Оказывается, Немой Язык имел пятьдесят две разновидности. Очевидно, в Тронном Мире было не одно восстание рабов, а значительно больше, и знаки языка менялись после каждого бунта. Для себя Джим решил, что обязательно просмотрит материалы по всем вариантам - пусть даже на это занятие уйдет несколько дней. Поглаживание подбородка, скрещивание пальцев - каждый жест был своего рода символом, суть которого требовалось постигнуть.
Джим погасил экран и вышел в коридор. Адок безотлучно следовал по пятам. Около часа они бродили по аллеям подземного сада, заходили в магазины, толкались в людных местах, и везде Джим высматривал знаки Немого Языка.
Он видел множество сигналов, но ни один не был похож на уже известные ему разновидности. Однако Джим старался запоминать не только знаки, но и обстоятельства, в которых они были показаны. Затем он отпустил Адока и вернулся к себе.
В одиночестве побыть не удалось - явилась Ро в сопровождении Словиеля. Откуда она узнала, подумалось Джиму, что он уже дома? Неужели за ним непрерывно наблюдают? Возможность подобной слежки, если учесть, что девушка пришла почти сразу после его возвращения, настораживала. Пожалуй, нужно выпытать у нее все до конца.
Здороваясь, Джим уловил в настроении гостей нотки озабоченности. На лице Словиеля застыла хмурая усмешка.
- Что-то случилось? - поинтересовался Джим. - Или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - произнес Словиель. - Император утвердил мое поручительство, и Галиан кстати, почему ты не сказал, что он твой приятель? - Галиан предложил устроить по этому поводу небольшой банкет, так сказать, отметить событие. Зачем ему это понадобилось, как ты думаешь?
Джим поразмыслил.
- На этом банкете будет присутствовать Император? Словиель нахмурился. Видимо, счел вопрос неуместным, тем более в устах цветного.
- Зачем ты это спросил?
- Затем, что Мелнес очень умный человек, - ответил Джим.
7
Словиель напрягся, словно зверь перед прыжком.
- Довольно, Волчонок! - рявкнул он. - Хватит, мы уже наигрались в намеки и иносказания!
- Джим… - предостерегающе начала Ро.
- Мне очень жаль, - твердо произнес Джим, выдержав взгляд Словиеля. - Это касается не тебя, а Императора. Я кое-что узнал, но тебе я ничего не могу сказать. И ты не заставишь меня это сделать, ибо с твоей стороны такой поступок выглядел бы крайне неприлично - поручительство кое к чему обязывает. Пойми, - продолжал он, стремясь убедить Словиеля. - Сейчас я просто не имею права разгласить эту тайну. Лучше давай договоримся: если под конец банкета ты, Словиель, не получишь от самого Императора либо Вотана подтверждения правомочности моего молчания, я согласен ответить на любой твой вопрос. Идет?
Словиель, казалось, превратился в статую. Затем, будто бы очнувшись, вздрогнул, вздохнул, губы его сложились в обычную томную усмешку.
- Н-да… Тут ты, похоже, выиграл, Волчонок. Действительно, я не вправе устраивать допрос с пристрастием человеку, поручителем которого являюсь. Однако! Тебя, оказывается, не проведешь! Предвижу, в будущем ты сделаешься заядлым игроком в Пункты. Хорошо, можешь хранить свой секрет - пока…
С этими словами Словиель исчез.
- Джим, - шепнула Ро. - Я боюсь за тебя.
Голос девушки был неподдельно озабоченным. Джим кинул на нее быстрый взгляд. И понял, в чем дело: Ро смотрела на него с участием, но уже не так, как раньше, когда он входил в число ее любимых питомцев. Она смотрела на него, как на равного. Джим был растроган. Никто, будь то мужчина или женщина, не проявлял о нем столько заботы в течение многих лет.
- Хоть мне-то ты можешь сказать, почему Галиан решил устроить банкет и почему Мелнес - очень умный человек? Ты намекаешь, что между Мелнесом и Галианом существует связь? Но разве такое возможно? Высокородный и цветной?
- Ты и я, - заметил Джим.
Ро покраснела. Джим уже знал, что для нее краска на лице значит куда меньше, чем для любой земной женщины.
- Но я - совсем другое дело! - жарко воскликнула Ро. - А Галиан - один из самых высокопоставленных сановников, и не только по происхождению…
- То-то он постоянно твердит, что не прочь воспользоваться услугами цветных.
- Верно, - Ро задумалась. - А ведь ты еще ничего мне не рассказал.
- Здесь почти нечего рассказывать, - Джим вздохнул. - Мелнес действительно умный человек. Но люди совершают ошибки не только по глупости, но и от большого ума. В моем случае Мелнес переусердствовал, демонстрируя мне свое негодование из-за того, что я, видишь ли, подотчетен ему только по службе.
- Но почему он возмущен?
- Причин сколько хочешь. Самое простое объяснение - зависть. Какой-то там Волчонок вдруг заимел поручителя, в то время как он, Мелнес, не имеет ни малейшего шанса сделаться Высокородным. Почему? Потому что он слишком хороший слуга. В то же время, у него хватило ума не перегибать палку и не вызывать во мне ответного гнева. Ведь я скоро могу стать Высокородным, а значит, выйду из его подчинения. Более того, он сам окажется тогда у меня в подчинении.
- Но ведь это не все?
- Да, Мелнес решил, что я шпион, засланный Высокородными в среду слуг. И он показал, что недоволен одним, в то время как на самом деле был озабочен совсем другим. И дал понять, что разглядел во мне шпиона.
- А с какой стати тебе или кому бы то ни было за ним шпионить?
- Пока не знаю, - признался Джим.
- Но ты считаешь, тут замешаны Император и Галиан. Почему?
Джим улыбнулся.
- Ты хочешь знать слишком много и все сразу. Даже больше, чем знаю я… Но теперь ты понимаешь, почему я не хотел распространяться на эту тему при Словиеле?
Ро медленно наклонила голову. Затем взглянула на Джима.
- Джим, скажи пожалуйста, кем ты был? Чем ты занимался на своей планете, кроме боя с быками?
- Я был антропологом, - ответил он. - Искусству тореадора я обучился гораздо позже.
Ро недоуменно нахмурилась. Слова "антрополог" в имперском языке не существовало - употребляя его, Джим попросту соединил два других - "человек" и "наука". Пришлось растолковать:
- Я изучал доисторическое прошлое людей. В частности - происхождение культур. Всех культур человечества.
Он видел, как Ро напряженно подыскивала в памяти нужные сведения.
- А! Ты имеешь в виду…
Она произнесла слово на имперском языке, которого Джим не знал. Лицо ее прояснилось, и она ласково тронула Джима за руку.
- Джим, бедный Джим! Немудрено!
Опять - в который раз! - Джим с трудом удержался от улыбки. Всякое он думал о себе, но называть себя "бедным" как-то не приходило в голову.
- Немудрено? - переспросил он.
- Ты так стараешься держаться подальше от Высокородных. Нет, я не себя имею в виду. Но теперь-то я поняла, отчего ты такой. Мне тоже было бы плохо, если бы я узнала, что люди моей расы по сравнению с Высокородными ничем не отличаются от обезьян и прочих недочеловеков, и что вся моя прежняя работа пошла насмарку…
- Не совсем так.
- Джим, позволь кое-что сказать тебе, - в голосе Ро появились менторские нотки. - То же самое случилось и с нами, Высокородными. Несколько тысяч лет назад Высокородные считали, что их родина - Тронный Мир, а сами они произошли от местных аборигенов. Но это было ошибкой, и в конце концов, мы были вынуждены признать ее. Слишком похожи оказались формы на всех освоенных людьми планетах. Было доказано, что миры эти заселялись из единого Центра, причем те, кто это делал, исчезли задолго до нас. Между прочим, есть вполне достоверные свидетельства, что эти неизвестные существа почти одновременно появились на всем великом множестве планет. Как видишь, иногда и Высокородным приходится мириться с разочарованиями…
На этот раз Джим не выдержал и улыбнулся.
- Не беспокойся, - сказал он. - Конечно, когда я узнал о существовании Империи, это был сильный удар. Но теперь это в прошлом.
Похоже он ее убедил.
Торжество по случаю утверждения Императором поручительства Словиеля намечалось через три недели. Все это время Джим посвятил разучиванию боевых приемов старкинов и владению оружием. Он подолгу пропадал в учебном центре, а в перерывах между тренировками шатался по подземному городу, запоминая знаки Немого Языка. Вернувшись домой, он составлял каталог символов, и понемногу в беспорядочной их мешанине стала вырисовываться некая система.
Ему помогали две вещи.
Во-первых, будучи антропологом, он знал, что любой язык знаков развивается на примитивной основе, вытекающей из самой человеческой природы. Как сказал однажды один видный ученый - чтобы понимать дикарей, совершенно не обязательно знать их язык. Все ясно и так. К примеру, жест проголодавшегося - показать на рот, затем похлопать себя по животу. Никаких проблем.
Во-вторых, число передаваемых сигналов в силу необходимости должно быть ограничено. Каждый символ несет информацию, эквивалентную нескольким фразам, стало быть, если наблюдать продолжительное время, можно отметить повторяющиеся знаки.
В конце концов, успех был достигнут. На исходе второй недели Джим расшифровал символ приветствия, заключавшийся в прикосновении большого пальца к безымянному. С этого момента дело пошло быстрее.
Что же касалось поисков сведений об экспедиции в Солнечную систему, то они плодов не принесли. Очевидно, в библиотечных записях вообще не было упоминаний об этом путешествии. Джим просмотрел громадное количество материалов, практически по всем разделам архива, посвященного звездным экспедициям Мира Владык. Безрезультатно.
- Ты должен иметь в виду, что можешь перерыть весь архив, но не найдешь даже упоминания об этой экспедиции. Хотя сведения о ней, наверняка, имеются, - сообщил ему Адок, когда Джим поведал о своих неудачах.
Они гуляли по подземному саду. При последних словах Адока Джим замер, как вкопанный.
- То есть как? Ты хочешь сказать, что мне разрешено просматривать лишь часть материала?
- Извини, Джим. Конечно, я не знаю, была ли экспедиция на твою планету секретной, но разве ты можешь поручиться, что это не так?
- Да, - признал Джим. - Тут моя вина. Про секретность я совсем забыл. Естественно, кое-какие эпизоды своей истории Высокородные предпочтут держать в тайне.
Он помолчал.
- Только причем здесь Земля? Адок, подскажи, кому разрешен доступ к секретной информации?
- Но ведь!.. - воскликнул Адок с оттенком удивления в голосе, что для старкина было крайней формой проявления эмоций. - Высокородным разрешен доступ к любой информации. Ты можешь отправиться наверх и все узнать в учебном центре для детей Высокородных…
Внезапно он осекся.
- Нет, - продолжал он тихо. - Я постоянно забываю… Ты, конечно, можешь посетить центр, но это ничего не даст.
- Думаешь, Высокородные не позволят мне воспользоваться архивами?
Ни в чем нельзя быть уверенным здесь, в Мире Владык, думал Джим, наблюдая за старкином. Даже, в казалось бы, неподкупной честности Адока. Если Адок заявит, что ему, Джиму, запрещено пользоваться учебными центрами для Высокородных, это будет вторым запретом, с которым он столкнется в Мире Владык, формально не имеющим ни единого запрета. Первым, насколько, он помнил, был запрет наносить визиты Императору по собственной воле.
Адок покачал головой.
- Нет, не думаю, чтобы кто-то тебе помешал. Просто техника наземных центров рассчитана на истинных Высокородных - тебе она не по зубам. Скорость чтения у них во много раз больше твоей.
- Ты видел меня за работой, - возразил Джим. - Разве они читают быстрее?
- Намного, - убежденно ответил Адок. - Намного быстрее.
- Я попробую, - сказал Джим. - Отведи меня в наземный центр.
Адок не стал пожимать плечами - трудно было судить, способен ли он вообще на подобный жест, - а послушно перенес Джима в некое подобие древнегреческого храма. Сплошной лес колонн и ни одной стены. Само собой, имелись пол и крыша. За колоннами проглядывали зеленые лужайки и голубое небо. На разложенных подушках сидели дети всех возрастов. Взор каждого был устремлен в персональный экран, который без всякой опоры висел в воздухе и автоматически менял положение, едва ребенок принимал другую позу.
На появление Джима и Адока никто не обратил внимания.
Джим остановился за спиной мальчика лет десяти-двенадцати; ростом тот был почти с него самого. По экрану с невообразимой скоростью бежали строчки на имперском языке. Попробовав, как обычно, разделить их на отдельные слова, Джим к своему глубочайшему удивлению, не смог этого сделать.
Его словно ударило током, в душе вспыхнула ярость. Он не привык отступать. Он был убежден, что дело не в каком-то его изъяне - ведь он видел текст точно так же, как и дети Высокородных. Просто мозг его не был приспособлен к такой сумасшедшей скорости восприятия.
Джим решился на последнюю отчаянную попытку. Все вокруг - пол, потолок, колонны, даже мальчик перед экраном - перестало существовать. Внимание целиком сконцентрировалось на бегущей строке. От напряжения трещала голова, шум в ушах делался все громче…
Он почти добился своего. Строчка на миг распалась на гирлянду слов, в мозгу отложился даже смысл нескольких фраз… Кажется, речь шла о старкинах…
Он заставил себя расслабиться. Напряжение было слишком велико. Мало-помалу из пустоты выступило окружающее.
Внезапно он почувствовал на себе взгляд. Сидящий перед экраном мальчик наконец-то заметил незнакомца и в крайнем изумлении уставился на Джима.
- Ты кто? - спросил он в замешательстве.
Не ответив, Джим коснулся руки Адока и перенес его к себе домой.
В привычной домашней обстановке ему стало легче. Он уселся на подушку, сделав знак Адоку сесть рядом. Тот повиновался. Вскоре дыхание Джима стало ровнее, на губах даже появилось некое подобие улыбки.
- Почему ты не говоришь, что ты меня предупреждал? - обратился Джим к Адоку.
Старкин покачал головой, давая понять, что не приучен высказывать вслух подобные вещи.
- Между прочим, ты оказался прав, - признал Джим.
Минуту он размышлял, затем продолжил:
- Хотя причина тут несколько иная, чем ты думал. Дело в языке. Просто я не очень хорошо знаю язык Империи. Окажись текст на каком-нибудь земном языке, я читал бы не хуже Высокородных.
Тут он резко повернулся и бросил в пространство:
- Ро.
Ответа не последовало. Впрочем, ничего удивительного: все-таки Ро - Высокородная, у нее могли отыскаться дела поважнее. Она - не Адок, который обязан являться по первому зову.
Тогда Джим отправился к ней сам. Обнаружив комнату Ро пустой, он оставил записку с просьбой прийти к нему сразу, как только она освободится.
Ро появилась два часа спустя.
- Торжество намечается грандиозное, - заявила она, едва возникнув в комнате. - Будет весь высший свет. Видимо кто-то прослышал, что банкет будет не простой, а… - Она умолкла на полуслове. - Джим, я совсем забыла! Ведь ты хотел меня видеть? Что случилось?
- Слушай, - сказал Джим. - Не могла бы ты установить у себя дома учебный экран?
- Что?.. Ну, конечно! Раз тебе нужно… Но почему же ты не хочешь заниматься прямо здесь?
Джим покачал головой.
- То, что я им пользуюсь, не должен знать никто. А если ты, Высокородная, поставишь его у себя, никому не придет в голову заподозрить неладное. Ведь так?
- Разумеется, это в порядке вещей, - согласилась Ро. - Хорошо, я все устрою. Но объясни, в чем дело?
Джим поведал о своей попытке состязаться с юным Высокородным в скорости чтения и о том, что из этого вышло.
- Ты считаешь, что тренировка поможет? - Ро нахмурилась. - Может не стоит слишком на это надеяться?
- Я и не надеюсь, - ответил Джим.
Часа через три экран висел в углу одной из пустующих комнат покоев Ро. Отныне все время, ранее посвящаемое занятиям в подземном учебном центре, Джим проводил за персональным экраном.
Успех, достигнутый за неделю напряженных трудов, оказался невелик. И в последующие дни, разочарованный в своих способностях, Джим бродил в сопровождении Адока по городу слуг, наблюдая и изучая Немой Язык.
К тому времени он уже свободно владел системой знаков, однако увиденное и расшифрованное большей частью являлось слухами и сплетнями. Впрочем, при верном истолковании и сплетни могли сослужить добрую службу.
Из очередной вылазки Джим вернулся приблизительно за час до начала банкета и обнаружил, что дома его ждет Лорава.
- Тебя хочет видеть Вотан, - отрывисто бросил Высокородный, едва завидя Джима.
Джим вдруг очутился в помещении, где никогда раньше не бывал. Лорава находился рядом, по левую его руку стоял Адок - стало быть, приглашение касалось обоих.
Вотан сидел за небольшим пультом, на котором располагались разноцветные рукоятки. Небрежно, словно играючи, Вотан двигал их туда-сюда, а насупленные брови давали понять, что дядя Императора занят весьма важным делом. Тем не менее, едва указанная группа соткалась в воздухе, он немедленно вышел из-за пульта и направился к Джиму.
- Я позову тебя попозже, Лорава, - кивнул он на ходу.
Юноша исчез.
- Волчонок, - начал Вотан, хмуря густые желтоватые брови. - На твоем банкете будет присутствовать сам Император.
- Я боюсь поверить, что банкет устраивается в мою честь, - с поклоном ответил Джим. - Скорее, он в честь Словиеля.
Вотан отмел его возражение жестом длинной, как жердь, руки.
- Виновником торжества являешься ты, и никто другой. Ты - единственный, ради кого туда явится Его Величество. Он снова хочет с тобой побеседовать.
- Но для этого совсем не нужно затевать банкетов, - заметил Джим. - Я бы сам пришел в любое удобное время…
- Император должен появляться в обществе… Впрочем, это неважно, - произнес Вотан с ноткой недовольства. - Запомни, на банкете Император отведет тебя в сторону и начнет задавать вопросы.
- Буду рад ответить на любой вопрос Его Величества, - сказал Джим.
- Вот именно! - воскликнул Вотан, затем хмуро продолжал: - Он - Самодержец, ясно? Ты обязан ответить на любой его вопрос. И как можно полнее. Ты должен говорить до тех пор, пока не исчерпаешь своих познаний, либо пока он сам не остановит тебя. Разумеется, он может не обращать на твою болтовню внимания, но это ничего не значит. Он - Император! Понятно тебе?
- Да, - ответил Джим.
Взгляды их на мгновение встретились.
- Хорошо, - Вотан резко повернулся и зашагал к пульту. Усевшись, сказал: - Это все. Ступай.
Он снова вперился глазами в пульт.
- Какие отсюда следуют выводы? - спросил Джим Адока, когда они вернулись домой и расположились на подушках.
- Выводы? - переспросил Адок.
- Именно, - Джим пытливо посмотрел на старкина. - Тебе речь Вотана не показалась странной?
Лицо Адока было совершенно непроницаемо.
- Ничто, касающееся Императора, не может быть странным, - произнес Адок на удивление слабым голосом. - Вотан велел тебе отвечать на все вопросы Его Величества. Больше он ничего не говорил.
- Пусть так. Скажи, Адок, ведь ты приставлен ко мне заместителем. При этом ты принадлежишь Императору?