Вопль в моих ушах, когда мы столкнулись!.. и тут я понял, что проснулся в собственной постели и что вопли - тоже мои. Я мог опоздать в школу, что было бы проступком, которому нет извинения. Нет пощады, только агония стыда, ибо пустует школьный двор, другие ребятишки - отмытые и добродетельные - уже сидят за своими партами, а я не могу найти свой класс. Мне даже не хватило времени зайти в уборную, и вот я сижу за партой со спущенными штанами, готовый сделать то, чего не успел сделать раньше, когда торопился бежать из дому, а все ребята тянут руки вверх, но учитель вызывает именно меня. А я не могу встать, так как мои штаны не только спущены, а отсутствуют вообще, и, если я встану, это увидят все, мальчишки начнут хохотать, девчонки отвернутся, морща носы. Но самым несмываемым стыдом было то, что я не знал ответа на вопрос!!
- Ну отвечай же, - сердито говорила мне учительница, - не трать наше дорогое время, И. С.! Ты не выучил свой урок!
Что ж, верно, не выучил. Да, я учил, но она написала на доске "Вопросы - 1-6", а я подумал, что это значит первый и шестой, а она задает мне четвёртый! Но она мне все равно не поверит, да и объяснение довольно вшивенькое. Нам нужны голы, а не объяснения.
- Понимаешь ли, Изи, - продолжал мой тренер, голосом скорее печальным, чем сердитым, - длина общего пробега это хорошо, но ты не заработаешь ни цента, если не пересечешь линию у ворот противника с яйцом под мышкой. - Он показал на футбольный мяч, лежавший на столе. - Вот оно как. Я приказал его позолотить и надписать к началу сезона, ты казался мне в отличной форме, и я был полностью уверен в тебе, так что он должен был достаться тебе на банкете в честь окончания сезона и нашей победы. - Тут лоб тренера наморщился, он говорил так, будто заставлял себя быть справедливым. - Не могу сказать, чтобы наше спасенье полностью зависело только от тебя. Но ты действительно относишься к делу слишком легко, Изи, может, тебе надо просто поменять имя. Ведь если дорога становится труднее, нам приходится прикладывать больше усилий. - Он вздохнул. - Моя ошибка - должен был раскусить это дело пораньше. Вместо этого стал разыгрывать что-то вроде родительского отношения к тебе. Хочу, однако, доложить, что ты не один пострадаешь из-за прошедшего - ведь в мои годы не так легко найти себе новую работенку.
Я натянул простыню на голову, ибо не мог видеть выражения его лица. Но почему он не хочет оставить меня в покое? Кто-то стал трясти меня за плечо.
- Гордон!!!
- Отстань от меня!
- Гордон, проснись! И тащи свою задницу в офис! У тебя крупные неприятности!
Так оно и было, и я об этом догадывался, едва только вошел в офис. Во рту у меня был кислый привкус блевотины, и чувствовал я себя жутко - будто стадо бизонов проскакало надо мной, время от времени наступая своими копытами. Вонючих бизонов, к тому же.
Первый сержант даже не глянул на меня, когда я вошел. Дал мне настояться и пропотеть, скотина. Он поднял глаза и долго изучал меня, прежде чем заговорить.
Потом сказал медленно и раздельно, давая мне возможность попробовать каждое слово на вкус:
- Уход в самоволку, оскорбление и нападение на туземных женщин, незаконное использование государственного имущества, скандальное поведение, неповиновение, похабная брань, сопротивление аресту, нанесение побоев полицейскому… Гордон, почему ты заодно не украл лошадь? Мы ведь тут вешаем за конокрадство. Все было бы проще.
Сержант ухмыльнулся своему остроумию. Старый мерзавец всегда считал себя остряком. И обычно был прав процентов на пятьдесят.
Но мне было плевать на то, что он говорил. Я же совершенно отчетливо понимал, что все это сон, один из тех снов, что часто мне снились в последние дни, как результат страстного желания вырваться из этих джунглей. Даже она и то не была реальностью. Моя… как же её звали… Даже и имя её я вообразил… Стар… Моя счастливая звезда. О, Стар, любимая - тебя не существует!
Он продолжал:
- Я вижу, ты снял свои лычки? Что ж, это экономит время, но лишь это обстоятельство и можно считать удачей. Ты одет не по форме. Не брит. Твоя одежда в грязи. Гордон, ты позор для Армии Соединенных Штатов! Ты сам знаешь это, не правда ли? Из такой ситуации дешево не выберешься. У тебя нет ни личного номера, ни пропуска, ты назвался чужим именем. Ну, Ивлин Сирил, мой мальчик, теперь-то мы воспользуемся твоим нежным именем. Официально. - Он повернулся на своем вращающемся кресле, из которого не вынимал своей жирной задницы с тех самых пор, как прибыл в Азию патрульная служба для него вроде бы не существовала. - И ещё - меня интересует одна вещь: где ты подцепил это? И что побудило тебя его спереть? - Он кивнул на шкаф, стоявший за креслом.
Я узнал то, что лежало на шкафу, узнал, хотя, когда я видел его в последний раз, оно было покрыто золотой краской, а теперь было измазано в той чёрной липкой грязи, которую они специально производят в Юго-Восточной Азии. Я пошел на него:
- Это мое!
- Нет, нет! - вскинулся он. - Смотри, обожжешься, обожжешься, мальчик! - Он отодвинул футбольный мяч подальше к стене. - Кража ещё не делает его твоей собственностью. Я взял его на хранение в качестве вещественного доказательства. К твоему сведению, поддельный герой, врачи думают, что он помрет.
- Кто?
- А тебе-то что? Два доллара против Бангкокского храма, что ты не спрашивал его имени, когда проломил ему башку. А ты не имеешь права шляться тут и разбивать головы туземцам, только потому, что надрался по уши, у них тоже есть права, даром, что ты об этом не знаешь. Тебе разрешается их лупить только там и только тогда, когда получишь приказ.
И вдруг он улыбнулся. Это нисколько не улучшило его внешность. С его длинным острым носом и маленькими налитыми кровью глазками он, как я внезапно осознал, был вылитая крыса.
А он продолжал улыбаться и говорить:
- Ивлин, мой мальчик, а может, ты снял свои лычки слишком рано, раньше чем нужно?
- Как это?
- А вот так. Из этой грязной истории, возможно, есть выход. Садись! Он ещё раз громко прикрикнул: - Садись!! - Я сел. - Если бы дело зависело только от меня, я бы просто подвел тебя под восьмую статью и забыл бы обо всем - все, что угодно, лишь бы от тебя отделаться! Но у ротного другие соображения - вот уж поистине блестящая мысль - с помощью которой можно и насовсем твое дело закрыть. На нынешнюю ночь планируется рейд. И поэтому… - Тут он нагнулся и достал из ящика своего письменного стола два стакана и бутылку "Четыре розы". Потом щедро наполнил стаканы. - Пей!
Об этой бутылке знали все, все, разве что кроме ротного, но никто ещё не слыхивал, чтобы наш сержант кому-нибудь предложил выпивку, за исключением того случая, когда он явился к арестованному объявить, что тот предается военно-полевому суду.
- Спасибо, нет.
- Брось, брось, выпей. Ну, налей хоть на собачий волосок. Тебе же это пригодится. Потом сходи, прими душ, приведи себя в порядок, хотя ты, небось, и не знаешь, что это такое, а потом иди к ротному.
Я встал. Мне очень хотелось выпить. Просто безумно хотелось. Я готов был проглотить какое угодно пойло, а "Четыре розы" отличное питье, я выпил бы сейчас любую огненную воду, как бы её там ни называли, даже если от неё у меня лопнут барабанные перепонки.
А вот с ним я пить не мог. С ним я и капли бы не выпил. И есть бы не стал…
И тогда я плюнул ему в рожу.
Он так удивился, что стал таять. Я вытащил шпагу и пошел на него. Свет погас, но я продолжал рубить шпагой, иногда попадая во что-то, иногда нет.
16
Кто-то тряс меня.
- Проснись!
- Отваливай!
- Проснитесь! Босс, ну пожалуйста, проснитесь!
- Да, мой Герой, ради меня, проснись!
Я открыл глаза и улыбнулся ей, потом попробовал оглянуться по сторонам. Господи, ну и бойня же здесь была! А посреди бойни, чуть поближе ко мне, стоял чёрный стеклянный столб - футов пять в высоту, а на нём Яйцо.
- Это оно?
- Ага, - подтвердил Руфо. Выглядел он потрепанным, но веселым.
- Да, мой рыцарь, - удостоверила и Стар. - Это и в самом деле Яйцо Феникса. Я проверила.
- Хм… - Я снова окинул взглядом комнату. - А где же Пожиратель Душ?
- Ты убил его. Убил ещё до того, как мы сюда добрались. Ты продолжал сжимать в руке шпагу и крепко держал под мышкой левой руки это Яйцо. Нам стоило большого труда отобрать его у тебя, ведь без этого я не могла заняться тобой.
Я посмотрел на свою грудь и понял, что она имела в виду, а потому поспешил отвести глаза. Красный цвет не принадлежит к числу моих любимых. Чтобы уйти от темы хирургии, я спросил Руфо:
- А почему вы так задержались?
Ответила Стар.
- Я боялась, что мы тебя вообще не найдем.
- А как же нашли?
- Босс, потерять вас по-настоящему было бы трудновато. Мы просто пошли по кровавому следу, даже когда он уходил в стены. Она исключительно упряма.
- Хм… Видели каких-нибудь мертвецов?
- Трех или четырёх. Все нам не известные, да нам до них и дела не было. Судя по всему - искусственники. Мы на них времени не тратили. Кстати, нам следует поторопиться с уходом отсюда, если вы чувствуете себя достаточно заштопанным и можете идти. Время не ждет.
Я осторожно согнул правое колено. Там, где меня ранили в чашечку, боль все ещё ощущалась, но наложенное Стар лекарство уже начинало действовать.
- Нога в порядке. Идти смогу, как только Стар закончит свою работу. Но я вовсе не жажду снова ползти по той крысиной норе. У меня от крыс поджилки трясутся.
- Какие крысы, босс? И какая нора?
Я рассказал им все.
Стар никак не отреагировала, просто продолжала обклеивать меня пластырем и накладывать повязки, зато Руфо обрисовал обстановку.
- Босс, вы вдруг встали на колени, а потом поползли - это было в таком же самом коридоре, как и прочие. Я в этом не видел никакой нужды, но поскольку вы уже доказали, что ничего не делаете зря, мы не стали спорить и последовали вашему примеру. Потом вы велели нам ждать, пока пойдете на разведку, мы подчинились и ждали вас очень долго, пока Она наконец решила идти на поиски.
Мне нечего было сказать.
Мы ушли сразу же, воспользовавшись вторым путем и не встретив никаких препятствий - ни иллюзий, ни ловушек, ничего кроме того, что путь был долог и утомителен. Руфо и я были начеку и шли в том же порядке - со Стар, несущей Яйцо, в середине.
Ни Стар, ни Руфо не знали, грозит ли нам опасность атаки, да и вряд ли мы сейчас могли отразить что-нибудь пострашнее отряда бойскаутов. Согнуть лук был в состоянии один Руфо, а я не смог бы даже шпагу поднять. Поэтому наша задача заключалась только в том, чтобы дать Стар время для уничтожения Яйца - не отдавать же его!
- Не надо беспокоиться, - объяснил мне Руфо. - Это будет все равно, что оказаться рядом с атомной бомбой. Даже не заметишь, что произойдет.
Выйдя из Башни, мы проделали довольно долгий пеший переход к Гротто-Хилз, где находились другие Врата. Завтракали мы на ходу - я был дико голоден - и разделили между собой коньяк Руфо и воду Стар, последней было не очень-то много. Даже небо, которое было вовсе не небом, а чем-то вроде крыши, даже странные прыжки гравитации нам не мешали.
Диаграмма, или пентаграмма, в пещере уже была нарисована. Стар пришлось её только чуть-чуть подновить, потом надо было подождать немного мы так торопились сюда, поскольку должны были попасть обязательно до закрытия Врат. Когда они закроются, то станут недоступны на несколько недель или месяцев: слишком долго, чтобы люди могли выжить в атмосфере Карт-Хокеша.
Мы были готовы даже раньше времени. Я был одет как Владыка Марса - без всего, если не считать перевязи и шпаги. Нам пришлось бросить все пожитки, так как Стар утомилась и даже перенос органики был для неё слишком тяжел. Она очень хотела взять с собой мой лук, но я наложил вето. Однако настояла на Леди Вивамус и тут я, признаться, сопротивлялся куда слабее. Стар прикоснулась к шпаге и сказала, что это уже не мертвый металл, а часть меня самого.
Руфо нес на себе только свою далеко не прекрасную розовую кожу плюс бинты. Он считал, что шпага - это только шпага, у него дома есть и получше. Стар из профессиональных соображений имела одежды не больше, чем Руфо.
- Ещё долго? - спросил Руфо, когда мы соединили наши руки.
- До начала отсчета осталось две минуты, - ответила Стар. Часы в её голове работали не хуже моей "шишки направления". Она никогда не пользовалась настоящими часами.
-Ты ему сказала? - спросил Руфо.
- Нет.
Руфо воскликнул:
- И тебе не стыдно? Тебе не кажется, что давно пора прекратить водить его за нос? - Он говорил на удивление жестко, и я уже намеревался сделать ему выволочку за такое обращение со Стар, но она сама оборвала его. Сначала она запела, потом: "пошел!"
Мы тут же оказались в другой пещере.
- Где мы? - спросил я. Тяготение тут было побольше.
- В Невии, - ответил Руфо. - По другую сторону Вечных гор, и у меня есть большое желание выйти тут и повидать Джоко.
- Скатертью дорога! - сердито откликнулась Стар. - Слишком много болтаешь!
- Только в том случае, если мой дружок Оскар пойдет со мной. Хочешь, старый товарищ? Я доведу тебя туда за недельку. И никаких драконов. Тебя встретят с радостью, особенно Мьюри.
- Оставь Мьюри в покое! - в голосе Стар появились визгливые нотки.
- Не нравится, а? - откликнулся едко Руфо. - Молодая женщина и все такое…
- Ты же знаешь, что дело не в этом!
- Ещё как в этом! - возразил он. - И как долго ты думаешь так тянуть? Это бесчестно сейчас и всегда было бесчестным. Это…
- Молчание! Отсчет начинается! - Мы соединили руки и… Ух! Оказались в новом месте. Это тоже была пещера, частично открытая наружу, воздух разреженный, жгуче холодный, внутрь залетал снег.
- Где мы? - опять спросил я.
- На твоей планете, - ответила Стар. - Эта страна называется Тибет.
- Тут ты можешь пересесть на другой поезд, - вмешался Руфо, - если Она перестанет упрямится. Или можешь просто уйти, хотя дорога длинная и тяжелая. Я её однажды прошел.
Я не соблазнился. Последний раз, когда я слышал о Тибете, он находился в руках мрачных борцов за мир.
- И долго мы тут пробудем? Местечко нуждается в центральном отоплении. - Хотелось услышать что угодно, кроме этой перебранки. Стар была моей возлюбленной, и я просто не мог вынести грубого обращения с ней, но и Руфо стал моим кровным братом - по количеству пролитой крови - и я не раз был обязан ему жизнью.
- Недолго, - ответила Стар. Она выглядела усталой и похудевшей.
- Но достаточно, чтобы объясниться! - давил свое Руфо. - Тебе наконец следует принимать решения самому, а не позволять таскать себя, как кота в мешке. Ей следовало уже давно рассказать тебе все. Она…
- По местам! - резко выкрикнула Стар. - Начинается отсчет до нуля. Руфо, если ты не замолчишь, я брошу тебя тут и тебе придется опять тащиться пешком - босиком и по горло в снегу.
- Валяй, - отозвался он. - Угрозы делают меня таким же упрямым, как ты. А это забавно. Оскар, Она…
- Молчать!
- Императрица Двадцати Вселенных…
17
Мы очутились в большой восьмиугольной комнате с роскошными, очень красивыми серебристыми стенами.
- …и моя бабка! - закончил Руфо.
- Не "Императрица", - заговорила Стар. - Это глупое слово, оно не передает сути дела.
- Ещё как передает.
- А что касается второго утверждения, то это скорее мое несчастье, чем недостаток. - Стар вскочила на ноги, оживленная, сбросившая груз усталости и обняла меня за талию, продолжая держать Яйцо в другой руке.
- О, мой дорогой! Я так счастлива! Мы добились своего! Приветствую тебя дома, мой Герой!
- Где это? - У меня в голове была полная каша - слишком много часовых поясов, слишком много посещенных мест, слишком большие скорости.
- Дома. У меня дома. Теперь и у тебя дома, если ты захочешь. В нашем доме.
- Понимаю… Императрица… Она топнула ногой:
- Не смей меня так называть!
- Правильная форма обращения, - вмешался Руфо, - будет "Ваша Мудрость". Не так ли, Ваша Мудрость?
- Ах, Руфо, заткнулся бы ты! Пойди и раздобудь нам одежду.
Он покачал головой.
- Война окончена, я только что демобилизовался. Ищи сама, бабуля.
- Руфо, ты просто невозможен!
- Сердишься, бабуля?
- Рассержусь, если ты и дальше будешь звать меня бабулей. - Тут она передала Яйцо мне, обняла Руфо и поцеловала его. - Нет, бабушка на тебя не сердится, - сказала она мягко. - Ты ведь всегда был несносным ребёнком и я никогда не забуду устриц, которых ты положил мне в кровать. Надеюсь, ты достал их честным путем. - Она поцеловала его ещё раз и потрепала за седой венчик волос. - Бабушка любит тебя. Бабушка будет всегда любить тебя, почти как Оскара. Я считаю тебя близким к совершенству, если только забыть какой ты трудновыносимый, лживый, испорченный, непутевый и никого не уважающий свиненок.
- Вот так-то лучше! - ответил он. - Если подумать, то и я отношусь к тебе примерно так же. Что ты хочешь надеть?
- М-м-м… Нам нужно очень многое. Как же давно у меня не было приличного гардероба! - Она повернулась ко мне: - А что хотел бы ты, мой Герой?
- Не знаю. Я тут вообще ничего не знаю. Все, что сочтет подходящим… Ваша Мудрость.
- О, милый, пожалуйста, не зови меня так! Никогда не зови! - Казалось она сейчас разрыдается.
- Хорошо. А как же мне называть тебя?
- Стар - вот имя, которое ты мне дал. Если хочешь иначе, зови меня "принцесса". Я не "Принцесса". Но я и не "Императрица" - это просто плохой перевод. С радостью буду "твоей принцессой", как ты называл меня раньше. А хочешь - "гадкой девчонкой" или любым другим из многих имен, которыми ты меня называл когда-то. - Она посмотрела на меня уже более спокойно. - Как раньше. И навсегда.
- Я постараюсь… моя Принцесса.
- Мой Герой!
- Но есть, видимо, много вещей, о которых я не имею представления.
Стар перешла с английского на невианский.
- Милорд муж, я хотела рассказать тебе все. И милорду расскажут все, до последней мелочи. Но я страшно боялась, что если милорду сообщат все слишком рано, он откажется следовать за мной. Нет, не в Большую Башню, а сюда. В наш дом.
- Возможно, ты поступила правильно, - сказал я на том же языке. - Но теперь я здесь, миледи жена, моя Принцесса. Поэтому говори. Я хочу знать все.
Она снова перешла на английский.
- Я скажу. Я все скажу. Только на это нужно время. Любимый, придержи немного своих коней. Ты был так терпелив со мной, так терпелив, любимый, и так долго…
- О’кей, - согласился я. - Согласен подождать. Но, послушай, я ведь не знаю, так сказать, даже улиц в этом микрорайоне. Мне нужны советы. Помнишь ту ошибку, которая получилась у меня с Джоко, только потому, что я не знал местных обычаев.
- Да, милорд, обязательно. Но не бойся, обычаи тут просты. Примитивные общества всегда сложнее цивилизованных, а это общество - не примитивное.
Появился Руфо и бросил груду одежды к ногам Стар. Она повернулась, все ещё держа мою руку в своей, и приложила палец к губам, а взгляд её был серьезен, почти тревожен.