Кто бы ни напал на нее, он знал, что ей понадобятся деньги. Обратили ее не случайно. И, вероятно, не случайно он оставил ей руку на солнце. Как еще она бы узнала, что до заката надо отлеживаться? Но если он хотел ей помочь, желал, чтобы она выжила, почему просто не сказал, что нужно делать?
Джоди собрала деньги и запихивала их обратно сумку, когда зазвонил телефон. Она посмотрела на аппарат: в такт звонкам пульсировал оранжевый огонек. Никто не знает, где она. Должно быть, портье. После четырех звонков она сняла трубку.
Но не успела вымолвить "алло", как хриплый и спокойный мужской голос произнес:
- Кстати, ты не бессмертна. Тебя еще можно убить.
В трубке щелкнуло, и Джоди ее положила на рычаг.
Он сказал "тебя можно убить", а не "ты еще можешь умереть". Убить.
Джоди, схватила сумку и выбежала в ночь.
ГЛАВА 6
Животные
Дневная публика звала их "Животными". Управляющий как-то утром пришел на работу и увидел, как один, полуголый, болтается на гигантской заглавной букве красной вывески "Безопасного способа" на крыше, а остальные, пьяные, там же обстреливают его зефиринками "Костровые". Управляющий наорал на них и обозвал "Животными". Они в ответ заулюлюкали и отсалютовали ему, обильно полив друг друга пивом.
Теперь их оставалось семеро - без вожака. В магазин они ввалились около одиннадцати, и управляющий сообщил, что теперь у них будет новый начальник:
- Этот парняга вас быстро уму-разуму научит - он все умеет, у него резюме на четыре страницы.
Полночь застала Животных на кассах - они сидели у выхода из торгового зала и делились заботами за ящиком "Гото-Взбей".
- Ну его на фиг, этого фраера с Востока, - сказал Саймон Маккуин, старейшина. - Я свои полсотни коробок в час как кидал, так и буду, а если ему надо больше, пусть кидает сам. - Саймон пыхнул закисью азота из баллона взбитых сливок и прокрякал: - Он тут испарится, как пук на сковородке.
Саймону исполнилось двадцать семь - мускулистый, весь жилисто-натянутый, как струна банджо. Он был ряб и востролиц, носил гриву темно-каштановых волос, которым банданой и черным "стетсоном" не давал спадать на лицо, и полагал себя ковбоем и поэтом. К лошади или книге он ни разу в жизни не подошел ближе, чем на выстрел из шестизарядника.
Джефф Мёрри, бывшая звезда баскетбола в старших классах, вынул новый баллончик взбитых сливок из ящика и спросил:
- А почему никого из нас не повысили, когда Эдди отвалил?
- Потому что они свою жопу от камушка не отличат, - ответил Саймон и быстро добавил: - Банку вверх.
- Вероятно, они сделали то, что сочли лучшим, - сказал Клинт, близорукий христианин-возрожденец в первом триместре - его не так давно простили за десять лет злостной наркомании, и он теперь стремился прощать всех и каждого.
- Банку вверх, - повторил Саймон Джеффу, который перевернул баллон и уже давил на спуск. Мощная струя взбитых сливок ударила ему в рот и забила горло, белая масса выстрелила из ноздрей, он поперхнулся до посинения и закашлялся.
Дрю, поставщик травы в бригаде и, следовательно, бортовой врач, нанес Джеффу сокрушительный удар в солнечное сплетение, от которого бывший центровой изрыгнул ком взбитых сливок размерами с небольшое дитя. После чего рухнул на пол, хватая воздух ртом. Ком благополучно приземлился на кассу номер 6.
- Помогает лучше маневра Хаймлиха, - ухмыльнулся Дрю. - А нежелательной интимности не возникает.
- Я же сказал ему держать банку вверх, - заметил Саймон.
В стекло постучали, все обернулись и увидели щуплого темноволосого паренька в джинсах и фланелевой рубашке - он ждал у запертой двери. Справа на поясе у него болтался этикет-пистолет.
- Это будет наш фраер.
Саймон пошел отпирать дверь. Клинт зацепил ящик взбитых сливок и сунул под кассу. Остальные избавились от баллончиков, куда смогли, и выстроились у касс, словно бы на смотр. Все предощущали конец эпохи - час Животных пробил.
- Том Флад, - представился новый парнишка, протянув Саймону руку.
Тот руку не принял, но воззрился на нее и смотрел, не отрываясь, пока новый парнишка смущенно ее не убрал.
- Я Сайм; это Дрю. - Саймон поманил новенького внутрь и запер за ним дверь. - Мы тебе счас хронокарту замутим.
Новенький последовал за Саймоном в кабинет, но по дороге приостановился и осмотрел плюху взбитых сливок на кассе шесть, затем Джеффа, который до сих пор отфыркивался на полу.
- Банку вверх, - сообщил новенький Джеффу.
Саймон вздел бровь всей бригаде и завел новенького в кабинет. Пока он рылся в ящиках на предмет новой хронокарты, тот спросил:
- Что, Сайм, кегли бьешь?
Саймон поднял голову и всмотрелся в лицо новенького. Может быть ловушка. Он сделал шаг назад и весь подобрался, как стрелок ровно в полдень.
- Ну, бью.
- Чем?
- Мне нравятся двенадцатифунтовые "Упитаптицы".
- В сетке или без?
- Без, - ответил Саймон.
- Ага, сетки - для бабусь. Мне-то больше по душе четырнадцатифунтовые в собственном жире. - И Томми ухмыльнулся Саймону.
Тот осклабился в ответ и протянул руку.
- Добро пожаловать на борт. - Он вручил Томми карточку и вывел из кабинета. Бригада ждала снаружи. - Чуваки, - объявил Саймон. - Это Том Флад.
Бригада переминалась и пялилась на Томми.
- Он бьет кегли.
Бригада испустила коллективный вздох облегчения. Саймон представил каждого, промаркировав всех родом занятий:
- На полу Джефф, ряд сухих смесей, играет в баскетбол. Дрю, мороженые продукты и травник. Трой Ли, стеклотара, кунгфуист. - Трой Ли, низенький, крепенький, в черной атласной куртке, слегка поклонился. - Клинт, - продолжал Саймон, - каши и соки; они кореша с господом богом. - Клинт был высок и худ, весь в черных кудряшках, толстые очки и дебильная, хоть и блаженная, улыбка. - Саймон показал на коренастого мексиканца во фланелевой рубашке: - Густаво моет пол, и у него сорок детей.
- Cinco ninos, - поправил он.
- Прошу прощения, - поправился Саймон. - Пятеро. - Он передвинулся по проходу к лысоватому коротышке в вельветовых штанах. - Барри занимается мылом и собачьим кормом. Волосы у него выпали, когда он начал нырять с аквалангом.
- Ебись в рот, Сайм.
- Экономь деньжата, Барри. - Саймон двинулся дальше. - Этот смуглый - Хлёст, молочные и непищевые продукты. Говорит, учится бизнесу во Фрисковском, а на самом деле торгует стволами у Кровавых.
- А Саймон хочет стать Великим Драконом в Клане, - сообщил Хлёст.
- Веди себя, не то не помогу с магистерским высером.
- Дисером, - поправил Хлёст.
- Как скажешь.
- А ты, Сайм, чем занимаешься? - спросил Томми.
- Ищу идеальную длинноволосую блондинку. Должна работать косметологом, а звать ее надо, чтоб Арлина, Карлина или Дарлина. Габариты бюста у нее должны быть ровно вполовину меньше коэффициента интеллекта, и требуется, чтоб она видела Элвиса когда-либо после его смерти. Не встречал такую?
- Нет, довольно строгая спецификация.
Саймон сделал шаг и оказался совсем нос к носу с Томми.
- Не скрывай от меня, я предлагаю денежное вознаграждение и видеозапись того, как она пытается утопить меня в лосьоне для тела.
- Не, правда, ничем не могу тебе помочь.
- В таком разе, я работаю на банках.
- Когда фургон должен быть?
- Через полчаса, двенадцать тридцать.
- Тогда на пару фреймов время есть.
Официальных спортивных правил боулинга индейками не существует. Боулинг индейками не признается ни НАСС, ни Олимпийским комитетом. Не проводятся профессиональные турниры, спонсируемые Птицеводами Америки, и для боулинга индейками обувные компании не изготовляют спортивную обувь. Портреты даже лучших игроков никогда не оказываются на упаковках "Пшеничное", а их самих не приглашают в телепрограмму "Сегодня вечером". Вообще-то, пока "И-эс-пи-эн" не отчаялась до того, что начала заполнять ночные слоты вещания профессиональными чемпионатами по луговым дротикам, чередуя их повторами футбола по австралийским правилам, боулинг индейками оставался совершенно секретным видом спорта и не выходил из темного атлетического подполья - наравне с бейсболом почтовыми ящиками и переворачиванием коров. Невзирая на такую нехватку официального признания, возвышенная и благородная традиция "катания индюка" еженощно практикуется ночными сменами грузчиков в супермаркетах по всей стране.
Клинт у Животных выступал официальным установщиком. Поскольку в игре неизменно делались ставки, религиозные воззрения Клинта не давали ему играть, но участие - хотя бы частичное - от него требовалось: оно обеспечивало, что Клинт не настучит руководству. В конце ряда сельхозпродукции он треугольником установил десятиквартовые бутыли "Слоновой кости". Ограничителем служила мясная витрина-холодильник.
Выбрав в морозилке себе по птице, остальная бригада выстроилась в дальнем конце прохода.
- Давай, Том, - сказал Саймон. - Поглядим, что ты можешь.
Томми сделал шаг вперед и взвесил в правой руке замороженную индейку - ощутил, как на коже поет ее ледяная мощь.
Странное дело - в голове у него заиграла тема из "Огненных колесниц".
Он прищурился и выбрал цель, затем совершил необходимый разбег и скользом запустил птицу по проходу. Бригада хором ахнула: четырнадцатифунтовый свежезамороженный в собственном жиру снаряд здоровой и аппетитной пользы врезался в бутыли жидкого мыла, как товарняк в кордебалет пьяных старушек.
- Страйк! - провозгласил Клинт.
Саймона повело.
Трой Ли сказал:
- Не бывает таких мастеров. Не бывает.
- Повезло, - сказал Саймон.
Томми подавил в себе улыбку и попятился с линии.
- Кто следующий?
Вышел Саймон - всмотрелся в даль прохода, где Клинт устанавливал кегли. Под его левым глазом трепетал нервный тик.
Странное дело - в голове у него играла тема из "Хорошего, плохого, злого".
Индейка оттягивала руку. Саймон едва ли не чувствовал, как в ней напряглись все потроха - Сердце-Обличитель в исполнении "Упитаптицы". Он шагнул к линии, отвел индейку широкой дугой назад и со взрывным воплем послал ее вперед. Индейка взлетела в воздух на реактивной тяге, пронеслась три четверти прохода и лишь потом совершила тачдаун - пробила строй бутылок и врезалась в основание мясной витрины. Металл не выдержал, провода порвались, полетели искры, и повалил дым.
Свет во всем магазине мигнул и погас. Гигантские компрессоры, питавшие холодильники, взвыли умирающими авиалайнерами и заткнулись. Повеяло озоном и горелой изоляцией. Миг темного безмолвия: Животные стояли бездвижно, потея и словно бы дожидаясь смертоносного рокота крадущейся к ним подводной лодки. Аварийные аккумуляторы зажгли огоньки в конце каждого прохода. Бригада смотрела то на Саймона, стоявшего на линии, разинув рот, то на индейку - обгоревшая до черноты, она торчала из бока витрины-рефрижератора невзорвавшимся артиллерийским снарядом.
Затем все глянули на часы: до прихода дежурного управляющего утром им оставалось на ремонт и комплектацию полок ровно шесть часов и сорок восемь минут.
- Перерыв! - объявил Томми.
Они сидели на ряде продуктовых тележек за магазином, опираясь на стену, курили, ели, а в случае Саймона - врали.
- Это еще что, - говорил Саймон. - Вот я в Айдахо работал, так мы вилочным погрузчиком протаранили контейнер с молоком. Двести галлонов молока на полу. Засосали все "Маг-Ваком" и снова разлили по пачкам за десять минут до открытия, и никто ничего не заметил.
Томми сидел рядом с Троем Ли, собираясь с мужеством попросить об услуге. Впервые после приезда в Сан-Франциско он здесь ощущал себя на месте, и удачу испытывать не хотелось. Но все равно теперь это была его бригада, хотя для устройства сюда он и насочинял в резюме.
Томми решил все же нырнуть.
- Трой, только не обижайся, но ты знаешь китайский?
- Два диалекта, - ответил тот, набив рот кукурузными чипсами. - А что?
- Ну это… я, понимаешь, в Чайна-тауне живу. Как бы вместе с пятью китайскими парнями. Только не обижайся.
Трой прижал ко рту руку, словно дерзость Томми привела его в ужас. После чего вскочил прыжком кунгфуиста, курлыкнул, как Брюс Ли, и сказал:
- С тобой живут пять китайских парней? С тестоликим и круглоглазым варваром-свинопсом? - Он ухмыльнулся и полез в пачку за добавкой чипсов. - Только не обижайся.
Томми весь вспыхнул от смущения.
- Прости. Я хотел спросить… в общем, мне нужен переводчик. У меня там какая-то странная херня творится.
Трой скакнул на свое место на тележках.
- Не вопрос, чувак. Сходим утром, после работы - если нас, конечно, не уволят.
- Нас не уволят, - сказал Томми с уверенностью, коей вовсе не ощущал. - Профсоюз…
- Иисусе, - перебил Томми Трой и схватил его за плечо. - Только глянь. - И он кивнул в сторону форта Мейсон за магазинной парковкой. Оттуда к ним шла женщина. - Поздновато она гуляет, - произнес Трой; а потом закричал Саймону: - Сайм, юбка по курсу!
- Фигня, - ответил Саймон, проверив время на часах. А затем посмотрел, куда показывал Трой. И впрямь, через парковку к ним шла женщина. Даже на таком расстоянии он мог определить - фигуристая.
Саймон слез с тележек и поправил черный "стетсон".
- Разойдись, ребята, эта рыжая здесь по делу, а дело у меня вот тут. - Он похлопал себя по промежности и моряцкой походочкой направился к женщине.
- Добровечер, милая, ты потерялась или стремишься к совершенству?
Джефф, сидевший рядом с Томми напротив Троя, наклонился и сказал:
- Саймон - мастер. Ему телок перепадает больше, чем всем "Сорокадевятникам", вместе взятым.
Томми ответил:
- Похоже, сегодня у него не очень клеится.
Они не слышали, что Саймон говорил женщине, но очевидно было - слышать этого она не желала. Попыталась отойти от него, но Саймон заступил ей путь. Она рыпнулась было в другую сторону, но он и там ее перехватил - все время улыбаясь и забалтывая.
- Оставь меня в покое! - крикнула женщина.
Томми соскочил с тележек и побежал к ним.
- Эй, Саймон, полегче.
Тот обернулся, а женщина двинулась прочь.
- Мы только начали знакомиться, - сказал Саймон.
Томми остановился и положил руку ему на плечо. Голос он понизил, словно бы делился тайной.
- Слушай, мужик, нам много чего предстоит. Я не могу себе позволить терять тебя на всю ночь, пока ты будешь объяснять этой малышке смысл жизни. Мне твоя помощь нужна, чувак.
Саймон посмотрел на Томми так, словно тот перед ним только что заголился.
- Правда?
- Прошу тебя.
Саймон хлопнул Томми по спине.
- Все под контролем. - Он снова повернулся к магазину. - Конец перекура, чуваки. Пора гайки закручивать.
Томми проводил его взглядом, потом пустился за женщиной.
- Извините!
Она обернулась и с подозрением уставилась на него, но дождалась, когда подбежит. Томми перешел на шаг. А подойдя, поразился, до чего она красивая. Немножко смахивала на Морин О’Хару в старых фильмах про пиратов. Включились его писательские мозги, и он подумал: "Эта женщина могла бы разбить мне сердце. Я мог бы разбиться об эту женщину и сгореть в ней. Я мог бы ее потерять, запить по-тяжкому, писать глубокомысленные стихи и сдохнуть в канаве от туберкулеза из-за этой женщины".
Для Томми такая реакция не была необычной. Она возникала у него часто - по преимуществу на девчонок, работавших в окошках ресторанов быстрого питания для автомобилистов. Он уезжал из таких мест с ароматом жареной картошки в машине и привкусом безответной любви на языке. Обычно хватало, по крайней мере, на один рассказ.
Добежав, он с трудом перевел дух.
- Я просто хотел извиниться за Саймона. Он… он…
- Мудак, - сказала она.
- Ну, да. Но…
- Все в порядке, - сказала она. - Спасибо, что спасли. - И отвернулась, и пошла уже было прочь.
Томми жестко сглотнул. Он же ради вот этого в Город приехал, нет? Рискнуть кое-чем? Пожить на грани. Да.
- Извините меня, - сказал он. Она снова повернулась. - Вы очень красивая. Получается, будто я вас клею. Я вас и клею. Только при этом говорю правду. Спасибо. Пока.
Она уже улыбалась.
- Как вас зовут?
- Ч. Томас Флад.
- Вы здесь каждую ночь работаете?
- Я только начал. Но да, буду. Пять ночей в неделю. Кладбищенская смена.
- Значит, дни у вас свободны?
- Да, вполне себе. Кроме тех, когда пишу.
- У вас есть подружка, Ч. Томас Флад?
Томми еще раз крепко сглотнул.
- Э-э, нет.
- Знаете, где "Энрико" на Бродвее?
- Могу найти. - Он понадеялся, что и впрямь сможет.
- Встретимся там завтра через полчаса после заката, хорошо?
- Ну да, наверно. То есть, конечно. То есть, а это во сколько?
- Понятия не имею. Надо календарем обзавестись.
- Тогда ладно. Тогда завтра вечером. Слушайте, мне на работу пора. У нас как бы кризис в разгаре.
Она улыбнулась и кивнула.
Томми неловко помялся и потащился к магазину. На полпути через стоянку остановился.
- Эй, а я не знаю, как вас звать.
- Джоди.
- Приятно познакомиться, Джоди.
- До завтра, Ч. Томас, - крикнула в ответ она.
Томми помахал. А когда повернулся, все Животные на него пялились и медленно качали головами. Саймон так и вообще зыркнул, резко отвернулся и с топотом ринулся в магазин.