- Вы правы: так оно и будет, они мне не нужны. А вот этой вещью мы с вами можем сейчас воспользоваться. - Эльвира достала длинную толстую трубку. - Она называется чилóм и также способствует просветлению, озарению. Помогите ее раскурить. - Она протянула трубку Леониду.
Тот ее взял, осмотрел, понюхал и заметил:
- Два года, как завязал с курением. Разве что иногда у приятеля кальяном балуюсь.
- Считайте, что это кальян, правда, в табак добавлено кое-что покрепче - гашиш.
- Ваш муж был наркоманом?
- Нет, но время от времени на черном рынке доставал эту гадость для медитаций - приучился к этому в Индии. Мне он категорически запрещал притрагиваться к чилому, но, как известно, запретный плод притягивает к себе - давно хотела попробовать, только сама боялась это сделать.
- Возможно, он с этой трубкой и отправился в свое последнее путешествие? - брезгливо спросил Леонид.
- Нет, что вы! Видите - она полностью набита, еще не использовалась. Он ее только приготовил, но не успел выкурить. Во избежание недоразумений с правоохранительными органами мне следует выбросить ее содержимое… а до этого пару раз курнуть, попробовать, что это такое. От нескольких затяжек наркоманами не становятся, а марихуана даже официально разрешена в Голландии. Как вы - не против?
- Попытка не пытка, - согласился Леонид. Идея попробовать покурить настоящую индийскую трубку - чилом - его привлекала.
Они перешли на диван, уселись перед журнальным столиком. Эльвира поставила на него блестящий металлический поднос, на котором в глиняной мисочке зажгла несколько таблеток сухого спирта - устроила небольшой костер. Разжечь и раскурить трубку оказалось непростым делом - это было все равно что одновременно закурить десяток сигарет. Удушающий дым заставил Леонида раскашляться, слезы полились из глаз, в горле запершило, но ему было стыдно остановиться на полпути.
Постепенно он освоился, горьковатый дым конопли вначале закружил голову, а затем вызвал неописуемое веселье, и все вокруг заискрилось, заиграло красками, полилась невидимая музыка.
"Музыка сфер! - обрадовался он. - Я услышал музыку сфер!" Ему захотелось летать по комнате, и для этого не надо было даже вставать с удобного дивана, хватало лишь его желания. "Я всесилен! Я Творец! Все подвластно мне, все исполнимо!" - ликовал он, а вокруг него весело закружились, словно в новогоднем хороводе, разноцветные шарики, то и дело сталкиваясь с ним, вынуждая отмахиваться.
Сидящая рядом женщина перед тем, как взять трубку, аккуратно вытерла ему подбородок, по которому потекли слюни, но это его не смутило, а, наоборот, еще больше развеселило, и он стал энергично размахивать руками. Эльвира начала громко произносить слова чилом-мантр:
- Бом Шанкар! Бом Боленатх! Бом Шива!
Смеясь, он вторил ей и вскоре откинулся на спинку дивана, а рядом давилась дымом женщина, которая казалась ему всех прекраснее и желаннее в целом свете. Мир кружился вокруг него, так как он был центром мироздания. Ему захотелось вытворить что-нибудь необычное.
- Давай мунду - я тоже хочу посидеть на этой черепушке! - засмеялся он и вскоре устроился на выпуклом предмете, ощутив лишь неудобство из-за жесткости черепа, впившегося ему в зад. - Элла, жизнь - дерьмо, а смерть и того хуже! - весело закричал он женщине. - Сижу на черепе, как на горшке, а ведь он когда-то принадлежал человеку, вмещал-сохранял мозги, имел отношение к хорошим и дурным поступкам. А сейчас это просто черепушка, предмет для забавы! Твой муж был чокнутый - у меня весь зад будет в синяках от такого сидения! Или это ему помогало от геморроя?!
Леонид не дал женщине долго забавляться трубкой - притянул к себе. Эльвира, а теперь просто Элла, не сопротивлялась, наоборот, она помогала мужчине освобождать себя от одежды. Движения Леонида были неуклюжими, под его руками что-то рвалось, трещало, а женщина завораживающе, притягательно смеялась, оставив попытки помочь, полностью доверившись ему. Наконец, почувствовав под руками полностью обнаженное тело, он с силой вошел в нее, у женщины закатились глаза, так что стали видны белки, и она громко застонала…
Посреди ночи Леонид проснулся, что-то его беспокоило, скребло на душе, и он, отодвинувшись от лежащей рядом женщины, словно пылающей огнем, сел, опустив ноги на пол, приятно холодивший ступни. Эльвира, почувствовав, что из-под ее руки исчезло тело мужчины, сразу проснулась, приподняла голову:
- Прямо по коридору, вторая дверь направо, клавиши выключателей светятся - не заблудишься.
- Да нет, - хмуро буркнул Леонид, - просто я вспомнил, что мне надо будет написать статью о творчестве твоего мужа, а ты ничего о нем не рассказала. - Несмотря на то что все вроде неплохо складывалось, он чувствовал нарастающее беспокойство, словно что-то упустил или совершил ошибку.
- У нас еще будет на это время… и не только на разговоры! - Женщина жадно притянула мужчину к себе, и ее руки бесцеремонно прошлись по его телу.
Поддаваясь, он почувствовал, как желание заставляет все крепче прижимать к себе женщину, как соски ее грудей набухают, приятно пружиня.
- Ты ненасытная, как огонь, - прошептал он.
- А ты должен залить мой огонь! Возьми меня - сильно- сильно, - прерывисто выдохнула женщина. - Меня волнует твой запах - запах настоящего мужчины, который не испорчен запахами табака, духов, пота. Он естественен и притягателен, как красота - или она есть, или ее нет! Ты…
Мужчина мягко закрыл ее рот поцелуем и вошел в нее. Испытывая экстаз, она стала царапать ногтями его спину, но он чувствовал не боль, а, блаженство от вседозволенного обладания ее телом.
Тишину нарушали только вздохи женщины, которые становились все громче, и тяжелое дыхание мужчины. Вдруг женщина закричала, ощутив взрыв неземного блаженства, пронзившего ее существо, полностью парализовавшего рассудок, и ее тело затряслось крупной дрожью, словно в лихорадке. Она одной рукой вцепилась в шевелюру не сопротивлявшегося, обессиленного извержением мужчины, а другой царапала его грудь. Ее глаза закатились, а зубы стали отбивать дробь. Через несколько минут ее тело обмякло, она успокоилась и, прижимаясь к мужчине, сквозь неизвестно почему появившиеся слезы проговорила с чувством:
- Ты мой! Ты только мой!
Мужчина не стал возражать, его мысли были теперь более приземленными - он уже заглядывал в завтрашний день: "Вот чертовка! Всего исцарапала - надо будет придумать какую-нибудь версию для жены. Впрочем, лучше несколько дней не показываться ей на глаза. Утром позвоню, скажу, что срочно выехал за картинами в провинцию. Пожалуй, можно будет на это время задержаться здесь, у Эльвиры. В ней столько страсти… Я не удивлюсь, если окажется, что она своего мужа убила во время оргазма".
Темнота ночи скрыла от любовников некую странность - плотная штора на окне задрожала, словно от сквозняка, которого не было.
2
После завтрака, когда Леонид уже собирался уходить по своим делам, он вновь вспомнил, что у него нет материала для будущей статьи о художнике Смертолюбове.
- Элла, я очень спешу, но мне нужна его биография и несколько фотографий - и без официоза. Ты рассказывала, что он много путешествовал, было бы неплохо найти его фото, где он запечатлен возле каких-нибудь достопримечательностей: пирамид, храмов, что ли.
- Бака был со странностями, и что касается фотографий, в этом я не смогу помочь - он категорически отказывался фотографироваться. По его мнению, фотография крадет частицу души человека и делает его беззащитным перед вредоносной магией. Поэтому фотографий много, но все без него. Биографию поищу, вроде видела среди его бумаг - для чего-то готовил. - Эльвира приняла озабоченный, деловой вид, который ей очень шел, особенно учитывая, что она была в короткой, почти прозрачной ночнушке, сквозь которую хорошо просматривалось ее загорелое тело.
- Ладно, не захотел он сохранить свой знаменитый лик для потомков - и не надо. Обойдемся. Обыграем в статье эту фобию. Может, так даже лучше - зачем нужна его унылая физия на фоне Эйфелевой башни?
- Во Франции он не был, только в Индии. - Эльвира, гипнотизируя, уставилась на Леонида, манила свежей зеленью глаз, и ему расхотелось куда-либо идти. Ее тело притягивало, словно магнит, обещало наслаждение.
- А как твоего мужа по-настоящему звали? Бака - это ведь сокращение от какого-то имени? - Внутри у Леонида боролись два противоположных желания: уйти и посвятить себя деловому дню или остаться, вернуться в постель с этой рыжеволосой кудесницей, послав на время все дела к черту.
- Нет, не сокращение. После возвращения из Индии он принял это имя и потратил массу нервов и денег, чтобы оно появилось в его паспорте. - Эльвира приблизилась к нему вплотную и, обхватив руками за плечи, прижалась, словно желая поделиться огнем, бушевавшим в ней.
Леонид понял, что еще немного, и он сдастся, но, пересилив себя, решительно от нее отодвинулся.
- Да уж, он был тот еще оригинал. Но этим он мне симпатичен: мы живем во времена стереотипов, и нам нравится, когда что-то выделяется из серой повседневности, при условии, что не мешает жить, - чуть задыхаясь от накатывающего желания, произнес Леонид и стал отступать к входной двери.
- Имя Бака - из "Махабхараты". Это был асур, брат Путаны, воин Кансы, - не без торжественности пояснила Эльвира, раздумывая, как произвести следующую атаку.
- Из того, что ты сейчас сказала, мне понятно лишь слово "путана" - это из тех, которые промышляют на Большой окружной дороге? - Леонид сделал выбор и демонстративно посмотрел на часы, выставив руку, словно возводя преграду между ними.
- Асур, если кратко, - это воин-демон. Путана - тоже демон, женского рода, дочь царя, пыталась умертвить Кришну, кормя его грудью, но тот сам ее засосал до смерти, - произнесла слегка обиженным тоном Эльвира, но тут же взяла себя в руки и успокоилась.
- Древние времена - дикие нравы. Как я понимаю, Канса тоже не был положительной личностью?
- Царь-узурпатор, восстал против своего отца и много бед сотворил, пока его самого не отправили на небеса.
- Короче, компания - лучше не придумаешь! А вот какие были мотивы у твоего мужа, когда принимал это имя? Наверное, была тому причина?
- Возможно, была, но я ее не знаю. Как-то не интересовалась: Бака так Бака.
- А какое у него было настоящее имя?
- Артем.
- По-моему, оно звучит лучше, чем Бака, это что-то из глубокого детства и похоже на слово "бяка". Я убежал по делам, а вечером приду за биографией.
- Ты останешься на ночь?
- Будет видно, но скорее да, чем нет. Если ты пообещаешь обойтись без своих художеств: исполосовала мне всю спину, грудь, как будто я дрался с диким зверем.
- Извини - мне было так хорошо, и я не соображала, что делаю.
- Кстати, от чего умер Бака? Надеюсь не от твоих супружеских ласк?
- Лёнчик, не делай из меня исчадие ада… Бака просто не вернулся.
- Не вернулся? Откуда?
- Оттуда…. Утром он сидел у мольберта перед только что законченной картиной, и глаза у него были открыты. Так часто бывало - через некоторое время он приходил в себя, и я не придала этому значения. Ушла на целый день… Вечером пришла, а он по-прежнему сидит и совершенно холодный… Вызвала "скорую" - врач констатировал смерть и вызвал труповозку.
- А может, он был живой, только в коме? - пофантазировал Леонид. - Или, может, он занимался йогой и вошел в глубокий транс? Где его похоронили?
- Как он хотел: тело сожгли, а пепел я развеяла.
- Кошмар! - Леонида бросило в пот. - А если это в самом деле был транс, и он пришел в себя в гробу, который уже находился в печи крематория? - Он живо себе представил, как в огне корчится, кричит очнувшийся человек, как побелел от ужаса истопник, понимая, что уже ничем не может помочь.
- Делали вскрытие, чтобы установить причину смерти, так что если это был транс, то он умер раньше, на прозекторском столе. - Эльвира была спокойна, лицо безмятежно, словно это ужасное предположение ее совсем не тронуло.
- Какая причина записана в его свидетельстве о смерти?
- Сердечная недостаточность. Пятьдесят лет - в наше время для мужчин это возраст.
- А я думал, что он постарше был. Вечером нужна будет его биография: найди готовую или сама напиши, что вспомнишь.
"Жаль, что нет его фотографий, - было бы любопытно посмотреть на этого чудака со странностями, рисовавшего сюрреалистические картины на индийские мотивы и верившего, что его работы могут кого-то вылечить, - подумал Леонид, проигнорировал лифт и бегом спустился по лестнице с четвертого этажа. - Но ведь паспорт у него был, и фотография в нем была - выходит, все же фотографировался. И заграничный паспорт у него был - без него бы в Индию не попал. Пусть Элла поищет его заграничный паспорт, карточки на документы. Умер он в пятьдесят, а фотографию в паспорт должен был вклеить в сорок пять, не исключено, что они где-то у него валяются".
3
Время нахождения в "командировке" Леонид использовал, занимаясь материализацией своей идеи - продвижением картин художника Смертолюбова. Ночи он проводил с его вдовой, которая оказалась неистощимой выдумщицей в плане секса и получения удовольствия.
А вот автобиографию мужа Эльвира не нашла и сама написала, что знала. Оказалось, что знала она совсем немного, хотя они вместе прожили шесть лет. Но и то, что она поведала, удивило Леонида. Оказывается, Смертолюбов происходил из семьи обрусевших немцев и являлся одним из непрямых потомков знаменитого генерала Тотлебена, создавшего многие известные фортификации, героя обороны Севастополя. А чудная фамилия - Смертолюбов - это не что иное, как перевод фамилии Тотлебен.
В двадцатых годах ХХ столетия прадед художника предчувствовал, что знаменитая фамилия может сыграть роковую роль в судьбе близких людей после победы пролетариата, но все же был не в силах расстаться с ней - в их роду генеральский мундир носил каждый второй по мужской линии. Возможно, не будь революции, и он дослужился бы до этого чина. И он сделал ее перевод, но только в несколько искаженном варианте: "тот" - смерть - осталась, а "лебен" - жизнь - трансформировалась в "любить".
Он не предполагал, что столь мрачной выдумкой вызовет гнев Судьбы - фамилия оказалась пророческой: прадеда расстреляли в начале тридцатых, дед погиб на фронте в Великую Отечественную, отец сгинул в лагерях в пятидесятых, уже перед самой смертью Сталина, но перед этим успел осчастливить свою жену ребенком - Артемом. Даже бронзовый бюст самого генерала, графа Тотлебена, установленный в Севастополе, не избежал фатальной участи - во время боевых действий ему оторвало голову германским снарядом, правда, впоследствии памятник восстановили и неоднократно реставрировали.
Теперь, вместе со смертью Баки-Артема, полностью оборвалась эта ветвь рода Смертолюбовых, так как художник за свою жизнь был трижды женат, но детей не имел. Во всяком случае, Эльвира о них не слышала, а за время замужества не замечала у него тяги к обзаведению наследниками. У нее самой была дочь от первого брака, которая жила с ее родителями, и она считала, что свой материнский долг выполнила.
Биография художника была полна загадок, хитроумных ребусов: в комсомол Артемку не приняли как сына репрессированного, но художественный институт он сумел закончить, что в те времена было равносильно чуду. Еще более странным было то, что он каким-то образом оказался в Индии, где прожил семь лет, хотя с его же слов Эльвира знала, что он считался невыездным из-за биографии отца. В те времена попасть в чуждую, капиталистическую страну, не пройдя проверку странами соцлагеря, было невозможно, а тут - сразу в "развивающуюся" Индию на семь лет! Информация, которую поведала Эльвира, была скудной, но Леонид не растерялся, и вместо того, чтобы безнадежно пытать молодую женщину, сам придумал художнику биографию.
Он дал волю фантазии, и потомок генеральского рода стал искателем приключений, ради которых слонялся по белу свету, но, снова вспомнив, что тот был только (!) в Индии, сделал акцент на упрятанных в джунглях храмах-ашрамах, тайнах йогов и несчастной любви к девушке из внекастовых, неприкасаемых. Статья получилась большая, громоздкая, с обилием эмоций, фантазий и минимумом конкретной информации, но Леонид остался доволен. Единственное, что его огорчало, - Эльвира так и не разыскала ни одной фотографии художника, взамен дала кучу цветных фотографий с разными видами, в том числе и с индийскими храмами. Среди этой массы фотографий его внимание привлекли несколько особенно ярких, поражающих гаммой красок. На них были запечатлены фантасмагорические фигуры, но он никак не мог понять, что именно изображено.
- Что это? - спросил он у Эльвиры, а та, откинувшись на спинку дивана, неожиданно разразилась диким хохотом, до слез.
Такой смех заразителен, и вскоре сам Леонид хохотал вместе с ней, не зная почему. Но смех сразу оборвался, как только он представил, насколько глупо это выглядит со стороны. Он встал, пошел в кухню и, вернувшись с чашкой воды, принялся брызгать в лицо истерически смеющейся женщине.
- Хватит! Хватит! Прекрати, а то всю красоту смоешь, - стала приходить в себя Эльвира.
- Успокоилась? А теперь объясни, что на них изображено. - Он придвинул фотографии поближе к ней, словно та была крайне близорукой.
- Не догадываешься? - Эльвира стала подозрительно морщить нос, словно готовясь к новому приступу смеха.
- Нет, если бы догадывался, то не спрашивал бы, - сказал Леонид раздраженно. "Взрослая женщина, а ведет себя как дурочка с переулочка".
- Это из канализации, - выдохнула она, чтобы снова не рассмеяться.
- Откуда-откуда?!
- Из городской канализационной системы. В последние годы он стал водиться с какими-то пацанами, совсем молоденькими, и спускался с ними в канализационные люки, там и сделал эти фотки. В жизни все эти сталагмитики, слизь, дерьмо и прочие отложения выглядят гораздо прозаичнее, а он использовал подсветку с разными цветными фильтрами: красным, голубым, зеленым. Получилось недурственно, но как представишь, что это в основном всякие гнусные отложения… - Эльвира брезгливо скривилась.
- Все равно красиво. Дали в своих ранних работах использовал много скатологических элементов. А почему ты так смеялась? Я вроде ничего смешного не сделал.
- Прости, милый, но поверь - не над тобой. Бака - взрослый мужчина, а вместе с пацанами лазил по канализациям и фотографировал всякую дрянь, стараясь сделать ее красивой. Как он говорил, красота определяется цветом и формой, но никак не содержанием.
- Выходит, он, ко всему, еще увлекался диггерством - возможно, Фрейд обозвал бы это проявлением инфантилизма в зрелом возрасте и связал бы с либидо. Об этом я в статье упоминать не буду, это явное сумасшествие. Лучше бы он отрезал себе ухо, как Ван Гог - для будущих ценителей его произведений было бы интереснее.