И даже на базисе, ограбленный, брошенный, Рей не изменил своему природному добродушию.
Но вот теперь работа ожесточила его. Он выхватывал из поддона принтеров вещи, заказанные какими-то идиотами, волок их на стол; это странным, неизведанным ранее образом роднило его с миром; с теми, кто заказывал эти вещи, кто получит теперь заказы, обработанные им, Реем, лично. Но это же и противопоставляло его миру. Миру бездельников, не знающих труда. Разве Энрике в своей жизни хоть гвоздь заколотил собственной рукой? Да за него разве что только пищу не прожевывают слуги! Разве есть хоть какая-то заслуга Энрике в том, что он обладает капиталами? Да нет же. По правде сказать, даже заслуги отца Рея Гольденберга в этом не было - он тоже унаследовал фирму. Открытую еще в 18-м веке предприимчивым предком, сделавшим состояние, по слухам, на перевозке черных рабов в Северную Америку. Уж Энрике-то в жизни не знал ни единой трудности, даже войну пересидел в тихом местечке. Пищу ему всегда подавали на серебряной посуде. И вот этот маменькин сынок, не знавший проблем, еще и уверяет, что он "работает"? С болью Рей вспоминал последний разговор с Энрике - как он был тогда прав! И ведь Рей тоже раньше не работал - но он хоть честно признавал это! Он все-таки лучше знал жизнь, он видел жизнь людей в других странах, видел, как они вкалывают за жалкий доллар в день, за кусок хлеба. Да, считается, что "работает" и Энрике - ведь он самолично следит за биржевыми курсами, распоряжается капиталом. Но разве это можно назвать "работой"? Все равно что любовью назвать проституцию. В языке просто недостаточно слов для выражения этих оттенов.
Но ненависть была неприятна. Она давила и не находила выхода - и Рей снова пускался в фантазии о том, как всех победит и всего добьется. Это надежно отвлекало его от гнусной действительности.
Лето вступало в свои права. Раньше Рей даже не замечал смены времен года - какая разница,если в любой момент можно сгонять в край вечного лета или наоборот - к заснеженным вершинам, кататься на лыжах? Да и в интернете никакой разницы нет. Но теперь происходящее вокруг внезапно обрело значение и смысл.
Оказалось, что летом хорошо бродить по Английскому парку, по набережной Изара. Гулять по Виктуалиен-маркту, покупать какие-то мелочи в киосках, там пропустить кружку пива, здесь поглазеть на живого удава в аквариуме. Да, в интернете есть зрелища куда поярче и поинтереснее, но зеленые листочки, душистое пиво, резные амулеты с Берега Слоновой Кости имели колоссальное преимущество перед любыми чудесами ИТВ: они были реальны. Их можно было потрогать, попробовать на вкус. Рей смотрел на дворняжек, резвящихся на зеленом лугу, длинные поводки то и дело перепутывались, и хозяева кидались разматывать их. А раньше здесь собаки гуляли и без поводков, думал Рей. Но теперь, наверное, это запрещено. Толстая коротколапая сосиска, принадлежащая такой же толстенькой маленькой даме, защищалась от наскоков лохматой серой дворняги, хозяин которой посмеивался, глядя на питомца. Рей вдруг подумал, что давно уже не видел породистых собак. Похоже, они вообще вымерли после войны. Хотя нет, на Игре он видел каких-то дам с комнатными собачками, больше напоминающими живые пушистые цветы. Плоды генной инженерии, похоже. А вот обычных пород - такс, пуделей, лабрадоров - совсем не видно. Но люди все равно любят собак и кошек, держат их - даже если нет денег, даже если правила содержания ужесточились. Потому что зверюшки, в отличие от интернет-друзей - это все-таки что-то живое, настоящее, это существо, которое радуется тебе, когда ты приходишь домой. А может, и мне завести щенка, подумал Рей. Или кошку. Почему бы и нет? Правда, за них надо платить налог, надо кормить - а денег нет.
Он добрался до Пагоды и в ее тени купил пива и соленый брецель. Стал оглядываться - куда бы присесть, по случаю выходного народу здесь было полно. Наконец Рей обнаружил в углу почти свободный стол - на длинной лавке у стола сидела лишь одна девушка с коктейлем, мусолила во рту соломинку.
- Разрешите? - Рей уселся напротив дамы. Та кивнула. Рей занялся пивом - оно оказалось легким, приятным, с правильным послевкусием.
- Они здесь хорошо пекут брецели, - заметила девушка, улыбаясь. Рей обратил на нее внимание.
Девчонка была молодая, может быть, чуть старше двадцати. Симпатичная - темные волосы, забранные в хвост, серые глаза, приятное лицо с узким носиком и чуть выступающей нижней губой. Возможно, губа подкачана, подумал Рей, они сейчас это делают все. Слева на щеке переливалась серебром лилия - ионная подвижная татуировка; Рей не очень любил эти новейшие штучки, но цветок был выполнен со вкусом, ничего чрезмерного. Два гвоздика в носу, удлиненные фиолетовые ресницы. Но в целом - вполне натуральный вид. Аккуратная одежда - лиловая блузка, модные полупрозрачные флейки - очевидно, девушка не безработная. Она работает или учится. Вот пришла в субботу вечером погулять в Английский парк, посидеть в тени Пагоды. Странно, что одна. Ждет кого-то?
Рей вдруг подумал, что уже сто лет ни с кем не знакомился. А ведь она заговорила первой!
- Да, очень вкусно, - согласился он, - и пиво отличное. А вы не любите пива?
Девушка покачала головой, кивнула на свой бокал.
- Решила вот попробовать. Это новый коктейль, называется "Весна в Колд зоне". Но честно говоря, лучше бы я взяла мохито!
Рей рассмеялся. Они начали необязательный, неспешный разговор. Нет, девушка никого не ждала. Просто пришла погулять - да, одна. Она и так на работе целыми днями с людьми, знаете, так устаешь порой, хочется хоть в туалет спрятаться. Она работает в доме престарелых. А Рей на Гамазоне? Это очень интересно. Знаменитая фирма. Звали девушку Патриша, и ей было уже двадцать пять. У нее, между прочим, есть образование, она медсестра. Отвечает за два отделения. Думаешь, это так просто?
Рей притащил ей мохито, а себе - еще кружку пива. Патриша - Пати - настояла на том, чтобы расплатиться самой. Она все-таки кое-что зарабатывает. Ей платят помимо базиса еще двести тридцать долларов! Так что работа того стоит. Она даже ездила отдыхать в прошлом году на Бодензее! И копит на то, чтобы слетать в Америку.
Хотя тяжело, конечно. Выходные дни бывают три, четыре раза в месяц. Нет, ты не понял - всего три дня. Остальные двадцать семь дней - рабочие. Сегодня вот тоже была смена, и завтра - но завтра вторая, после обеда, так что сегодня вечером можно посидеть подольше, не вставать завтра в пять.
- Может, куда-нибудь сходим? - неожиданно для себя предложил Рей. Он напряженно думал о том, что на чипе - двадцать долларов. Получка через неделю. "Сходим, только так, чтобы не дорого". Его уже и пиво сегодняшнее разорило.
- В кино там… или куда ты бы хотела?
- А пошли в "Ангелу"? Там с восьми до девяти коктейли бесплатно. Да и вход всего полтора доллара, - девушка тактично поняла его затруднения. Рей радостно согласился.
Патриша сама взяла его под руку. У нее была тонкая, но сильная рука с длинными пальцами, лишенными маникюра. У Рея закружилась голова от одного прикосновения этих пальчиков.
Пати болтала без умолку. Она первый год работает медсестрой. Сначала, после школы, была безработной, потом - помощницей сиделки. Хотела даже пойти в армию, но тут подвернулось это место. Ей не хотелось из Мюнхена уезжать. Помощницей работать тяжело. У них ведь не элитный дом - там, конечно, шикарно, там можно все современные концепции ухода применять, там стариков разве что не облизывают. А у них обычный дом престарелых, хотя и частный - но субсидируемый государством; для тех, кто не заработал пенсии. А кто ее зарабатывает-то? Вот у нее, Пати, пенсии тоже не будет - для этого надо получать раза в три больше базиса! Так что у них обычный базисный дом. Пять человек в одной палате, шестьдесят в отделении. Две помощницы на отделение с утра. Всех вымыть обычно не удается… Хорошо если два раза в неделю каждый инвалид удостаивается мытья. Да и тяжелая работа, безмятежно говорила Пати, а Рея мысленно выворачивало. Он теперь знает, что такое тяжелая работа. Только у них там еще тяжелее - надо ведь не только бегать, но и поднимать тяжелых инвалидов, и еще надо терпение сохранять, разговаривать с людьми, не помечтаешь на работе ни о чем… Как она выдерживает? И там ведь в основном работают женщины!
- Ну а потом я закончила школу медсестер. Конечно, пока училась - это та же самая работа на самом деле! Только иногда ходишь в школу, и тебе теорию рассказывают. А теперь я уже не мою пациентов. Таблетки, перевязки, врачам звоню, если что. В общем, несу полную ответственность. А тебе не противно? - вдруг спросила Пати.
- Почему? - удивился Рей.
- Ну… говорят, что у нас такая работа грязная… вроде как противно должно быть.
- Глупости какие!
Пати улыбнулась и продолжала болтать. Живет она одна, съехала, как только с работой все наладилось. Родители? С матерью она связи не поддерживает. У нее есть кот, классный такой, полосатый! Очень пушистый. И хулиган! А у Рея никого нет? Нет, никого, ответил он. Во всех смыслах. Я совершенно один. Пати засмеялась.
В интернете она любит смотреть фэнтезийные интерэки. Знаешь, про Золотые Крылья, и все такое. Про людей-фей. А болеет она за синих. Ну и за Германию, конечно.
- Почему за синих? - спросил Рей.
- У них такие защитники классные. Видел Риверо? Красавчик, м-м! А Ким? А разведчик, Барбье? Он же прямо душка!
Рей попытался вспомнить политическую программу синих. Кажется, умеренные националисты. Впрочем, о политических программах говорить не принято.
- А ты за кого болеешь?
- Я еще не определился.
- Что значит - еще? - удивилась девушка. Рей замялся. Не рассказывать же ей историю о размороженном мамонте. Не прямо сейчас, по крайней мере.
- Ну я раньше болел за белых, - вывернулся он, - но в последнее время разочаровался. Даже не знаю.
- Да, у белых и посмотреть-то не на кого! Деды какие-то. Вот разве что Гольденберг, тот ничего так.
Рея передернуло. Пати вдруг нагнулась и с нежностью погладила розы на газоне. Они как раз проходили мимо розария.
- Какая красота! - воскликнула девушка. Рей улыбнулся. Подарить бы ей цветы… он огляделся вокруг в поисках киоска. Но с другой стороны, приличный букет - это несколько долларов, а дарить огрызок…
- Все-таки удивительно, - сказал он, - в интернете мы можем встретить куда более красивые картины. Фантастические растения, виды, пейзажи. Все, что угодно вообще! И все равно всех тянет на природу, чтобы увидеть настоящие цветы. Деревья. Да хотя бы город, дома даже, технику. Людей. Хотя в интернете все это лучше и разнообразнее.
- Здесь зато все живое, - кивнула девушка, - настоящее.
- Вот знаешь, Пати, раньше… в те времена, когда еще существовали книги… писатели сочиняли такой киберпанк. Ну считалось, что люди, как только получат возможность неограниченно жить в виртуальном мире - начисто забудут настоящий. Но этого не происходит. Потребность в реальных ощущениях все равно очень сильна. Почему?
- Но здесь все можно потрогать. Попробовать на вкус, - заметила девушка.
Рей пожал плечами.
- При достаточно хорошей технике и в интернете сейчас можно потрогать и попробовать на вкус все, что угодно. Ясно, деньги на такую технику мало у кого есть, но ведь можно пойти в интернет-салон. А люди идут просто на улицу.
- Э-э, это я могу объяснить! - воскликнула Пати, - нам говорили в школе. Дело в том, что есть такой эволюционный механизм. Мозг, он это… ему нужна правда. Ему нужна объективная информация о реальности. Понимаешь, вот животное - ему же надо знать, где хищники прячутся, где какая травка растет, и корректировать свое поведение. Так же и человек. Он когда узнает правду о реальности, мозг выделяет эндорфины. Это гормоны удовольствия. В общем, нам нравится узнавать информацию, только правдивую. Чтобы корректировать свое поведение в мире в соответствии с этой информацией. А на ИТВ - там же одно вранье. Это все знают. Ну мне вот приятно побывать в мире фей, но я же знаю, что это вранье. Так же и новости у нас - в основном, все врут. Ну может, не все - но кто разберет, где правда, где нет?
Поэтому неинтересно все это. И хочется все равно наружу. Ну вот видишь - эта травка. Этот камень. Эта скамейка. Все это существует объективно, на самом деле. Это - правда о мире.
- Да, понял, - медленно произнес Рей, - знаешь, я… говорил с одним журналистом однажды. И он сказал, что сейчас вообще нет разницы между выдумкой и реальностью. И это все знают. Некоторые ищут правду и рассказывают ее - но откуда зрителю понять, что именно это и есть правда? Она тонет в море лжи, становится неотличимой от лжи. А ведь ты права. Когда мы здесь, снаружи, мы точно знаем, что эта скамейка - существует. Пиво - существует, и оно вкусное. Мы с тобой - тоже существуем… - он сбился. "И относимся друг к другу хорошо", хотелось ему договорить. В самом деле, в интернете ты можешь снять сотни прекраснейших девушек и испытать все соответствующие ощущения. Но ты не получишь никакой правдивой информации о том, каковы девушки на самом деле, и как они относятся к тебе.
"Ангела" оказалась заштатным грязненьким клубом, правда, с отличными терминалами - но в виртуальность им идти не хотелось. Они пили коктейли - сначала бесплатные, потом покупали - каждый себе, отдельно. Танцевали медляки, и Рей ощущал сквозь ткань горячее, напряженное, зовущее тело Пати. Прекрасное тело… как давно у него не было живой женщины! В какой-то момент их губы соприкоснулись. Рей обнаружил себя с Пати в самом темном углу, в тени. Девушка буквально вливалась в него, а нижняя ее губка все-таки была явно подкачана. Потом они сидели у стойки, молча, держась за руки. На лица ложились разноцветные отсветы - в воздухе разворачивались довольно примитивные световые представления, скакали фиолетовые олени, летали золотистые феи. Единственное, что в этом баре было особенным - голограмма пожилой блондинки с добрым простым лицом, в деловом старинном костюме с короткой юбкой, сидящей у столика в углу. Рей сразу узнал блондинку - в пору его смертельной болезни она была канцлером ФРГ. Теперь Ангелу считали кем-то вроде легендарного ангела. Национальная легенда. В общем-то не очень понятно, чем этот клуб хорош, кроме дешевизны. Они посидели часов до одиннадцати. Потом выяснилось, что Пати живет не так далеко от центра, как Рей - всего двадцать минут на электричке. Она обосновалась в жилом доме медсестер, где у нее была отдельная комната с санблоком. Фактически отдельная квартирка, не хуже, чем у Рея - и даже лучше, по санитарному состоянию.
Они не спали до утра. Рей безумно стосковался по живым, настоящим объятиям, а Пати в постели оказалась выше всяких похвал.
Он стал редко появляться дома. Обычно ночевал, когда у Пати были вечерние или ночные смены. Тогда не было смысла в его присутствии - она приходила поздно вечером, с серым от усталости лицом, без каких-либо желаний, кроме одного - скорее упасть под одеяло и заснуть.
Но если Патриша работала с утра, она успевала отдохнуть до его появления. Тогда Рей прямиком с работы катил не домой, а в общежитие к любимой.
Они иногда ходили гулять вместе. Заглядывали в "Ангелу" и даже ходили в кино. Но чаще всего проводили время самым обыкновенным образом - перед экраном ИТВ; смотрели игры, под пиво, колу и попкорн, пялились на разнообразные шоу; Рею было все равно, на что смотреть, самое интересное - это близость нежного и теплого тела рядышком, трогательная шейка, прядь волос. Пати смеялась заливисто, как колокольчик. Вся уходила в зрелище, будто ничего больше вокруг не существовало, глаза ее горели, с губ срывались горячие возгласы. Рей любовался: трудно понять, как можно увлечься этими тупыми шоу, но как забавно наблюдать за ней - будто за ребенком в цирке.
Потом они шли домой. Рей ночевал у Пати, а с утра они выходили одновременно - Рею нужно было на электричку, а Пати шла на работу пешком. Она предпочитала выходить пораньше. "Я там еще кофе выпью, с коллегами поболтаю. Надо настроиться", - говорила она.
Рей пытался увлечь Пати играми. Но из этого ничего не вышло: Пати никак не могла понять ни смысла стратегии, ни какие команды отдавать, и отчаявшись объяснять ей это, Рей впервые подумал о том, что девушка попросту глуповата.
Но ведь она как-то закончила профессиональную школу, работает? - удивлялся он мысленно. И не хуже других? Но разве подруги Пати - такие же молодые девчонки с подкачанными губами, с голографическими татуировками - в чем-то умнее ее? Пожалуй, ни одной из них не объяснить смысла даже самой простой игры - ну например, в Короля и Вассалов.
Да и стоит ли объяснять? То, что Пати глупа, Рею вовсе не мешало. В конце концов, он любит ее не за выдающийся интеллект.
Она мало интересовалась его прошлым, и он рассказывал скупо - закончил гимназию, учился в университете, бросил. Тяжелая болезнь. К счастью, гимназии сохранились и по сей день. Пати относилась к Рею с почтением - закончить гимназию считалось круто. Но все равно казалось: что-то не так в ее отношении к бой-френду. Что? - Рей никак не мог понять. Но она будто относилась к нему с легкой снисходительностью.
Как-то раз он выяснил это. Обоим назавтра предстоял выходной, это была редкость, и они до полуночи бродили по темным улицам. Распили на двоих бутылку вина. Целовались на каждом углу. Наконец они забрели куда-то на гору и оказались на скамейке вдвоем, среди теплой летней ночи; небо с золотыми тяжелыми цепями созвездий, и мелкой пылью меж ними, покачивалось над головой. Рей запрокинул голову.
- Так хорошо, - прошептала Пати, прижавшись к нему. Рей наклонился к ней и утонул в поцелуе.
Оторвался. Голова слегка кружилась, казалось, звездное небо крутится, как гигантская карусель. Вот звезды, Вселенная, весь мир - и мы. Только мы одни, вдвоем, и только вот в этот миг, подумал Рей и вдруг испугался.
- Слушай, - произнес он хрипло, - а почему бы нам с тобой не съехаться вместе?
Глаза Пати показались огромными. Блестящими от влаги. Она молча смотрела на него, и Рей слегка протрезвел.
Он вдруг сообразил, что почти не знает людей, которые жили бы парами. Встречаются - да, почти все, принято иметь друга или подругу. Но ни в доме, где жил он, ни в общежитии, не было пар - семейных, квази-семейных. Никаких.
- Разве нам плохо так? - Пати взмахнула фиолетовыми ресницами. Рею показалось, что он уже слышал где-то такой ответ.
- Я бы хотел видеть тебя чаще. Каждый день. Быть с тобой… - он решился, - может, даже, завести ребенка. Ну это, конечно, не обязательно! - быстро исправился он, заметив складочку на переносице Пати.
Девушка отвернулась.
- Пат, ну не обижайся, - пробормотал Рей.
- Я не обижаюсь, - повернулась она, - но ты знаешь… иногда мне кажется, ты совсем не от мира сего. Наверное, потому что ты закончил гимназию. Ты ничего не понимаешь, да? Ведь ты базисник. Если бы я тоже была базисницей, ну ладно, тогда, может, и все равно. Но я же зарабатываю. Мой заработок будут делить на двоих. И вычитать из твоего базиса. Понимаешь? Если жить вдвоем, мы сразу станем получать на сто пятнадцать долларов меньше! А для чего я училась, если так? Зачем вообще все?
- Вот как! - вырвалось у Рея. Он сжал виски ладонями. Пати погладила его по спине.