– Какие именно? – уточнил Хикс.
– Мне будет проще объяснить, если я вам кое-что покажу. Я скоро буду у вас.
– Ждем, – ответил Хикс и выключил связь. – Прекрасно. Только этого нам не хватало.
– Эй, в чем дело? – небрежно бросил Хадсон. – Мы уже по уши в дерьме, стоит ли так переживать?
Бишоп появился довольно быстро и сразу направился к единственному высокому окну, из которого было видно большинство сооружений колонии. Снова поднялся ветер и развеял туман. Видимость все еще оставляла желать лучшего, но все же позволяла десантникам разглядеть вдали силуэт станции. Неожиданно из ее основания вырвался огромный столб пламени, затмив на мгновение даже светящуюся корону над вершиной конуса.
– Что это было? – Хадсон прижался лицом к стеклу.
– Аварийный выброс, – ответил Бишоп.
– Станция может выдержать перегрузку? – спросила стоявшая рядом с техником Рипли.
– Ни в коем случае. Это совершенно исключено. Не выдержит, даже если при расчетах я ошибся раза в два, а у меня нет ни малейших оснований сомневаться в абсолютной точности результатов.
– Так что же там произошло? – спросил Хикс, возвращаясь на свое место. – Это шуточки чужих тварей, что там они натворили на станции?
– На этот вопрос ответить невозможно. Не исключено, это их дело. Но более вероятно, что во время сражения на уровне С выстрелом был поврежден какой-то важный элемент энергетического оборудования. А быть может, повреждение нанес наш шаттл, когда врезался в станцию. Впрочем, теперь это неважно, важен результат, а он для нас крайне неблагоприятен.
Рипли начала было задумчиво постукивать пальцами по стеклу, потом решила, что стук может привлечь внимание тварей, и опустила руку. В этот момент из основания станции снова вырвался столб раскаленных газов.
– Скоро она взорвется? – спросил Хикс.
– Нельзя сказать наверняка. Имеющиеся данные позволяют сделать лишь ориентировочные выводы. Соответствующие расчеты очень сложны и включают слишком много переменных, которые можно оценить лишь в первом приближении.
– Так когда же? – настаивал Хикс.
Бишоп повернулся к капралу.
– Те данные, которые мне все же удалось собрать, позволяют предположить, что системы станции полностью выйдут из-под контроля меньше чем через четыре часа. Все будет разрушено в радиусе не меньше тридцати километров. Взрыв будет мгновенным и чистым. Никаких радиоактивных осадков. Мощность его приблизительно десять мегатонн.
– Это утешает, – бесстрастно заметил Хадсон.
Хикс тяжело вздохнул:
– Кажется, мы влипли.
Хадсон развел руками и отвернулся от товарищей.
– Не могу поверить, – безутешно бормотал он. – А вы можете? Роботы-часовые разорвали в клочья десятки тварей, пожарная дверь еще держится, и все это напрасно?
– Может, еще не поздно отключить станцию? Конечно, если необходимые системы управления и контроля еще работают, – спросила Рипли и посмотрела на Бишопа. – Не могу сказать, что мне доставит большое удовольствие снова тащиться по той дороге, но если в этом единственный шанс на наше спасение, я бы всерьез обсудила такой вариант.
Бишоп с сожалением покачал головой.
– Поберегите свои ноги. Боюсь, в любом случае уже поздно. Наши ли выстрелы, удар ли десантного шаттла или что-то другое причинило слишком большие разрушения. Сейчас перегрузка станции уже неизбежна.
– Ужасно. Так что же нам делать?
– Лечь на пол головой от станции, накрыться белой простыней и попрощаться со своей мамочкой, – зло ухмыльнулась Васкес.
Хадсон расхаживал взад-вперед, как тигр в клетке.
– О, черт! А мне оставалось совсем немного! Еще четыре недели – и все. Из них три в гиперсне. Досрочная пенсия. Нам говорили: десять лет в космических десантниках, и тебе обеспечено безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. Вербовщики говорили. А теперь я сдохну на этой проклятой Богом куче камней. Черт побери, это нечестно!
Всем своим видом Васкес показывала, что Хадсон ей до смерти надоел.
– Хадсон, избавь нас от своего нытья.
Техник резко повернулся к ней.
– Тебе, Васкес, легко говорить. Ты чокнутая. Тебя хлебом не корми, дай послоняться по этим грязным планеткам и пострелять всяких чудовищ с лягушачьими глазами. А я пошел в десантники только из-за пенсии. Десять лет – и ты в расчете. Бери кредит, покупай маленькое кафе, нанимай кого-нибудь, чтобы делал за тебя всю грязную работу, а ты будешь только болтать с посетителями, и денежки сами потекут в карман.
Еще один фонтан раскаленных газов осветил туманный ландшафт, и Васкес бросила взгляд в окно. Выражение ее лица было безжалостным.
– Ты разбил мое сердце. Лучше займись своими проводками и счетчиками.
– Все очень просто, – сказала Рипли, глядя на Хикса. – Нам нельзя оставаться здесь. Значит, мы должны убраться отсюда. Есть только один способ сделать это: на втором десантном шаттле. Том самом, что остался на "Сулако". Нам как-то нужно передать туда команду на его спуск. Должен быть способ дать такую команду.
– Он существовал. Вы считаете, я не думал об этом с того самого момента, как Ферро врезалась в станцию? – Хадсон наконец остановился. – Команду на спуск шаттла дает специальный передатчик, настроенный на строго определенную частоту.
– Знаю, – нетерпеливо перебила его Рипли. – Я тоже думала о таком варианте, но теперь это не в наших силах.
– Правильно. Передатчик был на бронетранспортере. Он сгорел.
– Значит, должен найтись другой способ вызвать десантный корабль. Какой – это не мое дело. Вы техник, вот вы и ищите.
– Что искать? Бесполезно. Все кончено.
– Нет, не все. Подумайте как следует, Хадсон. Может, использовать местную антенну? На той вышке слева от нас, на другом конце колонии? Разве нельзя, воспользовавшись ею, передать сигнал такой же частоты? Приемное устройство воспримет сигнал точно так же, как и от стандартного аварийного передатчика. Внешне антенна кажется вполне исправной.
– Такая мысль мне уже приходила в голову, – сказал Бишоп, и все повернулись к нему. – Я проверил, насколько это реально. Кабельная связь между вышкой и центром управления была повреждена в нескольких местах во время первых же сражений между колонистами и чужими тварями. В этом, между прочим, одна из причин того, что колонисты не смогли передать ни одного сигнала на ретрансляционный спутник связи – даже простое предупреждение тем, кто, как мы, прилетел бы сюда для проверки.
Мозг Рипли работал не хуже сверхмощного компьютера, мгновенно анализируя тысячи вариантов и отсеивая нереальные. Наконец, остался единственный.
– Итак, вы утверждаете, что антенна еще работает, но ею нельзя воспользоваться из центра управления?
Бишоп немного подумал, потом согласно кивнул.
– Мы можем передать соответствующий сигнал, если у нее имеется аварийный источник питания. Большой мощности для этого не потребуется, поскольку все другие обычно работавшие каналы давно молчат.
– Тогда все ясно, – заключила Рипли и обвела взглядом товарищей. – Значит, кто-то из нас должен выйти отсюда. Взять с собой переносной передатчик, добраться до башни и подключить его к антенне вручную.
– Ну конечно, конечно! – с наигранным энтузиазмом подхватил Хадсон. – А кругом шныряют эти веселые ребята. Ничего не выйдет, я не пойду.
Бишоп сделал шаг вперед и спокойно, будто о чем-то само собой разумеющемся, будто не могло быть никаких иных вариантов, сказал:
– Я пойду.
Рипли изумленно уставилась на Бишопа:
– Что?
Андроид примирительно улыбнулся:
– В любом случае из всех присутствующих только я имею право осуществлять дистанционное управление десантным шаттлом. Да и погода действует на меня в меньшей мере, чем на любого из вас. Кроме того, я не столь подвержен действию… разного рода отвлекающих факторов. Мне легче сконцентрировать все свое внимание на работе.
– Если только к вам не будут приставать местные жители, – заметила Рипли.
– Да, все будет прекрасно, если мне не помешают, – согласился Бишоп и улыбнулся еще шире. – Поверьте, я бы предпочел не рисковать. Хотя я и андроид, но не глупец и не самоубийца. Однако поскольку альтернативы гибели в ядерном взрыве нет, я согласен попытаться.
– Хорошо. Так и решим. Что вам потребуется?
– Переносной передатчик, разумеется. И еще мне нужно будет убедиться, что антенна получает достаточное питание. Передатчик должен быть как можно точнее настроен на требуемую частоту, так как мне предстоит послать направленный сигнал за пределы атмосферы. Кроме того, мне понадобится…
Вдруг Васкес оборвала Бишопа:
– Слушайте!
– Что такое? – Хадсон медленно обернулся кругом. – Ничего не слышу.
– Вот именно. Стук прекратился.
Васкес была права. Стук и скрежет у пожарной двери прекратились. Воцарившуюся ненадолго тишину прервал негромкий, но пронзительный вой сирены детектора движущихся целей. Хикс бросил взгляд на приборы.
– Они прорвались в комплекс.
Чтобы собрать требовавшиеся Бишопу приборы, много времени не понадобилось. Другое дело – найти безопасный выход. Десантники заспорили о преимуществах и недостатках разных маршрутов, сравнивая информацию, которую им дал компьютер колонии, с данными собственных приборов и своими догадками, подсказанными интуицией и воображением. В результате был выбран один путь, казавшийся всем наименее опасным.
Этот путь представили на одобрение Бишопу. Неважно, человек он или андроид, последнее слово оставалось за ним. Новое поколение искусственных людей было наделено не только множеством свойственных человеку эмоций, но и специальной программой самосохранения. Как позволил себе заметить Бишоп, когда дискуссия стала слишком оживленной, в целом он предпочел бы оказаться в Филадельфии.
Впрочем, спорить было почти не о чем. Все согласились, что только один путь давал Бишопу шанс выскользнуть из центра управления незамеченным. Как только споры закончились, воцарилось неловкое молчание. Наконец Бишоп был полностью экипирован и готов к опасной вылазке.
В медицинской лаборатории, в полу, зияла довольно большая дыра, проеденная кислотой – один из многочисленных следов проигранного колонистами сражения. Через дыру можно было проникнуть в лабиринт трубопроводов и узких служебных переходов, располагавшихся под полом. Некоторые из них были соединены с основными помещениями колонии в соответствии с какими-то задумками изобретательных обитателей Хадли. Именно сюда и готовился спуститься Бишоп.
Изгибаясь всем телом, андроид ногами вперед протиснулся в отверстие в полу. Скоро он почти скрылся в узком трубопроводе и, лежа на спине, снизу посмотрел на десантников.
– Как там? – спросил Хикс.
Бишоп приподнял голову и заглянул в трубу.
– Темно. Никого и ничего. Проход узковат, но, думаю, мне удастся проползти.
Да, уж лучше бы удалось, подумала Рипли.
– Готовы принять передатчик?
В ответ Бишоп поднял обе руки.
– Давайте.
Рипли вложила в руки андроида компактный, но тяжелый прибор. С трудом извернувшись, Бишоп протолкнул передатчик вперед. К счастью, устройство было надежно защищено прочным пластиковым кожухом. Когда Бишопу придется толкать его перед собой, пластик будет греметь, но все же меньше, чем металлическая коробка. Андроид повернулся на бок и снова вытянул руки.
– Давайте все остальное.
Рипли передала ему небольшую сумку с инструментами, мотками проводов, запасными блоками, заряженным пистолетом и небольшим сварочным аппаратом с запасом горючего. Сумка получилась довольно тяжелой и неудобной, но ничего не поделаешь. Лучше добраться до вышки на несколько минут позже, чем на месте обнаружить, что не хватает чего-то самого необходимого.
– Вы хорошо запомнили путь? – спросила Рипли.
– Да, если последняя схема колонии верна. Этот трубопровод ведет почти к самой вышке. Сто восемьдесят метров. Мне потребуется, скажем, сорок минут, чтобы доползти туда. Было бы проще передвигаться на гусеницах или на колесах, но конструкторы сотворили меня по своему облику и подобию и дали мне ноги.
Никто не улыбнулся.
– После того как я доберусь туда, примерно час уйдет на подсоединение к антенне. Если я пошлю сигнал на корабль с первой попытки, тридцать минут потребуется на подготовку шаттла и около пятидесяти минут на полет.
– Почему так долго? – спросил Хикс.
– С пилотом на борту шаттл добрался бы до планеты вдвое быстрей. К сожалению, дистанционное управление через переносной передатчик – чертовски сложное дело. Меньше всего мне хотелось бы в спешке потерять связь с шаттлом или управление им. Спускать его придется очень медленно, иначе он может кончить так же, как и первый.
Рипли посмотрела на хронометр.
– У нас мало времени. Лучше вам отправляться прямо сейчас.
– Да, конечно. До скорой встречи, – с наигранной бодростью попрощался Бишоп.
Рипли понимала, что андроид хотел ободрить всех остававшихся. Не было ни малейших оснований относить его слова только к себе. В конце концов он всего лишь андроид, можно сказать, почти машина.
Васкес закрыла дыру тяжелой металлической плитой и тут же стала приваривать ее к полу. Рипли отвернулась. Относительного того, что предстояло сделать Бишопу, никаких "а что, если…" быть не могло. Если ему не удастся вызвать шаттл, то им уже не нужно будет беспокоиться об отражении атак чужих тварей. Тлевший в недрах станции костер скоро уничтожит всех – и людей и их.
Бишоп, лежа на спине, смотрел, как горелка Васкес описывает круг над его головой. Зрелище было впечатляющим, а заложенные в Бишопа программы позволяли ему ценить красоту, но сейчас у него на это не было времени. Он перевернулся на живот и пополз, толкая перед собой передатчик и сумку с инструментами.
Толчок, полметра вперед, еще толчок, еще полметра – так получалось слишком медленно. Трубопровод был не многим шире его плеч. К счастью, андроиды не подвержены клаустрофобии, головокружению или психическим расстройствам, свойственным человеку. По крайней мере в этом отношении искусственный интеллект явно выигрывал.
Впереди трубопровод, казалось, уходил в бесконечность. Наверно, так же должна себя чувствовать пуля в стволе винтовки, размышлял Бишоп. Правда, пуле все безразлично, а ему свойственны чувства и ощущения. С другой стороны, все это лишь программа, вложенная в него человеком.
В темноте, в одиночестве думалось особенно хорошо. Продвижение ползком не требовало особых умственных усилий, и Бишоп занялся анализом своего положения.
Чувства и программа. Раздражение органической материи или специфический способ передачи информации? В конечном счете, есть ли принципиальные различия между ним и, например, Рипли или любым другим человеком? Конечно, если не считать того, что все андроиды – пацифисты, а большинство людей настроено агрессивно. Как человек приобретает способность чувствовать?
Замедленная программа. Когда человеческое дитя только появляется на свет, в нем уже заложены определенные инстинкты, но впоследствии они могут резко измениться, перепрограммироваться под воздействием окружения, друзей, образования и множества других факторов. Бишоп понимал, что ни окружение, ни что иное не может повлиять на его собственные программы. Интересно, что случилось с тем его предшественником, который вышел из-под контроля и из-за которого Рипли так возненавидела его, Бишопа? Был ли это случайный сбой или неизвестный злоумышленник преднамеренно изменил программу? Какие причины могут толкнуть человека на такой шаг?
Бишоп понимал: как бы сложны ни были заложенные в него программы и чему бы он ни научился за отведенное ему время существования, его создатели навсегда останутся для него непознанными до конца. Для искусственного интеллекта человечество всегда будет загадкой, быть может, забавной и поучительной, но все же загадкой.
В чужих тварях в отличие от людей не было ничего загадочного, в их действиях не прослеживалось непостижимых мотивов, их намерения всегда были ясны и прямолинейны. Не составляло труда предсказать, как они поступят в той или иной ситуации. Более того, десять чужих тварей, вероятнее всего, будут действовать в любой ситуации одинаково, тогда как десять человек могут принять десять совершенно разных, порой взаимоисключающих решений, из которых добрая половина будет лишена логики. Это и понятно, потому что человеческое общество – это не муравейник и не пчелиный улей. Во всяком случае сами люди предпочитают так думать. Бишоп не мог поручиться, что в этом он полностью согласен со своими творцами.
И все же нельзя сказать, чтобы между человечеством, чужими тварями или андроидами существовали принципиальные различия. Все живут в своих муравейниках, разница лишь в том, что в человеческом сообществе царит хаос, обусловленный той особой характеристикой людей, которую они называют индивидуальностью. И в него тоже заложили такую программу. В результате из него получился получеловек. Так сказать, почетный член сообщества биологических видов. В каких-то отношениях андроиды были лучше, совершеннее людей, в каких-то – хуже, упрощенней. Бишопу больше нравилось, когда люди вели себя так, словно он был одним из них.
Бишоп посмотрел на хронометр. Надо ползти быстрее, иначе он не успеет вызвать шаттл.
Роботы-часовые, охранявшие вход в центр управления, открыли огонь. Грохот выстрелов разносился по всем коридорам и помещениям. Рипли вооружилась огнеметом и направилась к терминалам главного компьютера. Васкес замысловатой завитушкой завершила сварной шов на толстой плите, разделявшей теперь их и Бишопа, выключила сварочный аппарат и последовала за Рипли.
Хикс, как загипнотизированный, смотрел на экраны, на которые передавали изображение орудийные видеокамеры. Он не отвел от них взгляда, даже когда кивнул подошедшим женщинам:
– Взгляните на это зрелище, – тихо сказал он.
Рипли заставила себя посмотреть на экран. К счастью, изображение на нем воспринималось не так остро, как вид живой твари рядом с тобой. В коротких промежутках между выстрелами, яркими вспышками освещавшими экран, была хорошо видна большая группа чужих тварей. Они падали, толкали друг друга и все же упрямо стремились прорваться через заслон роботов-часовых. Каждый раз, когда снаряд попадал в очередную тварь, ее покрытое плотной хитинообразной оболочкой тело буквально взрывалось, во все стороны разбрызгивая кислоту. На стенах и в полу появлялись все новые и новые зияющие дыры и выемки. Кислота не действовала только на самих чудовищ.
Трассирующий снаряд развеял пелену тумана, который клубами вкатывался в коридор через множащиеся на глазах десантников дыры в стенах. Автоматические орудия продолжали стрельбу по наступавшим тварям.
– Дистанция до целей двадцать метров и продолжает сокращаться, – сообщил Хикс, посмотрев на показания приборов. – Пятнадцать. Боезапас орудий С и D истощен примерно наполовину.
Рипли еще раз проверила, снят ли предохранитель со спускового устройства ее огнемета. Что до Васкес, ей не было необходимости проверять свой импульсный карабин, который всегда был наготове.