- Горностаи, - коротко ответила Цыганка Джоан. Она и ее спутники благоразумно решили ничего не утаивать. Впрочем, их история оказалась достаточно простой. Джоан возглавляла малочисленную общину, но ее члены жили сравнительно неплохо благодаря обилию рыбы в разливе реки недалеко от Графтон-Лока. Они никогда не выставляли дозоров и почти не заботились об обороне. Накануне после захода солнца они подверглись нападению стаи - или нескольких стай, как уверяли некоторые, - горностаев. Люди в панике оставили свои жилища, погрузились на катер и пустились в плавание вниз по течению. Пострадавшие предсказывали, что горностаи, если их что-нибудь не задержит, скоро явятся и в Спаркот.
- С чего это они? - удивился Траутер.
- Жрать хотят, вот с чего, - пояснила Цыганка Джоан. - Они плодятся, как кролики, и всюду ищут, чем поживиться. Пожирают все, чертовы твари, - рыбу, мясо, падаль. Вам лучше тоже убраться отсюда подальше.
Крот тревожно оглянулся по сторонам и сказал:
- Нечего распространять тут всякие слухи. Мы сами о себе позаботимся, мы не сброд какой-нибудь, у нас все организовано. А вы плывите себе дальше. Мы вас отпускаем - раз уж у вас такие дела, только быстрее покиньте нашу территорию.
Джоан собиралась что-то возразить, но двое перепуганных помощников потянули ее за руку и уговорили подчиниться приказу.
- Сзади идет еще один наш корабль, - сказал один из этих людей. - Там у нас те, которые постарше. Не могли бы вы пропустить их без задержки?
Крот и Траутер отступили и замахали руками. Весть о горностаях произвела на обоих сильное впечатление.
- Убирайтесь! - кричали они и командовали своим: - Снимите столб, пусть быстрее убираются.
Столб сняли. Джоан и ее команда оттолкнулись от берега, и их древнее судне опасно закачалось. Однако новость, которую они принесли, уже распространилась на берегу. Слово "горностаи" передавалось из уст в уста, и многие сельчане поспешили к своим домам или к эллингу.
В отличие от своих врагов, крыс, горностаи процветали. В последнее десятилетие их численность - так же как и наглость - резко возросла. Весной на пастбище один зверек напал на престарелого Регги Фостера и перегрыз ему горло. Горностаи существенно изменили свои повадки и теперь нередко охотились стаями, как в Графтоне. В таких случаях они совсем не боялись людей.
Люди знали об этом, и вскоре уже все бежали по берегу, толкаясь и крича.
Джим Крот достал револьвер и прицелился в спину одного из бегущих.
- Не делай этого! - воскликнул Седая Борода, выступая вперед с поднятыми руками.
Крот нацелил револьвер на Седую Бороду.
- Ты не можешь стрелять в своих людей, - твердо заявил Седая Борода.
- Вот как? - Крот выпучил глаза, так что теперь они напоминали волдыри на его старой коже. Траутер что-то сказал ему, и Крот выстрелил в воздух. Сельчане испуганно оглянулись и остановились; потом почти все снова побежали.
- Пускай бегут, - усмехнулся Крот. - Сами сдохнут.
Седая Борода подошел ближе и снова обратился к Кроту:
- Прояви благоразумие. Они напуганы. Стрелять в них нет смысла. Поговори с ними.
- Благоразумие! Уйди с моей дороги, Седая Борода. Они сошли с ума! И они умрут. Мы все умрем.
- Ты хочешь отпустить их, Джим? - спросил Траутер.
- Ты не хуже меня знаешь, что такое горностаи. Если они нападут всей оравой, у нас не хватит патронов. И из лука никто толком стрелять не умеет.
В общем, нам остается одно: взять нашу посудину, перебраться на тот берег и оставаться там, пока эти твари не уйдут.
- Они умеют плавать, ты же знаешь, - заметил Траутер.
- Да, я знаю, что они умеют плавать. Ну и что? Они хотят жрать, а не драться. На другом берегу мы будем в безопасности. - Крот поежился. - Ты представляешь себе стаю голодных горностаев? Видел тех людей на корабле? Хочешь, чтобы с тобой то же было?
Он сильно побледнел и беспокойно озирался по сторонам, словно уже ожидал появления горностаев.
- Если они придут, мы можем укрыться в домах и сараях, - сказал Седая Борода. - Можно защититься и не покидая деревню. Здесь мы в большей безопасности.
Крот в бешенстве повернулся к нему и прорычал:
- Сколько у нас тут надежных домов? Когда горностаи по-настоящему проголодаются, они набросятся на коров, а потом доберутся и до нас. Кто здесь командует? Не ты, Седая Борода! Давай, Траутер, чего ты ждешь? Надо спускать на воду судно!
Казалось, Траутер хотел что-то возразить, но передумал. Он повернулся и начал выкрикивать приказы своим визгливым голосом. Они с Кротом побежали к эллингу, вопя во всю глотку:
- Успокойтесь, болваны паршивые, мы вас переправим на ту сторону!
Теперь поселок напоминал разворошенный муравейник. Седая Борода заметил, что Чарли исчез. Катер с беженцами из Графтона удалился от берега и благополучно достиг плотины. Седая Борода стоял у моста и наблюдал за этим хаосом; сзади подошла Марта.
Жена Олджи держалась с достоинством, хотя и немного ссутулилась, кутаясь в одеяло. Ее бледное, слегка угловатое лицо было покрыто морщинами; однако благодаря хорошему сложению она не выглядела старой, а длинные темные ресницы делали ее привлекательной.
Марта заметила его отсутствующий взгляд.
- Спать можно было бы и дома, - усмехнулась она. Он взял ее за руку.
- Я просто думал: что там дальше, где кончается река? Кажется, все бы отдал, лишь бы взглянуть на побережье. Может, там совсем другая жизнь. Посмотри только, на кого мы тут похожи! Жалкий сброд.
- Ты боишься горностаев, Олджи?
- Конечно, я боюсь горностаев. - Он посмотрел на нее и грустно улыбнулся. - И я устал бояться. Мы одиннадцать лет живем как арестанты в этом поселке и все заразились болезнью Крота.
Они повернулись и пошли к своему дому. В Спар-коте царило необычайное оживление. Люди торопливо уводили с пастбища и загоняли в укрытие немногочисленный скот. На случай подобных бедствий, а также наводнений хлева были снабжены сваями. Заперев коров, люди убирали мостки, и животные оставались в безопасности на значительной высоте над землей.
Когда Седая Борода и его жена проходили мимо дома Энни Хантер, из боковой двери показалась иссохшая фигура Вилли Толлриджа. Еще застегивая свою куртку и не обращая внимания на прохожих, он засеменил к реке с наибольшей скоростью, какую позволяли развить слабые ноги восьмидесятилетнего старца. В верхнем окне появилось лицо Энни, бодрое и, как обычно, нарумяненное. Она помахала им рукой.
- На нас могут напасть горностаи, Энни! - крикнул ей Седая Борода. - Людей будут перевозить на другой берег.
- Спасибо за предупреждение, дорогой, но я лучше тут укроюсь.
- Бери пример с Энни, вот отважная женщина, - сказал Седая Борода.
- Да, и я слышала, она раньше занималась спортом, - отозвалась Марта. - Сейчас ей лет на двадцать больше, чем мне. Бедная Энни: какой ужас быть самой старой спортсменкой!
Седая Борода приглядывался к траве, невольно ища глазами буроватых зверьков, однако улыбнулся шутке Марты. Она как будто на миг вернула ему старый мир - мир легкомысленных замечаний, которые отпускались на вечеринках, где все поглощали алкоголь и никотин. Олджи не зря любил свою жену: она всегда умела оставаться собой.
- Забавно, - заметил он. - Из всех обитателей Спаркота ты одна сохранила способность говорить ради самого разговора. А теперь будь хорошей девочкой: пойди домой и собери самое необходимое. Запрись там, а я вернусь минут через десять. Надо помочь людям загнать коров.
- Олджи, мне страшно. Мы тоже поплывем на тот берег? Что происходит?
Внезапно в его лице появилась твердая решимость.
- Сделай, как я прошу, Марта. Мы не поплывем на тот берег. Мы поплывем вниз по реке. В Спаркоте нам больше нечего делать.
Она не успела ничего ответить: Седая Борода быстро удалился. Она тоже повернулась и зашагала по унылой, словно старческое лицо, улице, вошла в маленький темный дом. Марта двигалась вполне уверенно. Дрожь, охватившая ее после последних слов мужа, скоро прошла; теперь, оглядев облезлые стены и грязный потолок, с которого обвалилась вся штукатурка, Марта прошептала:
- И слава Богу. Только бы он не передумал.
Но что значило для нее оставить Спаркот? Когда весь мир съежился и превратился в это маленькое селение…
Когда Седая Борода подошел к хлеву, на улице произошла потасовка. Столкнулись две тележки с пожитками людей, спешивших к реке; их охватила та немощная ярость, которая составляла характернейшую особенность жизни в поселке. Обычно подобные стычки приводили к переломам костей, пневмонии и появлению новых холмиков на ненасытном кладбище под елями, где была мягкая песчаная почва.
Седая Борода часто выступал миротворцем в таких ссорах. Однако теперь он отвернулся и занялся коровами - они представляли слишком большую ценность. Животные неохотно поднимались по мостику в сарай. Джордж Свинтон, однорукий старик, который убил двух человек во время Витминстерского Похода 2008 года, как безумный метался среди коров, колотил их палкой и ругал последними словами.
Его остановил неожиданный треск. Две сваи хлева раскололись до самого основания. Кто-то из присутствующих вскрикнул, и в этот момент все строение начало оседать. Ломались и падали балки. Хлев покосился и рухнул. Коровы стали выбираться из-под груды обломков; некоторые остались лежать под ними.
- Черт с ним! Пойдем лучше на корабль, - махнул рукой Джордж Свинтон и побрел к берегу. Остальным тоже было уже на все наплевать. Побросав свои палки, они последовали за Свинтоном. Седая Борода остался один; глядя на торопливо ковылявших стариков, он подумал: "Род людской порочен, как сам порок".
Он наклонился и освободил из-под рухнувшей балки молодую телку, и она сразу побежала на луг. Все-таки у нее был шанс пережить нашествие горностаев.
Когда Седая Борода повернулся к своему дому, где-то у каменного моста прогремел выстрел. За ним последовал еще один - похоже, Крот опять палил из своего револьвера. Скворцы снялись с крыш и полетели от греха подальше на другой берег. Седая Борода ускорил шаги, обогнул приусадебный участок своего дома и выглянул из-за угла.
У моста опять завязалось сражение. Над рекой уже начал сгущаться вечерний туман, и ветви деревьев отчасти скрывали берег, но сквозь пролом в садовой ограде Седая Борода достаточно ясно мог видеть происходящее. Именно в тот момент, когда жители Спаркота спустили на воду свое судно, появился второй катер из Графтона. На его борту собралась разношерстная толпа седых людей, почти все они теперь махали руками и издали напоминали кукол-марионеток. Спаркотское судно было переполнено наиболее агрессивными членами общины, которые требовали, чтобы их перевезли в первую очередь. Из-за неумения и глупости с обеих сторон корабли столкнулись.
Джим Крот стоял на мосту и целился в дерущихся. Трудно было определить, попал ли он в кого-нибудь первыми двумя выстрелами. Седая Борода пытался разглядеть подробности, рядом с ним появилась Марта.
- Крот - никудышный командир! - воскликнул Седая Борода. - Он жесток, но поддерживать дисциплину не умеет. Может, раньше и умел, но теперь совсем выжил из ума. От этой пальбы будет только хуже.
Чей-то хриплый голос призывал подвести судно к берегу. Но никто не слушал, и, забыв о всякой дисциплине, две команды отчаянно бились друг с другом. Старческая злоба опять всецело овладела людьми. Судно из Графтона - старый большой катер - опасно накренилось, когда на него хлынула толпа сельчан. Невообразимый шум усиливали жители Спаркота, которые бегали по берегу, выкрикивая советы или угрозы.
- Мы все помешанные, - сказала Марта. - А наши вещи уже упакованы.
Олджи нежно взглянул на нее.
Почти одновременно послышались три всплеска - трое престарелых жителей Графтона упали или были сброшены в воду, очевидно, кто-то рассчитывал использовать их корабль в качестве второго парома; однако оба судна сносило течением, и, наконец, катер перевернулся.
Белую поверхность воды усеяли белые головы. С берега донесся многоголосый вопль. Крот стрелял из револьвера во всех без разбора.
- Черт побери их всех! - проговорил Седая Борода. - Люди так легко теряют рассудок. Помнишь, тот разносчик на прошлой неделе рассказывал: в Стамфорде жители без всякой причины подожгли свои дома. А из Берфорда все внезапно ушли, потому что там будто бы поселились гномы! Гномы - старый Джеф Пит о них только и твердит! И еще сколько рассказов о массовых самоубийствах. Может, это и есть конец - всеобщее безумие. Может, мы присутствуем при конце света!
Мир быстро погружался во тьму. Средний возраст населения уже превышал семь десятилетий и с каждым годом увеличивался. Еще несколько лет… Странное ощущение, похожее на радостное возбуждение, переполняло Олджи: все-таки интересно стать свидетелем конца света. Нет, конца человечества. Свету ничего не грозило; человечество погибало, но земля по-прежнему рождала обильную жизнь.
Олджи и Марта зашли в дом. В прихожей стоял большой чемодан из свиной кожи - неплохо сохранившийся предмет другой эпохи.
Седая Борода медленно обвел взглядом комнату: мебель, которую вынесли из других домов, самодельный календарь Марты на 2029 год, ее папоротник в старом горшке. Одиннадцать лет назад они приехали сюда из Коули вместе с Питом, одиннадцать лет ходили вдоль ограды, охраняя уединенное селение.
- Пойдем, - сказал Седая Борода, потом, словно что-то вспомнив, добавил: - Тебе трудно уходить отсюда, Марта?
- Я просто понятия не имею, во что впутываюсь. Веди меня куда знаешь.
- Здесь, по крайней мере, была какая-то безопасность. Я сам не знаю, во что тебя впутываю.
- Выше голову, мистер Седая Борода. - Внезапно у нее возникла новая мысль. - Может, мне зайти за Чарли Сэмюелсом, если, конечно, он дома? Без нас ему будет тяжело. Пусть лучше пойдет с нами.
Седая Борода кивнул; он предпочел бы осуществить свой план без постороннего участия, но не хотел отказывать Марте. Она ушла. Олджи стоял посреди комнаты и ощущал тяжкий груз прошлого. Да, Чарли нужно было взять, и не только потому, что почти тридцать лет назад они сражались бок о бок. Воспоминания о той войне уже не пробуждали никаких чувств - она принадлежала другой эпохе. Молодой солдат, который участвовал в полузабытой войне, имел мало общего с человеком, стоявшим в этой безобразной комнате; он даже носил другое имя.
В камине еще тлело полено, но в прихожей и на лестнице, - которая поскрипывала долгими ночами, словно по ней ходили гномы, - уже пахло сыростью. Покинутое обитателями, это жилище скоро разложится, подобно человеческому телу, и обратится в прах.
Теперь Олджи понял, почему люди сжигали собственные дома. Огонь чист, и именно чистоты не хватало человеку. Со злорадным воодушевлением Седая Борода подумал, что скоро уйдет отсюда навсегда, но, как обычно, внешне не выразил своих чувств.
Он быстро шагнул к двери. Марта перешагивала кирпичи, которые отмечали границу между двумя соседними дворами. С ней рядом шел Чарли Сэмюелс в сером шерстяном кашне, которым он обмотал голову и шею, в туго подпоясанном пальто, с мешком за спиной и лисом Айзеком на поводке. Лицо Чарли приобрело цвет вареной курицы, но выражало твердую решимость. Он подошел к Седой Бороде и пожал ему руку. В глазах у Чарли стояли слезы.
Желая избежать сентиментальной сцены, Седая Борода сказал:
- Ты нам пригодишься, Чарли. Будешь молиться за нас.
Но Чарли только крепче сжал его руку.
- Мне нужно было только собраться. Я твой человек, Седая Борода. Я видел, как этот закоренелый грешник Крот застрелил бедную Бетти. Его день еще придет - придет его день. - Чарли говорил быстро, почти без передышки. - И в тот момент я поклялся, что не буду больше жить с нечестивыми.
Седая Борода вспомнил, как старуха Бетти совсем недавно кивала у огня в караульном помещении; теперь ее мясо, конечно, сгорело.
Лис нетерпеливо поскуливал и натягивал поводок.
- Похоже, Айзек с тобой согласен, - снова попытался пошутить Седая Борода. - Ну, тогда пошли, пока остальным не до нас.
- Мы уже не первый раз вместе, - сказал Чарли.
Седая Борода кивнул и вернулся в холл: ему не хотелось предаваться воспоминаниям.
Взяв упакованный женой чемодан, Седая Борода вышел и намеренно оставил дверь открытой. Марта закрыла ее. Затем они двинулись на восток: впереди Седая Борода, за ним Марта и Чарли с лисом. Миновав поля, они пошли вдоль берега реки в сторону старого сломанного моста.
Седая Борода задавал довольно быстрый темп, нарочно не давая поблажки Чарли, чтобы тот с самого начала осознал: этот побег не только освобождение, но и новое испытание. Внезапно Седая Борода остановился, заметив впереди две фигуры, которые направлялись к той прогалине между кустов, куда держал путь и он сам.
Две фигуры - мужчина и женщина - тоже остановились; мужчина сморщился, чтобы рассмотреть тех, кто шел за ним. Наконец две группы узнали друг друга.
- Куда это ты, Товин, собрался, старый мошенник? - осведомился Седая Борода, подходя ближе. Он оглядел невероятный наряд ветхого старика, состоящий из одеяла, звериной шкуры и частей полудюжины различных курток; Товин сжимал дубину, а рядом стояла его жена Беки. Беки Томас была лет на десять моложе своего мужа. Эта толстая, похожая на индюшку женщина держала в руках два небольших мешка, и одеяние ее тоже имело причудливый вид. Она, бесспорно, главенствовала в семье и теперь заговорила первая:
- Мы то же самое можем спросить у вас. Куда вы идете?
- Сдается мне, у нас с вами одна забота, - заметил Товин. - Убраться из этого вонючего концлагеря, пока еще ноги ходят.
- Потому мы и надели на себя все это, - добавила Беки. - Готовились-то давно уже. А сейчас - самое удобное время, пока Кроту с майором не до нас. Но не думали мы, что и ты, Седая Борода, удочки смотаешь. Ты ведь заодно с майором был - не то, что мы.
Седая Борода пропустил мимо ушей насмешку.
- Насчет "концлагеря" Товин, пожалуй, прав. Но куда вы надумали идти?
- Мы хотели найти старую дорогу, она вроде бы была где-то южнее. И по ней - к побережью, - ответила Беки.
- Присоединяйтесь к нам, - предложил Седая Борода. - Еще неизвестно, что нас ждет. У меня тут приготовлена лодка за плотиной. Пошли, возьмем ее.
За густыми кустами неподалеку от берега среди развалин старого коровника была спрятана шестнадцатифутовая шлюпка. Под руководством Седой Бороды ее спустили на воду. Потом, пока Чарли и Товин придерживали шлюпку, он грузил на нее вещи. В лодке оказался тент; когда его растянули, он покрыл почти всю палубу. Нашлись также три пары весел и руль, который Седая Борода быстро приладил.
Нельзя было терять времени. Поселок находился совсем близко; крики жителей доносились вполне отчетливо. Марте и Беки помогли занять места. Затем мужчины забрались в шлюпку; Седая Борода опустил киль. Беки поручили управляться с рулем, остальные взялись за весла. Гребли неумело; Товин, прежде чем взяться за работу, снял свои любимые часы и затем сопровождал каждый гребок проклятиями. Наконец шлюпку удалось вывести на середину реки.
У другого берега виднелось что-то пестрое. Между двумя обломками бывшего моста застряло тело человека. Голова утопленника скрывалась под водой, однако красные и оранжевые полосы рубашки не оставляли сомнений в том, что это был Сэм Балстоу.