К ночи воздух стал прохладнее. Ее сорочка была на редкость целомудренной, и ветерок обвевал только ее шею и руки до локтей. Она стояла в ожидании следующей вспышки света, гадая, не придется ли ей лететь с высоты трех этажей.
Свет вспыхнул где-то вдалеке, среди самых высоких слоев листьев-мембран. Он выхватил из темноты расчищенный полукруг пятикилометровой ширины вокруг города Фарпека и близлежащие заросли стеблей. Сам город промелькнул яркой мешаниной уходящих вдаль геометрических фигур.
Справа от себя она успела заметить что-то еще, всего в нескольких метрах. Человеческую фигуру. Сердце бешено заколотилось.
- Шеррис? - донесся до нее неуверенный шепот Мица.
Она улыбнулась.
- Нет, - шепнула она в темноту. - Исул.
- А, ну да. - Миц тихо кашлянул. - На тебя тоже повлиял ужин?
- Нет. - Она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. - Свет.
- А…
Она вгляделась в темноту, пытаясь увидеть его. Вдруг свет вспыхнул снова. Он стоял лицом к ней, напряженно глядя прямо на нее. Она подавила смешок.
- А как твоя белая горячка?
- Эй, - послышался его шепот совсем рядом с ней в кромешной темноте. - Эти балконы очень близко друг от друга. Я наверняка смогу перебраться к тебе.
Его голос звучал по-мальчишески взволнованно.
- Не надо! - прошептала она в ответ и услышала, как он идет вдоль тонкого теплого стебля.
Она вглядывалась в то место, откуда доносился шорох, словно пытаясь усилием воли разогнать тьму. Потом осторожно отвела взгляд, надеясь уголком глаза уловить движение, но это ей не удалось.
- Миц! - прошептала она. - Не надо! Ты убьешься. Это же третий…
Вновь вспыхнул свет. Миц уже висел снаружи своего балкона, одной рукой держась за ограду, а другую вытянув в ее сторону. Она успела увидеть его взбудораженное, счастливое и озорное лицо в призрачном голубом сиянии. Темнота опять сгустилась; она только слышала его дыхание и почувствовала дуновение воздуха, когда Миц перепрыгнул к ней на балкон. Она подалась вперед, ухватилась за него и обняла.
- Придурок! - прошипела она ему.
Он довольно хихикнул, перемахнул через ограду и заключил ее в объятия.
- Ну, разве это не романтично? - вздохнул он.
От него сладковато пахло потом и дымом.
- Возвращайся к себе в комнату! - приказала она, извиваясь в его руках. - И, по возможности, через дверь!
Миц прижался к ней, придавив ее спину к теплой деревянной стене, прижался губами к ее шее; его руки скользнули вниз, к ее бедрам и ниже.
- М-м-м, как хорошо.
- Миц!
Она отбросила руки Мица, схватив его запястья. Тот издал жалобный вопль и лизнул ее в шею. Затем он с легкостью разорвал хватку ее рук и взял ее лицо в свои, осыпая его поцелуями.
Она немного помедлила, чувствуя, как он раздвигает языком ее губы, но перед глазами опять, помимо ее желания, возникли колышущиеся занавески и каменная балюстрада балкона другой комнаты в другом отеле, впервые увиденные ею семь лет тому назад, и его лицо над ее плечом, прекрасное в своем экстазе, внезапно залитое пульсирующим светом, остановившим рассвет в Городе Слухов. Она позволила ему поцеловать себя еще раз, затем мягко отвела лицо, и обняла его талию, положив голову на его плечо.
Миц глубоко вздохнул.
- Что теперь должен сделать парень, чтобы добраться до тебя, Ше… Исул? - спросил он печально и слегка смущенно.
Она покрепче обняла его и пожала плечами, зная, что он может уловить любое ее движение. Зеленый свод над ними вновь осветила вспышка.
- Эй. - Он поднял голову. - А помнишь тот день в гостинице, в Малишу, на верхнем этаже? С фейерверками и прочей ерундой?
Она кивнула.
- Здорово было, правда? - тихо произнес он.
- Да, - ответила она. - Да, здорово.
Они не разжимали объятий, и Шеррис перевела взгляд туда, где загорался свет. Еще несколько вспышек; ей показалось даже, что она услышала отдаленный грохот. Она внезапно задрожала в его руках. Миц поцеловал ее в лоб и отстранился.
- Я, пожалуй, вернусь, посмотрю, дрыхнет ли Длоан, - прошептал он.
- Через дверь! - Она попыталась втащить его в раскрытую дверь балкона. Миц упирался.
- Я не могу, - сказал он. - Дверь в нашу комнату закрыта. Мне придется либо возвращаться тем же путем, либо оставаться спать с тобой.
- Или на полу, - добавила она.
- Или с Зефлой, - весело шепнул он. - О, с вами обеими!
- Можешь лечь в мою кровать, а я лягу с Зефлой.
- Ты так уже делала, - заметил он обиженно, - и я был ужасно огорчен.
- Потому что мы не разрешили тебе подсматривать?
- Точно, - согласился он. - И чего вы этим добились?
- Так ты что, идешь или нет?
- Нет. Я вернусь обратно тем же путем, а то как же там Длоан без меня.
- Миц…
Но тот уже перекинул ногу через стебли и перемахнул на свой балкон. Ветерок опять коснулся ее щеки.
- Маньяк! - прошептала она. - Осторожно…
Вспыхнул свет; Миц с уханьем перевалился через ограду, снова послышалось шуршание, затем его торжествующий голос: - Вот и все! Совсем не трудно.
- Ты ненормальный, Годзикама.
- А я этого никогда и не отрицал. Приятно побыть ненормальным. Спокойной ночи, моя прекрасная леди.
- Спокойной ночи, идиот.
Он послал ей звучный воздушный поцелуй и скрылся. Она ждала. Через секунду послышался глухой стук и стон Мица:
- Ой!
Она улыбнулась в темноту. Миц наверняка врезался во что-нибудь нарочно, просто чтобы посмешить ее.
Наверху вновь вспыхнул свет, на мгновение озарив окружающий ландшафт, и тут же погас. Наступившая темнота показалась ей еще более непроницаемой.
Глава 12
Снегопад
Они были любовниками вот уже несколько месяцев. Им довелось только один раз еще побывать в Микенах после фестиваля ароматов и того путешествия в гондоле по длинному тёмному руслу канала. Оба упивались собственным счастьем; во время их второго приезда в Малишу вновь был праздник. Люди отмечали семь тысяч двадцать первую неделю со Дня Основания; повсюду царило пьяное веселье, все расхаживали в старинных костюмах, поедая дешевую еду и время от времени принимая наркотики.
Они ели, пили и танцевали, прокатились в гондоле по каналам и смотрели на живые голограммы в городском небе, изображающие прибытие первых колонистов, происшедшее семь миленниумов назад. Затем эти голограммы сменились картинами микенской истории, в то время как они брели, держась за руки, к своей гостинице у подножия голого холма неподалеку от военного музея.
Голографическое шоу завершилось показом избранных отрывков хроники текущей войны. Они уже стояли на пороге гостиницы. Над городом летели в строю мерцающие эскадроны освобожденных налоговых клиперов; подвергались бомбардировке бункеры астероидов Фрастериса и Духа ночи; бунтовали шахтеры Ночного Призрака; взрывался налоговый крейсер.
- Ха, - сказал Миц, увидев вспышку яркой гибели крейсера, медленно гаснущую в небе Малишу. - А ведь это мы его остановили возле Ночного Призрака, верно?
Она взглянула на вторичные взрывы, расцветающие внутри сферы, образованной разлетевшимися обломками крейсера.
- Да, - подтвердила она, прижимаясь к Мицу и обвивая его руками. - Это, конечно же, наш приятель.
Она провела ладонью по его груди, обтянутой мундиром.
- Пойдем наверх, хорошо?
Повернувшись, она ухватила его за плечо и попыталась повернуть лицом к двери.
- Черт. - Он покорно поплелся следом. - Это же мы его доконали. Нам наверняка полагаются проценты с этого шоу.
Их комнаты размещались на верхнем этаже - просторное помещение с полупрозрачным зеленым колышущимся пологом Древодома вместо потолка. Листья легким куполом вздымались над несколькими колоннами.
Они занимались любовью на кровати, стоявшей рядом с зеркальной стеной. Она сидела на его коленях, прижимаясь щекой к его щеке, в тусклом свете вечернего города, пробивающемся сквозь ажурную крышу. Он поддерживал ее одной рукой, другой обнимая за плечи; он ласкал и гладил ее грудь, живот и жесткую поросль внизу живота, а она целовала и ласкала его лицо, руки, бедра; он медленно двигался под ней, а она на нем, то отдаляясь, то снова сближаясь.
Тяжело дыша, они то смотрели друг на друга, то переводили взгляд в зеркало, растворяясь друг в друге с какой-то торжественностью. Весь мир, вся Вселенная жила в едином ритме вместе с ними, а потом окружающее и вовсе перестало существовать, осталась только всепоглощающая радость.
Вспышка была неожиданной и ослепительно яркой. Оба застыли с открытым ртом, задрав головы и глядя на потолок из листьев. Затем, когда вслед за вспышкой в комнату ворвался треск и грохот, они одновременно взглянули на свое отражение в зеркале и расхохотались. Не переставая смеяться, они повалились на кровать, освещаемые разноцветными огнями, которые мелькали в листве.
- Что за черт, вот так облом, - проговорила она сквозь смех.
- Неудачная шутка, - согласился Миц.
Он пошевелился, и Шеррис перекатилась на спину. Она лежала рядом с ним, тихонько покусывая его сосок.
- Ты что, уже скис?
- Да нет же, будь я проклят. - Он ткнул пальцем вверх. На "потолке" мелькали красные и зеленые блики, и сверху доносились раскаты пулеметных очередей. - Но вот это чертовски отвлекает!
Поразмыслив минуту, Шеррис соскочила с кровати.
- У меня есть идея.
Она заткнула уши небольшими комками бумаги, предварительно пожевав их; затем проделала то же самое с ушами Мица. Шум салюта стих.
Затем подобрала с пола свои трусы и аккуратно разорвала их на две части.
- Эй, - донесся до нее еле слышный голос Мица. - Это же мой подарок…
Шеррис покачала головой, прижав палец к губам. Оторвав две черные полоски тонкого душистого материала, она завязала ему глаза так, чтобы не оставалось ни малейшей щелочки, а потом себе.
И они продолжали заниматься любовью в почти полной темноте, точно двое слепых, доверяясь лишь осязанию, под отдаленный шум, похожий на рокот прибоя.
Она ослепла. Оглушенная мешаниной звуков, Шеррис знала, что ее повсюду окружают яркие вспышки света. Какой-то частью своего сознания она понимала, что это смешно, ведь еще совсем недавно она была в подобной ситуации, но засмеяться так и не смогла.
К тому же ей приходилось беспокоиться обо всех остальных. Ведь это ее работа. Она услышала, как кто-то тихо зовет ее по имени. Железный привкус во рту, запах гари. Горит! Пожар! Немедленно беги! - кричал голос внутри. В ушах нарастал оглушительный рев. Беги! Но бежать было некуда, и она прекрасно знала об этом. Надо вспомнить что-то еще, что-то очень важное. Но никак не вспомнить что именно. Голос, зовущий ее по имени, продолжал звенеть в ушах. Ну почему они не оставляют ее в покое? Она уронила на грудь голову, ставшую вдруг слишком большой и тяжелой. Едкий запах гари усиливался. Зачесался нос. Она подняла руку, чтобы почесаться, и вдруг ее левая рука превратилась в трубу, по которой текла, переполняя ее тело, жгучая боль. Она пыталась закричать, но не смогла. Шеррис начала задыхаться. Она хотела откинуть голову назад; шлем с тяжелым звоном ударился обо что-то непонятное. Ах да, ведь на ней же шлем. Но в шлеме неудобно…
- Шеррис! - донесся до нее сквозь рев еле слышный голосок.
- Да, я слышу, - пробормотала она, кашляя и отплевываясь. Она попыталась шевельнуть левой, и ее тут же пронзила боль. Теперь ей удалось закричать.
Она снова сплюнула. В ушах стучало и вперемешку с неукротимым ревом и визгом галдело множество голосов.
- Шеррис? - услышала она свой собственный голос.
- Шеррис! Отвечай же!..
- Кто это? Тихо!..
- Миц!..
- …шум помех!..в такую даль!
- Только вода…
- …вы с ума сошли?
Что за болтовня, - сказала она себе, нахмурив брови, и подумала: Миц. Она, кажется, хотела что-то сказать ему, что-то очень важное, тайное.
Она попыталась открыть глаза. Но ей же совсем не это нужно…
Ее силы были на исходе. Левая рука не слушалась, тело стало жутко тяжелым и холодным. Да на мне живого места нет, пришло ей в голову.
- Шеррис! Ради всего святого, Шеррис, пожалуйста, ответь! Отвечай же!
Заткнитесь, подумала она. Ни минуты покоя…
Они плыли через туннель. Там было темно, но над их головами сиял маленький бумажный фонарик, качаясь на ароматном ветерке. Миц сел на подушки рядом, и он был нежным, сильным и страстным. А вечность спустя они лежали, обнявшись, и слушали уютный плеск волн и тихое гудение корабля…
Корабль? Где он? Он должен быть здесь, она же внутри его… Она пошевелилась, зажатая в тисках жесткого неудобного кресла, снова ощутила боль в руке и услышала свой крик.
- Шеррис! - прошептал голос где-то очень далеко.
- Миц? - выговорила она. Это был голос Мица. Она недоумевала: почему вдруг она ослепла и не может разговаривать с кораблем.
- Шеррис! Ты меня слышишь?
- Миц? - произнесла она уже громче. Губы казались чужими. Гул в ушах поутих, превратившись в отдаленное шуршание какого-то сумасшедшего прибоя.
- Шеррис, отзовись!
- Хо-ро-шо! - с надсадой прокричала она. Оглох он, что ли?
- Слава Богу! Послушай, малышка, какие у тебя координаты?
- Координаты? - смущенно переспросила она.- Не знаю. А зачем?..
- Черт. О'кей. Слушай, Шеррис, ты вращаешься. Прежде всего надо остановить это вращение. Постарайся не терять сознание, слышишь? Останови вращение.
- Вращение, - повторила она. - Вращение?
Имеет ли это какое-то отношение к секрету, о котором она хотела рассказать?
Шеррис упрямо пыталась открыть глаза. Ей уже показалось, что попытка удалась, но она по-прежнему ничего не видела.
Она приподняла правую руку, ставшую невероятно тяжелой, но донести ее до лица так и не сумела. Рука безвольно упала, ударившись о что-то твердое. От боли на глазах выступили слезы.
- Шеррис! - донесся до нее голос. - Держись, девочка!
- Не смей называть меня девочкой!
- Я буду называть тебя как угодно, черт подери, пока ты не выровняешь свой корабль!
- Мерзавец, - пробормотала она. Вытянув шею как можно дальше вперед, опять приподняла правую руку. Неуклюжие в тяжелой перчатке пальцы ударились о стекло шлема. Все не так. И не туда. Болел нос. Руку свело судорогой усталости - так много сил ушло на то, чтобы поднести ее к шлему. Нащупав ободок шлема, сделала глубокий вдох и надавила. Раздался щелчок, и она завопила от боли. Нос горел, рот заполнился кровью. Рука бессильно упала на бедро. Но корабль был здесь, он по-прежнему окружал ее. В поле зрения появились обзорные экраны, все системы корабля что-то тихо нашептывали ей, звенели, проникали в ее сознание.
Шеррис огляделась, наслаждаясь гудением приборов. Гул в ушах отошел на второй план.
Ощущения нарастали, в них появилась сила. Она словно плавала в центре громадной сферы, сотканной из непрерывно меняюшихся цветов и символов, из голограмм, появляющихся на экранах, которые стали окнами в другие измерения, в центре мелодий, состоящей из множества сигналов-нот. Ей стоило лишь заглянуть в одно из этих окон, и она оказывалась там, рассматривая с высоты детали пестрого ландшафта, сплошь из крошечных окошек, и улавливая боковым зрением остальные экраны, готовая в любую минуту переключить внимание на них.
Шеррис парила в центре всей этой мешанины, оценивая ситуацию.
- Вот дерьмо, - произнесла она. - Настоящее месиво.
- Что? - прозвучал в ее ушах голос Мица.
- Поясняю ситуацию. - Она огляделась.- Корабль потерпел аварию. Нахожусь в глубокой заднице. Что надо сделать в первую очередь?
- Останови вращение, или ты снова вырубишься, - настойчиво повторил Миц.
- Ах да.
Вращение усиливалось, а главные топливные резервуары были пусты. В емкостях на носу еще оставалось немного воды. Она запустила двигатель, подождала, пока тот нагреется до необходимой температуры, и открыла резервуар. Ничего не произошло. Почему не включается реактор? Слишком велика скорость вращения корабля. Так не пойдет. Она закрыла один клапан и открыла другой; вода хлынула в реакторный отсек, и плазма начала вырываться из носа корабля. Миц что-то орал, но ей было не разобрать что именно. Перегрузка увеличилась; вместе с ней вернулись рев в ушах и темнота Что-то щелкнуло. Неправильно! - подумала она, разворачивая носовой рычаг. Перегрузка продолжала увеличиваться. Рев снова стал оглушительным, затем постепенно начал ослабевать. Ее тело приподнялось в кресле, наконец-то выйдя из своего скрюченного положения. Еще секунд десять… Она открыла глаза. Стекло шлема было сплошь перепачкано кровью. Она вновь прикрыла глаза, выбрала одно из окошек на дисплее и вошла туда.
Позади горели аварийные сигналы. Голограмм не было. Обзорные экраны оказались либо разбиты, либо мигали однообразным красным светом.
Шеррис повернула голову влево.
Входная переборка, казалось, решила нанести неожиданный визит ее креслу. Потолочной переборке, по-видимому, пришла в голову та же идея. Так вот почему она не может откинуть голову. Наверно, кусок переборки чуть не содрал с неё шлем. Ее сиденье было разорвано чуть не пополам, так что левая рука оказалась зажата между переборкой и подлокотником Она изумленно смотрела: неужели ее рука и вправду находится во всем этом чертовом крошеве? Не обращая внимания на боль, Шеррис стала вытаскивать руку. По руке словно топором ударили. Ее голова в шлеме дернулась, она не смогла удержаться от крика. Шеррис вытерла слезы. Рука оставалась в капкане.
Что же делать?
Повернув голову вправо, она обнаружила, что с ее правой рукой тоже не все в порядке. Она попробовала ею пошевелить безрезультатно. Рука онемела. Вообще-то так и должно быть - пробормотала она, пытаясь придать себе уверенности.
Физически здорова, сказала она себе. Это была единственная фраза, которая хорошо запомнилась ей из своего украдкой просмотренного служебного файла (правда, фраза эта была затеряна среди нагромождения всякой ерунды насчет ее раздражительности и самонадеянности).
Шеррис оторвалась от созерцания руки. Носовой резервуар корабля опустел, радиаторы тоже, двигатель выключился. Она проверила главные резервуары: то же самое, конечно. Кормовые: аналогично. Корабль продолжал вращаться, но уже медленнее - один оборот за восемь секунд.
- Получилось! - закричал Миц по радио: коммуникационный квантовый усилитель молчал.
Шеррис попыталась разобраться в сумятице сигналов навигационных гироскопов и внешних сенсоров корабля, но мешали помехи. Система дублирования тоже отказала, не считая носовой камеры плоского изображения, которая была жестко зафиксирована спереди. Все, что она показывала, - это тучи пыли, отблеск белого диска над головой (за белым диском виднелся еще один, красновато-золотой), опять пыль, два наложенных диска и так далее.
- Где я, черт возьми? - произнесла она.
- Я не могу тебя найти, - ответил Миц. - Открой канал данных.
- Он открыт. Но работает только на ввод.
- Проклятье!.. О'кей, придумал!..
Навигационный гироскоп вновь ожил. Она все еще находилась за пределами орбиты Ночного Призрака, всего в четверти секунды от нее. Кувыркаясь, корабль падал на луну.
- Хорошо, - сказала она. - Позволь, я проверю пеленг.