- Я… это было, - Тулук потряс головой, открыл глаза, умоляюще посмотрел на присутствующих. Со всех сторон на него смотрели любопытные, испытывающие глаза. - Представьте себе две паутины, - сказал он. - Обыкновенные паутины. Не такие, что плетут по нашей команде… а то, что делают в естественной обстановке. Представьте, что они должны… контактировать друг с другом… определенное соответствие между ними, совпадение.
- Как прикус зубов? - спросил Маккай.
- Вероятно. Во всяком случае, это необходимое соответствие, эта форма, требуемая для контакта, предполагает должные соединительные ткани.
Маккай сделал резкий выдох.
- Так, что же такое в самом деле эти соединительные ткани?
- Я иду сейчас? - прервал его первый Тапризиот.
- Черт возьми! - сказал Маккай, - Кто нибудь, избавьте нас от этого существа.
Тапризиота спешно удалили из комнаты.
- Тулук, что такое соединительные ткани? - требовательно спросил Маккай.
- Это важно? - спросил Билдун.
- Вы можете поверить мне на слово, пусть он ответит. - сказал Маккай. - Это важно, Тулук?
- М-ммм, - сказал Тулук. - Вы понимаете, конечно, что искусственность может быть отточена до такой точки, где фактически ее нельзя отличить от первоначальной реальности?
- Что общего это имеет с соединительными тканями?
- Как раз та точка, где есть единственная отличительная черта между оригиналом и искусственным, это и есть соединительная ткань.
- Уф-ф? - сказал Маккай.
- Посмотрите на меня, - сказал Тулук.
- Я и так смотрю на вас.
- Представьте себе, что вы берете пищевую субстанцию и производите в ней точный во плоти дубликат моей персоны, - сказал Тулук.
- Точный, во плоти…
- Вы же можете это сделать, не так ли? - спросил Тулук.
- Конечно. Но зачем?
- Просто представьте то. Не задавайте вопросов. Точный дубликат готов и включает единицы целлюлозной массы. Эта плоть впиталась бы во все мои заполняющие клетки и рефлексы. Задайте ему такой же вопрос, который задаете мне, и он ответил бы вам точно так же. Даже мои товарищи не смогли бы отличить нас.
- Ну и что? - сказал Маккай.
- Была бы между нами какая-то разница? - спросил Тулук.
- Но вы сказали…
- Была бы одна разница, не так ли?
- Временной элемент…
- Более того, - сказал Тулук. - Можно бы сказать, что это копия? Ну возьмите собаку в стуле, на котором сидит Сер Билдун - это другое дело, не так ли?
- У-ф-ф?
- Это бездушное животное, - сказал Тулук.
Маккай уставился на собачку, на которую указывал Тулук. Это был продукт генетического формирования, генной хирургии и отбора. Какую возможную разницу здесь можно представить? Что собачка является животным - как бы отдаленными не были ее предки?
- Что ест эта собака? - спросил Тулук.
- Пищу, приготовленную для нее, что же еще? - Маккай повернулся к Риву и изучающе посмотрел на него.
- Но ни эта собачка, ни ее пища не являются теми же самыми, как плоть их предков, - сказал Тулук. - Искусственная пища - это бесконечная, серийная цепь протеинов. Собачка - эта плоть, впавшая в транс в своей работе.
- Конечно! Ее такой и сделали…. - Глаза Маккая широко раскрылись. Он начинал понимать то, что объяснял Тулук.
- Маккай, вы понимаете этот вздор? - спросил Билдун.
Маккай попытался проглотить комок в пересохшем горле.
- Калебанец видит только эти… утонченные различия? - спросил он.
- И ничего более, - сказал Тулук.
- Значит, он не видит нас, как… фигуры или… размеры, или…
- Или как протяженности во времени так, как мы понимаем время, - сказал Тулук. - Вероятно, мы являемся узловыми точками на стоячей волне. Время для Калебанца - не есть нечто, выхваченное из тюбика. Это скорее линия, на которой переплетаются ваши чувства.
- Ха-ааа, - выдохнул Маккай.
- Я не могу понять, в чем это может помочь нам хоть немного, - сказал Билдун. - Наша главная проблема найти Абнетт. У вас есть хоть малейшее понятие о том, Маккай, куда Калебанец послал вас?
- Я видел над собой созвездие, - сказал Маккай. - Прежде, чем я уйду, мы получим запись моего мозга о том, что я видел, а компьютер проверит по звездной карте.
- При условии, что это расположение находится в записи мастера, - сказал Билдун.
- А что там насчет культуры рабов, с которыми столкнулся Маккай? - спросил один из штата юристов. - Мы бы могли запросить…
- Разве вы не слышали? - спросил Маккай. - Наша задача найти Абнетт. Я думал, что мы уже получили ее, но теперь мне кажется, что это будет не так легко. Где она? Как мы можем явиться в суд и сказать: "В каком-то неизвестном месте в неизвестной галактике женщина, предположительно Млисс Абнетт, но которую я не видел, якобы проводит…"
- Но что же тогда нам делать, - спросил штатный юрист.
- Если Фурунео мертв, кто же охраняет Фанни Мэ? - спросил Маккай.
- Внутри там четыре охранника, следят… и четыре снаружи наблюдают за ними, - сказал Билдун. - Вы уверены, что у вас нет никакой другой зацепки, чтобы понять, в каком месте вы были?
- Никакой.
- Иск Маккая сейчас не пройдет, - сказал Билдун. - Нет - лучшим шагом могло бы быть обвинение ее в укрытии, - он вздрогнул, - беглеца Пан Спечи.
- А мы знаем, кто этот сбежавший? - спросил Маккай.
- Нет еще. Мы еще не наметили четкий курс. - Он взглянул на представителя Юридического Отдела, женщину, сидящую рядом с Тулуком. - Ганаман?
Ганаман откашлялась. Это была хрупкая женщина, густая копна каштановых волос, лежащих мягкими волнами, длинное овальное лицо с мягкими голубыми глазами, небольшой нос и подбородок, широкие полные губы.
- Вы думаете, это следует обсуждать на совете сейчас? - спросила она.
- Да, иначе я не вызвал бы вас, - сказал Билдун.
На мгновение Маккай подумал, что этот упрек может вызвать слезы на глазах Ганаман, но затем он увидел сдвинутые вниз концы губ и оценивающий взгляд, которым она прошлась по присутствующим в конференц-зале. Он видел, что она умна, и знал, что здесь были те, кто был падок на этот пол.
- Маккай, - сказала она, - вы что Тапризиот? Разве нам необходимо, чтобы вы стояли на столе?
- Благодарю вас за напоминание, - сказал он. Он спрыгнул, увидел напротив нее собачку, снова уставился на нее с преувеличенным вниманием.
Наконец, она обратила взор на Билдуна и сказала:
- Чтобы ввести всех в курс дела. Абнетт и один Паленки пытались высечь Калебанца два часа тому назад. Действуя согласно нашему приказу, охранник воспрепятствовал бичеванию. Он отрубил руку Паленки чэйгеном. В результате этого юридический штат Абнетт уже подает судебный запрет.
- Значит, они заранее были уже готовы, - сказал Маккай.
- Очевидно, - согласилась она. - Они выдвигают обвинение в якобы незаконном саботаже, в правонарушении, заключающемся в пресечении осуществления законных прав незаконным путем со стороны Бюро, в нанесении увечья, нарушении дисциплины, причинении злостного вреда, умышленном должностном преступлении.
- Правонарушение, заключающееся в пресечении осуществления законных прав незаконным путем со стороны Бюро? - спросил Маккай.
- Это робото-легумный случай, а не юрисдикция Говачинов, - сказала Ганаман. - Мы не должны оправдывать поверенного прежде, чем войдем… - она замолчала, не закончив предложения, пожала плечами. - Ну, вы все это знаете. Бюро Саботажа должно держать ответ за коллективную ответственность в последствиях незаконных и порочных действиях, совершенных его агентами в превышении власти, разрешенной им…
- Минуточку! - прервал Маккай. - Это смелее, чем я ожидал от этой компании.
- И они обвиняют, - продолжала Ганаман, - Бюро в том, что оно виновно в тяжелом преступлении пренебрежения в неудачной попытке предотвратить тяжкое преступление и не привлечении к ответственности нарушителя после таких полномочий.
- Они называли имена, или это Джон Такой-то? - спросил Маккай.
- Никаких имен.
- Если они так храбры, значит в отчаянном положении, - сказал Маккай.
- Почему?
- Они знают, что мы не собираемся сидеть сложа руки и не дадим убивать наших людей, - сказал Билдун. - Они знают, что у нас есть копия контракта с Калебанцем, и она дает Абнетт право единоличного контроля над дверью для прыжка Калебанца. Никто не мог быть ответственен за смерть Фурунео, и преступник…
- Никто другой, кроме Калебанца, - сказал Маккай.
- В комнате наступила гробовая тишина.
Наконец, Тулук сказал:
- Вы ведь не верите всерьез…
- Я - нет, - сказал Маккай. - Но я не могу доказать свою веру робото-легумному суду. Хотя это и предоставляет интересную возможность.
- Голова Фурунео, - сказал Билдун.
- Правильно, - сказал Маккай. - Мы потребуем голову Фурунео.
- Что если они заявят, что Калебанец спрятал голову, - спросила Ганаман.
- Я не собираюсь спрашивать их об этом, - сказал Маккай. - Я собираюсь спросить Калебанца.
Ганаман кивнула, устремив на Маккая пристальный взгляд с искренним восхищением. - Умно, - выдохнула она. - Если они попытаются вмешаться, они виноваты. Но если мы получим голову… - она посмотрела на Тулука.
- А что в этом случае, Тулук? - спросил Билдун. - Думаете сможем получить что-то из мозга Фурунео?
- Это зависит от того, сколько времени прошло между смертью и нашим вмешательство, - сказал Тулук. - Вы знаете, что перезапись нервной памяти имеет пределы.
- Знаем, - сказал Билдун.
- Да, - сказал Маккай. - Мне теперь остается только одно, не так ли?
- Похоже на то, - сказал Билдун.
- Вы отзовете охрану или я? - спросил Маккай.
- Нет-нет, минуточку, - сказал Билдун. - Я знаю, что вы должны вернуться в этот бичбол, но…
- Один, - сказал Маккай.
- Почему?
- Я могу потребовать голову Фурунео перед свидетелями, - сказал Маккай, - но этого не достаточно. Им нужен я. Я удрал от них, и они понятия не имеют о том, сколько я знаю об их потайной дыре.
- А правда, сколько вы знаете? - спросил Билдун.
- Мы уже это проходили, - сказал Маккай.
- Поэтому, вы видите себя сейчас в качестве наживки?
- Ну, я не стал бы формулировать это таким образом, - сказал Маккай, - но если я буду один, они бы могли начать торговаться со мной. Они бы могли даже…
- Они могли бы даже укоротить вас! - гаркнул Билдун.
- Не думаете же вы, что игра не стоит свеч? - спросил Маккай. Он внимательно посмотрел на окружающих.
Ганаман кашлянула.
- Я вижу выход, - сказала она.
Все посмотрели на нее.
- Мы можем поставить Маккая под надзор Тапризиота, - сказала она.
- И он готовенькая жертва, если будет сидеть там в сниггертрансе, - сказал Тулук.
- Не будет, если контакты Тапризиота будут минимальными через несколько секунд, - сказала она.
- И пока я не попрошу помощи, Тапризиот будет отключаться, - сказал Маккай. - Хорошо.
- Мне это не нравится, - сказал Билдун. - Что если…
- А вы думаете, что они заговорят со мной в открытую, если увидят, что там полно охранников? - спросил Маккай.
- Нет, но если мы не сможем предотвратить…
- Мы не можем, и вы это знаете.
Билдун взглянул на него.
- Нам нужны эти контакты между Абнетт и Маккаем, если мы собираемся попытаться использовать встречное нанесение на карту, чтобы определить ее местонахождение, - сказал Тулук.
Билдун смотрел в стол перед собой.
- Этот бичбол имеет определенные координаты на планете Сердечность, - сказал Маккай. - Сердечность имеет известный планетарный период. В момент каждого контакта бичбол будет показывать место в космосе - линия наименьшего сопротивления для контакта. Достаточное количество контактов опишет конус…
- С Абнетт где-то в нем, - прибавил Билдун, оторвав взгляд от стола. - При условии, что вы правы в отношении этой штуки.
- Соединительные ткани вызова должны искать свои связи в открытом космосе, - сказал Тулук. - Между точками вызова не должно быть больших звездных масс, водородных облаков серьезных размеров, групп большой планетарной…
- Я понимаю теорию, - сказал Билдун. - Но не существует теории о том, что они могут сделать с Маккаем. Им бы понадобилось две секунды, чтобы захлопнуть дверь для прыжка на его шее и… - и он сжал пальцы вокруг своего горла.
- Итак, вы хотите, чтобы Тапризиот вызывал меня каждые две секунды, - сказал Маккай. - Работайте на эстафете. Держите цепь агентов в…
- А что, если они не будут пытаться войти с тобой в контакт? - спросил Билдун.
- Тогда мы должны будем саботировать их, - сказал Маккай.
Вернувшись в бичбол, Маккай решил, что это не такой уж загадочный дом, как некоторые, которые он видел. Было жарко, да, но этого требовали необходимые специфические условия для жизни его владельца. Сенсы существовали в местах и с более жарким климатом. Гигантская чаша, где можно было отметить отсутствие Калебанца, - ну, хорошо - ее можно, положим, приравнять с диваном. Ручки на стенах, катушки, освещение и всякая всячина - все это было почти привычным по внешнему виду, хотя Маккай искренне сомневался, что понимает их назначение. Автоматизированные дома Бридавай, например, имели более незнакомые приборы контроля.
Потолок был здесь немного низким, но он мог бы встать, не сутулясь. Пурпурный мрак был не более странным, чем разнообразное свечение Говачинов, где большинство сенсов из других миров должны были надевать защитные очки, когда приходили к друзьям в гости. Покрытие на полу бичбола не похоже было на привычный живой организм, но было мягким. На данный момент от него пахло пироцинном, стандартным моющим дезинфецирующими средством, и в такой жаре запах был малоприятным.
Маккай потряс головой. Звук похожий на жужжание мухи от контакта Тапризиота через каждые две секунды действовал на нервы, но он чувствовал, что может справиться с раздражением.
- Ваш друг достиг окончательно разъединения, - сказал Калебанец. - Его субстанцию убрали.
"Под субстанцией читайте тело и кровь," - перевел Маккай. Он надеялся, что перевод достиг некоторой степени точности, но он предупреждал себя, чтобы чрезмерно не обольщаться этим.
"Если бы у нас здесь был хоть небольшой поток воздуха, - думал Маккай. - Просто легкий бриз."
Он вытер со лба пот, выпил одну из кружек воды, которыми заблаговременно запасся.
- Вы все еще там, Фанни Мэ? - спросил он.
- Вы наблюдаете мое присутствие?
- Почти.
- Это наша общая проблема - видеть друг друга, - сказал Калебанец.
- Вы уже увереннее употребляете время глагола, я заметил это, - сказал Маккай.
- У меня уже с ними меньше трудностей, да?
- Надеюсь.
- Я отдаю глаголу центральное место, - сказал Калебанец.
- Я не думаю, что мне стоит это объяснять, - сказал Маккай.
- Очень хорошо, соглашаюсь.
- Я бы хотел еще раз попытаться понять, как распределяются по времени порки? - сказал Маккай.
- Когда фигуры достигают должной пропорции, - сказал Калебанец.
- Вы уже говорили это. Какие фигуры?
- Уже? - спросил Калебанец. - Это означает раньше?
- Раньше, - сказал Маккай. - Правильно. Вы говорили раньше о фигурах.
- Раньше, перед и уже, - сказал Калебанец. - Да, времена различного сопряжения, путем линейного изменения пересекающихся соединительных тканей.
"Время для Калебанца - это положение на линии, - напомнил себе Маккай, вспомнив попытку объяснения Тулука. Я должен искать тонко отточенные различия, это все, что это создание видит."
- Какие фигуры? - повторил Маккай.
- Фигуры, определяемые линиями длительности, - сказал Калебанец. - Я вижу много линий длительности. Странно, но вы несете визуальное ощущение только одной линии. Очень странно. Другие объясняют это своему я, но понимание не наступает… чрезвычайное суждение. Свое я обожает молекулярную акселерацию, но… обмен поддерживания приводит в замешательство.
"Приводит в замешательство!" - думал Маккай.
- Что такое молекулярная акселерация? - спросил он.
- Учителя определят молекулу как мельчайшую физическую частицу элементарного или составного. Правильно?
- Правильно.
- Это несет трудность понимания, если не приписывается своим "я" к перцептивной разнице между нашими видами. Скажем вместо этого, что молекула, вероятно, самая маленькая физическая частица, которую видят виды. Правильно?
"Какая разница? - думал Маккай. - Все это чушь. Как они выходят на молекулу и акселерацию из должной пропорции фигур, не имеющих дефиниции?"
- Почему акселерация? - продолжал настаивать он.
- Акселерация всегда встречается вдоль линий конвергенции, которые мы используем, когда говорим друг с другом.
"Ох, черт возьми!" - подумал Маккай. Он поднял кувшин с водой, отпил и захлебнулся, когда глотал. Он наклонился вперед, чтобы отдышаться. Когда он справился с этим, он сказал:
- Жара здесь! Молекулярное ускорение!
- Разве эти концепции не перемешиваются? - спросил Калебанец.
- Не обращайте на это внимание! - выдавил из себя Маккай, все еще сплевывая воду. - Когда вы говорите со мной… это то, что ускоряет молекулы?
- Ваше я полагает это правильное условие.
Маккай осторожно поставил кувшин с водой, закрыл его крышкой. Он начал смеяться.
- Не понимаю эти термины, - протестовал Калебанец.
Маккай покачал головой. Слова Калебанца все еще воспринимались им в беззвучном качестве, но он заметил определенные ворчливые нотки… сверхноты. Акценты? Он отбросил их в сторону. Хотя, в этом что-то было.
- Не понимаю, - продолжал настаивать Калебанец.
Это показалось Маккаю еще смешнее.
- О-о, боже мой, - выдохнул он, когда восстановил дыхание, - восточная мудрость остается верной во все времена, хотя никто не знает ее истинного смысла. О, боже мой. Разговор - это просто горячий воздух.
Он снова затрясся от смеха.
Наконец он лег на спину и глубоко вдохнул. Немного погодя он сел, сделал еще глоток воды, закрыл кувшин.
- Учите, - скомандовал Калебанец. - Объясните эти необычные термины.
- Термины? О-о… конечно. Смех. Это наш обычный ответ на нефатальное удивление. Никакого другого значимого коммуникативного содержания.
- Смех, - сказал Калебанец. - Другие узловые встречи с термином встречаются.
- Другие узловые… - Маккай не закончил мысль. - Вы хотите сказать, что слышали это слово раньше?
- Раньше. Да. Я… сама… Я пыталась понять термин "смех". Мы исследуем значение сейчас?
- Давайте не будем, - запротестовал Маккай.
- Отрицательный ответ? - спросил Калебанец.
- Правильно - отрицательный. Мне гораздо более любопытно узнать, что вы говорили о… обмене поддерживания. Так вы сказали, не правда ли? Обмен поддержания ставит в тупик?
- Я пытаюсь определить позицию для ваших странных одиночных дорожек, - сказал Калебанец.
- Одиночных дорожек, так вот как вы думаете о нас, а? - спросил Маккай. И вдруг почувствовал себя маленьким и ненужным.
- Отношение соединительных тканей один ко многим, многие к одному, - сказал Калебанец. - Обмен поддержания.
- Ну, и как, в конце концов, мы придем к окончательному завершению разговора? - спросил Маккай.