Алину дёрнуло это "дура", но, надо сказать, Гуся был прав. Надо было их обоих встряхнуть. Чтобы снять эту заторможенность и обречённость. И свет действительно нужен. Хотя девочка, откровенно говоря, не верила, что огонь на концах головней продержится хоть сколько-нибудь долго. Это же не факел, пропитанный маслом, смолой и ещё чем-то, что долго горело.
Она молча, хоть и обожглась чуточку, вытащила из костра две ветки потолще. Ладно, более или менее…
Осталось только не заблудиться и найти это место, где она обронила камень…
Боже, как же это было страшно - идти по этому бесконечному лесу! Пока сзади оставался свет костра, всё было ещё переносимо. Как ни смешно, но посетило чувство, что там, сзади, - дом, очаг, защита. А когда сошли на нет последние кусты опушки, и перед девочкой разметалось чёрное блюдо равнины, - а от "факелов" её, как и ожидалось, остались лишь палки с ничего не значащими багровыми искрами на концах… Когда над ней ледяными крошками повисли лохматые незнакомые звёзды, и только там, где их словно ножницами обрезало тёмным, чувствовались горы… вот тогда девочке стало жутко по-настоящему.
Она вспомнила всё, что произошло на этой равнине - расправу одного ящера над другим, отвратительное великолепие пожирания, эти стада пресмыкающихся, то мирно пасшихся, то срывающихся в панике, ужасных "казаков-разбойников" с когтями-кинжалами, оторвавшегося от стада гиганта, клёкот птерозавров… Наконец, этот, последний, похожий то ли на чёрта, то ли на гигантского бройлера ящер, что так порезал Антошку…
Ей очень не захотелось идти дальше. Очень! Нет! "Очень" - это слишком слабое слово. Ей казалось, что если сделать ещё шаг на эту враждебную равнину, то всё - возврата не будет…
Алина посмотрела на небо. Луна!..
Где-то она читала, то ли слышала, что будто бы Луна появилась около Земли недавно - чуть ли не при жизни человечества. От неё, вроде бы, и ледниковый период настал: ось Земли сместилась, и стало холодно, а льды полезли с полюса на Россию и Европу. Хотя тогда не было, конечно, России…
Так вот, всё это глупости - вот она, Луна! Привет из дома…
А может, из-за Луны и динозавры вымерли? Алина читала, что до сих пор никто не знает, отчего на динозавров словно мор напал. Основной гипотезой считается та, по которой мор этот вызвал гигантский метеорит, упавший на Землю и поднявший кучи пыли. А может быть, это была всё же Луна? Подлетела к Земле, вызвала смещение оси, перемену климата - оттого все эти гады и вымерли?
И Алине захотелось, чтобы это случилось прямо сейчас. Чтобы раз - и никого из этих ужасных тварей не было!
Она оборвала себя. Надо всё же идти. Мгновенных вымираний не бывает, так что на их век динозавров хватит… И даже если прямо сейчас метеорит ударит в эту равнину - так вместе с динозаврами умрут и они, затерявшиеся в этом дурацком времени дети… Но они умрут и так… если она не принесёт камень, и они не возьмут его в свои три ладони…
Надо идти…
Алина вздохнула и сделала шаг из кустов.
Великая равнина была величественно спокойной. Мальчишки были правы - ночью этим гнусным динозаврикам природа положила спать. Ничего сравнимого с дневной активностью не было. Никто не парил по небу, никто не обрывал кусты и траву. Ничей рёв не раздавался под великолепными - куда более великолепными, чем дома, подумала она - звёздами.
Правда, в траве время от времени слышалось шелестение - но после беды с Антоном девочка перестала обращать внимание на живность под ногами.
Так, надо определиться на местности. Хоть факелы её смешные уже потухли, кое-что можно определить привыкшими к тьме глазами. Влево - явно море. Там совершенно темно, и ощущается ровная граница между темнотой и звёздами. Справа - горы: та же граница между чернотой и звёздами, но изломанная. Значит, та рощица, возле которой первый хищник убил уткастого динозавра, должна быть прямо-правее. Они тогда рванули к лесу почти параллельно берегу, как потом выяснилось, а теперь находились ещё левее вдоль берега и глубже в лесу. Значит, она вышла примерно на нужное место, но ей надо сдвигаться правее.
Господи, да как его ещё найти-то, камень этот! В траве, ночью, во тьме! Да это невозможно!
Но сзади лежит Антон…
Сначала она упёрлась в ту самую рощицу. В буквальном смысле - упёрлась: увидела перед собой тёмную массу и тут же споткнулась о поваленный ствол дерева. Сухой, кстати, - вот где надо было разводить костер!
Теперь стало легче - примерно ясно, где искать место битвы завров.
Ещё сколько-то минут - десятков минут? - как там Антошка? - и она так же, почти на ощупь, набрела на костяк убитого ящера. Помогла удушливая вонь от крови и начинающего гнить мяса. Хотя, насколько можно было судить в темноте, кости скелета были практически голыми, объеденными дочиста. Теперь оставалась ерунда - определить, под каким углом они стояли по отношению к лесу и к этому месту. Кажется, там? Или правее? Нет, всё же правее…
А теперь оставалось только ползти на коленках, обшаривая землю перед собой в поисках своего камня. Хорошо, что равнина была - как это, почвенистая, землянистая? - в общем, без камней практически, словно ухоженное поле.
Теперь оставалось только работать… Лишь бы Антошка терпел…
И всё равно камень она нашла только когда уже начало сереть небо.
Девочка к тому времени вывалялась в земле, вымокла в росе, обрезала ладони о траву, исплакалась. И отчаялась. И лишь когда в свете начинающегося утра стало возможно определить, где что, Алина увидела, что искала не там. Чуть левее - но это "чуть" стоило… Стоило всего… Возможно, жизни Антошки…
А камень она нашла почти сразу, как только вышла на правильное место. Оказалось, оно насмерть отпечаталось в её мозгу: стоило только стать там, где реальный вид совместился с тем, что был у неё в голове, и бросить взгляд вокруг, как камень тут же попался на глаза. Он даже не прятался в траве! Если бы их тогда не погнал страх, его можно было подобрать почти сразу - он лежал на виду, на почти лысой кочке!
…Сашка встретил её деловито-нагло:
- Ты чё, в болоте купалась? Мы уж тут заждались…
Алина не обиделась - она увидела первый взгляд радости и даже нежности, который бросил на неё противный Гуся. Он и не спросил про камень, он просто был рад снова видеть её…
Она молча раскрыла ладонь…
Антон был непонятно как. Казалось, в сознании, но время от времени как-то заговаривался. Может, так проявляется бред? Температура тоже была высокой. И это было самым неприятным, хотя, как знала Алина, неизбежным.
Зато Гуся проявил себя во всей красе.
"Я знал, что ты найдёшь камень, поэтому…" - нагло оправдался он.
А оправдывался он в том, что каким-то образом сумел изуродовать морду убитого динозавра и вынуть ему нижнюю челюсть с великолепными загнутыми назад клыками. "Ты чё, - выкатил Гуся глаза, - раз уж я убил динозавра, я это что, не имею права предъявить?"
- А Антон? - ахнула Алина.
- А Антону вот, - беспечно заявил Сашка и предъявил выкорчеванный из локтевого - или как там у динозавров? - сустава остаток лапы с теми самыми страшными когтями.
- Те-то мы потеряли, - пояснил он, напоминая о когтях, что они вырезали у первого ящера.
Вот живодёры!
А потом Сашка взъярился:
- Ладно, хватит тут разборок. Антоха живой, я ему помогал, как мог. Но нам пора перемещаться домой. Ты и так там проваландалась всю ночь, пока мы тут…
Как дала бы!
Сложнее всего было с Антоном - он бредил. И руку свою к камню присоединить никак не мог. Кое-как ребята разместили его ладонь между своими.
- Ну, давай, - произнес Сашка. - Нам с тобой вдвоем за троих пожелать надо. В общем, на счет "три" оба страшно думаем о доме. Только! - рявкнул он поспешно. - Не о моём или твоём. Только о том месте, откуда мы сюда провалились! У Антохи! Ясно? И не вздумай ещё раз подумать о динозаврах, - мстительно присовокупил Гуся.
На счет "три" Алина зажмурилась и изо всех сил захотела оказаться в Антоновом доме.
Камень начала нагреваться…
Перемещение, как и в прошлый раз, оказалось мгновенным и незаметным.
Алина открыла глаза.
На неё со страхом смотрело волосатое и бородатое человеческое существо, выставляющее вперёд копьё с каменным наконечником…
Часть вторая ВОЙНА С ЛЮДЬМИ
Лицо было почти знакомым. Во всяком случае, таким, какое, бывает, встретишь в метро. Ии пройдёшь мимо. Разве что удивишься: надо же, как бывают люди похожи на первобытных.
Правда, данное лицо было - из первобытных первобытным. Массивный лоб, глубоко посаженные глаза, скошенный подбородок… Этакий кандидат в школу для умственно отсталых!
Хотя этому конкретному человеку в школу было явно поздновато. Судя по обильной растительности на лице, он уже далеко вышел из детского возраста…
Всё это Алина ухватила одним взглядом. Глаза её переместились на палку, которую человек держал в руках и направлял на горло то девочке, то её другу. Палка заканчивалась острой пластиной из камня, предназначение которой было очевидно.
"О нет! - подумала Алина в отчаянии. - Что это? Почему мы не дома?"
Рядом густо засопел Сашка. Он тоже, кажется, понял ещё не всё, но сообразил главное: они снова попали не домой…
Зверомужик с копьём смотрел на них с непонятным страхом. Одет он был скудно - что-то вроде широких меховых штанов на ногах, и это было всё. А то, что было не прикрыто шкурой, заросло рыжими волосами по самое горло.
Наконец, мужик махнул копьём особенно угрожающе и…
- Кхыр бых кых, - прокашлял он.
Это действительно было больше похоже на кашель, нежели на речь.
Сашка толкнул Алину в бок:
- Слушай, это же первобытные люди!
Да гос-споди! Давно уж догадалась сама!
Она помотала головой и пожала плечами, с опаской косясь то на кончик копья, то на лицо рыжего чужака:
- Не понимаю!
Откуда-то из темноты, из глубины пещеры - а краем взгляда уже зафиксировалось, что это была именно пещера - выдвинулись ещё три могучих, заросших волосами, фигуры. Тоже с копьями.
Намерения этих существ были очевидны.
Саша вскочил на ноги, пригнулся в напряжённой позе и выставил против них свой бамбуковый дротик. Оказывается, он и его прихватил с собой.
Алина пригнулась к лежащему Антону, чтобы закрыть его собственным телом.
Мужики приостановились, окружив ребят.
Нависла пауза.
- Дяденьки, - прокашлявшись, солидно произнес Сашка. - Я, конечно, не думаю, что вы меня поймёте. Но копьём нас тыкать не надо, - он осторожно, пальчиком, отвел остриё от своего лица. - А то мы, понимаешь, ребята тоже серьёзные, динозавров побеждаем, - и он мотнул головой на ужасную когтистую лапу, которая осталась лежать на полу рядом с Антоном. - И вообще, видишь, у нас раненый? - и показал на лежащего ничком друга. - Помог бы лучше!
Сцена была сюрной: в багровых отблесках костра на каменных стенах и потолке ломались, прыгали, бились тени четырёх огромных мужчин и одного маленького мальчика, бесстрашно выставившего против них своё несерьёзное оружие…
Пауза была, казалось, готова лопнуть.
Кровью…
Но в этот момент, видно, по-своему что-то оценив, один из четвёрки смерил мальчишку взглядом, остро глянул на лежащего без сознания Антона, на Алину, опустил копьё. И вдруг широко, чисто по-человечески улыбнулся.
Зубы внушали уважение…
Саша тоже приопустил своё оружие и несмело улыбнулся в ответ.
Напряжение вроде бы чуточку разрядилось.
Алина вскочила на ноги и встала рядом с мальчиком.
- Смотрите, - протянула она вперёд свои открытые ладошки. - У нас ничего нет. Мы к вам попали случайно и не желаем зла. Мы очень хотим домой, и у нас раненый друг… - она показала на Антона.
Все четверо проследили за рукой, но промолчали. Хотя выслушали её слова, казалось, с вниманием.
С неким даже напряжённым вниманием.
Потом один из них, тот, что улыбнулся, протянул руку вперёд и указал на челюсть динозавра, которую Саша, не зная, куда деть перед тем, как освободить одну руку для камня, попросту надел на себя. Теперь она сидела у него на плечах, словно некий сказочный воротник короля.
Гусю от некоего элемента хвастовства не могла избавить даже теперешняя опасная ситуация.
Он выпрямился и гордо объявил:
- Да динозавр обыкновенный! Я его завалил! Да ничего особенного, - скромность, которая его распирала, была сильно паче гордости. - Ерунда. Мы там с Антохой ещё троих побольше уконтропупили…
Одного, того неудавшегося "альпиниста", он, конечно, приписал. Тот сам неудачно решил с горочки спуститься. Но теперь это было непринципиально…
К тому же мужики всё равно ничего не понимали. Старший ещё раз показал на трофей и снова совсем по-человечески вопросительно мотнул головой.
Саша сообразил всё быстро.
Он показал на себя, Алину и Антона и, присев на корточки, изобразил, будто они сидят возле костра. Потом подскочил, отошёл в сторону, снял с шеи челюсть, выставил её перед собой, состроил зверскую рожу и зарычал. Затем показал, будто подкрадывается.
Было так похоже, что по спине Алины пробежали мурашки.
Сашка прыгнул!
Челюсть, поднятая им теперь над головой, казалось, клацнула зубами. А тень от гигантских зубов метнулась по стенам так страшно, что собеседники даже чуть отпрянули. В глубине пещеры кто-то пискнул.
Это было до жути артистично… и до жути знакомо…
Саша указал на лежащего Антона и изобразил, как зверь терзает его спину когтями. Лапа с когтями, валявшаяся рядом, была продемонстрирована тоже.
На сей раз мужики очень внимательно посмотрели на антоновы раны. Предводитель их - тот, первый, что их встретил, что-то произнёс.
А Саша уже показывал дальше. Он встал в ту же стойку, что тогда в лесу, точно так же взял своё копьё наперевес в обе руки. И затем, крутанувшись, как в тот раз, нанёс удар воображаемому зверю.
Прервался, выпрямился, показал на своём боку, куда сумел вонзить оружие тогда. Приставил копьё к своему боку - причём слушатели отчего-то заволновались, запереглядывались и что-то кратко пробурчали - и повалился на пол, изображая теперь раненого динозавра. Уже лёжа на полу, снова очень похоже задёргал ногами - точно как ящер! - и жалобно заверещал.
И уронил голову, вроде бы умерев.
Затем встал и после некоторой паузы произнёс:
- Вот они - свидетели, - и показал на Алину и Антона.
Аплодисментов не было.
Слушатели некоторое время ещё смотрели на него со странным выражением на лицах. Затем старший просительным жестом протянул руку к Сашкиному копью.
Тот, поколебавшись, протянул оружие вперёд.
Но мужик брать его не стал, только чуть наклонил поближе к своим товарищам.
На копье явственно были видны застывшие бурые потёки.
Да, в общем, и сам Саша был ещё в динозавровой крови. Никаким Гусей он уже не выглядел - настоящий, хоть и маленького роста, воин-победитель.
Алина вдруг ощутила прилив гордости за своего мальчишку…
Мужики окончательно опустили копья и смотрели теперь на мальчика со странной смесью почтения и опасения на грубых лицах.
Старший снова что-то сказал. Один из воинов так же коротко ответил. Другой что-то крикнул, обернувшись назад, в глубь пещеры.
Четвёртый молчал, всё с тем же странным выражением на лице оглядывая поочерёдно всех троих ребят.
Из темноты к ним медленно и словно бы даже боязливо приблизились ещё четыре фигуры.
Одна была ростом поменьше прочих - явно ребёнок. Другие, когда подошли поближе, оказались женщинами. Гораздо менее волосатыми, чем эти мужики, и с сисечками, указывавшими на половую принадлежность. Алина даже испытала что-то вроде мимолётного ощущения стыда перед Гусей…
Ростом все они были едва ли намного выше ребят. Да и мужики, если приглядеться, теперь уже не казались такими гигантами. Великанами их делали мощные связки мышц под волосатой кожей, громадные мускулы спины и плеч, сильные длинные руки.
Ну, и лица. Не учительница пения в их школе, явно…
Одна из женщин, постарше, наклонилась над Антоном, внимательно разглядывая его спину. Потом сказала что-то девочке. Та метнулась назад, в темноту, и вернулась уже с кожаной баклажкой в руках.
Женщина осторожно начала промывать антоновы раны. По крайней мере в двух местах было видно, что разрывы доходят до самой кости. Алине подурнело.
Антон несколько раз дёрнулся от боли, видимо, придя ненадолго в сознание. Затем снова затих.
Девочка, повинуясь новому приказу, принесла ещё одну корчажку и мешочек.
Женщина что-то отобрала из содержимого и начала колдовать над Антоном. Причём колдовать в самом прямом смысле - что-то бормотать, подвывать, снова бормотать, петь, делая в это время быструю работу руками.
Хотя речь шла об их друге, ни Алине, ни Саше вмешиваться не хотелось. От пожилой дамы исходило что-то, внушающее полную к ней доверенность. И ещё чувствовалось, что она в своём деле - мастерица…
Единственное, что заставило Алину забеспокоиться, это соображение о гигиене, когда женщина начала пережёвывать во рту какие-то листочки и корешочки, а затем накладывать полученную жвачку на раны мальчика. Но когда-то внушённые мамой правила показались такими далёкими и такими… учебными, что ли. До них ли здесь, на краю времени в неизвестно какой первобытной пещере…
Мужики серьёзно наблюдали за всеми манипуляциями, не делая никаких движений.
Сеанс первобытной медицины закончился тем, что женщина обильно покрыла спину Антона мазью из второй корчажки, с помощью другой женщины туго запеленала его в мягкую выделанную кожу и оставила пока лежать, как он был.
Все словно бы вздохнули…
А что теперь?
Алина ткнулась взглядом в их проклятый камень. Опять! Опять она про него забыла! И он снова лежал одинокий, покинутый, словно снова готовый исчезнуть!
Наклонившись, она быстро подхватила его и засунула поглубже в карман джинсов. Не забыла и удостовериться, не дыряв ли карман. Как только Антон придёт в себя, этот волшебный камень им ещё очень пригодится!
Старший - наверное, его можно было называть вождём - сделал ребятам приглашающий жест. Звал к костру, что тепло шевелился в центре пещеры.
Когда все сели, он пробормотал что-то дружелюбное и протянул Сашке кусок вяленого мяса. Настоящего!
Господи, подумал мальчик, это ж сколько они времени ничего не ели!
Уже вгрызаясь зубами в мясо, Саша понял, что Алине вождь ничего не предложил! Вот скотина! Да и он хорош!
И, с усилием отодвинув ото рта кусок - уже всё же не целый, зубы сами отцапали от него долю - мальчик протянул его своей подруге.
Мужики удивлённо посмотрели на него.
- Да! - с вызовом ответил Саша на невысказанное их недоумение. - Может, у вас, как у дикарей, все лучшие куски только мужчинам достаются. А у нас всё поровну!
Если бы Алина не была так занята разрыванием мяса, она бы непременно хихикнула. Как у дикарей! А они-то кто, Гуся ты лапчатый?
Вождь, похоже, понял. Он протянул Сашке ещё один кусок, а потом, поколебавшись, следующий Алине. Которая, как оказалось, уже сидела снова с пустыми руками, но главное - уже и с пустым ртом.