- Спасибо! - молвила я. С трудом вынырнув из ледяной воды. Я никогда не была неблагодарной. Сделали же мне доброе дело. Прояви благодарность! Я и проявляла.
Собственно, я поняла, почему он так дрожал. Если б не моя закалка, я б уже камнем пошла на дно. Хорошо! Ах! Ощущения от воды в первый момент было такое, словно тебя по голове веслом ударили. А во второй момент, будто тебе под кожу загнали сотню иголок. А в третий момент, что ноги отнимаются у тебя за грехи твои. Я только теперь поняла, почему тэйвонту не бросились просто плыть за мной вслед хотя бы из вредности.
Оно-то, может, кто-то и бросился, да его вредность быстро скончалась самым естественным образом. Может, даже с самим злоносителем.
- Может, веревку дашь? - обнаглела я. - Она там, внизу.
- В обмен на курточку, - подумав, совсем обнаглел тот. Хам!
- По рукам! - сказала я, забравшись на бревно и усаживаясь на нем. - Плыви сюда.
- Дудки, - сказал он. - А вдруг ты сама того? Тэйвонту? Хотя я тебя не помню.
- Чего ж ты ведешь себя, как болван? Неужели ты надеешься уйти от мести тэйвонту?
- Что-то непохожа ты на тай! - сказал он, наглея. По-моему, у него возникли какие-то не совсем чистые мысли, поскольку он стал странно на меня смотреть. -
Кидай курточку и штаны, я кину веревку. Одновременно! Хорошо?
Он толкнул свою лодку к бревну. Это была его ошибка. Он, видимо, не учел, как легка лодка. А может, просто мышцы замерзли и действовали неловко. Потому что лодка словно скользнула на меня.
Я среагировала совершенно бессознательно и молниеносно, словно это даже была не я. Весло само легло в руку и крутанулось вокруг меня по спине веером. Левая нога, словно самостоятельная боевая единица, нащупав бревно, скользнула на него. И оказалась поджатой на бревне, тщательно упершись в него и словно сама проверив упор. Рука легла на конец весла… Ах, он уже был близко и отчаянно балансировал, пытаясь устоять на нетвердых еще от холода ногах… Ап! Сильно толкнувшись от бревна, я в прыжке пустила рукой длинное весло по широкой дуге, достав пытающегося остановить лодку негодяя правым концом весла в висок.
Тютелька в тютельку. Ударив молниеносно с такой силой о височную кость, что конец весла разлетелся на кусочки от силы удара.
Я глухо выругалась. Что за притча? Поди узнай, попала или нет? Я бы предпочла брызнувшие мозги. Тем более, что у меня осталось только пол весла…
Я прошипела слово про лысого попугая… Нехорошая я девочка!
Ибо он упал не за борт, как я хотела, а прямо в дернувшуюся в сторону от его падения лодку, и та теперь по инерции была уже далеко. И теперь, даже бывши трупом, он направил ее от меня. Даже то весло, что осталось у него, балансировало на бортах, оставшись там. Если неудача, так неудача.
Вот весело - попробуй ее догони в такой водичке!
Пришлось заняться плотом.
Выловив выпущенную им веревку и с трудом скрутив два бревна - сначала обвязав одно, а потом подтянув его к другому и избежав так ситуации, когда они разбегаются к черту - я, став на импровизированный узкий плот, начала довольно быстро подгребать остатком своего весла к удалявшейся лодке.
Просто проплыть без плота кололось - слишком уж холодно. Да и природная страховка взяла верх - оказаться в воде, когда он будет в лодке с веслом, было бы не лучшим вариантом. Один шанс на миллион, но мне не понравилось лопнувшее весло - из-за него я не совсем была уверена в убийстве. Хоть страховалась больше для успокоения своих наставников…
…Я совсем растерялась, когда совсем недалеко от меня труп вдруг ожил. И, даже не оглянувшись на меня, молча быстро-быстро погреб прочь от меня, отчаянно бросившись наутек. Пригибаясь, точно бешено боялся выстрела или броска ножа в спину. Только метров через сто он метнул назад испуганный взгляд, и заработал веслом еще сильнее и нервнее, испуганно глядя на меня, будто на дьявола.
Я оторопело смотрела, как он уплывает, не в силах опомниться. И с недоумением снова и снова вспоминала, как он просто встал и погреб прочь. Это был шок!
Получил по голове, встал и поплыл. Это было неестественно. Что-то было не так!
Ну и сумбур!
Ах, да! Даже какое-то разочарование промелькнуло во мне, когда я его не прикончила с одного удара. Хотя, подумав об этом, я повеселела. Не такая уж я страшная! Я хорошая…
Но почему-то я бессознательно подняла весло и внимательно осмотрела его разбитый конец профессиональным жестом. Привыкла, знаете, за жизнь, разбираться в своих ошибках. И глухо сказала пару слов про тэйвонту. И их родителей. Весло прогнило! Профессиональная честь во мне была оскорблена.
Прокрутив в памяти всю картину до мелочей, я увидела, что оно просто рассыпалось при ударе. Потому то он после этого вдруг бодро встал и поплыл изо всей силы… Быстро-быстро… Подлецы! Как же убивать таким веслом? Я поняла, что надо было нанести удар ребром весла по солнечной артерии на шее, перебив ее. Профессиональное чутье меня не обмануло. И этот простенький профессиональный анализ вселил в меня мужество.
Но не это меня беспокоило… Что-то здесь было не то… Другое…
Я ломала голову, несомая течением. Где-то я уже видела этот профиль, этот характерный рисунок лица. Может, иной бы и не заметил, но с детства врезанная жизнью привычка к тотальной наблюдательности и анализу, выделила какие-то тревожные черты… Я как-то даже зациклилась на этом, механически выгнав плот на русло наибольшего течения…
Где же я видела это лицо? И не дальше, чем сегодня, ибо до этого я никого не видела. Или не помнила…
Шаткий, узенький плот разворачивало, и я, замерев на нем, будто напряженная скульптура, только иногда механически поправляла его редкими гребками.
Где же я лицо его видела?
Радом? Нет. Юурга? Нет. Нира? Нет…
Кто еще может быть - сканировала и отчаянно сравнивала в памяти эти черты.
Шоа? - немного похожа… Но нет. Это не то, что тревожит меня. Чисто поверхностное чувство. Или это опять "дежа вю", как было с Радомом?
Мальчишка Гай? Нет. Старик Рик? Нет.
Но я видела его точно сегодня! Или вчера? Напряжение во мне все нарастало. От собственного бессилия на свою память, по сумасшествию так подводящую меня, я чуть не кусала локти от неприятного чувства своего бессилия. Ох, как я не любила его!!! Я лучше сдохну в бою и в непрестанных попытках достижения, чем буду его испытывать.
Молодой тэйвонту? Нет. Его смешливый сосед с именем Ли?
Я задумалась… Нет!
Кого же я видела? Боже, где-то горячо. Я чувствую.
Может Нира? Ее подруга? Монахини? Я вызывала в памяти каждую черточку их лиц, запечатленную наблюдательностью, выдрессированной упорной тренировкой. - Не то, все не то…
Я даже засмеялась. Я всех представила. Кроме них в комнате было лишь зеркало.
Почему-то меня затрепала непонятная лихорадка, а руки вспотели. Сразу стало жарко… Может портрет? Я даже почувствовала, как рукам стало жарко… Это было близко, очень близко и я была отчаянно взвинчена. Где же я могла увидеть его…
Зеркало?
О Боже!
Я почувствовала, как руки мои похолодели, а сердце противно сжалось, от ощущения чего-то непоправимого.
Зеркало!
В изнеможении я отшатнулась, как от удара, и внезапно поняла, кого он мне напоминал. Поняла полностью, до конца, даже своим умом. Поняла ясно и без уклонов… Неуловимое сходство, но все же полный набор рисунка.
Профессиональный глаз уловил крошечные общие линии, черты, утончения лица, рук, ног, сходство которых не могло быть случайным…
Это была я.
Это была я.
Холод пошел у меня по спине.
Глава 16
Отупев от такого открытия, я бездумно смотрела в пространство, как до этого глядел он. Неуправляемый плот сам собой вынесло аккурат на стремнину.
Может, это он приказал меня убить? - мелькнула мысль. Мой брат.
Сгоряча от такого открытия, я пыталась догнать и достать близкого и родного…
Нет-нет, вовсе не затем, чтоб сделать с ним то, что я хотела! А из теоретических предполагаемых родственных чувств. И надежды хоть пытками вытянуть кто я такая. Потому вкалывала веслом как бешеная, даже высохла…
Лишь бы догнать… Го-го-го… Ищи ветра в поле. На плоту! Я его даже не видела даже в качестве математической точки. На горизонте. А узкий плот вовсе не был таким послушным. Через двадцать минут гонки без цели я приостановилась… Тем более что плот нужно было подкорректировать, чтоб он стал послушным.
Хотя я все всегда делаю хорошо с первого раза, не допуская халтуры, даже когда спешу, но сейчас я перевязала плот более тщательно. Тогда, когда надо было подплыть к убитому, я его просто затянула с одного раза. Теперь же, когда можно было позволить немного времени, я так стянула эти бревна, подогнав их формой, сучками, что они представляли собой одно маневренное целое. Жестоко стянув его веревкой… По которому я могла спокойно ходить и гнать куда угодно. Плот получился послушным - во всяком случае, для меня. Односторонним веслом как раз удобно и править таким…
Впрочем, соврала, что все делаю тщательно - вот оно, весло, говорит противное.
Первый раз схалтурила. Ударила не тем концом весла. Не осмотрела его тщательно перед боем, не оценила степень крепости…
Пребывание в холодной воде порядочно остудило мой пыл. Я просто вспомнила, что там, куда он уплыл, - к главному руслу реки, - скорей всего уже скачут по берегу на конях тэйвонту. Ища у селян лодку. Если, конечно, не махнули на меня рукой. Или кто-то уже переплыл и на эту сторону? Но тут было слишком много русел и островов, чтоб уследить.
Я вовсе не злорадная, но мне доставило большое удовольствие думать, что на братца моего сейчас охотится шестеро тэйвонту, которых он отвлек их своей лодкой. И что, судя по его отношению к тэйвонту, ему скоро будет очень весело, особенно если тэйвонту по привычке прищучат его неожиданно, из засады, как они любят. Подключив к этому всех встретившихся тренирующихся бойцов. Ведь он при этом будет сопротивляться! Эта мысль доставила мне истинное удовольствие. Ведь он сейчас работал на меня так, как лучше не придумаешь. Такую комбинацию - только в сказках можно разработать! Да и то, если найти дурака, готового пожертвовать за тебя головой. Он - отличная приманка, направляющая на ложный след. И лицо похоже на меня, а боец тэйвонту может имитировать кого угодно.
Они будут его брать, даже когда убедятся, что он мужчина… Просто, чтоб выяснить, где я… Приманка… А за такое ему так всыплют! Особенно когда он будет сражаться. А он будет, я в этом была уверена! Я его целовать была бы готова! Истинно брат! Такое самопожертвование ради сестры! Ведь за пользование своей лодкой тэйвонту могли бы и убить нечаянно! Тем более, когда поймут, за кем гнались. А потом будут думать, что сделали…
Ау братец, ау!
У меня как-то по дурацки все оборачивается - каждый раз, когда у других было бы все худо, у меня от пакостей только наоборот все решается к лучшему…
Но собственный план мой пока летел к черту. Хотя обернулся с одной стороны - лучше не надо. Потому что лодка утянет на себя, возможно, всех. А братец - может утянет кого-то даже на тот свет.
Жаль кобру - бессознательно подумала я. А потом тщательно выругала себя - какая же я злорадная и вредная!
- Единственное его крупное отличие от меня - это мои громадные глаза, - подумала я, ибо уже видела в зеркале. - Они у меня от мамы. А у него они обычные. От Ханы… - пискнул противный голос. Я его задушила. В зародыше. К собственным недостаткам я жестокая до беспощадности. Все во мне как-то не по-человечески…
Сначала я просто гребла, не зная куда.
Но как-то так получилось, что я расклеилась, не видя цели, к которой стремится. Так со мной и дальше бывало. Не люблю неопределенности и пустоты.
Мысли как-то сами перекинулись на брата.
Задумавшись, я и не заметила, как плот, предоставленный сам себе, на излучине этого ответвления сам ткнулся в песок одного из бесчисленных заросших островков. Впрочем, непонятно почему я могла назвать их точное количество - тех, которых я сегодня видела и абсолютно точное их расположение со всеми приметами. Я могла рисовать карту с точностью до нескольких метров пройденного пути. Хотя думала о другом… Что за притча? Точно в глубине сознания долгим упражнением был создан самостоятельный страж, который работал без вмешательства рассудка. Как мы ходим не замечая. Такой же выработанный навык, но только в сознании, работающий себе так же незаметно, как живот переваривает пищу и дает нам энергию - безо всякого видимого вмешательства рассудка. Я почему-то вспомнила, что обучением в нашей стране называлась такая выработка
"навыка" сознания, что навык словно сливался с сознанием, становился твоим
"телом", твоим сознанием. Изнутри. То есть, доводили это как обычно до логического конца, когда ты считала мгновенно, даже не задумываясь, как ты делаешь, вычисляла формулы, использовала любые знания уже вложенными в твою мысль, как сознание. Это не была дрессировка. Эта выработка была расширением сознания, просто упражнение навыка ума, применение в сознании формул, доводился до той естественной стадии каждого навыка, когда как чтение или язык, они сворачиваются в тебе, и ты особо не думаешь, когда применяешь их, ибо они есть уже ты. Ты знаешь, что это Иванэ не думая. Ты решаешь задачу, просто взглянув. Знание стало чувством, или сознанием. Навык не бросался на полпути, как в других странах в их школах. Где люди не претворяли знание в свое сознание, в чувство, которым наполняли свою мысль, а полагались на память. Которой абсолютно не умели пользоваться. Ведь знания в памяти - это пустое, это сухие кости, которые не обогащают, а наоборот загромождают твой ум. Нужно довести знание до того момента, когда оно претворится в чувство и будет уже внутри твоего я, применяясь в каждой мысли бессознательно. Тьфу - правильней будет сознательно, с чувством, но без рассуждения и вспоминания. Ты сразу осознаешь, а не вспоминаешь, не заставляешь себя через слова в памяти заново моделировать сознание данного текста… Ибо каждый текст через слова вызывает изнутри аппарата сознание… Нечто, текст в памяти - он словно отягощает тебя, он снаружи тебя. Он не помогает в бою. Даже знание этих островов должно превратиться в чувство, чтобы ты тут плавал как в своем дому, с закрытыми глазами, не думая. А для этого нужна мысль, длительно сосредоточенная на объекте внимания. Она вынашивает чувство. Ибо это она вырабатывает структуру сознания. Слитую с ним и с действием. С собой. Потому и неразделимо оно. Если хочешь выработать настоящее знания, ты должен мыслить, мыслить, мыслить, вращать предмет в сознании до тех пор, пока не выносишь чувствознание. Точно так, как поэт вынашивает стих. Это придет после определенной задержки, если вы вложили достаточно мысли…
Я как-то почувствовала, что у меня есть много таких "сторожей", подчиненных сознания, точнее, подчиненных сознанию как навык… и могущих работать самостоятельно или же наполняться моим я и действовать полностью как часть сознания. Выработанных упорным трудом, тренировкой, мышлением, опытом, реальной работой в реальных ситуациях. Все это не было чудом, а было мое сознание, моя плоть и кровь. И, можно сказать, пот. Пользуясь своим узким сознанием, я расширяла его самое, наслаивая его в качестве навыка. Если йоги, возвышаясь сознанием, наполнялись духом и становились способными охватывать сотни явлений единовременно в одно мгновение в одном чувстве, то я, видимо не обладая этим, использовала свое обычное сознание, чтобы наслоить его мысль и умение в определенных направлениях и навыках. И тем тоже могла охватывать целые структуры, охватывать целые периоды одной мыслью - это называлось знанием. И умением. А внутреннее знание вырабатывается не учебой, а именно сосредоточенной, наполненной пространственной безличной мыслью. Как художник или музыкант вынашивает новую картину напряженным мышлением, так точно сознание по тому же процессу вынашивает знание. То есть новый кусочек сознания внутри себя…
Все эти и многие другие истины были настолько вбиты в меня, что их не смогла затронуть даже тотальная амнезия.
Не поняв даже как оказавшись на острове, лежа в траве и заложив руки за голову, я поняла, что я устала. Я вообще замечала перерывы осознания, видимо сумасшествие еще полностью не ушло. И надо отдохнуть. А может и поспать. И продумать план спасения, замаскировавшись. Потому что плыть без плана - это значит попасть в руки тэйвонту и вообще делать разные глупости.
Но план надо было не просто сконструировать, а тоже выносить, как тот стих, чтоб он был настоящий, самый лучший…
Попотев, я вытащила плот на берег. Так, чтоб его не было видно из протоки, но можно было легко столкнуть в случае чего. А сама, раздевшись, переплыла на соседний островок. Взяв с собой лишь весло. Не столько для того, чтоб плавать с ним без лодки, сколько как оружие. Хотя и дурное. И там устроилась так, чтоб можно было наблюдать за протокой. Вообще-то черт вынес меня туда, где самое сильное течение выходило на многочисленные мели и камни при повороте.
Я решила сладко поспать. В общем, обдумать план…
Ясно было, что плыть на плоту через озеро в пятьдесят километров поперек и еще более вдоль, это бредовая идея. Ибо ты побелеешь, пока их проплывешь на плоту.
Махая лопаточкой… Тем более, под ветром. Тот, кто не гонял плот через большую реку, тебя не поймет. Тебя после этого можно будет повесить на веревочку и выкрутить. Хотя именно я вполне была на это способна и даже вполне собиралась это сделать. В принципе - чепуха. И не такое преодолевали. Но именно эта способность и готовность дернуть на таком фигенпугеле через ледяное озеро меня во мне и смущала. Совсем ли я нормальна, как говорится?
Впрочем, если честно, смущало меня только то, что на плоту будет трудновато уйти от любой лодки или корабля, а заметить его на глади моря можно даже с десятка километров, если забраться повыше на дерево или гору. Но это уже самокритика. И тогда - бери меня тепленькую. Об остальном я просто не думала.
Не думай о своем положении, мысли о движении из него, - бывало, говорил мой тренер. Что не нужно, то не годно.
Я даже не заметила, как уснула. Разбудил меня какой-то глухой шорох на плесе.
Точно ткнулось что-то в песок. Я осторожно открыла глаза и ахнула от удивления. Вот уж чудо из чудес! Никогда бы не поверила. Буквально в сорока метрах от меня течение вынесло на мель утопленную мной самой лодку и било волной, шкрябая ее о камни.
Почти не думая, я кинулась к ней с веслом. Одним рывком вылив воду, приподняв.
Только теперь я сообразила, что лодку вынесло течением как раз в то место, где была я, где вынесло меня, и что я ее затопила уже напротив данного русла, а сам плот мой, когда я задумалась, потащило как раз по наибольшему течению.
Видимо, как я и предполагала, лодка так и не достигла дна, из-за своего легкого, пористого материала. И просто дрейфовала за мной на глубине. Тем более, что из-за известных событий и встречного ветра на плоту я недалеко ушла.
Я спустила ее на воду и хотела уже сама прыгнуть в нее, как сгорбленно застыла, поднимая руки и не делая резких движений…
- Не двигайся! - холодно сказал жесткий голос.
Все-все, я повинуюсь! Только не стреляйте, - говорила я, услышав хладнокровный приказ. Руки мои подрагивали.
Я снова так по-глупому погибла…