Начальник транспортного отдела принял документы, некоторое время их рассматривал. Защелкал клавишами компьютера, а на монитор уставился с таким вниманием, словно рассматривал порнографические картинки.
- Вашу идентификационную карту, - попросил он, протягивая руку с толстыми, как сосиски, пальцами.
Вставил квадратик величиной с ладонь в считывающее устройство, вновь бросил взгляд на монитор. В темных, словно вишни, глазах, медленно проступило изумление.
- Груз прибыл на имя Пороховщикова Игоря Геннадиевича, - сказал Вагиз Назарбекович подозрительно. - Это не вы!
- Господин Пороховщиков - инвалид, и ему добраться сюда трудно, - сказал Владимир. - А среди бумаг, что я отдал вам, есть доверенность на мое имя.
- Ах, да-да…
Чиновник еще некоторое время рылся в бумагах. Затем еще раз прикоснулся к клавиатуре и из узкого рта принтера пополз белый язык распечатки.
- Берите накладную, - начальник отдела транспортных перевозок протянул посетителю его идентификационную карту и широко улыбнулся. - И проходите в отдел доставки. Это на первом этаже, от лестницы направо. Можете забирать свою "художественную помощь". Что там, кстати?
- Статуи, наверное, - пожал плечами Владимир, поднимаясь со стула.
"Знал бы ты, что там за помощь - не сидел бы так спокойно" - пришла мысль, полная какой-то затаенной злости. Вспомнился Иван, погибший вчера, и из кабинета начальника транспортного отдела Владимир вышел в отвратительном настроении…
Шестеро здоровенных грузчиков, пыхтя и матерясь, вытаскивали огромный ящик из кузова грузовика. Синие форменные робы, украшенные знаком транспортного агентства, промокли от пота, от работяг валил пар, хорошо заметный в прохладном воздухе.
- Что там такое? - спросил старший из грузчиков, дыша, словно выброшенный на берег сом, когда груз оказался на асфальте.
- Художественные ценности, - проговорил Владимир веско, глядя в горбоносое, типично кавказское лицо грузчика.
- Культура, мать ее, - ответил тот, а другой грузчик выразительно сплюнул.
- Куда тащить-то? В дверь точно не пролезет!
- А там, сбоку есть вход в подвал, - Владимир показал. - Он широкий, как раз для таких грузов. Несите туда. И осторожно!
- Ладно-ладно, - буркнул старший грузчик, утирая лоб грязным рукавом. - Не учил бы ты нас, командир, а лучше бы помог!
Присоединяться к рабочим Владимир, естественно, не стал. Дошел вместе с ними до широких дверей, ведущих в подвал, и набрал код на панели замка. Створки с тихим гулом отъехали в стороны.
Обнажились ведущие вниз ступени, полозья для спуска грузов.
Установленный на них ящик поехал вниз гораздо быстрее, чем Владимир ожидал. Сердце екнуло, но могучие руки грузчиков в нужный момент подхватили, не дали упасть.
Работяги напряглись, закряхтели и вскоре ящик с "художественной помощью" стоял у стены.
- Ну что, командир, дело сделано, - сказал старший из грузчиков, подходя к Владимиру. Лицо его блестело от пота, а дыхание было тяжелым. - Не угостишь ли чем, по обычаю?
- Водкой? - поинтересовался Владимир.
На лицах грузчиков образовались брезгливые одинаковые улыбки.
- Мы не какие-нибудь пьяницы из русского квартала, - проговорил старший раздельно. - Мы - честные аварцы. Нам надо кормить семьи! По десятке на каждого будет достаточно!
Владимир сдержал гнев, вспыхнувший в душе при слове "пьяницы", полез в карман. Наличных денег оказалось как раз достаточно.
- Благодарствуем, - старший из грузчиков оскалился в улыбке. - Пошли, ребята.
Они один за другим выбрались из подвала, оставив после себя запах крепкого мужского пота. Заревел мотор грузовика, послышался шорох шин по асфальту.
Владимир дождался, когда все стихло, нажал кнопку на вмонтированном в стену пульте. Двери подвала закрылись. Слабенькая лампочка под потолком силилась разогнать полумрак, но удавалось это ей с большим трудом. В углах подвала царствовала тьма, превращая сваленные там кучи хлама в нечто страшное и непонятное.
С тихим шипением распахнулась дверь лифта, приехавшего сверху. В его кабине обнаружился Игорь Пороховщиков. Зажужжал мотор инвалидной коляски и вскоре хозяин мастерской оказался рядом с Владимиром.
- Это она? - спросил он, указывая на ящик, который огромным гробом возвышался около стены.
- Она, - кивнул Владимир, почти физически чувствуя, как резкий голос художника скребет по ушным перепонкам, словно наждак.
- Открой, посмотрим, - Пороховщиков двинул коляску чуть вперед. Поднялась его худая рука, указывая на одну из стен. - Там должен быть топор. Возьми.
На пожарном щите действительно нашелся топор. Лезвие было тупым, словно его никогда не точили, а на рукояти сохранились следы красной краски. Но для того, чтобы вскрыть ящик, он вполне сгодился.
Доски трещали, скрипели, не желая поддаваться, гвозди, в стороны летели щепки и опилки. Владимир слегка вспотел, орудуя топором, а когда прочная крышка наконец подалась, вздохнул с облегчением.
Внутри, маслянисто отблескивая серебристым металлом, на специальных распорках, исключающих контакт со стенками, лежала бомба. Она не выглядела грозно или опасно. Обычный цилиндр - размером в человеческий рост и толщиной в метр.
Сверху был закреплен пульт дистанционного подрыва в виде сотового телефона.
Владимир протянул руку и взял его. Прибор удобно лег в ладонь, а при нажатии клавиши включения на панели замигали огоньки, похожие на маленькие злые глаза.
- И вот это, - спросил Игорь, и голос его был хриплым, - способно уничтожить всю Москву?
- Не всю, - ответил Владимир, изучая пульт. - Но большую часть - точно.
- Да, - художник усмехнулся. - Когда одним движением пальца ты способен убить такую прорву народа, то невольно чувствуешь себя богом.
- Скорее - дьяволом! - ответил Владимир мрачно.
- Неважно, - Пороховщиков махнул рукой, затем замолчал на мгновение, а когда заговорил вновь, то в голосе его была горечь. - Ты знаешь, Володя, мне кажется, мы слишком далеко зашли…
- И ты, Брут? - усмехнулся Владимир, чувствуя, как поднимается из глубины души злость. - И ты готов пойти за Станиславом?
- Нет, - покачал головой художник. - Ты меня не так понял. Я не сомневаюсь в нашем деле, в том, что мы должны сражаться за свои права, пусть даже с помощью терроризма! Но ядерная бомба…
Вновь наступила пауза. Слышно было, как жужжит залетевшая в подвал муха.
- Мы вместе служили, - Пороховщиков опустил голову. - Вместе воевали. Ты меня знаешь. Я не предатель. Но хотя китайцы виноваты в том, что я остался без ног, я не обрадуюсь, если в Пекине или Шанхае сработает ядерная бомба. А ты хочешь взорвать ее в Москве. Сердце России надолго окажется необитаемым…
- Да, я готов пойти на это! - сказал Владимир зло, ощущая, что невольно сжимает руки в кулаки. - И лучше пусть здесь будет ядерная пустыня, чем город, принадлежащий азиатам и кавказцам!
- Я понимаю тебя, - художник печально вздохнул. - И не буду отговаривать. Ведь если ты взорвешь бомбу, то я погибну одним из первых…
На узких губах Пороховщикова появилась улыбка, бледная, словно ночная бабочка.
- Мы все умрем, - проговорил Владимир без прежнего пыла. - Раньше или позже. Вопрос лишь в том - как? С честью, или словно смердящие псы, в сточной канаве…
Он замолчал, бросил взгляд на часы.
- Мне пора на занятия! Потом еще поговорим!
- Конечно, - ответил Игорь, включая мотор коляски и направляя ее к лифту. - Пойдем, провожу тебя.
* * *
Парадный мундир, идеально погнанный по фигуре, в то же самое время нещадно жал, а ботинки казались настолько неудобными, словно были на два размера меньше. Чувствовал Виктор себя крайне неуютно.
Помимо всего прочего, в приемной министра внутренних дел было очень жарко, и хотелось выйти и глотнуть свежего воздуха.
Сидящий рядом полковник Мухаметшин выглядел мрачнее тучи. Свежевыбритый подбородок блестел, точно смазанный маслом, а глаза начальника антитеррористического отдела были красные, словно у кролика. Дает знать о себе бессонная ночь.
Вызов к министру последовал неожиданно, и собираться пришлось в спешке. Виктор держал на коленях тонкую папочку с материалами, которые могут заинтересовать высокое начальство, и она все время норовила выскользнуть из мокрых от пота рук.
Несмотря на срочность вызова, в приемной их продержали почти полчаса. Полковник уже начал беспокойно шевелиться, проявляя желание покурить, когда секретарша медовым голосом проговорила:
- Господин министр готов принять вас. Проходите.
Полковник тяжко вздохнул, а поднимался со стула с такой натугой, словно на плечах у него тяжеленная штанга. Виктор ощутил, как сердце тревожно забилось.
Тяжелая дверь темного дерева распахнулась беззвучно. За ней кабинет - размером с хорошую залу. Через большие окна падает яркий дневной свет, стены отделаны резными панелями. Над головой хозяина, восседающего за огромным черным столом, выточенным словно из каменной глыбы, портрет президента.
- Прошу вас, - министр, подтянутый и элегантный, поднялся навстречу гостям. На лице его играла дружелюбная улыбка, но глаза были холодные, изучающие.
Виктор сел на предложенный стул, чувствуя себя змеей под взглядом заклинателя. Рядом умостился тяжело пыхтящий полковник. От него несло потом, словно от пахотного коня.
- Итак, господа, - проговорил министр и тут же улыбку словно сдуло с его лица, - я весьма недоволен вами.
Сказано это было таким тоном, что Виктор напрягся, ожидая, что последует немедленное распоряжение о снятии с должности, понижении в чине, переводе на Чукотку, отдании под суд, расстреле…
- Да, я недоволен, - повторил министр. - Террористы взрывают тюрьму, следственный изолятор специального назначения! И как я, например, могу чувствовать себя после этого в безопасности?
- Никто не может чувствовать себя в безопасности там, где есть терроризм, - сказал Мухаметшин твердо.
- Верно, - неожиданно легко согласился министр. - Так что президент готов пойти на крайние меры. Терроризм жестко завязан на националистическое движение, и такая ситуация уже была в нашей стране. В конце двадцатого - первой половине двадцать первого века. Но с ней удалось справиться.
- Вы имеете в виду действия генерала Суханова? - звенящим от напряжения голосом спросил Виктор. - Который сумел организовать тотальное истребление целого народа в течение двух недель? И какой же народ вы хотите уничтожать на этот раз? Если русский, то вам придется отправить на расстрел и меня!
- Ну, не принимайте все так буквально, - министр улыбнулся. - Вряд ли мы пойдем на такие меры. Расскажите лучше о взрыве. Молчите, полковник, я хочу послушать майора Белкина!
- Несомненно, его осуществили представители Российского национального комитета, - проговорил Виктор осторожно, глядя в то же время на министра. В голове зашевелилась злая мысль - "А ты сам-то какой национальности? Судя по фамилии, уж точно не русский…". - С целью уничтожения попавшей в наши руки террористки Нафановой. И цели своей они, к сожалению, достигли.
- Это я понял, - иронично усмехнулся министр. - Дальше!
- При взрыве также погиб полковник СКС Бритни.
Министр помрачнел, на лицо его набежала тень.
- Это я тоже знаю. Жаль, жаль…
- Кстати, - вмешался полковник Мухаметшин. - Почему поисками ядерной бомбы занимается не местное отделение Службы, а приехавшие офицеры со своим персоналом?
- Это необходимо, - министр зачем-то оглянулся, словно взглядом мог обнаружить подслушивающие устройства. - В штаб-квартире СКС подозревают, что в местном отделении есть осведомитель, работающий на террористов. Если вести работы обычным порядком, то злоумышленники будут знать о ней все и легко уйдут от тех, кто их будет ловить.
- Ничего себе, - протянул полковник. - Кто бы мог подумать…
- Так что, господа, - министр глянул сурово, - хотите вы или нет, но сотрудничать с майором Спирсом вам придется.
Мухаметшин протестующе засопел, но выразить возмущение ему не дали.
- Никаких возражений, - министр поднял руку. На запястье блеснули дорогие часы, - лучше расскажите мне о том, что вы планируете делать. Через час мне ехать к президенту, и я хочу обладать всей информацией!
* * *
На кафедре царила спокойная, расслабляющая атмосфера. Парил на столе вскипевший чайник, пахло лимоном и свежей заваркой. Владимир, совершенно опустошенный после трех пар лекций, сидел в углу и смотрел, как в комнате один за другим появляются коллеги, закончившие занятия.
Зазвенели извлекаемые из шкафа чашки и Зара Асламовна, секретарь кафедры, принялась разливать чай. Послышалось легкое журчание, аромат заварки стал сильнее.
Первую чашку ухватил, как обычно, нетерпеливый Али Мехмедович. Глотнул и тут же скривился - жидкость оказалась слишком горячей.
- Вперед батьки в пекло не суйся, - с улыбкой заметил доцент Осипенко. - Куда торопишься-то?
Пили чай, в коридоре было тихо - студенты дневного отделения покинули институт, вечерники еще не появились, и сама собой завязалась беседа.
- Нет, не могу я понять терроризм, - сказал Али Мехмедович, протирая вспотевший лоб носовым платком. - С точки зрения потомственного интеллигента - не могу. Зачем взрывать тюрьму?
- Говорят, что в ней содержался опасный для них свидетель, - осторожно заметил ассистент Назарбаев. - Вот и убили его.
- Что, разве нет других способов это сделать? - Али Мехмедович всплеснул руками. Весь вид его выражал крайнее негодование. - Нет, надо уничтожать древнее здание, убивать многие десятки человек!
- Попробовали бы вы сами, Али Мехмедович, - сказал Владимир с улыбкой, - проникнуть в хорошо охраняемое здание, в камеру, убить свидетеля и после этого еще и выбраться оттуда живым, не оставив следов! Я не представляю, кому это под силу. Разве что суперменам, героям романов писателя Головачидзе!
- Да, задачка непростая, - Али Мехмедович слегка смутился, но тут же вновь затараторил, как ни в чем не бывало. - Но стоит отметить, что эти террористы ведут борьбу за национальные интересы русских! Такое в мировой истории мы видим впервые - чтобы представители титульной национальности прибегали к террору!
- Так и не было такого в новой истории, чтобы представители титульной национальности оказывались в собственной стране в меньшинстве, - проговорил Владимир, отставляя опустевшую чашку.
- Подобная ситуация, что бы мы о ней не думали, привела к нестабильности государства! - вмешался в беседу Моисей Аронович, самый старший из работников кафедры. Ему давно перевалило за семьдесят, но он сохранял ясность и подвижность ума. - И я думаю, что дальше ситуация будет только хуже! Тяжелого политического кризиса не миновать.
- Это еще почему? - вскинулся Али Мехмедович.
- Ни одна империя… не кривитесь, Али! Империя не означает формы правления, а всего лишь определенный тип государственного мышления! Россия всегда была империей! - Моисей Аронович оглядел собеседников, словно выискивая противоречащих, но никто не стал возражать. - Так вот, ни одна империя, не сумевшая сохранить ядро - титульную народность, ее создавшую - не выжила! Вспомним Рим. Как только римляне растворились среди других народов, потеряли самосознание и доминирующее положение, громадная держава рухнула! Точно так же - империя Чингизидов. Турецкая держава выродилась, когда ядром ее армии стали славяне-янычары! Последний пример - Соединенные Штаты Америки. Уж на что могучее было государство - почти весь земной шар под себя подмяло! А когда этнос агнлоамериканцев, выходцев из восточных штатов, потерялся среди негров, латиноамериканцев, итальянцев и китайских эмигрантов - тут же вам гражданская война и распад государства! Как мне кажется, то же ждет и нас, причем довольно скоро…
- Так что, у России нет будущего? - охрипшим голосом спросил Осипенко.
- Когда-то президент Путин сказал, - проговорил Владимир негромко, но все сразу повернулись к нему. В глазах - жадное внимание, - "Или Россия будет великой, или ее не будет вовсе". Если русский народ не возродится во всем величии, то гибель державы неизбежна. А то, что родится на ее обломках, уже не будет Россией.
В комнате наступила гробовая тишина. Слышно было, как топает кто-то в коридоре, как грохочет ведрами уборщица в расположенном за стеной актовом зале.
Звонок телефона хлестнул по нервам, словно электрический разряд. Все одновременно вздрогнули, а Зара Асламовна, едва не опрокинув чайник, поспешно взяла трубку.
- Владимир Святославович, это вас!
Он ощутил некоторое удивление - кто бы это мог быть, но трубку взял.
- Я слушаю.
С другого конца провода донесся напряженный, словно тетива, голос Николая:
- Привет. Станислав только что позвонил.
- Куда? - задал дурацкий вопрос Владимир, ощущая, как сердце начинает колотиться все чаще, а рука невольно тянется к карману, в котором лежит предмет, лишь внешне похожий на сотовый телефон.
- Сам понимаешь, куда, - контрразведчик сочно выругался. - Быстрее к нему на квартиру. Тебе ближе - может, еще успеешь их опередить. В любом случае, что бы ни произошло там, жди меня в кафе "Бегония". Оно в квартале от дома Станислава. Понял?