Триста сорок семь потрясающих ковров ручной работы (Крамугас не поленился и нарочно сосчитал), вывезенных некогда с Земли - после того, как в меру одряхлевший полупринц Бактро-Яванской федерации Аделаид-Атрофий Пофигон XXXIX всем врагам назло с аукциона продал их в Бразильскую джамахирию, где они затем благополучно провалялись двести восемь лет в подвалах Сызранского пароходства, - украшали стены, остальные пятьсот тридцать два лежали на полу.
Взал вели девять дюжин высоких дверей - очень добротных, сплошь из ценных древесин, с неповторимою резьбою, с медными заклепками, с горящими замками из старинной бронзы, с перламутровыми трафаретками на каждой.
В самой середине зала на обширном постаменте с вязью выбитым названием издания - всеобщей утренней газеты для друзей и недругов "Культурный высев" - помещалась роскошная конторка секретарши.
По сторонам от конторки виднелись виртуозной выделки, полупрозрачные, будто из редчайшего китайского фарфора, ширмочки и шифоньерки; были здесь также тахта шириной в три человечьих роста, сейф - из негорючих и непотопляемых - и, наконец, фонтан в изящном мраморном окладе, заменявший, видимо, и ванну - ежели особенно приспичит.
Секретарша свои рабочие часы как раз и проводила в глубине фонтана - голая и вполне довольная собой.
Толи шефа не было сегодня, то ли в пытливых посетителях настал внезапный перебой… А все сотрудники, по случаю, куда-то удалились…
Появление Крамугаса преданную секретаршу не обеспокоило нисколько.
Она лишь приветственно привстала над фонтанным парапетом, демонстрируя незваному гостю всю несокрушимую прелесть своих юных форм, и обратила на Крамугаса восторженный и глуповато-похотливый взор.
- Редактор нынче занят, так что вам придется подождать, - заученно промолвила она, неторопливо вылезая из фонтана. - Только не берите в голову. Пустяк. Если хотите - окунитесь. Начальство уважает мытых. Ну, чтоб улицей не пахло, насекомые не бегали, и вообще… Давайте, я вам помогу?
- У меня срочное дело, - жалобно возразил Крамугас, начиная испытывать некоторое беспокойство и чувство будоражащего неудобства. - Я ведь не просто так сюда зашел… Мне бы прямо сейчас…
Секретарша вытерлась пушистым полотенцем и облачилась в шитое райскими птицами и демонами платье с сумасшедшим декольте, отчего сделалась еще соблазнительней - это она, видно, и сама прекрасно понимала.
Трудно сказать, насколько Крамугас ее очаровал, да и очаровал ли, кстати, но факт остался фактом: она мило ему улыбнулась - точно давнему хорошему знакомому, которого вдруг встретила в нежданном месте.
Что до Крамугаса, то он, воспитанный в известных традициях Полуинтерната, был сражен наповал.
- Мне очень срочно, - повторил он робко.
- Тогда мы запишем вас в сверхсрочники, - пообещала секретарша, тряхнув хорошенькой головкой. - Вам это будет - в самый раз.
- Да? Я буду жаловаться, - неуверенно заметил Крамугас, ляпнув первое, что пришло ему на ум.
- А это еще почему? - поразилась секретарша.
- Так, на всякий случай. Мало ли… Я ведь не знаю, что это такое - сверхсрочник. Никогда не слышал. Вдруг вы просто хотите меня облапошить?
От такого попорота в разговоре секретарша как-то сникла и привычно затосковала, все еще, однако, продолжая быть прелестной.
- В ваших же интересах остаться в дураках, - пожала она плечами. - Те, кому всегда везет, вызывают подозрение. А таким не место в прессе.
- Но я пришел по направлению! - капризно отозвался Крамугас. - Вот документы!
Секретарша, словно и не слыша ничего, примостилась на пуфике перед трюмо и точными движеньями подкрасила свой лик: везде - чуть-чуть, но в целом - благородно.
"Вот - истинная спутница жизни для богатыря газетной полосы! Вот - с кем делиться вдохновеньем!" - вдруг восторженно подумал Крамугас.
Секретарша, кажется, почувствовала это его расположение к себе, так как, приняв немедленно наивно-соблазнительную позу, ласково проворковала:
- И с чего это вам захотелось здесь работать?
- Люблю писать, - честно признался Крамугас.
- Какой вы… А у нас зарплату уже второй год не выдают… - обволакивая его взором, сообщила секретарша.
- Да неужто? - не поверил Крамугас. - На что же вы тут все живете?
- Так… живем… - вздохнула секретарша. - Кто как может. У кого какой энтузиазм… У нас теперь нигде денег не платят. Жизненный уровень позволяет обходиться и без них. Очень высокий, говорят…
- Значит, все - даром?! - встрепенулся Крамугас. - Как у нас, на Бетисе-0,5?
- Может быть, - согласилась секретарша. - Может, и у вас, как у нас. Чем мы хуже? Деньги вот упразднили… Вместо них ввели натурный обмен…
- То есть?
- Да по-всякому бывает - уж где как. Все натурное-то, говорят, сближает, - она прикрыла глаза и трепетно повела плечиком.
- Вы что этим хотите сказать?
- Так… - тихо и мечтательно проворковала секретарша и придвинулась вплотную к Крамугасу.
Тот вздрогнул и попятился.
- Это… значит… как же? - оторопев, пробормотал он. - Прямо сразу - тут?!.
- Какой же вы понятливый! - мгновенно восхитилась секретарша.
- Ну, в общем-то… не без того. А… что редактор скажет? Я ведь его и не видел еще…
- Ах, да при чем здесь редактор?! - взор секретарши был чист, непорочен и кроток. - Я устала. Мне редактор обещал другое место, уже сколько обещал… Я вся изнемогаю в ожиданье перемен. Вот так!
- Эк, куда хватила! - подивился Крамугас.
- А что, нельзя?
- Я еще мальчик, - шепотом признался он. - И попрошу, чтоб это было между нами…
- Мальчик! - вдруг захлопала в ладоши секретарша. - Ой, как хорошо! Я никогда еще… Я ж съем тебя! Ух, мумрик ненаглядный!..
Вот так незаметно, безо всяких брудершафтов, они и перешли на "ты"…
Как говорится; жизнь заставила…
- Пусти меня к редактору. А? - сдавленным голосом потребовал Крамугас.
- Ну вот, опять ты за свое… К редактору!.. Я что, тебе не нравлюсь? - опечаленно спросила секретарша. - Все вы так… Наобещаете… Нет, ты скажи!
- Я ничего не обещал, - потупясь, отозвался Крамугас. - Ты что-то путаешь…
- Так ты не просто мальчик, глупый и капризный! Ты - большой нахал. Да-да, нахал не по годам! - строптиво возразила секретарша.
Но Крамугас ничего ей на это не ответил и лишь бочком-бочком начал пододвигаться к заветной - самой большой и разукрашенной особенной резьбою - двери.
- Нет, нет! - профессионально забеспокоилась секретарша. - Туда нельзя! Придется обождать!
- Дело-то - официальное и срочное, - искательно проговорил Крамугас и даже покраснел от напряженья. - Ты должна понять… Не ночевать же мне здесь!
7. Страшное известие
Тут все боковые двери с громким стуком дружно распахнулись, и в приемную вбежали запыхавшиеся люди.
Все они были как бы на одно лицо, одинакового роста, одинаковы в движениях и одинаково-пижонисто одеты, все безумно озабочены и орали, перебивая друг друга, так, что в ушах начинало ломить.
- Редактор! Где редактор?
- Сенсация дня!
- Все кончено!..
- Скандальное событие! Урок нам всем! Нельзя замалчивать, нельзя!
- В очередь, коллеги, в очередь! - мигом преображаясь в деловую фурию, засуетилась секретарша.
- Нуда, в очередь!.. А как ВАМ это нравится?! - хором спросили все.
- Запишу в сверхсрочники! - не колеблясь, объявила секретарша.
- Она может, - покивал уныло Крамугас.
- К черту! - завопили все. - Опять расквартировываться в порядке номеров, да? К черту! Мы сотрудники редакции, в конце концов, уже давно не посетители!
- Не играет роли, - отрезала секретарша. - Редактор занят. Просил не тревожить без нужды.
- А когда он не бывает занят? - возмутился кто-то. - Ну когда?! Я уже пятый год здесь работаю, а редактора своего и не знаю!.. Будто бы и нет его совсем… Да хоть одним глазком бы посмотреть!
- Х-м… Посмотреть?., - с сомнением отозвалась секретарша. - Ну, посмотреть, конечно, можно… Только - издали. Без всякого там шума. Чтобы не вспугнуть.
- Как же это? - удивился Крамугас. - Как его можно вспугнуть? Ведь он на посту. Он должен принимать посетителей. А уж своих сотрудников…
- Вас бы на его место, - огрызнулась секретарша.
Все ее очарование куда-то испарилось. Она была вконец замотанной и злой.
- Ну, я ваших порядков, разумеется, не знаю, извините… - начал было уязвленно Крамугас.
- Порядки! - с презрением фыркнула секретарша и, зябко поежившись, немного запахнула декольте. - Ведь скажут тоже… Где вы видели у нас порядок?!
Крамугас лишь вежливо развел руками: дескать, виноват, не искушен…
- Да ладно, ладно! - загалдели вокруг. - Мы после письменно к нему обратимся. Не гордые, и впрямь, чего там… Нам бы только взглянуть на него… А то все - редактор да редактор, а какой он из себя - и не знаем. Прежний-то, с Пифея-Плодородного, хоть и без головы ходил, но все же появлялся: то на совещаниях, а то и на банкетах… Ну, шатало его, ну, бузил, бывало, перед всеми оправлялся. Так не по злобе же - добрый был, демократичный… А этот, новый, заперся в кабинете и носу не кажет. Одни циркуляры рассылает. Разве так можно? Давай, ребята, в щелочку хоть поглядим. Когда еще придется?!. Да тихо там, и вправду - не спугните!
Секретарша торжественно приблизилась к заветной двери, отодвинула засов и приоткрыла дверь чуть-чуть - чтобы одним глазком и можно было заглянуть.
Все мигом приумолкли и на цыпочках двинулись к блеснувшему просвету.
Но стройный ряд сотрудников под бременем немереного любопытства быстро разорвался, произошло брожение, люди сбились в кучу и натужно принялись пихать друг друга.
- Эй ты, первый! - зашипел кто-то злобный из заднего ряда. - Посмотрел - и отходи! Не мешай другим. Отойди, тебе говорят!
- А вот не отойду! Я инвалид, у меня льгота!..
Тут все разом запыхтели, поднажали, величавые дверные створки раздались, и Крамугас, увлекаемый толпой возбужденных будущих коллег, под громкие охи и ахи перепуганной насмерть секретарши влетел в редакторский кабинет.
Потом стало мучительно тихо.
В тяжелом кресле, придвинутом к массивному столу о четырех тумбах и семи карнизах, дремал лощеный заяц с умной подлой мордой.
Весь стол перед ним вместо рукописей был завален отборной, но уже весьма покусанной капустой. А над головой алел большой замурзанный плакат: "Культуре бескультурья - наш заслон!".
При виде такой массы совершенно незнакомых всполошенных лиц редактор ничегошеньки со сна не понял, с визгом подскочил на добрую пару метров, второпях зарылся было в зелень, но тотчас вынырнул обратно, осатанело заметался на столе и вслед за тем, производя неимоверный грохот, бросился к широкому окну, где принялся судорожно дергать за все шпингалеты, силясь распахнуть раму, однако та была наглухо прибита толстыми гвоздями к подоконнику.
Тогда заяц бессильно скользнул на пол и замер, трусливо прижав к спине породистые уши.
- Ну, что? - сказал он наконец тонюсеньким голоском. - Добрались все-таки, да? Затравили? Время каяться пришло? Не думал, что так скоро… Вот не думал! Или просто - перемены в руководстве, время говорить? Тогда - вперед! Поговорите, поболтайте, милости прошу, глядишь, времечко-то незаметно и пройдет… Или этого вам мало? Ну, давайте - бейте, бейте вашего редактора, отца родного! Что же вы стоите? Может, совестно вот так-то, скопом? А вы по одному, по старшинству, по росту подходите. Как вам удобнее - будьте как дома.
Все стояли, тупо выстроившись полукольцом, и даже звука никто не издал - по причине полнейшего окаменения рассудка и прочих членов.
Такого агрессивного напора подчиненные, по правде говоря, не ожидали.
- Я ведь понимаю, очень даже понимаю, - скороговоркой, чтобы не прервали, бормотал заяц, - претензии, само собой, имеются… А как без них?! Я разве отрекаюсь? Разве я молчу?! Да, зарплату второй год не выдают, гонорары не идут, парадный вход не выстроен, материалы рубят, крышу не настелили над головой… Так я ведь тут при чем?! Деньги вообще упразднили, строители не под моим началом состоят, ну, а материалы… разные статьи, заметки… времечко такое, не я его создавал, объективные обстоятельства, что поделаешь… Да, разумеется, и я не без грехов… И очень даже каюсь. Может, чересчур был осторожен, в нужную минуту, в нужном месте не проявил инициативы, должной смелости не показал, немножко врал… Не буду отрицать. Что ж, бейте за это! Виноват! К вашим услугам! Но только когда и вас бить начнут… Я знал, что этим рано или поздно кончится!..
Тут редактор сжался в комок и заплакал.
- Да нет… - сказал смущенно кто-то из сотрудников. - Вы не думайте… Вы совершенно зря… Мы, в общем, не за тем сейчас пришли…
Редактор мигом вскинул голову и внимательно, с тревогой посмотрел на говорящего.
- Мы - чего? - продолжал тот ободренно. - А мы - ничего. Мы, так сказать… верим. Понимаем… Если плохо - значит, есть еще надежда… Мы просто проведать хотели. (Все дружно закивали.) Ну, и кое-что срочно сообщить… Впрочем, может быть, вам уже оттуда позвонили?
- Нет, - поспешно сказал заяц, - никто мне ниоткуда не звонил. Я телефон уже три дня как отключил. Чтоб меньше было беспокойства. Иногда я думаю о чем-то, это сложно… Ну так что вы мне хотели сообщить?
- Нашей планете войну объявили!
- Войну? - присел от ужаса редактор, на глазах у всех белея. - Кто?
- Вистула-0! Говорят, тамошние тарпеты-гамаксобии давно уже на нас зубы точат.
- Жуть! - прошептал редактор. - Что же это делается, а, скажите?! Я ведь сам - оттуда родом… Там меня и отдрессировали. Там всю выучку прошел, прежде чем к вам приехать… И теперь, пожалуйста, - война! Кошмар! Я знал, что так оно и будет. Да-да, я всегда предчувствовал, всегда! Как истый миролюб…
- То есть вы хотите сказать, что собираетесь немедленно вернуться?
- Нет, исключено! И даже разговоры заводить нельзя… Я служу здесь, а не на Вистуле-0! Я верен месту. Верен креслу! Хотя и не цепляюсь за него… Тем самым я обязан защищать интересы Цирцеи-28! Мое происхождение не играет ни малейшей роли. Пока я тут, я вечно предан вам! Так всем и передайте.
- О, вы - благородный человек, - восхитились сотрудники, сраженные такой начальнической логикой.
- Пустое, - махнул лапой заяц. - Я выполняю долг - и только. Стало быть, все ясно?
- А… что должно быть ясно? Извините… Никаких пока что указаний…
- Будут. Ждите, - твердо сказал редактор, вспрыгивая обратно в свое массивное, под стать столу, кресло и принимая важный вид. - Инструктаж будет полный. Линию действий - обдумаю и распишу. Ну и, конечно, согласую. Намечу план работ и через секретаршу передам. Суббота скоро? Хорошо. У всех - субботник. С этого момента. Месячный субботник. Инициатива масс. Отлично! А пока - ступайте. Делайте. Я занят.
Редактор измученно прикрыл лапой свои вечно красные глаза и, задумавшись, поник.
Все вздохнули и, сбитые с толку окончательно, гурьбой высыпались из кабинета.
Заяц сидел тихо и, казалось, вновь заснул.
Или делал только вид, а сам при этом зорко, незаметно наблюдал…
Крамугас на секунду замешкался, вовремя не среагировал вместе с остальными, а когда, наконец, спохватился и собрался тоже идти вон, то обнаружил вдруг, что остался один на один с редактором.
В принципе он поначалу именно того и добивался, так что если бы не эта кутерьма…
Но как раз теперь какое-то постыдное, трусливое смятение внезапно овладело им.
- Ну, а вы чего тут ждете? Я же ясно объяснил! - сердито повернулся к нему редактор.
Отступать было поздно.
Все! Либо прямо сейчас, либо уже - никогда, с необычайной отчетливостью понял Крамугас.
- Да вот, - застенчиво проговорил он, - по распределению я здесь…
- Нашли время, - буркнул заяц.
Крамугас развел руками.
- Как же это бестолково, - зло и безнадежно произнес редактор. - Сущий бред! Война… Вы понимаете, что происходит?! Кругом такая переделка всех основ начнется!.. Непременно! Все-все будет по-другому. На новые рельсы, в другое болото… Уже началось! Проморгали… А вы?
- Что - я? - не понял Крамугас.
Редактор вдруг забарабанил лапами и пылко вскинул голову:
- А вы записались в переделку? Так, чтоб по-военному?.. Чтоб - навсегда?!
- Да уж… Писать-то я люблю! Весьма, - самодовольно молвил Крамугас. - Затем ведь и прислали.
- Кто? - отрывисто спросил редактор. - Кто прислал? Какой дурак?!
- Вот… если не слишком затруднит - взгляните на эти бумаги… Тут чин-чином все указано… И даже даты точные стоят. Я прилетел с Бетиса-0,5! - добавил гордо Крамугас, словно такое сообщение и было тем волшебным словом, которое, как в сказке, откроет перед ним любую запертую дверь. - Планета тихая, но кадры на ней растут!..
8. Экскурсант
- Пап, а я? - состроив кислую мину, горестно спросил Юзюдюрик.
- Нечего! - отрезал Фини-Глаз. - Учиться надо, а не по планетам шастать. Тоже мне, умник нашелся… Успеешь еще свое налетать.
- Но, пап…
- Я тебе сказал: не приставай! Мал еще. Сиди и делом занимайся. Я скоро вернусь.
- Папочка, но я ведь все равно сбегу. Зайцем на твой звездолет пролезу.
- Болтать ты можешь, - согласился Фини-Глаз. - Но смотри, мерзавец, если без меня туг вдруг набедокуришь… Вернусь - уши оборву!
- Папуня!.. - заревел надсадно Юзюдюрик, трагически кривя рот и размазывая слезы по щекам. - Я тоже хочу! В экскурсию… На Зе-е-млю!
- Ну что ты издеваешься над ребенком? - возмутилась тотчас мать. - Зачем тебе понадобилось рассказывать про эту окаянную экскурсию?! Гляди, дите плачет… Теперь опять заикаться начнет. Что, доволен?
- Молчи, Фантипула, - мрачно сказал Фини-Глаз. - Придумала! Я ему тогда позаикаюсь!.. Сам знаю, что делаю. И не учи меня! А если у нас сын таким кретином растет, что никакие доводы на него не действуют, то уж в этом я не виноват. Все - твое воспитание! Весь в тебя - зануда. Как и твой отец. Хоть бы преставился скорее… Извини.
- Вот, вот! Я этого давно ждала, давно! Когда-нибудь ты должен был проговориться… О, ничтожество! - зло подбоченилась Фантипула. - Тебя послушать, так я всю жизнь только вредительством и занимаюсь. И папочка тебе уже не по нутру… Скажи, пожалуйста!.. А кто дом содержит, кто вот на этом - нет, ты взгляни! - вот на этом горбу всех вас возит каждый день?! И почему, например, ты и меня с собой не можешь взять? Я что, не заслужила? Почему я тоже не могу слетать на Землю?! Что же я, не человек? Я свободное существо. Ничуть не хуже тебя, учти это! Я звучу гордо, понимаешь?!
- Молчи, Фантипула, - мрачнее еще больше, безнадежно глядя в угол, огрызнулся Фини-Глаз. - Молчи, жена моя, и впредь не выступай!
- И не подумаю!
И тогда Фини-Глаз объявил громогласно, широко распахивая дверь на улицу, чтоб слышали соседи: