- Нет, отчего же, даже поощряют… Предлагают временами - эдак ненавязчиво… Вот только гонораров не дождетесь. Ни вы, ни ваши внуки. Ежели опубликуют там, где разные купюры натурально греют, то таможня не упустит - все присвоит, шиш вернет. Ведь на Цирцее-то купюр иметь нельзя!.. Налоги есть, никто не отменял, но как платить, когда купюр нет?! Аза неуплату, сами знаете… Вот и придумали начальники, где взять - при том, что вроде бы и не из чего взять… Хвала начальникам, хвала! Такие головы, так об отечестве радеют!.. А вам взамен подкинут три конфетки, чтобы не скучали. Больше - не дадут. Не то вдруг возгордитесь… Да-с! Таможне - радость, вам - позор. Смотрите, Крамугас!
- Ну вот… А ежели статью и в самом деле напечатали не на Цирцее-28? - всполошился Крамугас.
- Нет, вряд ли, - важно покачал седою головой на удивление мохнатый человек, вблизи похожий на объеденного молью льва. - Уж можете мне верить, я вопрос штудировал. Такие вещи оговаривают загодя, чтоб вы потом не суетились. Когда вам с гонорара шиш пришлют…
- Но это все ужасно странно, - признал, печалясь, Крамугас. - Я ничего подобного не слышал. Вот так-то с умными людьми поговоришь… У нас на Бетисе-0,5 все по-другому. Денег, правда, тоже нет, но остальное… Слушайте, а может быть, газета вообще не выходила?
- Ну, здрасьте!.. - возразили ему. - Откуда ж мы тогда узнали про статью? Вы сами посудите: кто-нибудь, чтоб рассказать потом другим, обязан был ее прочесть!
- Э, голубчик, бросьте. Это, знаете, из области: кто первым сочиняет анекдоты…
- Вы на что, простите, намекаете?
- А где редактор? - вдруг спросил Крамугас. - Я уже давно пытался с ним поговорить. Быть может, он-то и подскажет, что стряслось…
Кругом ретиво засмеялись.
Смех был злой и очень нездоровый.
- Нет больше редактора! Сбежал косой!
- Как - нет?!
- Да уж - вот так! Войны какой-то испугался, говорят. Ему шепнули - он и испугался. Именно: дрожал-дрожал, потом собрал вещички - и тю-тю! Ответственности, стало быть, не вынес. Да что там, был дурак - дураком и остался! Теперь, сказывают, к вам в редакторы хотят посадить Дармоеда. Очень ценный, по нынешним временам, кадр - гнида из активных. Еще тот подарочек… Наплачетесь вы с ним!
- Вот те раз!.. - растерянно произнес Крамугас. - Но почему же вдруг? Редактор - и сбежал… Я, знаете, по спецзаданью над статьей работал - мне сам главный приказал: чтобы к войне была статья!
- А это уж вы зря, - сочувственно зашумели вокруг. - Поторопились… Ну, мало ли что приказал!.. Если каждый дурацкий приказ выполнять… Это вы по молодости лет… Войны-то ведь - не будет! Никакой!
- Позвольте!.. - ахнул Крамугас, безумно вдруг перепугавшись: коли правду говорят, то вся его работа на корню летит к свиньям под хвост! - Немыслимое дело! Я не знаю… Почему вы так решили?!
- Ну, а что тут, собственно, решать? Не мы придумали - сигналы нынче сверху поступили!
Крамугас почувствовал себя как никогда, оплеванным и уязвленным.
- Мне редактор четко объяснил, - упрямо повторил он, - что война вот-вот начнется.
- Было дело, собирались воевать, - согласно закивали посетители Конгресса. - Вдруг с чего-то взбудоражились, хотели поразить мир небывалой и отчаянной отвагой… А потом переиграли все - и бойню отменили.
- Прочему? - строго спросил Крамугас, ибо подобное с трудом укладывалось в голове.
- Да вот, официальное сообщение пришло, - не без удовольствия поведали ему. - Наши контрподглядчики с Вистулы-0 вернулись. И как раз перед Конгрессом.
- Нет, я решительно отказываюсь понимать! - жалобно промолвил Крамугас, дурея от обрушившейся на него информации.
- Дело-то вот какое, - с готовностью принялись его просвещать. - Контрподглядчики установили все! До тютельки! Эти тарпеты-гамаксобии, с которыми мы собирались воевать, - никакие не враги и не агрессоры. Это - обычные кочевники, вроде ныне вымерших земных хазаропапуасов. Только тем и занимаются, что кочуют с планеты на планету да пугают мирных граждан. Ракеты дикие пасут… Пятьсот лет гам, двести - тут, и так далее… Ну вот. Войну-то они, потехи ради, и впрямь объявили, страху на нас нагнали, пробудили в людях патриотов, а сами взяли да и отбыли в неизвестном направлении - свои ракеты пасти. А ракеты, между прочим, скверные, никто не хочет брать… Вот эти самые тарпеты-гамаксобии и злятся… Словом, сгинули они куда-то - и не с кем теперь воевать! Может, лет через сто о них еще услышим. Может, снова пожалуют в наши края…
- Но отчего же в городе такая паника? - поразился Крамугас.
- Не паника это, а всеобщее ликование! Вам просто показалось, только и всего… Народ ликует, во-первых, потому, что война не состоялась, а во-вторых, потому, что - впервые! - здесь, у нас, на Цирцее-28, взамен войны проводится очередной Конгресс. Полувселенский Содом Наций. К нам в гости прибыл ПОВСОНАЦ! Фантастика!.. Невероятный факт! Люди ощутили вкус свободы!.. Вы очень вовремя успели - точно в перерыв, ко второму отделению. В первом-то были выборы: с трех раз угадывали, кто теперь станет председателем… Ну, и разная другая чехарда… Пустое отделение, народ уснул. Тогда как во втором… Тут самое-то интересное и будет, гвоздь программы! Перл Конгресса!..
26. Тишь да гладь…
ПОВСОНАЦ учредили давно.
Проку от него, в сущности, не было никакого, только так - одно название, но зато ажиотаж вокруг него самого и вокруг его Конгрессов разгорался страшный.
Все миры из кожи лезли вон, лишь бы ПОВСОНАЦ удостоил их своим вниманием.
Тут на первый план, безусловно, выступало зауряднейшее честолюбие - как у заправской модницы: ведь не важно, для чего все эти рюшечкида побрякушечки, главное - чтобы не меньше было, нежели у прочих, и непременно, чтоб блестело, звякало, болталось всюду, пусть топорщилось, мешало, задевало где-то, но при том обильно поражало всех и было в лучшем виде - так сказать, на уровне…
Семь знаменитейших миров, организуя у себя бедовые Конгрессы и пуская с важным видом пыль в глаза, буквально разорились, в одночасье вылетев в трубу, и ныне прозябали в полной и позорной нищете, однако же гордиться продолжали, будто сотворили исключительное дело, без которого Вселенной - не существовать.
Другие же миры, впав в сходный искус расточительства, кой-как потом оправились: уже не процветали, но и не готовились уйти с цивилизованной арены.
И совсем немногие - таких по пальцам можно было сосчитать - перенесли удар судьбы вполне достойно. Даже более того, могучие Конгрессы - на словах все так любили ПОВСОНАЦ! - они у себя с редкостным гостеприимством умудрялись принимать неоднократно.
Как им это удавалось - совершеннейшая тайна…
Впрочем, если не кривить душой, на пользу это никому не шло, поскольку столь роскошное житье-бытье лишь провоцировало многие планеты победнее тоже показно куражиться - да только на пустом, в конечном счете, месте.
Все решения Конгрессов силы ни малейшей не имели и существовали как бы втуне, для оправдания помпезности собраний, каковые, по соображениям престижа, сделались такой традицией, что отказаться от нее уже никто не мог.
Это был бич Вселенной, пострашней тарпетов-гамаксобиев, воспринимаемый повсюду, точно пряник, который неизвестно кто невесть кому усиленно заталкивает в рот.
Созвать у себя очередной Конгресс почиталось делом величайшей чести.
Вот почему Цирцее-28 - в виде компенсации за срыв войны, способный, безусловно, разорить планету, если очень постараться, - в неких кулуарах (без особенной огласки, но при этом твердо) посоветовали ублажить в очередной раз ПОВСОНАЦ.
Трудно сказать, до какой степени именно Цирцея-28 была готова к эдакой торжественной напасти, - о состоянии планетной экономики никто из ее жителей не ведал: ни высокое начальство, ни простые поселяне. И потому все ликовали как могли.
Все эти подробности Крамугас узнал здесь, в фойе конференц-зала, пока шел антракт, а заодно выяснил, что председателя, лично которому загодя следовало адресовать здравицу, избрали только час назад, в первом отделении, так что теперь ему, Крамугасу, представится счастливая возможность созерцать председателя живьем.
Кстати, редкий случай - не исключено, потом уже не повторится никогда.
Глядишь, нечаянно зарежут председателя как не сумевшего удачно оправдать возложенные на него надежды, или ненароком потеряют где-нибудь в дороге вместе с багажом и накладными, или просто на Конгрессы приглашать не станут, чтобы не мозолил впредь глаза.
Короче, уникальная возможность. Упускать нехорошо.
- Кто нынче председатель? - с любопытством глядя на собравшихся в фойе, осведомился Крамугас.
- Какая разница!.. Никто не знает. Это-то и славно! Темная лошадка, человек со стороны… Всем, по большому счету, наплевать. Ни склок, ни затяжных интриг, ни продвиженья чьих-то шкурных интересов… Просто - председатель. Так и надо. Если не сорвется, не напакостит народам, не возьмется воровать, то будет даже уважаемой фигурой…
- Ну, а что там - на повестке дня? - спросил небрежно-деловито Крамугас. - Какие, собственно, вопросы собирается решать Конгресс?
- Вот - председателя избрали…
- Это не вопрос, - парировал немедленно мохнатый, столь похожий на объеденного молью льва. - Это - проблема. Ею можно пренебречь. А на вопросы надо отвечать!
- Действительно, - поддакнул Крамугас.
- Вопросы… Да зачем же сразу - много?! Хватит и единственного. Быть или не быть - вот в чем вопрос! - громким хором ответили ему.
- Это в каком таком смысле? - опешил Крамугас. - Тут вариантов, знаете, довольно много…
- Да в самом общем! - радостно вскричал мохнатый. - Со всех точек зрения, во всех аспектах. Откуда ни взгляни - важнее нет! Вечная и потому злободневная проблема! Сейчас, во втором отделении, вы сами все услышите. А за статью - спасибо! Просветитель вы наш!..
- Вот уж - и впрямь!.. - загомонили отовсюду.
Пока длились разговоры, антрактная толчея незаметно вынесла Крамугаса на середину фойе, но теперь это уже его не смущало, и приказание - гнать всех врагов из темного угла - как-то само собой забылось…
Он внезапно ощутил неведомые ему ранее уверенность и силу, с удивлением поймав себя на том, что сознает за собой право больше не таиться, но, напротив, быть постоянно на виду, вступать в любые разговоры и дискуссии, с внимательной снисходительностью выслушивать чужие мнения и с достоинством высказывать свои, как и подобает значительному, всеми почитаемому человеку - пусть даже почитаемому просто так, из мелкого подхалимажа, нуда в том ли суть!..
Теперь уже не важно, как друзья или завистники его воспринимают за глаза, - ведь за глаза все сделки и толковые контакты с ним, что там ни говори, осуществить нельзя!.. Только при личной встрече… И вот это - основное!
Неожиданно какой-то человек с бульдожьей челюстью, подслеповатыми живыми глазками и сразу двумя плешами на голове игриво, пальчиком, ткнул Крамугаса в бок.
- Я тоже… знаете… к перу привязан. С детства. Мертвой хваткой! - сообщил двуплеший очень радостно. - Но только не статьи пишу - романы!
- Ну и что? - не понял Крамугас.
- Да вы ведь, как я слышал, несравненный критик!
- Кто сказал?
- Мир слухом полнится…
- Н-ну, может быть, и так, - решил не ввязываться в споры Крамугас.
- Вот-вот! - обрадованно подхватил двуплеший. - М-да уж… Видите насквозь, в такую глубину!
- И еще дальше, - усмехнулся Крамугас.
- Как вы сказали? - изумился собеседник. - А, вполне возможно, я не отрицаю…
- Что вы от меня хотите? - вяло осведомился Крамугас.
- Я только что большой роман закончил - "Повесть о неразделенной дефлорации"! - поведал жарким шепотом двуплеший. - Прямо сказка! Язык, повороты сюжета!.. Все в запой читают. Даже есть эпиграф из Ясирки Бахрюноскэ: "Давай-ка отбацаем танчик, милашка, но будь начеку - под ногами какашка!". Правда, остроумно? Весь роман - как на ладони. Написали бы о нем, а?
- Да, право… я литературной критикой - в последнее-то время…
- Бросьте! Кто поверит?!.. У меня в запасе есть и кое-что похлеще, да! Богатая трилогия с пикантнейшим названием: "Ужо!..". Я даже не отдал пока в печать - сегодня только завершил. Ну как, возьметесь написать - хотя бы предисловие, а? Комментариев не надо, это уже блажь… А от трилогии отстегивают крепко! Почти сериал, вы сами понимаете… Почти проект!
- А почему проект? - пожал плечами Крамугас. - Ведь вы же - написали! Завершили вещь!
- Вот это в наши дни проектом и зовут. Мол, в принципе-то - сделано, продукт имеется, но сколько еще можно довертеть!.. Свершение - когда немного, а добавить нечего. На это смотрят косо. Уловили? Я-то сам по складу приквелист, а тут - трилогия… И сиквела не надо! Сразу - хипвел. Куча-мала! Всякого… И снова повторяю: за трилогии, за разные проекты - щедро оделяют!..
- Прежде - может быть. А нынче, всем известно, денег нет. Нигде. И не морочьте голову, - сурово отозвался Крамугас. - И не ходите в штанах вовсе нараспашку - здесь гуляют сквозняки… А что касается трилогии… Вот напишите новую - "Исчо!.." - тогда я, может, и подумаю…
- Смеетесь… - оскорбленно закивал двуплеший. - Разумеется, вам можно, вы теперь в фаворе… Полагаете, что это - так, пустяк… А ведь роман отбацать - труд большой, особенно трилогию!..
- А вы его - как танчик, о котором ваш эпиграф. Можно даже - и с милашкой… - посоветовал глумливо Крамугас, гордясь собой безмерно.
- Что ж, теперь мне все понятно, - прошипел двуплеший и исчез.
Вот - у меня уже есть настоящий враг, подумал Крамугас. И это хорошо. У настоящего таланта, как я слышал, их должно быть много - крови алчущих врагов…
Но почему-то радостней от этого не стало…
Тотчас откуда-то сбоку, из толпы, выскочил ушастый человек с невообразимо длинными усами и, весь цветя, в приветственных поклонах припадая то на левую, то на правую ногу, галантно подлетел к Крамугасу.
- Вот и прекрасно, что вы тут! - вскричал он, широко раскидывая руки. - Здравствуйте! Давно мечтал иметь такую, с позволенья, честь…
Крамугас без особенного энтузиазма поклонился в ответ, мучительно гадая, что же этому-то горлопанящему типу срочно нужно от него.
- Позвольте вас спросить, - не унимался человек, - остановились - где?
- В казенном доме. С крышей. И с окном, - ответил скромно Крамугас. - Так поселили…
- Поселили… Ах, как это несерьезно! - всплеснул руками ушасто-усатый. - Просто… срам, да-да! Такая знаменитость - и черт знает где!..
- Ну уж и прямо, знаменитость… - нее еще не в состоянье побороть свою природную стеснительность и полусветскую зажатость, пробормотал Крамугас. И с неожиданным вызовом добавил: - А куда еще прикажете деваться?!
- Свой дом надо заводить, свой! - доверительно сообщил, подойдя с другого боку, могучий толстяк с огненно-квадратной бородой. - Хоромы строить!..
- Да, вот-вот, - немедленно возник еще один доброжелатель. - Это верно. К вам ведь вскорости и в гости захотят… Не просто люди - люди знаменитые, с высоким положением. И отказать не сможете - неловко… А в гостинице - свинарник, тараканы, хамство!..
- Теперь вы, голубчик, вроде как - элита, - подытожил бородатый, - высший свет - по старому понятью, вот ведь времечко-то было, в старину!.. И корни наши - там! Теперь уж вам перепадет изрядно: интервью, приемы, девки, бардаки, заказы от центральной прессы… С вашим мнением считаться будут! Под писанья ваши-то, поди, и нравственность подлаживать начнут… Всенепременно! Ну, и много разного другого…
- Да, но… как же мне… - смущенно начал Крамугас, - короче, сами понимаете…
- Как вам с жильем наладить, так? Я верно уловил мыслишку? - грянул басом некто, устрашающих размеров. - Уж, дружочек, положитесь на меня! Особняка не обещаю, виллу - тоже, к сожаленью, но добротную квартирку, чтоб людей не стыдно было на порог пускать, - да, это я устрою, помогу! Вы после заседания меня найдите - обо всем и потолкуем.
- Даже и не знаю, как мне вас благодарить! - пролепетал счастливо Крамугас.
- Нас - не за что! - возвысив голос, отозвался бородатый. - Совершенно! Это вы у нас… один такой!.. Вы и творец легенд, и сам - легенда!.. Легендарь вы наш! Властитель дум!..
- О!.. Вам, конечно же, видней… - скромно потупясь, молвил Крамугас.
Жизнь поворачивалась к нему еще одной - наиприятнейшей - стороной.
И все из-за какой-то там единственной статьи - подумать только!..
Да, из-за статьи, которую все знали в основном лишь по взаимным и, похоже, завиральным пересказам. А читал ли кто реально - оставалось совершенной тайной.
Но ведь радовались, как ни странно, и нахваливали - все наперебой!
Выходит, что-то было!..
Самое смешное, что, спроси его вдруг кто-нибудь, о чем же там конкретно речь, счастливый Крамугас и не сумел бы внятно объяснить.
Так - обо всем… О замечательном, хотя и несомненно трудном, прошлом, каковое будет вечно согревать сердца; о потрясающем - вне всякого сомненья! - настоящем; о фантастическом, безоблачном грядущем; о несравненных героических свершениях цирцейского народа, тех самых восхитительных свершениях, которым - несть числа, но посередь которых пальма первенства принадлежала, безусловно, подвигам несокрушимо-легендарного гиганта мысли и потуг, блистательного Фини-Глаза. Все было там, в той статье…
- Послушайте, я очень бы хотел спросить, - вновь подступился к нему ушасто-усатый. - И как же это вы - один? Всегда, везде - один?!
- Ну, и что тут такого? - удивился Крамугас. - Почему это вас интересует?
- Жених вы нынче просто завидный, - пояснил охотно бородатый. - Неужто никого у вас нет на примете?
- Нет, - признался Крамугас с невольным вздохом. - Абсолютно никого. Я даже не задумывался - никогда. Чтоб так-то вот, всерьез… А впрочем!..
Ладно, вдруг решился он, пора бросать свои замашки. Коли уж Фортуна улыбнулась, хватать надо все подряд. Да, все подряд, до чего можно дотянуться!.. Здесь, на Цирцее-28, похоже, по-другому и нельзя. И - чтобы не продешевить, ни-ни!.. А то ведь перестанут уважать. За сто парсеков видно, что за публика здесь подобралась.
- Мне бы хорошенькую сиротку, - молвил Крамугас, как будто ненароком подпуская в голос мечтательно-жадное вибрато. - Да, прелестную сиротку, с дачей на Земле… Или вдову с индивидуальным космопланом…
- А угрюмую дочку продвижного чинуши - не хотите? - мигом встрепенулся ушасто-усатый.
- Это как же?
- Да все - на предмет безумной, деловой любви! Гнушаться не рекомендую. Честно говорю. Вы ей - законный обильный приплод, папаша весь в соплях от счастья, ну, а там уж левака - как захотите, только тихо. Главное, чтоб по закону - для общественности - было. Тут к вам все и приплывет.