- Но это глупо! Пусть сожрет меня акулозубый Нан, если я…
- Постыдись своих предков, они краснеют за тебя, - сказал Руори. Это был самый суровый упрек, если только вы не собирались вызвать собеседника на дуэль. Капитан смягчил тон до предела, но следовало заставить доктора заткнуться. Что тот и сделал, покраснев, пробормотав извинения и удалившись в темный угол, в общество старинных выцветших фресок.
Руори повернулся к хозяину.
- Прошу прощения, сьнер, - сказал он на спанском, местном языке. - Мои люди владеют спанским еще хуже, чем я.
- Ну что вы! - Дон Мивель отвесил церемонный поклон. Его шпага смешно вздернулась, как хвост, придавая тощей черной фигуре сходство с птицей. Один из офицеров Руори не сдержался и фыркнул. "Однако, - подумал капитан, - чем узкие брюки и кружева хуже, чем саронг, сандалии и клановые татуировки? Разные традиции, только и всего. Нужно проплыть всю Федерацию Маураи, от Авай до родной Ньзилан и на запад, до Моайи, чтобы понять, как огромна планета и сколько таит она загадок."
- На нашем языке вы говорите преотлично, сьнер, - улыбнулась очаровательная доньита Треза Карабан. - Может, лучше нас самих, потому что вы учили язык по книгам многовековой давности, а спанский сильно изменился с тех пор.
Руори ответил улыбкой на улыбку. Дочь дона Мивеля того стоила. Черное бархатное платье облегало фигуру, способную поспорить с фигурой любой красавицы подлунного мира. И хотя люди Моря обращали мало внимания на лицо женщины, капитан не мог не отметить скульптурную отточенность ее прекрасных черт. Орлиная линия носа, унаследованная от отца, стала мягче, глаза сияли, волосы были цвета полночного океана. Как жаль, что мейканцы благородного сословия берегут девушек исключительно для будущего супруга. Вот если бы она сменила жемчуга и серебро на леи и го и они вместе отправились бы в каноэ встречать восход, любили бы друг друга…
Тем не менее…
- В вашем присутствии, - тихо сказал Руори, у меня есть стимул овладеть современным языком в самый короткий срок.
Треза воздержалась от кокетливого жеста веером, но ресницы ее затрепетали. Они были длинные, а глаза - зеленые, с золотистыми искорками…
- Манерами каб’леро вы овладеете не менее скоро, сьнер, - заметила красавица.
- Только не называйте наш язык "современным", умоляю, - вмешался в разговор ученого вида господин в длинной сутане. Руори узнал Биспо дон Карлоса Эрмозильо, священника церкви Езу Карито, который кажется, соответствовал маурийскому Лезу Харисти.
- Не современный, а испорченный. Я тоже изучал древние книги, напечатанные еще до Судной Войны. Наши предки говорили на истинном спанском. Мы используем диалект, столь же испорченный, сколь и наше нынешнее общество. - Он вздохнул. - Но чего ждать, если даже среди благородных донов только один из десяти способен написать собственное имя?
- В дни расцвета Перио образованных было больше, - подтвердил дон Мивель. - Вам следовало приплыть лет сто назад, капитан. Тогда бы вы увидели, на что мы способны.
- Но что такое Перио? Всего лишь потомок другого великого государства, - с горечью произнес Биспо. - Перио объединил под своей властью большие территории, на некоторое время установил закон и порядок. Но ничего нового создано не было. История Перио ничем не отличается от истории тысяч государств до него. Следовательно, его постигнет га же участь.
Доньита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший диплом не только навигатора, но и инженера, был поражен.
- Разве виноваты не атомные бомбы?
- Что? Вы имеете в виду старинное оружие, уничтожившее Старый Мир? Нет, конечно, нет. - Дон Карлос покачал головой. - Но мы были в своем роде столь же глупы и грешны, как и наши легендарные праотцы, и результаты были под стать. Можете называть это человеческой жадностью, или наказанием эль Дио, как угодно. С моей точки зрения особой разницы нет. Первое и второе означают примерно одно и то же.
Руори пристально смотрел на священника.
- Я был бы счастлив побеседовать с вами еще, с’ньер, - сказал он, надеясь, что выбрал верную формулу обращения. - Сейчас редко можно встретить человека, знающего историю, а не мифы.
- Обязательно, - сказал дон Карлос. - Окажите честь.
Доньита Треза нетерпеливо переступала с ножки на ножку.
- У нас есть обычай танцевать.
Ее отец рассмеялся.
- О, да! Юные дамы слишком долго ждали. Терпение дается им нелегко. У нас будет довольно времени продолжить беседу завтра, с’ньер капитан. А теперь - музыка!
Он подал знак. Вступил оркестр. Некоторые инструменты походили на маурийские, некоторые были незнакомыми. Сама музыкальная гармония отличалась… что-то подобное встречалось в Стралии. На руку Руори легла ладонь. Он посмотрел на Трезу.
- Поскольку вы меня не приглашаете, я могу быть столь нескромной и пригласить вас?
- Что значит "быть нескромной"? - поинтересовался он.
Она покраснела и принялась объяснять, но ничего не получилось. Руори решил, что это очередная местная моральная концепция, которой не было аналога в культуре мореходов. К этому времени мейканские девушки и их кавалеры вышли на середину зала. Несколько секунд Руори наблюдал за парами.
- Это незнакомый танец. Я не знаю движений. Но, кажется, быстро научусь.
Она скользнула в его объятия, и это было приятно, хотя и без надежды на продолжение.
- У вас хорошо получается, - сказала Треза минуту спустя. - На островах все так пластичны?
Он не сразу понял, что это комплимент. Будучи истинным островитянином, он воспринял вопрос буквально.
- Мы много времени проводим в море. Чувство ритма и равновесия - необходимое качество, если не хочешь свалиться за борт.
- Довольно, перестаньте! - засмеялась она. - Вы такой серьезный, как С’Осе в соборе.
Руори тоже улыбнулся. Он был высокий, молодой, смуглолицый, как и все островитяне, но с серыми глазами - память о инглийских предках. Будучи н’зеланцем, он имел на теле меньше татуировок. Но с другой стороны, в косу он вплел филигрань из китовой кости, саронг был сшит из самого тонкого батика, а к костюму он добавил рубашку с кружевами. На поясе висел нож, в старых потертых ножнах, без которого любой мауриец чувствовал себя беспомощным. Но стоило взглянуть ка лезвие, и становилось ясно, что это превосходный клинок.
- Я хотел бы увидеть этого С’Осе, - сказал он. - Вы нас познакомите?
- Как долго вы у нас пробудете?
- Сколько будет возможно. Мы намерены исследовать весь мейканский берег. До сих пор все контакты Маураи с Мерикой ограничивались экспедицией с Авайев к Калифорни. Там была обнаружена пустыня, редкие племена дикарей. Но от скайданских торговцев мы слышали, что на севере есть леса и там воюют друг с другом люди белой и желтой расы. До нашей экспедиции мы не имели понятия, что лежит на юг от Калифорни. Может, вы нам расскажете, чего ждать в Южмерике?
- Очень немногого, - вздохнула Треза. - Даже в Бразилии.
- Зато в Мейко цветут восхитительные розы.
К ней вернулось хорошее настроение.
- А в Н’зелании процветает искусство комплиментов, - засмеялась она.
- Отнюдь, мы слишком прямолинейны. Конечно, если не рассказываем о наших странствиях. Тогда мы плетем всякие небылицы.
- А что вы будете рассказывать об этой экспедиции?
- Буду немногословен, иначе все юноши Федерации ринутся сюда. Но я приглашу вас на корабль, доньита, покажу главный компас, и с этого момента компас всегда будет показывать на С'Антон д’Иньо. Вы станете, так сказать, розой нашего компаса.
К некоторому удивлению Руори она поняла шутку и засмеялась. Ловкая и гибкая, она изящно вела танец.
Ночь близилась к концу. Они станцевали еще несколько раз; стараясь не нарушать рамок дозволенного и не привлекать внимания, обменивались всякими веселыми глупостями. Близился рассвет, оркестр был отпущен отдыхать, и гости, скрывая зевки ладонями, начали расходиться.
- Как это скучно, стоять и говорить всем "до свидания", - прошептала Треза. - Пусть думают, что я ушла спать.
Она взяла Руори за руку и увлекла за колонну, а оттуда на балкон. Старая служанка-дуэнья, наблюдавшая зорким оком за парочками, забредшими в этот укромный уголок, спала, завернувшись от рассветной прохлады в мантилью. Теперь здесь, среди цветущих кустов жасмина никого не было. Туман окружал дворец, издалека доносился голос часового на крепостной стене: "Тодос бьен" - "Все спокойно". Туман скрывал контуры окружающих домов. На западе небо было почти черным, там сверкали последние звезды. Но верхушки мачт "Маурийского дельфина" уже поймали первые солнечные лучи и были словно объяты пламенем.
Треза поежилась, стала ближе к Руори. Некоторое время они молчали.
- Не забывайте нас, - попросила она наконец, очень тихо. - Когда вернетесь к своему счастливому народу, не забывайте нас.
- Как я могу забыть? - ответил он, на этот раз совершенно серьезно.
- У вас столько всего, чего у нас нет, - печально продолжала она. - Вы рассказывали, как невероятно быстро плавают ваши корабли, даже против ветра. И как ваши рыбаки всегда добывают полные сети. Ваши китовые пастухи разводят стада китов, такие огромные, что вода темнеет, когда они плывут. Вы превратили океан в источник пищи и сырья… - Она потрогала мерцающую ткань его рубашки. - Вы говорили, что такой материал вырабатывают из обыкновенных рыбьих костей. И что у каждой семьи есть просторный дом, и каждый имеет охлодку. И даже на самых далеких островах маленькие дети умеют читать, и у них есть напечатанные книги… И у вас нет болезней, от которых мы погибаем… И никто никогда не голодает и все свободны. О, не забывайте о нас, вы, кому улыбнулся эль Дио!
Смутившись, она замолчала. Руори заметил, как гордо вскинула она голову, словно жалея о минутной слабости. "В конце концов, - подумал он, - Треза потомок древнего рода, который привык подавать, а не принимать милостыню."
Поэтому он постарался подбирать слова, чтобы ее не задеть.
- Дело не в добродетели, доньита. Просто нам повезло. Мы меньше других пострадали в Судной Войне. Сама война, и то что мы были островитянами, помогли нам начать разумно использовать ресурсы океана. Не истощать, а умножать их. Мы не сохранили каких-то древних секретов, но мы возродили научный метод мышления. Наша наука - это и есть главное.
- Атом! - ахнула Треза и перекрестилась.
- Нет, нет, доньита, - запротестовал Руори. - Многие народы верят, что именно наука стала причиной гибели Старого Мира. Саму науку они представляют набором сухих рецептов, инструкций, чтобы строить высокие дома и разговаривать между собой на расстоянии. Это не имеет ничего общего с истиной. Наука - это метод, способ познания мира. Способ начинать снова и снова, на голом месте. И вот почему вы, мейканцы, можете нам помочь не меньше, чем мы вам. Вот почему мы искали вас и теперь будем посещать постоянно.
Она нахмурилась, хотя Руори чувствовал, как в ней разгорается искорка надежды.
- Не понимаю. - сказала она.
Он огляделся, ища наглядный пример. Наконец, он показал на ряд отверстий в каменной балконной ограде.
- Что здесь было раньше?
- Ну… не знаю. Так всегда было.
- Кажется, я могу объяснить. Я где-то видал подобное. Здесь была фигурная железная решетка. Но много лет назад ее вытащили и перековали на оружие или инструменты.
- Возможно, - кивнула Треза - Железо и медь добывать очень трудно. Мы посылаем караваны через весь континент, к руинам Тамико. Это опасные экспедиции, караванам угрожают бандиты и дикари. Но нам нужен металл. Когда-то всего в километре отсюда были железные рельсы, мне рассказывал дон Карлос…
Руори кивнул.
- Именно. Наши предки истощили планету. Они добыли почти всю руду, сожгли нефть и уголь, испортили эрозией плодородный слой почвы. В конце концов, ничего не осталось. Я преувеличиваю, конечно. Залежи минералов сохранились, но их мало. Другими словами, старая цивилизация истратила свой капитал. Теперь, когда почва и лес самовосстановились, можно попробовать возродить машинную цивилизацию. Но топлива и минералов для этого нет. Столетиями человеку приходилось разбирать древнейшие постройки, чтобы добыть металл. Зачастую знания предков сохранились, но их просто нельзя применить, они стали бесполезными. Мы теперь слишком бедны.
Увлекшись, он подался вперед.
- Но умение открывать, изобретать не зависят от богатства. Наверное, именно из-за скудных ресурсов у нас на Островах мы устремили поиски в другую область. Научный метод так же применим к ветру, солнцу, живой материи, как и к нефти, железу, урану. Изучая гены, мы научились выводить водоросли, планктон, рыб с нужными нам свойствами. Научное лесоводство дает отличную строительную древесину, материалы органического синтеза, немного топлива. Солнце заливает нас океаном энергии. Мы научились концентрировать и использовать ее. Дерево, керамика, камень - очень часто с успехом заменяют металл. Ветер, благодаря аэрофольге и трубе Хилсча, обеспечивает нас рабочей силой, согревает и охлаждает. Мы надели узду на приливы, заставили работать на нас. А параматематическая психология уже сейчас, на раннем этапе своего развития, помогает разумно управлять населением, так же как и… О, прошу прощения, доньита, я увлекся, забыл, что я сейчас не инженер. - Хочу сказать одно: если бы у нас были союзники, такой народ, как ваш, например, то в масштабах всей планеты мы могли бы сравняться с предками и превзойти их… Но другим путем, будучи не столь близорукими и беспечными, как они…
Он замолчал, потому, что Треза его не слушала. Она смотрела куда-то поверх его головы, в небо, и на лице ее застыл ужас.
На крепостных стенах грянули трубы, ударили колокола собора.
- Тысячи чертей! - воскликнул Руори, стремительно поворачиваясь на каблуках. Небо в зените стало совсем голубым. Пять акульих силуэтов плыли над C’Антоном. Солнце нового дня весело играло на их раскрашенных боках. Чувствуя легкое головокружение, Руори оценил длину каждого сотни в три футов.
Вдруг под воздушными акулами распустились в воздухе кроваво-красные цветы и медленно поплыли к земле.
- Небоходы! - прошептала Треза - Сантисима Мари, молись за нас!
3
Плиты мостовой ударили в подошвы. Локланн перевернулся и вскочил на ноги. Рядом блеснул фонтан, над которым возвышался каменный всадник. На секунду небоход залюбовался каменными линиями. В Каньоне ничего подобного делать не умели. Так же, как и в Зоне, в Корадо - ни в одном из горных королевств. А храм, выходивший фасадом на площадь, казался белоснежным воплощением молитвы.
Площадь была полна народу. Фермеры и ремесленники готовили прилавки к торговому дню. Когда приземлились первые небоходы, большинство в панике разбежалось. Но один высокий и широкоплечий мужчина, схватив молот, бросился на Локланна. Он прикрывал бегство молодой женщины с младенцем, наверное его жены. Несмотря на мешковатое платье, Локланн оценил ее фигуру. Монги-работорговцы дадут за такую женщину хорошую цену. Ее муж тоже был бы хорошим рабом, но времени не оставалось. Локланн, все еще скованный стропами и ремнями парашюта, выхватил пистолет и выстрелил. Мужчина охнул, прижал ладони к животу и упал на колено. Сквозь пальцы побежала струйка крови. Локланн сбросил парашютную перевязь и застучал сапогами по плитам, устремившись в погоню. Женщина закричала, когда пальцы Локланна крепко сжали ее запястья. Она попыталась вырваться, но ей мешал ребенок. Локланн потащил ее к храму. Робра уже ждал на ступеньках.
- Выставляй охрану, - приказал капитан. - Пока можно держать пленных в храме.
В дверях храма показался старик в одежде священника Перед собой он держал крестообразного мейканского идола, словно преграждая им дорогу. Ударом топора Робра вышиб старику мозги, пинком отбросил с дороги мертвое тело и потащил женщину в храм.
С неба сыпались до зубов вооруженные солдаты Локланн а. Локланн поднял к губам сигнальный рог. В любую минуту возможна контратака. И она не заставила себя ждать.
Стуча подковами, показался эскадрон мейканской кавалерии. Молодые надменные воины в мешковатых штанах, кожаных нагрудниках и шлемах с плюмажами. Их плащи развевались на скаку. Пики были из обожженного дерева, но сабли - стальные. Очень похоже на желтокожих кочевников Теккаса, с которыми народ Локланна сражался веками. Локланн побежал к началу цепи, где уже развернулся штандарт Молнии. Половина парашютистов с "Бизона" выстроилась в цепь, выставив пики с керамическими наконечниками, прочно уперев концы в плиты. Они замерли в ожидании. Первая волна атаки разбилась о цепь. Кони надевались на пики, как на вертела, поднимались на дыбы. Ржанье, крики. Острия пик ударили по седокам. Вперед выступила вторая цепь парашютистов, с мечами и кривыми ножами, которыми было удобно подрезать сухожилия. Несколько минут кипела жаркая схватка. Мейканцы не выдержали и в панике отступили. Тогда запели каньонские луки.
Очень скоро площадь покрыли раненные и убитые. Локланн энергично сортировал первых. Тех, кто был ранен легко, сгонял в храм.
Издалека донесся громовой удар.
- Пушка! - подбегая крикнул Робра. - Возле казарм.
- Пусть позабавятся, пока наши ребята не добрались до их позиций… - мрачно усмехнулся Локланн.
- Ну да. - Вид у Робры был нервный. - Что-то ничего от них не слышно. Мы так и будем стоять?
- Недолго, - предсказал Локланн.
Он не ошибся. Пошатываясь, подбежал вестовой с перевязанной рукой.
- "Грозовая туча", - еле выдавил он. - Нас послали к большому зданию… там полно вооруженных людей… они нас отбросили..
- Вот как? А я думал, это королевский дворец, - засмеялся Локланн. - Наверное, король устроил пир. Ладно, за мной! Я сам сейчас разберусь. Робра, останешься за старшего.
Он отобрал тридцать человек и поспешил за вестовым. Они бежали трусцой по пустым и тихим улицам; тишину нарушали только их собственный топот и звон оружия. Жители в ужасе затаились за стенами домов. Это хорошо, легче будет собрать их потом в кучу.
Локланн услышал звуки боя и, повернул за угол. Перед ним открылось здание дворца, старое, с красной черепичной крышей, со стенами цвета спелой груши и множеством окон. В окнах блестело стекло. Люди с "Грозовой тучи" дрались у главной двери. Мостовую вокруг густо усеяли небоходы, убитые и раненые в последней атаке.
Одним взглядом Локланн оценил ситуацию.
- Тупоголовые! Не догадались зайти в тыл! - простонал он. - Джонак, возьми пятнадцать человек, вышиби черный ход и ударь в тыл. Остальные помогайте мне отвлекать их!
Он вскинул окровавленный боевой топор.
- Каньон! - заорал он. - Каньон!
Остальные повторили клич и ринулись в битву.
Волна нападавших в очередной раз откатилась от двери. Десантники переводили дух и считали раны. В широком дверном проеме стояло полдесятка мейканцев. Все - благородные доны: мрачные мужи с козлиными бородками, напомаженными усами, в строгих черных костюмах, с красными плащами, намотанными на левую руку, словно щит, и с длинными тонкими мечами в правой. Мечи эти назывались у них шпагами.
За их спинами другие доны ждали, готовые занять место убитых или раненых.
- Каньон! - заревел Локланн.
- Кель Дио вела! - воскликнул высокий седеющий дон. На шее его блестела золотая цепь предводителя. Его клинок стальной змеей метнулся к груди Локланна.