А! да… он не знает, по какому поводу пир. Это ведь только дураки, былин да старин наслушавшись, мнят, что князь только то и делает, что пирует да с бабами… Когда-то, может, так и было, да только не ныне. Был бы жив Святослав Игорич, - невольно подумалось Волчьему Хвосту, - он бы такого непотребства не потерпел.
Он этого так и не узнал.
В дверях палаты вдруг раздался грохот, и все обернулись туда. Стражники кого-то старались не впустить.
- Да пустите же! - взлетел в воздух отчаянный мальчишеский голос. Знакомый голос, - отметил про себя, приподымаясь, Волчий Хвост, и тут же увидел, как вскакивает воевода Ольстин Сокол.
Стража всё же расступилась, и на пороге возник запылённый мальчишка. Лют Ольстич, сын Ольстина Сокола. Лют Соколёнок. Потрёпанный, с нагим мечом в руке и шатающийся от усталости.
- Что? - хрипло спросил Владимир, сглотнув. Яснело всем, что случилось что-то из ряда вон и ни в какие ворота.
Лют шатнулся и не менее хрипло сказал:
- Будятино спалили, - помолчал, провёл по сухим губам языком и попросил. - Пить дайте…
- Да кто спалил-то? - нетерпеливо воскликнул Владимир, одновременно повелительно мотнув головой. Исполняя княжью волю, кто-то сунул Люту кувшин с квасом. Он долго пил, проливая на грудь, наконец, оторвался и, отдышавшись, сказал:
- Свенельд спалил. И Варяжко с ним. С сотню воев у них было. Воеводу Блуда Варяжко в поединке порешил. Я только с того и сбежать смог.
Свенельд! Это назвище прозвучало, как удар грома. Славного воеводу давно уже никто не звал по имени, да оно и забылось. Swen жld, Старый Свей, - назвище это прилипло к нему, когда он ещё и старым-то не был. Пожалуй, никто во всём дворце не ждал, что это назвище вдругорядь когда-либо прозвучит в Киеве. Да и сам Владимир-князь - в первую очередь.
Волчий Хвост почувствовал, что медленно бледнеет. После древлянской войны Свенельд сгинул невестимо куда. И теперь - вместе с Варяжко! А ведь Владимир-то и до сей поры, четыре года спустя, не ведает, что это я Варяжко тогда упустил, - вдруг пришло ему в голову. Военег Горяич криво усмехнулся и покосился на великого князя. Тот смотрел на Люта мало не с ужасом. Ну ещё бы.
Лют Ольстич вдруг пошатнулся и начал сползать вдоль стены.
- Ты прости, княже, - виновато выговорил он бесцветными губами. - Не могу я стоять, ноги не держат. Коня я загнал, - Будятино хоть и рядом, а я торопился.
- Гривну ему, - глухо сказал Владимир. - И мёду чару. - Великий князь досадливо дёрнул щекой, не иначе злясь на себя за тот страх, что испытал при известии о Варяжко. И само вдруг вспомнилось былое, тогдашнее, что минуло четыре года тому.
Полог шатра откинулся, вышел бледный Владимир, за ним, опасливо косясь по сторонам - воевода Блуд. Увидев их вместе, Варяжко вмиг понял всё и завыл по-волчьи, закончив вой утробным горловым хрипением, в коем ясно слышалась жажда крови. Все невольно попятились.
Владимир вздрогнул, отгоняя навязчивое видение, отвёл глаза и вдруг встретился с вопросительным взглядом Волчьего Хвоста. Едва заметно кивнул и указал глазами на малоприметную дверцу в углу гридни. Военег только молча прикрыл глаза. Повёл взглядом по гридне. Всем было не до него. Бояре подняли галдёж, гриди молча усмехались, поглаживая рукояти мечей. Кто-то кричал о немедленной погоне, кто-то возражал, говорил, что и Свенельда и Варяжко в Будятине уже и след простыл. Военег Горяич медленно отошёл в угол, открыл дверь и вышел в узкий переход, строенный ещё при Вольге-княгине. И куда этот переход ведёт, он тоже хорошо знал - на укромное гульбище над двором терема. Стало быть, именно туда Владимир и велел ему идти.
Волчий Хвост тщательно притворил за собой дверь и гул голосов стих.
5
На гульбище было тихо, только лёгкий ветерок шевелил волосы. Волчий Хвост опёрся ладонями о перила и задумался, глядя на блестевшую где-то под Горой гладь Днепра. Перевёл взгляд и чуть вздрогнул. К полуночому восходу от Киева на берегу реки подымался густой столб чёрного дыма. Вот оно, Будятино-то, горит, - подумал Военег Горяич чуть отрешённо, словно его это никоим боком не касалось, хотя великий князь только что дал понять, что это не так.
Небось мне Свенельда-то и поручит ловить, - мелькнула догадка и тут же угасла, сменившись лёгкой обидой. - А просто так на пир созвать не мог княже великий…
Подобное задание, кое мог бы поручить ему Владимир, никакого особого желания у Волчьего Хвоста не вызывало. Вовсе даже ему не хотелось ловить Свенельда. С гораздо большей охотой он бы словил в Степи Курю. Да только княжью службу не выбирают.
За спиной скрипнула дверь, чуть прошелестела княжья нога по доскам пола. Волчий Хвост даже не обернулся. Князь облокотился о перила рядом с воеводой, помолчал несколько времени, потом кивнул на дымный столб и обронил негромко почти то же самое, что подумал Военег Горяич:
- А ведь это Будятино горит, а, воевода?
- Вестимо, - пожал Волчий Хвост плечами. - Больше-то вроде и нечему.
Владимир вдругорядь помолчал, покивал каким-то своим мыслям.
- Свенельд, - прошептал он сквозь сжатые зубы. - Свенельд и Варяжко… Отколь они взялись-то через четыре года?! - великий князь стукнул кулаком по перилам, ушиб руку и невольно зашипел от боли. - Знал бы кто?
Воевода невольно приподнял брови.
- Ну, Свенельд - ладно. Он как от Ярополка, - с некоторой заминкой произнёс Владимир имя убитого им брата, - как от Ярополка ушёл, так про него боле никто ничего и не слыхал. Небось где-нито отсиживался в глуши медвежьей. А потом…
- А потом его Варяжко нашёл, - пожал плечами Волчий Хвост. Он был просто уверен, что именно так всё и обстояло.
- Да Варяжко-то сам отколь взялся? - вдругорядь стукнул кулаком по перилам князь, на сей раз даже не заметив боли. - Я ж его казнить приказал, только воев его отпустил и то потом уже, как в Родню вступили.
Волчий Хвост усмехнулся: сказать, не сказать?
- А ты проверил - выполнили твой приказ, аль нет?
Владимир поперхнулся и вытаращил глаза на воеводу.
- Ты мыслишь… кметь передался, с воями вместях?
- Да нет, - с досадой сказал Волчий Хвост, что уже почти пожалел о том, что заговорил. - Чего ему было передаваться - новогородец же. Что бы ему такого Варяжко мог дать - изгой-то? Сбежал Варяжко. И кметя твоего порешил. А ты и не проверил небось, на радостях-то, - не сдержался-таки и уколол Волчий Хвост.
- А ты отколь ведаешь? - с подозрением спросил Владимир. - Не ты ли помог?
Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, - вспомнил Волчий Хвост одно из любимых выражений своего побратима, Твёрда-радимича.
- Немножко.
- Вот так, воевода, - закончил Варяжко.
Волчий Хвост молчал. Он не знал, что делать дальше. А гридень беспокойно спросил:
- Что ты думаешь делать?
- А чего ты от меня ждёшь, Варяжко? Войны?
Гридень молча кивнул, глядя на воеводу требовательно-горящим взглядом.
- Это, вестимо, можно, - задумчиво сказал Волчий Хвост. - Только зачем?
- Как это? - Варяжко в бешенстве вытаращил глаза.
- Кто за нами пойдёт? - Волчий Хвост мрачно усмехнулся. - Ведь князь мёртв. За что воям драться?
Варяжко молчал.
- Вот видишь, - Волчий Хвост вздохнул, - качнулся огонёк светца, шурша по глинобитным стенам, метнулись в стороны тараканы.
- Значит, нет?
- Нет, Варяжко. Прости.
Гридень резко встал.
- Коня дашь?
- Хоть двух, - кивнул воевода. - Куда ты ныне поедешь?
- В Степь, - пожал плечами гридень, вперив взгляд в пустоту.
- Так ты… ты его отпустил? - Владимир не находил слов.
- А почто я должен был его не пускать? - пожал плечами Волчий Хвост. - Я тогда тебе ещё не служил. Да и не моё это дело - беглых гридей ловить. Я воевать привык…
Великий князь прекрасно понял невысказанный намёк Волчьего Хвоста на неотмщённую до сей поры кровь Князя-Барса.
- Ничего, - процедил он. - Дай срок - и Курю на аркане притащим. А потом!..
Волчий Хвост отвернулся, дабы задавить невольную усмешку, - как бы не оскорбился князь великий. Ну как ребёнок, право слово. Владимир подозрительно покосился на воеводу, но Военег Горяич уже справился с собой, тем паче, что Владимир мог воспринять его усмешку и неправильно. Князь-Барс, мол, голову сложил в борьбе с империей, печенегами да христианами, а тебе куда. Не любит Владимир Святославич, когда его с отцом равняют, больное место, ох, больное…
Князь сказал:
- Я смотрю, ты понял, для чего я тебя сюда позвал.
- Понял, княже, - вздохнул Волчий Хвост. - Мне надо словить Свенельда и Варяжко?
- Да, воевода, - великий князь помолчал несколько времени. - Свенельд объявился ещё по весне, как снег сошёл. Один налёт, другой… Про Варяжко я узнал только сегодня. До того было слышно только про Свенельда.
Волчий Хвост покивал, пытаясь поймать за хвост ускользавшую догадку. Что-то ему не нравилось, что-то Свенельд с Варяжко делали не так, как это сделал бы он… Вот оно! - понял вдруг Волчий Хвост. В запале он, как и давеча Владимир, ударил кулаком по перилам.
- Ты чего, воевода? - князь вскинул брови, но Волчий Хвост не ответил.
Свенельд и Варяжко ведут себя неправильно. Он, мастер тайных дел, на их месте сидел бы тихо в лесах да заговоры плёл, стойно паук - паутину.
Они уже заговор сплели! Они хотят показать, что есть сила, противная Владимиру. Обозначить противостояние. Это пощёчина Владимиру, да. Но это и знамено им всем, всей киевской господе, тем, кто может быть недоволен Владимировым правлением. И это стремление показать, что власть Владимира-князя не так крепка, как кажется.
А ведь она и впрямь некрепка, - понял вдруг Волчий Хвост почти со страхом. Где она, власть-то? Новгород со Плесковом, Полоцк да Чернигов у Киева под рукой, да ещё Днепровский путь торговый. Вот и всё. В древлянах, вятичах, радимичах зреет незнамо что - там под властью великого князя только города с наместничей властью, а на местах родовая господа всем как хочет, так и крутит. И стоит объявиться силе и дать этой силе знамено, вождя… Волчий Хвост похолодел, вмиг объяв умом всю смуту, что может произойти тогда.
- Так ты сделаешь, воевода? - спросил Владимир, встревоженный долгим молчанием Волчьего Хвоста.
- Сделаю, княже, - хрипло ответил воевода. - Сделаю всё, что могу.
Дело вдруг увлекло его. А ну, кто окажется ловчее - он, кой зубы съел на тайных делах, или старый вояка да яростный молодой гридень?
- И что не можешь - тоже, - жёстко сказал князь. - Пойми, воевода, не словишь их - все главами вержем. Возьми воев сколь хошь, хоть сотню, хоть две, хоть полтысячи… И любого гридня с его людьми тебе дам.
- Особо много людей мне для того дела не надо, - задумчиво ответил Волчий Хвост, кой уже начал нащупывать замысел своего нового дела. - Мне надобно будет не многолюдство, а верность… Значит, лучше будет, коль я только своих кметей да воев возьму, что под моим началом обвыкли в бой ходить. Ну сотню воев подкинешь… а поставь над ними… - воевода помедлил, - а Гюряту Роговича и поставь.
- Не подведи, Военег Горяич, - мало не просительно сказал Владимир. - Я же помню, ни одно отцово тайное дело без тебя не обходилось, ты в этом лучший…
Волчьему Хвосту вдруг враз вспомнились его утренние думы: а чего это великий князь соловьём разливается? Ох, не к добру он про отцовы тайные дела вспомнил, не терпят владыки, когда много народу про то знает. Святослав другое дело, он витязь из витязей был, а этот-то…
Воевода отогнал дурные мысли. Накличешь ещё…
- Когда начинать думаешь? - спросил вдруг Владимир на удивление трезво, словно это не он только что причитал перед воеводой.
- Уже начал, - мрачно ответил Волчий Хвост. - Есть тут укромное место где-нито?
- А здесь? Не пойдёт?
- Пойдёт, - махнул рукой Волчий Хвост. - Ты, княже, сей час ступай к боярам да гридням, а здесь останусь. А ты, чуть погодя, пришли мне сюда Гюряту, я его там в палатах видел. Мне с ним переговорить надо.
- Без меня? - удивлённо поднял брови князь. Чувствовалось, что ещё чуть - и он начнёт наливаться гневом.
- Княже, ну не мне тебя учить, что чем больше народу про тайное дело ведают, тем хуже, - терпеливо ответил Волчий Хвост. - Ты вспомни, восемь лет тому, почто вы с Вольгом не смогли князь-Ярополка перемочь? Больно много народу про ваши замыслы ведало. Мне и делать-то ничего не пришлось…
Волчий Хвост осёкся, но было уже поздно. Слово, говорят, не воробей… Стар становишься, воевода, вот и похваляться уже стал, где не надо…
Глаза Владимира округлились:
- Так это ты!.. - он не договорил, хватая ртом воздух. Вновь обрёл дар речи. - Это ты нам помешал тогда!
Воевода только пожал плечами.
- Ладно, про то потом поговорим, - здраво сказал Владимир. - Жди тут, Гюряту пришлю вскоре же.
И исчез за дверью, оставив Волчьего Хвоста клясть свою болтливость.
Гюрята Рогович пришёл с Владимиром из Новгорода. Кметь из новогородской незнатной господы, он был одним из вожаков перунова братства. Недовольные усилением христиан в Киеве, именно они привели к власти Владимира в Новгороде во второй раз, когда он вернулся из-за моря с варягами. Так-то сказать, власть ему враз может и не пришлось бы взять, даже невзирая на рать варяжскую. Именно "перуничи" повернули новогородский люд и господу обратно в сторону князь-Владимира, подвигнув свергнуть киевского наместника.
Славен был Гюрята Рогович и в войне с князь-Ярополком. В битве при Любече, где столкнулись два невеликих княжьих войска, пробился Гюрята Рогович сквозь строй киевской рати, и захватил багряный прапор киян.
И в войне за червенские города також славен был кметь Гюрята Рогович, рубился в первых рядах пешего войска и повалил трёх ляшских кметей, за что и удостоился от Владимира-князя серебряной гривны на шею.
Лёгкий скрип двери сзади прервал раздумья Волчьего Хвоста. Чуть наклонив голову, высокий ростом Гюрята Рогович ступил через порог. Истый потомок варягов, и по стати, и по породе. Сосна кондовая, да и только. Русый чупрун красиво завернулся над бритым теменем, усы длинными прядями падают на подбородок. В тёмно-голубых глазах стынет осторожное раздумье и боевая готовность. Двигался Гюрята Рогович, ровно зверь дикий - осторожно и почти бесшумно. Рысь из дебрей полуночных.
- Гой еси, Военег Горияч.
- И тебе поздорову, Гюрята Рогович, - обронил Волчий Хвост. - Мыслю, знаешь уже всё?
Гюрята неопределённо повёл плечом, что могло значить всё, что угодно, от "может, да, а может, нет", до "твоё ли это дело".
- Вот и хорошо, - Волчий Хвост словно ничего не заметил. - Тогда слушай меня, поскольку главным буду я. Ты сей час неприметно с пира уйдёшь.
Он не спрашивал, сможет ли Гюрята с пира незаметно уйти. Должен смочь, коль в "Перуновой дружине".
- Подымешь своих воев, всю сотню, посадишь на вымолах на лодьи и пойдёшь вверх по реке. К вечеру тебе надо быть в Вышгороде. Там заночуешь…
- Можно и скорее, - обронил задумчиво "перунич".
- Кабы мне надо было скорее, я бы тебе так и сказал, - сказал Волчий Хвост, не повышая голоса, но так, что Рогович вмиг умолк. - Все должны видеть, что ты никуда не торопишься. Завтра выйдешь из Вышгорода на рассвете, а потом… потом тебя должны потерять.
Рогович молчал, только глядел вприщур, осмысливая услышанное.
- Лучше всего укройся на Турьем урочище, место вроде глухое. Коль там наскочишь на Свенельда, сразу шли вестонош, проси помощи хоть у кого, разрешаю. Тебе в одиночку его не осилить.
- Ну уж…
- Не ну уж! Ты ещё материну грудь сосал, когда Свенельд уже рати водил!
- А не окажется его там?
- А не окажется - станешь там станом и чтоб никто не знал, что ты там стоишь! Жди моего вестоношу. Куда он скажет, туда потом и иди. И помни главное: какие бы до тебя неподобные слухи про меня ни доходили - ничему не верь. Князь великий мне доверился, а тебе сам Перун велел. Внял?
- Внял.
- Исполняй.
В горнице вновь уже лились вина и мёды. Про Люта Ольстича уже было забыто.
Волчий Хвост с презрением усмехнулся, дождался того, чтобы его заметили все, чтобы это презрение увидели хотя бы те, кто сидел поблизости.
- Военег Горяич, скажи здравицу, - крикнул кто-то от столов. Над головами пирующих уже плыла к нему серебряная чаша с вином.
Этого Волчий Хвост и ждал. Подняв чашу, он хрипло возгласил:
- Я не буду сей час пить за великого князя Владимира Святославича - за это вы пили уже не раз, и выпьете не раз и без меня. Я не буду пить и за нашу Русь - за это мной пито тож уже не раз. Я хочу выпить ныне за того, кого нет сей час с нами, за великого князя Святослава Игорича Храброго, Князя-Барса. Пусть наши дети будут такими, как он.
Краем глаза воевода заметил, как скривился князь Владимир, как пала в палате тишина. Поднял чашу и выпил.
Вот и всё. К вечеру по Киеву поползут слухи, что Волчий Хвост наорал на пиру на князя, да и здравицу возгласил не за него, а за отца его. И Волчий Хвост будет не волчий, а собачий, коль слухи те не достигнут в скором времени Свенельда и Варяжко. Ибо если у них в Киеве нет своих людей, то он не воевода, а пастух, и не Волчий Хвост, а овечий.
Игра началась.
Глава вторая Кот в мешке
1
День начинался весело.
С утра мало не ссора с отцом. Ладно, хоть попрекнуть тот додумался службой, стало чем ему ответить. А в службе он, Некрас Волчар, и впрямь не из последних. Самим Добрыней отмечен за храбрость ратную. Гривну серебряную на шею пока что не заслужил, а вот золотой на шапку достался.
Некрас мягко поднялся, стойно своему прапредку-волку прошёлся по хорому бесшумно. Остоялся перед зерцалом на стене, несколько мгновений разглядывал сам себя, хоть и невместно, - не девка, в самом-то деле.
Хотя поглядеть есть на что. Пять с половиной пудов жилистого мяса на крепких костях - и ни капли жира, этой отрады евнухов. Холодный взгляд серых глаз из-под густых тёмно-русых бровей. Чупрун на бритой голове - смерть девкам! - на ухо намотать можно, и то мало до плеча не достанет. Усы хоть и не особо велики пока, а всё одно густы. А рот - жёсткая складка твёрдых губ.
Волчар вдруг воровато оглянулся - а не застал бы кто и впрямь за таким невместным для кметя занятием, как любование в зерцало. Мягко отпрыгнул в сторону, с разгону развернулся, ударил воздух ногой, рукой, снова ногой… разворот, удар, ещё прыжок, снова разворот… тут дверь распахнулась, и он едва успел задержать очередной удар ступнёй ноги.
В дверном проёме стояла Горлинка, сестра. Некрас сдержал удар, нога замерла всего в вершке от её лица, но девушка уже шарахнулась назад, споткнулась и села на пол.
- Ты чего? - со зримой обидой возмутилась она. - Размахался тут копытами, как лось.
- Я не лось, - гордо ответил Некрас. - Я Волчар.
- У волчар копыт не бывает, - мстительно отрезала Горлинка. - А ты ими машешь, значит - лось!
Кметь миролюбиво рассмеялся и помог встать сестре на ноги.
- Ладно, не сердись, сестрёнка. Ну не ударил ведь я тебя.
- Ещё бы он ударил! - вновь возмутилась Горлинка. - Да я б тебя тогда…
Она села на лавку, косо глянула на Волчара - всё ещё дулась.
- Отец где? Не здесь разве?