажды попробовать спорталиться с Земли. С вашей стороны было весьма предусмотрительно им воспользоваться. Мало кто это делает, поэтому при событии всегда присутствует группа исследователей Земной Больницы.
Я вспомнила, сколько медиков меня тогда встречало.
– Так они меня изучали? Я думала, это врачи!
– Врачи, – подтвердил Левек, – которые помогали вам как только могли, но одновременно с этим еще и подробно проверяли работу вашей иммунной системы до, во время и после попытки. Земная Больница также пользовалась каждой возможностью последующих проверок во время ваших регулярных медицинских осмотров и при лечении после несчастных случаев на раскопках. Из чего следует, что работа вашей иммунной системы в последние четыре года известна им в мельчайших подробностях.
У меня всегда было впечатление, что доктора сканируют меня особенно долго. Друзья смеялись, мол, мне мерещится, но очевидно, я оказалась права.
– И что же включает в себя этот способ?
– Первая стадия – модифицированная версия терапии туннелродопсином, которая...
Я подняла руку, останавливая его:
– Чтобы я поняла, вам придется объяснить попроще.
Левек начал заново:
– Первая стадия – инъекция специальных клеток, которые могут управляться световыми сигналами. Они найдут и прицепятся ко всему, что составляет вашу иммунную систему. Когда-то, до развития методов регенерации, похожий способ широко применялся для лечения.
Я снова подняла руку:
– Кажется, я поняла, но вы все равно излагаете очень формально.
– Вторая стадия – операция на всей поверхности, чтобы вживить под кожу специальную сеть, – продолжил Левек. – Эта сеть будет посылать световые сигналы по всему телу, чтобы управлять иммунной системой. Вживленная сеть со способностью самовосстановления в случае повреждения также была одним из распространенных методов лечения много веков назад, хотя и применялась совсем для других целей.
Я поморщилась:
– Операция по всей поверхности тела означает, что придется плавать в баке.
– Верно. За операцией последуют два дня в медбаке для заживления. После чего наступит третья стадия, критическая. На ней ваши естественные реакции отключаются и иммунитетом начинает управлять вживленная искусственная сеть. К сожалению, отключение естественной иммунной системы необратимо.
– То есть, если сеть не сработает, я умру?
Левек кивнул:
– С вероятностью тридцать два процента на третьей стадии наступит полный отказ иммунной системы и быстрая смерть. Однако, если переход к искусственному управлению пройдет успешно, вживленная сеть будет одинаково хорошо работать и на Земле, и на любой другой планете.
Шансы умереть один к трем – гораздо лучше, чем верная смерть, которой я ожидала.
– Мне, очевидно, нужно пойти на это, выбора нет, но у меня есть еще несколько вопросов. Будут ли при этом нарушены какие-то из законов защиты человечества?
– Уверяю вас, подполковник, медицинские процедуры с целью обеспечить вас нормально функционирующей иммунной системой абсолютно легальны с точки зрения законов о защите человечества.
Значит, все будет легально, но...
– Если я останусь жива, как я буду выглядеть? Сеть будет видна?
– Доктора Земной Больницы постараются избежать отрицательного воздействия на вашу внешность, но требования к функциональности в данном случае важнее эстетики.
Мне очень хотелось поступить как полковник Стоун: посмотреть на потолок и поинтересоваться, почему полковник Левек не может говорить на нормальном языке вместо того, чтобы сыпать умными словами.
– То есть, моя внешность изменится. Как сильно?
– Вероятно, незначительно.
На самом деле я пыталась спросить, останусь ли по-прежнему человеком, но не могла заставить себя произнести эти слова и постаралась задвинуть невеселые мысли подальше.
– Что вы будете делать, если я умру? Клонируете меня?
– Если ваш мозг умрет до того, как стабилизируется иммунная система, а существующее тело останется жизнеспособным, мы восстановим мозговую ткань. Если существующее тело будет нежизнеспособно, мы клонируем вас, но в этом случае клону придется проходить процедуру вживления сети.
– И у клона будут все те же шансы умереть, один из трех, – сказала я.
– Шансы на успешное вживление сети будут выше благодаря знаниям, приобретенным во время первой попытки, – уточнил Левек. – К сожалению, существует значительная вероятность, что либо ваше собственное тело с восстановленным мозгом, либо клон не смогут активировать пьедестал. Наши тесты убеждают нас, что требуются не только идентичные гены, но и похожие мозговые волны.
– Что? Почему?
– Кажется странным, что разумная чужая раса воспроизводилась бесполым путем, поскольку он эволюционно невыгоден. Однако недостатки, вероятно, перевешивались какой-то формой генетической памяти.
Я смотрела на полковника, ничего не понимая.
– Потомки инопланетян были не только генетической копией своих родителей, они также наследовали их воспоминания и особенности работы мозга. – Левек сделал паузу, убедиться, что до меня дошло. – И ваш клон, и ваше тело с восстановленным мозгом будут лишены вашей памяти и характера. Что может вызвать значительные изменения в деятельности мозга.
Значит, это буду уже не я. Все, что делает меня этой Джаррой, мной самой, исчезнет. И все равно, я не могла не думать о...
– Если вам придется прибегнуть к клонированию и подвергать клоны тем же процедурам, не могли бы вы сделать это до того, как... разбудите их в первый раз?
– Конечно, подполковник. Как специалист по рискам, я приучен выдавать информацию без эмоциональной окраски, чтобы мои личные чувства не влияли на решения моего командира. Из-за этого я могу казаться внешне холодным и безразличным, но уверяю, я обладаю совершенно нормальными человеческими чувствами и состраданием. И сложившуюся ситуацию нахожу крайне огорчительной.
На секунду бесстрастная маска сползла с лица полковника, сменившись выражением явной боли. Я никогда толком не понимала, почему специалисты по оцениванию рисков такие бесчувственные с виду. А теперь поняла. От знания, что и Левеку тяжело, стало только хуже.
– Когда будет операция, сэр? – спросила я.
Он отошел к панели сбоку от комнаты и что-то там нажал, отчего часть решетки отползла в сторону.
– Врачи готовы сделать инъекцию первого этапа немедленно. На то, чтобы она подействовала, потребуется сорок восемь часов. За это время они должны закончить создание индивидуально подобранной для вас сети.
Я вышла из камеры:
– Я хотела бы до операции навестить преподавателя Плейдона и предупредить его. Он четыре года назад потерял жену и с таким опытом сможет поддержать Фиана, если случится худшее.
– Преподаватель Плейдон давал Обет секретности, – кивнул Левек, – так что с этим нет проблем, только не упоминайте химеру.
– Хотелось бы навестить и Кэндис, но не стоит. Она слишком хорошо меня знает. И чувствует, когда я лгу, а если я скажу ей хотя бы часть правды...
Я представила, как Кэндис примет новость, что я вызвалась на эксперимент с шансом на смерть один из трех, и передернулась. На самом деле все еще сложнее. Хаос, с шансом один из трех погибнуть я бы еще справилась, но идея о том, что кто-то другой будет иметь мое лицо, заменит меня в этой жизни, была...
– Хотя с точки зрения медицины никакой срочности нет, – заметил Левек, – благоприятнее, если операция по вживлению сети пройдет в следующие девяносто часов.
– Почему? Что случится на девяносто первый?
– Генерал Торрек выйдет из омолаживающего бака. И будет крайне расстроен происходящим.
– Генерал Торрек не станет винить в этом вас.
Полковник Левек не согласился:
– Генерал Торрек в общем терпеливый и понимающий человек, но на новость, что девушка, которую он считает внучкой, проходит процедуру, способную с вероятностью тридцать два процента ее убить, отреагирует резко. Я с уверенностью могу сказать, что его первым действием после возвращения к командованию "Инопланетным контактом" будет разжалование и меня, и полковника Стоун в ранг лейтенантов.
Глава 33
Фиан может быть невероятно упрямым. Я знала, что и теперь ему хотелось заупрямиться, поспорить со мной, чтобы я не делала операции, но он сразу смирился с моим решением. Не думаю, что сама бы так смогла на его месте, но Фиан просто потрясный и вообще как человек лучше, чем я когда-нибудь стану.
Поэтому он держал меня за руку, пока врачи вливали в меня раствор первой стадии и махали надо мной сканерами. После этого появился Ворон и мы втроем спорталились в купол на Калифорнийском Плоту Земли, навестить Плейдона.
Ворон угрюмо молчал, и по выражению его лица я поняла, что он тоже страдает. Он был нам не просто охранником, но и другом, да еще ему пришлось меня арестовывать...
– Ворон, ты ни в чем не виноват.
– Я засунул тебя в камеру.
– Что не дало мне убить себя в безнадежной попытке запустить пьедестал. – Я пыталась говорить бодро, с нотками оптимизма. – Есть хороший шанс, что все сработает.
Мы вышли из портальной и прошли по коридору к столовой. Был ранний вечер, и я ждала, что там окажется весь курс, но нас встретила пустота.
– Где все? – спросил Фиан. – Они же не могут до сих пор работать на раскопках. Плейдон, конечно, выжимает из студентов все соки, но...
Я нахмурилась, увидев на полу бордовую с серебристым ткань, и остановилась ее поднять.
– Почему шарф Далморы?..
И осекшись, переглянулась с Фианом. Он, очевидно, подумал о том же, потому что выскочил из столовой и открыл дверь ближайшей комнаты. Пусто, никаких вещей.
– Они эвакуировались со всем багажом!
– Но почему? – недоумевал Ворон.
– Наверное, получили предупреждение о землетрясении. – Я направилась обратно к порталу. – Надо убираться отсюда. Не понимаю, как...
Я не закончила, потому что из портальной появилась фигура в военном бронекостюме, на котором светились имя и знаки отличия майора Рейн Тар Кэмерон. Однако ей этот костюм был явно не по росту, она не настолько высокая. Ничего хорошего это не предвещало.
Если это было очевидно мне, то до Ворона все дошло еще быстрее. Я только потянулась за пистолетом, а он уже нацелил свой и стрелял, точнее, пытался выстрелить: оружие не работало. Он сердито встряхнул его и закричал:
– Оружие деактивировано! Ядрить, бегите!
Мы с Фианом развернулись и помчались по длинному коридору к выходу из купола. Фиан открывал дверь, а я оглянулась посмотреть, где Ворон. Думала, он бежит за нами, но он, оказывается, остановился и набросился на неизвестного. Знал, что не сможет ничего сделать с врагом, защищенным броней, но выгадывал нам время открыть дверь.
Из чего-то в руке злоумышленника появилась слепящая линия света. Лазерный резак! Кричать, предупреждая, было бессмысленно. Наверняка Ворон увидел резак, когда приказал нам бежать. Это из-за него рыцарь Адониса выругался.
Атака Ворона заставила незнакомца отлететь к стене коридора. Броня на его левой руке сработала, застыв под неудобным углом, но гибкопласовая стена оказалась слишком мягкой, чтобы затвердел весь костюм. Лазерный резак повернулся и прошелся по Ворону прямо над талией.
Он даже не вскрикнул, просто распался на две ужасные, отдельные части. Я с трудом отвела взгляд, увидела, что дверь открывается и, схватив Фиана за руку, побежала. Ворон отдал жизнь, выигрывая нам драгоценные секунды. Нельзя потратить их зря.
Мы мчались по дорожке мимо плавательного бассейна. Меня душили слезы, но я боролась. Соображать надо было быстро, иначе скоро и нам конец. Я отпустила руку Фиана, чтобы проверить оружие, и заметила красное предупреждение о деактивации. Попробовала послать вызов о помощи с глядильника на левой руке, но и он глухо молчал. И то, и другое дистанционно отключили. Ядрить, что за дела?
Я отчаянно пыталась что-нибудь придумать. У нас с Фианом нет бронекостюмов. А у нашего преследователя – есть. В этом имелся и плюс: от лазерного резака бронекостюмы не защитили бы, а бежать без них легче.
Будь у меня маркер, я бы смогла стрелять хотя бы метками, чтобы бронекостюм незнакомца закаменел и мы смогли отобрать резак. В кладовках и нашего купола, и купола "Кассандры-2" маркеры найдутся, но чтобы добраться до них, придется бежать мимо лазера. Ох, ядрить!
– Дорожка кончается, – крикнул Фиан, – надо бежать в руины.
– Хаос! Выбора нет, а там придется держаться между линиями разметки, иначе нам прилетит бетонилом на головы. Значит, окажемся легкой целью для пистолета.
– Если бы у типа в бронекостюме был пистолет, он бы в нас уже точно стрелял.
Выскочив из парка, мы рванули вдоль пятнадцатого зазора, старательно держась в центре, подальше от зданий. Я оглянулась через плечо, увидела, что фигура в бронекостюме далеко, и сбавила скорость до безопасной. Падать или спотыкаться нельзя – любая травма убьет нас обоих. Если что, я не брошу Фиана, а он никогда не оставит меня.
Фиан тоже посмотрел назад:
– Нас все еще преследуют. Где Ворон?
Я поняла, что, занятый открыванием двери, он тогда не обернулся, а крика не было.
– Ворон убит. У того, кто в костюме, с собой лазерный резак.
Фиан издал такой звук, будто подавлял тошноту. Наверняка, когда появится время, меня тоже затошнит. Если оно появится, это время.
– Я не видел... – Фиан еще раз оглянулся. – И сейчас не вижу луча.
– Этот тип не такой идиот, чтобы бежать с включенным резаком. – Я тоже оглянулась. – И просто бежать толком не может. Бронекостюм всегда сковывает, но он выглядит так, будто не привык его носить.
– Как думаешь, кто это? Не Рейн Тар Кэмерон, больше похоже на мужчину.
– Это не Рейн, но если она с этим связана, то понятно, как отключили наши глядильники и оружие и почему мы не получили от Плейдона предупреждение об эвакуации. Знаешь же, какой он маньяк в отношении безопасности. Наверняка отправил сообщения, чтобы мы сюда не возвращались.
– Ты права, Рейн командует военной канцелярией и может дистанционно отключать оружие и глядильники. Она пересылает нам гражданскую почту. И санкционирует доступ к порталу...
Фиан прервался, потому что земля под нашими ногами внезапно закачалась и со зданий по обеим сторонам посыпались куски бетона. От отчаяния я даже хохотнула. Полный кошмар!
Как только земля успокоилась, мы рванули снова, но я успела увидеть, что фигура за нами также движется.
– Думаю, в костюме Квин Марстон, – сказала я. – Интендантам пистолет не положен, но доступ к лазерным резакам он получить может.
– Тогда понятно, почему броня ему так мешает, – согласился Фиан, – интенданты ее почти не носят. Хорошо, что он не догадался взять с собой левитационный ремень, а то у нас были бы настоящие проблемы.
– Тебе не кажется, что они у нас и так есть?
– Мы хотя бы знаем, что помощь должна быть близка. Имплант Ворона связался с ОХРАНОПом при его смерти.
Совсем забыла! Я торопливо прикинула:
– Безопасники наверняка на подходе, но вряд ли успеют прибыть до того, как мы достигнем конца острова.
Мы пробежали в молчании еще несколько минут; время истекало. На краю острова мы окажемся в ловушке.
– Квин Марстон не знает этих мест, а мы знаем, – наконец заговорила я. – Это наше единственное преимущество, и нужно его использовать.
– Прятаться внутри зданий слишком опасно.
И тут у меня появилась совершенно безумная идея.
– Плейдон водил нас по пятнадцатому зазору, чтобы показать вид с края Плота. Помнишь птиц? Квин о них не знает. Подберем по пути несколько камней, а когда доберемся до края, подождем, пока Квин приблизится, и закидаем гнезда камнями.
– Птицы набросятся на всех троих, – возразил Фиан. – И Квин под защитой костюма, а мы нет.
– Именно! У них крепкие клювы и когти. Да, нам будет больно, а Квину – нет, но его броня среагирует, и если правая рука закаменеет, мы сможем попытаться отобрать резак.
Фиан застонал:
– Так легко и без руки остаться, но... У нас будет по крайней мере шанс, а потерять руку – не смертельно, если быстро наложить жгут или типа того.
Мы бежали дальше. Уже показался край острова, поэтому я приостановилась, чтобы подобрать несколько камней.
– Почему? – Фиан тоже собирал камни. – Почему Рейн пошла на это? Она всегда казалась образцом военного офицера.
– Меня хотят убить многие из тех, кто никогда меня не видел. Почему бы и не Рейн? Мне всегда казалось, что она не одобряет наш призыв в программу.
– От неодобрения до участия в убийстве очень далеко, – не согласился Фиан.
Мы почти добрались до полуразвалившейся стены, ограждавшей остров. Я посмотрела наверх, на здания, отыскивая взглядом гнезда на подоконниках, а потом развернулась лицом к нападавшему. Появился луч света – он включил лазерный резак. Наверное, видел, как мы собираем камни, но, естественно, решил, что мы начнем кидаться ими в него.
Я дождалась, пока он не оказался шагах в тридцати, а потом начала закидывать камни в окна ближайших зданий. Фиан занялся тем же. Первые несколько секунд ничего не происходило, и я запаниковала, потому что луч резака оказался уже слишком близко, а бежать было больше некуда… Но вдруг на нас кинулась сначала одна темная тень, потом другая, а за ними целая стая птиц помельче.
Первая из птиц рванула ко мне. Я не ожидала такой боли – она разодрала мне когтями голову сбоку. Я пошатнулась, закрывая руками лицо, и сквозь пальцы посмотрела, как дела у незнакомца. Он мог бы убить меня в это время, если бы не остановился. Вероятно, сомневался, кого резать первым – меня или Фиана, оборонявшегося от второй крупной птицы.
Каковы бы ни были причины, нападавший заколебался и стал жертвой стаи птиц помельче. Он беспорядочно отмахивался резаком, и я рискнула посмотреть наверх. Над нами кружил еще по крайней мере десяток крупных птиц, и теперь они ринулись вниз, присоединяясь к атаке.
Первая напала на Фиана и сбила его с ног. Я в отчаянии тоже бросилась на землю и свернулась в клубок, надеясь, что большинство птиц кинется на единственного стоящего человека, в руках которого все еще ослепительно сиял включенный лазер.
Мне повезло – они так и сделали, и я увидела, как правую руку бронекостюма заклинило. Я на это и надеялась, на шанс вырвать у него оружие, но и меня, и Фиана тоже атаковало по несколько птиц. Я попыталась встать, но острые клювы не дали. Глаза заливало кровью.
Фиан кое-как поднялся на ноги, однако незнакомец к тому времени сообразил, что мы задумали. Правая рука его по-прежнему не работала, но ноги двигались, и он начал отступать в сторону зданий. Если он по дурости попытается спрятаться в доме, мы можем спастись просто потому, что падающие обломки похоронят его вместе с резаком.