Выражение этой мысли - гримаса, рефлекторно схваченная движением лицевых хитиновых щитков, - удивило его самого, так уже бывало, и даже часто в минувшие дни. Ноги Юэя и раньше были длинными, теперь же они обладали особой гибкостью, заведомо большей, чем та, что полагается для простой ходьбы. Лицо всегда представляло маску, и выражение этой маски легко читалось им самим; точно так же он мог легко прочитать мысли на лицах других Юлов - с той лишь разницей, что его собственная маска, наоборот, скрывала, какая именно личность за ней находится.
- Кто я?
Эти слова относились к нему самому, наблюдающему за движениями собственных лицевых пластин.
- Ты новый, самый новый из всех, - так отвечал Практик. - Твои возможности выше, чем у остальных. И все это дал тебе я, потому что знаю: придет день, когда найду им новое применение.
- Наверное, в таком же деле, какое мне предстоит сейчас? - спросил Юэй.
- Совершенно точно, - подтвердил Практик.
- А почему именно сейчас?
- Я только что открыл довольно странную для себя вещь - чувство моральной ответственности, и теперь просто вынужден предпринять определенные действия.
Юэй следовал указаниям Практика совершенно буквально. Как конъюгатора, его не мог задержать никто. Более того, в его адрес вообще не могло возникнуть никаких вопросов. И хотя личность конъюгатора при любых обстоятельствах не подвергалась точной идентификации, в дополнение ко всему у Юэя имелись тайные химические "закладки", приводившиеся в действие при помощи обновленных желез подкрылий и надежно предохранявшие его от разоблачения теми, кто должен был следить за всеми Юлами. Он двигался один, имея возможность прохода повсюду внутри вновь созданной структуры "Мантиссы-А". Когда же этот конгломерат сверхсветовых кораблей отправился сквозь внепространство к месту своего назначения, все дальше от того крошечного "пузырька" пространства, который получил от человечества название "изученный космос", Юэй наконец продолжил путь к самому сердцу истинного убежища его вида. Он знал: там, невидимое и не известное никому, кроме конъюгатора, лежит и сердце его покровителя - Практика. Огромное, как и вся возведенная над ним конструкция, оно бьется, неторопливо и размеренно, отмечая течение вечности и наполняя всякий из своих пульсов многими часами, строго отмеряя ритм каждого из них.
Огромное, - думал Юэй, - и такое хрупкое…
По довольно запущенным коридорам он добрался до лежавших в фундаменте емкостей, хранивших и запасы питающих Практика устройств, и другие приспособления, разработанные специально для поддержки функций этого массивного существа. В отличие от Юлов, достигших совершенства биомеханики задолго до появления Прядильщиков, Практик был ограничен своей биологией. Он питался и испражнялся; время от времени он спал. Наконец, у него бывали разные настроения. Истинная биологическая природа Практика являлась большим секретом, но все знали о его уязвимости - о тех именно свойствах, которых сами Юлы лишились многие тысячи длинных циклов назад. Практик мог уставать, иногда был подвержен невольным капризам и, вероятно, однажды он мог и вовсе умереть.
Секция "Мантиссы-А", в которой оказался Юэй, была тесной и чересчур нагретой, дышалось здесь тяжело из-за чрезмерной влажности. Единственным источником света были длинные клейкие нити, целыми прядями свисавшие со стен и потолка здесь и там. Когда Юэй проходил мимо, часть нитей приставала к его коже; прилипнув, они отрывались от своего прежнего места и, волочась за ним, постепенно угасали, становясь серыми. Он даже не пытался освободиться от этой бахромы. Нити были прохладными и напоминали Юэю о лечении, полученном после ранения в битве при Бейде. Он тогда залечивал свои многочисленные раны в абсолютной и блаженной тишине. И такая изоляция казалась Юэю более чем приятной - после ужаса пережитой схватки.
Обращаясь назад именно сейчас, вновь размышляя о той битве, Юэй начинал чувствовать некую неуверенность. Нынешнее противостояние Двуличию шло вразрез со всем, чему он научился раньше. С того времени, как он только освободился от своего кокона, Юэю всегда приходилось следовать за всеобщей линией уклонения, свойственной представителям его вида. Они следили за раздачей Даров, происходившей впереди волны их миграции, и потом забирали то, что считали подходящим для себя Практик и Согласие. Спад волны миграции они отмечали маркерами смерти - последние "подарки" цивилизациям, не сумевшим выжить. Ока Двуличия следовало избегать любыми способами. Привлечь внимание значило встретиться со смертью. Никогда за все долгие циклы своей миграции не случалось еще Юлам/Гоэлам вступать в конфронтацию с куттерами - этими страшными орудиями ярости Двуличия. Никогда - до того момента, как Фрэнк/Эксфорд принудил их сделать это.
Когда лишенные даже собственных тел люди вмешались в жизнь Юлов/Гоэлов, последним пришлось получить уроки, о существовании которых они прежде не ведали. Предательства - от Фрэнка/Эксфорда, морали - от Кэрил/Хацис…
- У человечества есть свои концепции - например, альтруизм или сострадание, - с такими словами Кэрил обратилась к Согласию в поисках помощи для своих соплеменников. И еще она сказала: - Люди, несомненно, умрут, если им придется защищаться в одиночку.
- Мы поможем вам, учитывая сложившуюся ситуацию, - так ей ответили Юлы.
Про себя Юэй добавил:
Было бы еще правильнее сказать им так: помощь Юлов будет зависеть от степени реальной опасности. Любая щедрость имеет свои границы, а наш народ хорошо знает пределы собственных возможностей.
Теперь, вновь возвращаясь к тому диалогу, он все еще готов подписаться под сказанным. Просто сейчас Юэй не считал это истиной в последней инстанции. Тот же Эксфорд - он стер однажды всякие барьеры возможного, заставив Юлов войти в смертельную схватку - причем без малейших шансов на их собственный выигрыш. Тем не менее и тогда удалось кое-чего достичь: они остались живы. Оставался еще один вопрос: не было ли это заранее предопределено той силой, которую люди иногда именуют судьбой или какой-то там "правдой".
Иногда подобные перемены бывают жестокими - ну, что же делать, такова жизнь. А какой была бы цель их общего выживания сейчас, в случае если один из участников процесса был бы уже мертвым?
Незаметно Юэй оказался в сужении трубы, по которой пробирался. Протиснувшись вперед еще немного, он обнаружил, что стенки трубы словно сделаны из живой плоти. Вскоре пришлось карабкаться на четвереньках, помогая себе руками и время от времени чувствуя, как надкрылья вздрагивают от ударов комков влажной слизи, падающих сверху. Окружающая поверхность постоянно резонировала, откликаясь на низкочастотную, идущую откуда-то извне вибрацию. Юэй чувствовал непроизвольные судороги, захватывавшие и его тело; они напоминали перистальтику и беспокоили Юэя больше всего остального, вызывая понятное опасение быть раздавленным или попросту лишиться возможности сделать вздох.
Вскоре, однако, перед ним приоткрылось свободное пространство. Юэй неуверенно встал на ноги, оказавшись в месте, по форме напоминавшем продолговатый кокон, поставленный вертикально, так, что в нем могли поместиться два взрослых Юла, если бы один встал на плечи другого.
В полость вели три перекрытых складками отверстия, одно из них связанное с коридором, который и привел Юэя сюда. Атмосфера оказалась зловонной, однако вполне пригодной для дыхания, а стены, испещренные линиями вен, слабо светились.
Похоже, в какой-то момент своего путешествия, сам того не зная, он пересек некую незаметную границу. Юэй вдруг понял, что он находится уже не на борту "Мантиссы-А". Несомненно, он внутри Практика!
Юэй замер, призадумавшись.
- Я - сложное создание, - говорил ему Практик. - У меня есть потребности, понять которые вы, Юлы, не способны. Даже конъюгаторы, наделенные знанием особенностей моего внутреннего устройства, и те не могут видеть целого за отдельными его составляющими. Задолго до основания моей великой династии я был уже вне вашего понимания. И даже неясная тень, оставшаяся от меня - то, что вы сейчас видите перед собой, - все еще способна удивить вас.
Тогда Юэй вполне верил в его слова.
Тем временем воздух стал окончательно непригодным, и организм Юэя сам собой перешел на внутренние запасы, отключив дыхание.
Свет исходил из единственного и слабого источника - нитей, приставших к его шее и плечам. Часть нитей уцелела, несмотря на тесноту и влагу. При этом последнем, угасающем отсвете Юэй вдруг вспомнил один разговор, случившийся как-то между ним и Питером/Эландером.
- Свободное распространение информации является желательным при всех обстоятельствах, - говорил он Питеру, - независимо от того, к какому результату это может нас привести. Я здесь, чтобы обеспечить Юлов данными о дискуссии, проходящей между нашими видами. Если мы и разойдемся с этой встречи, оставшись врагами, то даже в этом случае моя миссия не будет совершенно безуспешной.
- Возможно, что да, но только на ваш собственный взгляд, - ответил тогда Эландер.
Ответ удивил Юэя. То, что человек пожелал высказать как очевидную для него истину, продемонстрировало коренное отличие между двумя видами - Юлами/Гоэлами и самими людьми.
- А какими/чьими другими глазами могу я видеть окружающее?
Едва Юэй подумал это, оказавшись в полной темноте уже в самом сердце Практика, как вдруг от складчатых проходов отделилась одна-единственная, совсем тонкая ветвь. Выросшая перед ним неизвестно каким образом, она мгновенно рассекла тело Юэя, вскрыв его от самой глотки до брюха, и затем одним страшным движением вырвала у него внутренности.
2.1
Орфей спускается
2160.9.29 по стандартному времени космических миссий (2 сентября 2163 по земному календарю)
2.1.1
Казалось, тишина будет длиться целую вечность. Обозревая окружающее пространство на самой высокой из возможных частот сканирования, Кэрил Хацис не забывала жестко контролировать и собственные нервные реакции. Сердцебиение было пониженным, а активность сальных желез, обыкновенно избыточная, на сей раз была сведена к минимуму. Внешне Кэрил казалась совершенно бесстрастной, однако внутренне, напротив, все в ней просто кричало. Это случилось! И когда оно закончится - возврата назад уже не будет.
Лучше бы тебе не пытаться надрать нас, Фрэнк. - Ее мысли вертелись вокруг прошлого предательства Эксфорда. - Но если ты снова сделаешь это - клянусь, я выслежу все твои долбаные энграммы до последней и…
- Есть энергетический след.
От дурных мыслей Тор отвлек голос Гу Мань.
- Где именно? - спросила она, пристально взглянув в сторону Гу Мань, находившейся в своей кабине на угловом корабле их теперешней конфигурации.
Восемь космических кораблей образовывали связку под названием "Эледон", представлявшую собой двойной тетраэдр. Капитанский мостик, получившийся в результате слияния, в плане походил на квадрат - только стороны его были вдавлены внутрь, так что "внешние" экипажи могли находиться внутри общего центра. В самой середине конструкции располагались сиденья, с которых открывался вид на экраны, установленные на "вдавленных" вовнутрь стенах. В общей сложности на экранах виднелось около двух сотен кораблей, пар, тетрад и других конфигураций, собранных сейчас около Аселлус Примус и скрывавшихся в любых закутках и щелях, какие только можно было отыскать - внутри поясов астероидов, в точках Лагранжа, в облаках на газовых гигантах или даже прикрываясь атмосферой самого Солнца. На одном из экранов открывался вид на "фальшивые" Дары, располагавшиеся на орбите около единственного мира системы - едва сформированной планеты, бурная вулканическая активность которой еще не вполне завершилась.
Макет Даров производил передачу сигналов в манере, присущей обычным сверхсветовым трансмиттерам, и был той "наживкой", что непременно привлечет Морских Звезд - по крайней мере Тор на это рассчитывала.
Гу Мань указала Сол на один из экранов. Картинка на нем изменилась, помогая ясно увидеть вспыхнувшую вдруг энергетически активную область. Она появилась в системе, где ее и ждали - яркая звездочка электромагнитного излучения, к тому же в диапазоне, давно изученном.
Это их Око, - подумала Сол, - во всяком случае - одно из них.
У нее появилось ощущение, какое, по всей вероятности, могло быть у антилопы в ту пору, когда еще существовали львы и водопои, пока из-за искусственного интеллекта эпохи Спайка все это не превратилось в сырье для проклятых нанотехнологий.
За нами наблюдают.
Под управлением искусного Кингсли Оборна сенсоры половины от общего числа кораблей быстро перестроили. Также, как Морским Звездам требовалось сканирование неба, людям, в свою очередь, необходимо знать любые аспекты, свойственные поведению этих загадочных существ.
Понимание принципа действия Ока могло дать им идею, как уклониться от смертельной атаки, или, как говаривал Оборн, "наскока" противника. Конечно, это могло и не помочь, более того - завести прямо в "акулью глотку", однако сама вероятность скорого появления "плана Б" несколько успокаивала.
Мысль о будущем человечества, столь безосновательно возложенном на ее узкие и ненадежные плечи, никак не могла спокойно отложиться в сознании Тор. Однако Тор никоим образом не проявляла напряжения. Стоя в центре мостика, она невозмутимо рассматривала изображение на экранах, руки ее оставались скрещенными на груди, создавая полное впечатление спокойной уверенности. Точеное тело облегал тесный комбинезон черного цвета с множеством карманов. Поверх комбинезона Тор защищала еще одна оболочка - И-костюм, предохранявший от опасности повреждения лучше, чем любое средство, созданное человеком прежде.
Все семеро членов команды носили одинаковую или очень похожую униформу. При необходимости каждый мог накинуть на голову защитный шлем, снабженный сенсорными индукторами и связывавший нервную систему человека непосредственно с компьютерами корабля; каждый костюм имел свою собственную систему жизнеобеспечения, допускавшую отсоединение от центрального питания, обеспечивая воздух и циркуляцию необходимых жидкостей. Пищи захватили примерно на неделю - конечно, если миссия продлится столь долгое время.
Впрочем, Сол не нуждалась в такой продолжительной работе своего костюма - вот уже почти сто лет, как она была биологически модифицирована, что снизило зависимость от внешней среды. Сама она месяцами обходилась без воды и даже могла не дышать - один день или дольше. Хотя проверять свои способности Сол случалось редко, говорили, что время ее жизни в вакууме измерялось даже не минутами, а часами.
Костюмы Тор, Гу Мань и Инари имели особую цветовую гамму - красную, белую и зеленую соответственно, чтобы можно было с легкостью отличать их друг от друга. Человеческое обличье Сол не требовало никакой дифференциации, то же можно было сказать об Эландере и Клео Сэмсон. Униформу Фрэнка Эксфорда пронизывали волокна из жидкого серебра - казалось, ткань пропитана ртутью, - причем сам он отказался объяснить, из чего это сделано. Да, собственно, Сол и не сомневалась: здесь было что-то, что Фрэнк обнаружил в лабораториях на Веге, еще до их разрушения Морскими Звездами - нечто малоизученное, но способное в предстоящей им миссии дать Эксфорду дополнительные шансы на выживание.
- Есть контакт. Объявились трое из них, - доложила Гу Мань, как только начала поступать первая информация.
- Я уже стала забывать, какие они огромные, - с беспокойством заметила Клео Сэмсон. - Мы в сравнении с этими куттерами словно комары.
- Все нормально, - пробормотал Эксфорд, - в свое время от укусов комаров полегло немало людей.
- Еще семь куттеров на контакте, - снова доложила Гу Мань.
- Это больше, чем обычно, - заметил Эландер. - Они становятся подозрительнее.
- Да уж, конечно, - отозвалась Инари, - они же не искусственные дураки.
Тор шикнула, требуя полной тишины. Она все еще не отдавала приказа об атаке. Собственно, в том не было никакой необходимости: каждый и так знал, что именно должен делать. Флот людей/Юлов замер в полной готовности к моменту, когда острые как бритва диски куттеров "нарежут" себе проходы из внепространства.
"Эледон" переместился в более выгодную позицию сразу, как только сверхсветовые датчики начали давать информацию о расположении кораблей Морских Звезд. Всплеск сигналов оповестил о разделении приближающегося строя на три части - два куттера исчезли, отправившись изучать активность около самого большого из газовых гигантов. Еще четыре рассредоточились в пределах системы, появляясь и вновь исчезая в на первый взгляд произвольной, а наделе точно синхронизированной последовательности. Оставшиеся устремились на макет предполагаемого сооружения Прядильщиков, обстреливая его из всего своего загадочного оружия.
Сэмсон взялась за ручки управления, и Сол пристегнула ремни. В этот миг рядом с одним из куттеров, перебазировавшихся к газовому гиганту, появилась красная точка, определенная наблюдающим по району как место наибольшей уязвимости.
Хацис едва не рассмеялась. Уязвимость. Весь стоявший в резерве флот внепространственных кораблей казался в сравнении с десятью куттерами жалкой горсткой. Самое лучшее, что они могут предпринять, - это оставаться в положении "невидимок". Кстати, что и требовалось.
Внезапно поменяли свои позиции сразу несколько десятков кораблей. На окружавших экранах Сол наблюдала одно и то же - белые сферы отделялись и исчезали, бросаясь напролом. На основании информации, собранной у Дзета Золотой Рыбки, было известно, что для нанесения куттеру урона в прямой атаке должна пожертвовать собой примерно треть всех кораблей флота. Точки, обозначавшие слабые места куттера, были расставлены без малейшего понятия о том, чем обусловлена их уязвимость. Их и атаковали первыми, а удары, следующие затем, направлялись на структурно ослабленные компоненты - такие, как люки верхней и нижней поверхности вращающегося диска.
"Эледон" совершил прыжок, стараясь уйти от почти моментального ответного залпа, принявшего вид огромных ярко-голубых стен, несущихся вперед и сметающих со своего пути все, что попадалось в космосе. Вновь появившись, корабль подоспел как раз вовремя - и все увидели танец разбросанных по небу белых вспышек, часть из которых засверкала тут и там на корпусе чужака. Искажения пространства-времени, сконцентрированные вдоль его острых краев, испускали волны, заставлявшие пульсировать всю открывавшуюся за ними картину звездного неба. Сол даже показалось, будто она слышит возникающее в гигантском корабле напряжение.
Оставшаяся часть кораблей флота распалась на более мелкие конструкции. Тактика казалась достаточно эффективной - но дорогостоящей. Возможно, если бы флот людей/Юлов мог составить миллион единиц - после разделения кораблей, - это позволило бы им вывести из строя противника все десять куттеров. Однако налицо довольно простой факт: число кораблей союзного флота, даже собранных со всего Освоенного Космоса, не позволяло биться даже с половиной отряда куттеров, атаковавших сегодня.
Нам нужно только одно, - твердила Сол сама себе, - только одно…