4
Вся команда суденышка - около сотни туземцев - была при оружии, некоторые из них - в шлемах и нагрудниках из многослойной дубленой кожи. На носу находилась едва различимая в полумраке катапульта, а на корме громоздилась высокая, как на средневековых каравеллах, каюта, изготовленная из стволов древовидных водорослей. Двое расположившихся на ней рулевых с видимым трудом поворачивали длинный румпель.
- Ежу ясно, - буркнул ван Рейн, - что мы на военном корабле. Не очень-то это здорово. С торговцами я бы всегда договорился, тихо и спокойно. А когда перед тобой какой-нибудь хренов офицер, у которого в голове вместо мозгов одни золотые погоны да начищенные пуговицы, на него только и можно, что орать. - Он возвел свои маленькие, близко посаженные глазки к ночному небу, по которому с грохотом змеились молнии, и воскликнул: - Я - старый жалкий грешник, но такого отношения все-таки не заслужил! Ты меня слышишь?
Долго осматриваться не пришлось. Гибкие, поразительно похожие на чертей (голые, поросшие шерстью тела, перепончатые крылья) туземцы начали подталкивать людей к рубке. Теперь суденышко мчалось по ветру на сильно зарифленном квадратном парусе и кливере. Уэйс как-то перестал замечать и качку, и грохот волн, и раскаты грома, и вой урагана. Ему хотелось одного: найти какой-нибудь сухой уголок, сбросить одежду, заползти под одеяло и спать, желательно - лет сто подряд.
Рубка оказалась тесной: трое людей и двое диомедианцев едва в ней помещались. Однако здесь было тепло, а подвешенная к потолку каменная лампа давала хоть и тусклый, но свет.
Один из орнитоидов - тот, который встретил людей первым, - сидел, сторожко пригнувшись и ни на мгновение не выпуская из руки обнаженный обсидиановый клинок, но его внимание в основном занимал второй туземец, более худой и, судя по седым прядям шерсти, старый, привязанный ременным поводком к одному из угловых столбов рубки.
Глаза Сандры сузились; незаметным, как ей казалось, движением она переложила бластер из кобуры себе на колени. Это явно не прошло мимо внимания первого диомедианца, и ван Рейн выругался.
- Ну для чего, спрашивается, дура ты малолетняя, показывать ему, какой из предметов нашего туалета - оружие?
Туземец с кинжалом сказал что-то второму, привязанному, тот ответил серией таких же рычащих звуков, а затем обратился к людям. Теперь его речь звучала совсем иначе.
- Ну вот! - иронически ухмыльнулся ван Рейн. - Толмач. Вы говорить английский, да? Ха, ха, ха!
- Нет, подождите, тут можно и попробовать. - Уэйс перешел на тырланский: - Вы меня понимаете? Других местных языков я не знаю.
Пленник резко поднял голову и заговорил. Его слова звучали почти знакомо.
- Помедленнее, пожалуйста, - прервал туземца Уэйс; всю его сонливость словно рукой сняло. Смысл сказанного доходил с трудом, не сразу.
- Я никогда раньше не слышал этой разновидности карнойского языка, - сказал переводчик.
- Карнойский? Подождите, один из тырланцев упоминал о южной конфедерации племен с названием то ли карнои, то ли еще что в этом роде. Я говорю на языке народа Тырлана.
- Я не знаю такого племени. Они не зимуют в наших местах. Карнои обычно тоже, но время от времени, когда все мы находимся в тропиках, попадается кто-нибудь из них, поэтому…
Дальше смысл слов туземца терялся окончательно.
Диомедианец с кинжалом что-то нетерпеливо сказал и получил короткий ответ; переводчик снова повернулся к Уэйсу:
- Меня звать Толк, я - мохра Ланнаха…
- Что и чего? - переспросил Уэйс.
Даже двум людям не так-то легко изъясниться, пользуясь двумя различными диалектами языка, мало знакомого им обоим. В данном случае добавлялось различие речевых и слуховых аппаратов (диомедианцы хорошо воспринимают низкие частоты и слабо - высокие), так что процесс получался медленным и мучительным. За целый час Уэйс разобрал всего несколько мало-мальски информативных фраз.
Толк был лингвистом Великой Стаи Ланнаха; его обязанностью было изучить каждый из весьма многочисленных языков, с которым встречалось племя. Название должности Толка можно было, пожалуй, перевести как "герольд": кроме всего прочего, он исполнял церемониальные возглашения и руководил отрядом гонцов. Стая воевала с дракхонами, и в одной из последних схваток Толк попал в плен. Второго туземца звали Дельп, он был высокопоставленным дракхонским офицером.
Уэйс не торопился рассказывать много о себе - и не столько из осторожности, сколько из понимания, какой трудной окажется эта задача. Он попросил Толка предупредить хозяев корабля, что пища с гравилета жизненно необходима людям, но в то же время смертельно опасна для туземцев.
- Чего ради я буду их предупреждать? - нехорошо ухмыльнулся Толк.
- Если вы не предупредите Дельпа, - нахмурился Уэйс, - вам предстоят большие неприятности, когда он об этом узнает.
- Верно…
Толк сказал несколько слов Дельпу и получил быстрый, короткий ответ.
- Он говорит, - объяснил Толк, - что вам не будет причинено никакого вреда, разве что вы сами подадите повод. И просит вас изучить их язык, чтобы разговаривать без переводчика.
- Что там еще? - вмешался ван Рейн. Услышав ответ Уэйса, он взорвался: - Что? Что это он еще несет? Торчать здесь, пока… Доннер веттер! Я сейчас объясню этой склизкой жабе…
Он начал вставать.
Дельп оскалил зубы, его крылья звучно хлопнули - и тут же распахнулась дверь. На пороге стояли двое охранников, один из них - с томагавком, другой - с чем-то вроде острых кремневых вил.
Ван Рейн схватился за бластер, и тут же Дельп прохрипел несколько слов.
- Он говорит, чтобы вы успокоились, - перевел Толк.
Далее последовали длительные переговоры, в результате которых Уэйс - с большим трудом - понял приблизительно следующее:
- Он не желает вам зла, но обязан думать о своем народе. Вы - нечто новое, неизвестное. Возможно, вы можете им помочь, но как знать, вдруг вы настолько вредоносны, что вас нельзя отпускать. А чтобы разобраться, нужно много времени. Вы должны снять с себя все, что на вас есть, и оставить эти вещи на его попечение. Так как у вас, по всей видимости, нет меха, вам будет выдана другая одежда.
Ван Рейн выслушал все это - в переводе Уэйса - на удивление спокойно.
- Думаю, сейчас у нас просто нет выбора. Ja, мы можем перебить многих из них, возможно, даже захватить эту лодку. Но мы не сумеем доплыть на ней до дома. Не говоря уж обо всем прочем, мы раньше помрем с голоду. Будь я помоложе - да, святой Георгий свидетель, - я бы полез в драку, хотя бы из принципа. Один, без посторонней помощи, я разобрал бы его по косточкам и сделал из костей ксилофон, а затем поприжал бы эту компанию, чтобы они связали нас с базой. Но я слишком старый и толстый, я слишком устал. Когда-нибудь и ты, мальчик, поймешь, как плохо быть старым. - Он наморщил лоб и умудренно кивнул: - А с другой стороны, в таком месте, где одни ребята воюют с другими, честный торговец всегда может рассчитывать на небольшой, но приличный навар.
5
- Во-первых, - сказал Уэйс, - вам нужно понять, что мир круглый, как мяч.
- Наши ученые давно это знают, - равнодушно ответил Дельп. - Об этом догадываются даже варвары вроде ланнахов. Да и то сказать, они же каждый год мигрируют, перелетают на тысячи обдисаев. Мы не столь мобильны, но ведь без хорошо разработанной астрономии далеко не уплывешь.
Вряд ли, думал Уэйс, дракхоны умеют так уж точно определять координаты. Конечно, неолитическая технология туземцев вызывала почтительное изумление: они работали и с камнем, и с керамикой, и со стеклом, сумели даже создать несколько синтетических смол. Они знали подзорную трубу и нечто вроде астролябии, а также составили навигационные таблицы, основанные на движении солнца, звезд и двух лун. Однако ни компаса, ни хронометра без железа не сделаешь, а металлы на Диомеде почти отсутствовали.
Перспективный рынок, отметил он про себя. Примитивные тырланцы прямо горели желанием получить простейшие металлические инструменты и оружие и платили за них невероятные цены - мехами, драгоценными камнями и фармацевтическим растительным сырьем. Иначе Торгово-техническая Лига просто не заинтересовалась бы этой планетой.
Дракхонам пригодились бы значительно более сложные приспособления, от часов и логарифмических линеек до дизелей, и они смогли бы платить еще больше.
Уэйс напомнил себе, где он сейчас находится, - на плоту "Джеранис", в штаб-квартире главнокомандующего флота. А вот это дружелюбное существо, с которым он беседует, - тюремщик.
Сколько же дней прошло после того крушения, пятнадцать? По-земному - чуть больше недели. И несколько процентов пиши уже съедено.
Он запрягся в изучение - с помощью Толка - дракхонского языка. К счастью, Лига давно уже разработала приемы, позволяющие предельно сократить срок такого изучения. Нужным образом сосредоточившись, тренированный мозг воспринимал все услышанное с первого раза. Толк пользовался почти такой же системой; может быть, герольд и не видел никогда металла, но это нисколько не уменьшало его лингвистических способностей.
- Хорошо, - кивнул Уэйс. Он говорил запинаясь, с трудом подыскивая нужные слова, но объясниться уже мог. - А знаете ли вы, что этот шарообразный мир движется вокруг солнца?
- Так считают многие ученые, - все с той же невозмутимостью ответил Дельп. - Лично я - практик и никогда не интересовался подобными вопросами.
- Ваш мир движется необычным образом. Вообще говоря, здесь у вас все как-то не так. Ваше солнце холоднее и краснее нашего, и поэтому у вас холоднее. Масса… не знаю, как это объяснить… вашего солнца почти такая же, как и у нашего, и расстояние до него почти такое же, как от нашего мира до нашего Солнца. Поэтому и год на Диомеде - так мы называем ваш мир - всего немногим длиннее земного года. Семьсот восемьдесят два дня, так ведь? Диаметр Диомеды - два с лишним диаметра Земли, но на ней отсутствуют тяжелые вещества, которые есть почти на всех планетах. Поэтому гравитация… вот черт!.. поэтому вешу я здесь всего на одну десятую больше того, сколько вешу дома.
- Не понимаю, - сказал Дельп.
- Ладно, не бери в голову, - хмуро отмахнулся Уэйс.
Диомеда приводила планетологов в полное недоумение. Она не относилась ни к одному из стандартных типов, не была ни маленьким твердым шаром, вроде Земли или Марса, ни газовым гигантом с коллапсированным ядром, как Юпитер или планета 61 Лебедя С. Промежуточная по размерам, Диомеда превосходила Землю по массе в 4,75 раза, при меньшей в два раза плотности. Последнее объяснялось почти полным отсутствием элементов тяжелее кальция.
Центральное светило, красный карлик класса G8, ни размером, ни температурой не выделялось среди других аналогичных звезд. В системе была еще одна такая же придурочная, как Диомеда, планета - необитаемая; остальные являлись более-менее обычными гигантами. Выдвигались гипотезы, что по причине некой невероятной турбулентности, а может быть, из-за какого-нибудь странного магнитного эффекта случайно образовалось что-то вроде космического масс-спектрографа, и в результате часть первичного газового облака потеряла все тяжелые элементы. Но почему не произошел хотя бы коллапс центрального ядра Диомеды? Уже одно давление вышележащих слоев должно было привести к вырождению молекулярной структуры. Судя по всему, минералы этой планеты были не совсем обычными - из-за полного отсутствия таких элементов, как хром, марганец, железо и никель. Их кристаллическая структура оказалась значительно более стабильной, чем, скажем, структура оливина, основного из тяжелых минералов Земли. Черт с ним со всем!
- Не будем про вас, - сказал Дельп. - Но что такого необычного в движении Икт'ханис?
Местное название планеты обозначало не "земля", а скорее "океан" и было женского рода.
Уэйс задумался - описание механических подробностей превосходило возможности его словаря.
Дело в том, что ось Диомеды наклонена под углом почти в девяносто градусов и лежит практически в плоскости эклиптики. Этот факт, в сочетании с холодным, почти лишенным ультрафиолета солнечным светом, задает необычную картину жизни.
На каждом из полюсов почти половину года стоит полная ночь. Такой же продолжительности день ничего не компенсирует, существуют кое-какие полярные организмы, но все это малоинтересные виды, регулярно впадающие в полугодовую спячку. Даже на сорок пятом градусе широты четверть года стоит ночь и зима более суровая, чем любая земная. Ближе к полюсам разумные диомедианцы просто не могут жить - слишком много времени и энергии уходило бы на ежегодную миграцию, в результате постоянная отчаянная борьба за существование не позволила бы подняться выше палеолитического уровня.
Здесь, на тридцатом градусе северной широты, абсолютная зима длилась одну шестую часть года - чуть больше двух земных месяцев, а до экваториальной зоны можно было долететь за какие-нибудь (!) несколько недель. Поэтому ланнахи были довольно культурным народом. Дракхоны жили - первоначально - еще южнее…
Но без металлов особенно не разбежишься. Конечно, на Диомеде с лихвой хватало магния, бериллия и алюминия, но какой от них толк, если нет электролитической технологии? А откуда возьмется эта технология без меди и серебра?
- Так вы хотите сказать, - поднял голову Дельп, - что на вашей Земле всегда равноденствие?
- Не то чтобы совсем, но по сравнению с тем, что делается у вас, - почти.
- Так вот почему у вас нет крыльев. Верховная Звезда не дала их вам просто потому, что вы в них не нуждаетесь.
- Хмм… возможно. Да и вообще, они были бы нам без толку. Земной воздух слишком разреженный, в нем не смогло бы лететь существо размером с меня или вас.
- Не понимаю, как это - разреженный. Воздух, он и есть воздух.
- Не стоит сейчас в это вникать, вы уж поверьте мне на слово.
Ну как объяснить существу, чья математика едва достигла уровня Евклида, что такое гравитационный потенциал? Можно, конечно, сказать: если подняться над поверхностью Земли на шесть тысяч триста километров, тяготение уменьшится в четыре раза, а здесь, у вас, для этого нужно подняться уже на тринадцать тысяч километров. Поэтому Диомеда способна удерживать значительно больше воздуха. Помогает, конечно же, и меньшее количество солнечной радиации, особенно в области ультрафиолета, но главное - гравитационный потенциал. Правду говоря, здешний воздух настолько плотен, что был бы для нас ядом, содержи он ту же, что на Земле, пропорцию кислорода или хотя бы азота. К счастью, диомедианская атмосфера на семьдесят девять процентов состоит из неона, парциальные давления кислорода и азота, а также углекислого газа и водяных паров здесь немногим больше, чем на Земле.
- Поговорим лучше о вас, - вздохнул Уэйс - Вы знаете, что звезды - это тоже солнца вроде вашего, только они очень далеко, и что наша Земля - планета одной из этих звезд?
- Да. Я слышал, что так считают многие ученые, и верю вам.
- И вы понимаете, какая мощь в нашем распоряжении, если мы способны лететь от звезды к звезде? Вы понимаете, как щедро можем мы вознаградить вас за помощь и какое наказание можете вы понести, удерживая нас в плену?
Дельп широко раскинул крылья, шерсть на его хребте стала дыбом, глаза сверкнули жарким желтым огнем. Дракхоны - гордое племя.
Но все это продолжалось какую-то секунду. Лицо туземца ясно - ясно даже на человеческий взгляд - говорило, насколько он озабочен.
- Вы сами мне говорили, что пересекли весь Океан и на тысячах обдисаев пути не встретили ни одного острова. То же самое показывают и наши исследования. Мы не сможем пролететь такое расстояние ни с грузом, ни даже с запиской вашим друзьям, не имея места, где можно отдохнуть.
- Понимаю, - задумчиво кивнул Уэйс - Ни одна лодка не сумеет пересечь Океан достаточно быстро - наша пища кончится раньше.
- Боюсь, что именно так. Даже при попутном ветре лодка значительно медленнее крыльев. Для такого похода нам потребовалось бы полгода.
- Но должен же быть хоть какой-нибудь способ!
- Возможно. Однако не забывайте, что у нас сейчас война, тяжелая война. Мы не можем уделить вам много внимания, отвлечь на вас много работников.
- Да уж какое там внимание, Адмиралтейству вашему и в голову такое не придет.
6
Где-то на юге располагался Ланнах, остров размером с Британию. Дальше, изгибаясь к северу, на многие сотни километров растянулась цепочка островов Хоменах. Острова эти служили одновременно и разграничительной линией, и щитом - определяли Аханское море и защищали его от холодных океанических течений.
Тут-то и располагалась Дракхония.
Стоя на верхней палубе "Джераниса", Николас ван Рейн смотрел на запад, на главные силы Флота. Груботканые, плохо подогнанные пиджак и брюки работы парусных дел мастера раздражали кожу, давно привыкшую к более нежным тканям. Ему до смерти осточертели сладкая ветчина и персики в коньяке - хотя, когда продукты эти подойдут к концу, речь пойдет уже не о фигуральной, а о буквальной смерти. А хуже всего сознание того, что ты вроде как вещь, пленник, чьими желаниями никто и никогда не интересуется. Почти такую же муку доставляли мрачные размышления, сколько денег теряет компания, лишившись личного его надзора.
- Чушь! - прогрохотал он. - Захотят они доставить нас домой, так сумеют как-нибудь.
- Ну а чем займутся ланнахи, если дракхоны все свои силы бросят на нас? - устало подняла глаза Сандра. - Ведь война идет с переменным успехом, дракхоны могут ее и проиграть.
- В зуб и в лоб! - Торговец экспансивно взмахнул тяжелым волосатым кулаком. - Пока они тут склочничают из-за каких-то клочков земли, "Пряности и спиртные напитки" каждый день теряют по миллиону!
- Эта "склока" - дело жизни и смерти для обоих племен.
- А заодно и для нас. Nie? - Ван Рейн полез в карман за трубкой, вспомнил, что все его курительные принадлежности покоятся на дне морском, и застонал. - Ну, найду я ту сволочь, которая подсунула нам бомбу…
Ему так ни разу и не пришло в голову попросить у Сандры прощения за то, что втравил ее в подобную историю. Хотя с другой стороны, возможно, именно наследница гермесского престола и была причиной, хоть и косвенной, всех неприятностей.
- Ну что ж, - уже спокойнее закончил торговец. - Думаю, нам нужно здесь немного разобраться. Покончить с этой ихней войной, чтобы ребята могли заняться более серьезными делами.
- То есть вы хотите помочь дракхонам? - Лицо Сандры потемнело. - Не нравится мне это, ведь они агрессоры. Но с другой стороны, их жены и дети голодали… Трудно тут судить, - вздохнула Сандра. - Так что - действуйте.
- Нет-нет! - Ван Рейн подергал себя за бородку. - Мы поможем той стороне, ланнахам.
- Что?! - У Сандры отвисла челюсть. - Но… но…