Стрелка далеко прыгнула, но вернулась на место слишком быстро, чтобы успел сработать зуммер.
- Какие там еще премии, миссис Донахью? - устало спросил Гринберг.
- Эти кусты росли прямо по соседству со знаменитыми, не раз премированными розами миссис Донахью, - торопливо встрял адвокат, - и я счастлив сказать, что ее отважное поведение спасло драгоценные растения.
- Можете вы добавить еще что-нибудь?
- Думаю, нет. У меня есть фотографии, где все отмечено и подписано.
- Прекрасно.
Миссис Донахью готова была испепелить своего адвоката взглядом.
- А вот я лично хочу кое-что добавить. Я настаиваю, повторяю, настаиваю на одной вещи - на том, чтобы это опасное кровожадное чудовище было немедленно уничтожено.
- Это официальное прошение, советник? - повернулся к Бинфилду Гринберг. - Или можно считать заявление миссис Донахью всего лишь ораторским приемом?
Бинфилд явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- У нас есть такое прошение, ваша честь.
- Суд примет его.
- Эй, подождите секундочку! - вступила в разговор Бетти. - Ведь Ламми и сделал-то всего, что съел несколько ее старых вшивых…
- Потом, мисс Соренсон.
- Но ведь…
Пожалуйста, позже. У вас будет еще возможность высказаться.
Суд считает, что теперь в его распоряжении находятся все необходимые факты, относящиеся к этому делу. Желает кто-нибудь изложить новые факты или прибегнуть к дополнительному допросу кого-либо из свидетелей? Или выдвинуть нового свидетеля?
- Мы желаем, - мгновенно ответила Бетти.
- Вы желаете что?
- Мы желаем вызвать нового свидетеля.
- Прекрасно. Он находится здесь?
- Да, ваша честь. Снаружи. Это Ламмокс.
На лице Гринберга появилось задумчивое выражение.
- Если я вас правильно понял, вы предполагаете чтобы этот… э-э… Ламмокс дал показания в свою защиту?
- А почему бы и нет? Он ведь умеет говорить.
Один из репортеров повернулся к своему коллеге, что-то ему прошептал и торопливо вышел из зала. Гринберг пожевал губу.
- Я это знаю, - сказал он. - И даже сам успел обменяться с ним парой слов. Однако умение говорить - не единственное качество, которое требуется от свидетеля. Ребенок может научиться разговаривать не достигнув и годовалого возраста, но крайне редко малолетний ребенок - ну, скажем, в возрасте до пяти лет - признается способным давать свидетельские показания. Суд принимает во внимание, что представители негуманоидных рас… не являющиеся людьми в биологическом смысле слова… могут, вообще говоря, давать показания. Но не было представлено никаких доказательств компетентности данного конкретного внеземного существа.
- У тебя что, шарики за ролики? - обеспокоенно зашептал Джон Томас. - Ведь Ламми может такого наговорить…
- Цыц! - отмахнулась от него Бетти и продолжила, обращаясь к Гринбергу: - Послушайте, мистер уполномоченный. Вы тут наговорили кучу красивых слов, только что они означают? Вы уже готовы вынести решение, касающееся Ламмокса, и не побеспокоились задать ему самому ни одного вопроса. Вы говорите, что он не может давать квалифицированных показаний. Но я видела здесь и других, которые тоже не очень-то хорошо с этим справлялись. Спорю на что хотите, если вы подключите этот детектор к Ламми, он не будет звенеть. Конечно, он наделал много, чего не надо. Но что такого ужасного в том, что он съел несколько поганых старых кустов да капусту мистера Ито? Вы сами, когда были маленьким, тоже ведь наверное таскали конфеты, если думали, что никто не видит?
Бетти перевела дыхание.
- А теперь подумайте, если бы за то, что вы утащили конфету, кто-нибудь съездил вам по лицу шваброй. Или выстрелил в вас из пушки. Вы бы не испугались? Не побежали? Ламми очень тихий и дружелюбный. Все соседи об этом знают… ну, разве, кроме таких, которые глупее и безответственнее его самого. Но кто-нибудь попытался поговорить с ним? Нет! На него набрасывались, в него стреляли, его перепугали до полусмерти, его загоняли до того, что он свалился с моста. Вот вы сказали, что Ламми некомпетентен. А если хорошенько подумать, кто здесь некомпетентен по-настоящему? Ламми? А может - все эти люди, озлобившиеся на него? Теперь вот они хотят его убить. Я так понимаю, что, если маленький мальчик стащит конфету, они оттяпают ему голову - просто на всякий случай, чтобы впредь неповадно было. Они что, все с ума посходили? Просто фарс какой-то!
Бетти замолчала, слезы катились по ее щекам. Способность пускать слезу по желанию служила ей хорошую службу в школьном театре, но на этот раз, к своему удивлению, она обнаружила, что эти слезы настоящие.
- Вы кончили? - спросил Гринберг.
- Да. Думаю, пока да.
- Должен признать, что ваше выступление было очень эмоциональным. Однако суд не может руководствоваться в своих решениях эмоциями. Видимо, вы хотели сказать, что по большей части причиной нанесенного ущерба, скажем даже - всего ущерба, за вычетом розовых кустов и капусты, были неадекватные действия людей и, следовательно, нельзя возлагать вину на Ламмокса и его владельца?
- Сами подумайте, ваша честь. Все-таки обычно хвост следует за собакой, а не наоборот. И почему не спросить самого Ламми, как по его мнению все это выглядело?
- Мы еще подойдем к этому. Теперь следующее обстоятельство: я не могу согласиться с законностью вашей аналогии. Мы имеем дело не с маленьким ребенком, а с животным. И если суд издает постановление об уничтожении этого животного, это решение не будет ни наказанием, ни местью, так как обычно считается, что такие понятия животному недоступны. Решение будет иметь сугубо превентивный характер - нельзя допустить, чтобы потенциальная опасность превратилась в реальную угрозу жизни, здоровью или собственности какого-либо человека. Вашего гипотетического младенца может без труда сдержать нянька, но здесь перед нами существо весом в несколько тонн, способное неосторожным движением раздавить человека. Я не нахожу ни малейшего сходства между этим существом и маленьким мальчиком, ворующим конфеты.
- Не находите? Да этот маленький мальчик может вырасти и стереть с лица Земли целый город, просто нажав на во-от такусенькую кнопку. А раз так - долой ему голову, пока вырасти не успел. И не надо спрашивать его, почему он взял эту конфету, не надо вообще ни о чем спрашивать! Он - плохой мальчик, так что - отрубить голову и конец всем беспокойствам.
Гринберг снова невольно закусил губу.
- Так вы хотите, чтобы были выслушаны показания Ламмокса?
- Кажется, я об этом уже сказала.
- Я не совсем уверен, что именно вы сказали. Суд рассмотрит ваше прошение.
- Ваша честь, я протестую, - быстро вмешался мистер Ломбард. - Если это крайне необычное…
- Пожалуйста, подождите с вашим протестом. Суд объявляет перерыв на десять минут. Всем остаться. - Гринберг встал и вышел из зала. Он вынул сигареты, в очередной раз обнаружил, что у него нет спичек, и снова засунул пачку в карман.
Черт бы побрал эту девицу! Ведь он уже аккуратным образом рассчитал, как тихо прикрыть это дело к вящей славе родного Министерства и к радости всех заинтересованных лиц… ну разве, за исключением мальчишки Стюарта, но тут уж ничего не попишешь… мальчишки и этого лезущего не в свое дело нелепого существа из класса млекопитающих, которое держит его под своим крылышком. А заодно, - добавил Гринберг, - и под своим каблуком. Нельзя допустить уничтожения этого уникального экземпляра. Но Гринберг собирался организовать все осторожно, чтобы комар носа не подточил. Отклонить прошение этой старой бандитки: тут и слепому ясно, что причина у нее - обыкновенная злоба. Затем один на один поговорить с шефом полиции, чтобы тот по-тихому снял свое прошение. На прошение от общества "Сохраним-Землю-для-неандертальцев" можно вообще плюнуть и растереть. А тут из-за этой занозы-девчонки, которой бы не болтать, а слушать, создается впечатление будто можно заставить Министерство рискнуть благополучием населения ради всякой там сентиментальной антропоморфной ерунды.
Чтоб ее трижды черти побрали с этими наглыми голубыми глазенками заодно.
Ведь того и гляди, его обвинят еще в том, что все из-за них, этих самых глазенок. Лучше бы уж она была уродиной.
Твое животное, ты и отвечай за ущерб - ясно, как божий день; для подтверждения решения можно найти тысячи прецедентов, касающихся "животных без присмотра", и мы, слава тебе Господи, не на планете Тенкора. Все эти разговорчики насчет вины тех, кто перепугал животное, - яйца выеденного не стоят. Однако, если рассматривать это ВЗС как научный материал, оно стоит значительно больше суммы причиненного ущерба, так что в денежном смысле мальчишка не пострадает.
Гринберг вдруг осознал, что дал своим мыслям потечь по сугубо неюридическому пути. Его совершенно не должно касаться, может ли ответчик заплатить по искам.
- Извините меня, пожалуйста, ваша честь. Не надо баловаться этими штуками.
Гринберг резко оглянулся, готовый оторвать кому-нибудь голову, и обнаружил себя лицом к лицу с секретарем суда. Тут до него дошло, что он в задумчивости крутит тумблеры на приборной панели. Гринберг отдернул руку.
- Простите.
- Если человек не знает, что тут и как, - извиняющимся голосом сказал секретарь, - такого можно наделать…
- Вы правы. К сожалению, вы совершенно правы. - Гринберг поспешил в зал. - Заседание продолжается.
Заняв свое место, он сразу же повернулся к Бетти.
- Суд принял решение: Ламмокс не может являться свидетелем.
- Ваша честь, - с трудом выдохнула Бетти, - это нечестно!
- Возможно, что и так.
Бетти на мгновение задумалась.
- Мы ходатайствуем об изменении места рассмотрения дела.
- И где это вы успели нахвататься всех этих штучек? Впрочем, неважно, изменение уже произошло, когда вмешалось Министерство. Другого не будет. А теперь - нельзя ли вас попросить о любезности помолчать немного - просто для разнообразия.
Лицо Бетти залилось краской.
- Вам следовало бы сделать самоотвод!
Гринберг намеревался хранить полное, истинно олимпийское спокойствие, но сейчас ему это давалось с трудом. Он трижды медленно, глубоко вздохнул.
- Юная леди, - сказал он, тщательно подбирая слова, - весь день вы пытаетесь внести сумятицу в рассмотрение дела. Вам совершенно не нужно что-либо еще говорить, вы и так уже наговорили больше, чем нужно. Вы меня понимаете?
- Я не делала этого… я обязательно буду… и с этим я тоже не согласна.
- Не понял. Вы не могли бы повторить?
- Нет, - Бетти посмотрела на него, - я лучше возьму свои слова обратно, а то вы опять заговорите про "неуважение".
- Нет, что вы. Мне просто захотелось запомнить. Не думаю, чтобы я когда-нибудь слышал столь всеохватывающее заявление. Ну да ладно, вы просто подпридержите свой язычок. Если, конечно, знаете, как это делается. Вы сможете выступить позднее.
- Да, сэр.
Гринберг повернулся к остальным.
- Ранее суд заявлял, что, если будет решено сделать это слушание окончательным, участники будут оповещены. Суд не видит причин, мешающих перейти к вынесению решений. Возражения?
Адвокаты неловко заерзали, оглядываясь друг на друга. Гринберг повернулся к Бетти:
- А как вы считаете?
- Я? Я думала, что лишена права голоса.
- Так как, закончим мы сегодня это дело?
Бетти оглянулась на Джона Томаса и тусклым голосом произнесла:
- Возражений нет, - затем наклонилась к нему и прошептала: - Джонни, я и вправду старалась!
Тот пожал под столом ее руку.
- Я же и сам все видел, Молоток.
Гринберг сделал вид, что ничего не услышал. Он продолжил холодным, официальным голосом:
- Перед судом находится прошение об уничтожении ВЗС Ламмокса на том основании, что он опасен и не поддается контролю. Изложенные в прошении факты не подкрепляют данную точку зрения. Прошение отклоняется.
Бетти взвизгнула и широко открыла рот. Пораженный Джон Томас широко ухмыльнулся, в первый раз за весь суд.
- Порядок, пожалуйста, - провозгласил Гринберг таким голосом, словно ничего не произошло. - Перед нами еще одно прошение, смысл такой же, но другая аргументация. - Он поднял бумагу, поданную лигой "Сохраним Землю для людей".
- Суд находит себя неспособным понять излагаемые здесь доводы. Прошение отклоняется.
- Предъявлено четыре уголовных обвинения. Я снимаю все четыре. Закон требует…
- Но, - с крайним удивлением на лице заговорил городской прокурор, - ваша честь…
- Не будете ли вы так добры приберечь доводы, если они у вас действительно есть, до начала своего выступления. Так вот, в данном деле невозможно усмотреть преступное намерение, из-за чего может создаться впечатление, что о преступлении вообще нельзя говорить. Однако есть случаи, когда закон требует от гражданина проявления предусмотрительности в целях защиты окружающих. В таких делах появляется понятие конструктивного намерения - в соответствии с этим понятием и должны рассматриваться такие дела. Предусмотрительность основывается на опыте, личном или опосредованном, а не на совершенно невозможном предугадывании всех возможных обстоятельств. По мнению суда имевшие место предосторожности показывают вполне достаточную предусмотрительность в свете всего имевшегося опыта… опыта, имевшегося, скажем, к прошлому понедельнику. - Он повернулся к Джонни. - Я хочу сказать следующее, молодой человек: на тот момент, насколько показывал опыт, ваши предосторожности были вполне достаточными. Теперь вы лучше понимаете ситуацию. И если эта тварь снова сорвется с привязи, вам мало не будет.
Джонни с трудом сглотнул.
- Да, сэр.
- Остаются гражданские иски по возмещению ущерба. Здесь подход другой. Опекун несовершеннолетнего или собственник животного ответственны за ущерб, нанесенный ребенком или животным; закон считает, что лучше пусть пострадает собственник или опекун, чем ни в чем неповинный посторонний. За исключением одного момента, который я пока оставлю в стороне, имеющиеся иски подпадают под это правило. Сперва я должен отметить, что в некоторых из этих исков испрашивается возмещение ущерба, попадающее под три различные категории: возмещение реального ущерба, возмещение, носящее карательный характер, и возмещение, так сказать, примерное - чтобы в другой раз неповадно было. Для карательного и примерного взысканий оснований не найдено, соответствующие просьбы отклоняются. Думаю, что мы пришли к согласию относительно сумм действительного ущерба, адвокаты с этим согласны. Что касается этих сумм, то Министерство космических дел, исходя из общественных интересов, берет их возмещение на себя.
- Хорошо, что мы записали его неотчуждаемым, - прошептала Бетти. - Ты только посмотри на этих стервятников из страховых компаний.
- До сих пор я оставлял в стороне один момент, - продолжал Гринберг. - Здесь уже поднимался, правда косвенно, вопрос о том, что Ламмокс, возможно, не является животным, а значит, не является и предметом собственности. Что, возможно, он является разумным существом в смысле кодекса "Обычаи цивилизаций" и, следовательно, сам себе хозяин. - Гринберг немного помедлил. Он хотел вскорости предложить свой собственный параграф в добавление к "Обычаям цивилизаций", и ему очень не хотелось, чтобы это добавление было отвергнуто. - Рабство давным- Давно запрещено; ни одно мыслящее существо не может быть предметом собственности. Однако в каком положении оказываемся мы, если Ламмокс разумен?
Можно ли считать Ламмокса лично ответственным? Непохоже, чтобы он обладал достаточным знанием наших обычаев, как не похоже и то, что он оказался на Земле по своей доброй воле. Не являются ли так называемые собственники в действительности его опекунами, ответственными за него уже в этом качестве? Все эти вопросы сводятся к следующему: является ли Ламмокс предметом собственности или свободным разумным существом?
- Суд уже выразил свое мнение, отказав Ламмоксу в праве выступать свидетелем… на настоящий момент. Но этот суд не полномочен давать окончательное решение по такому вопросу при всей своей уверенности в том, что Ламмокс - животное.
- Поэтому суд по собственной инициативе возбуждает дело об определении истинного статуса Ламмокса. Тем временем Ламмокс поручается попечению местных властей, каковые будут нести ответственность как за его безопасность, так и за то, чтобы он не подвергал опасности окружающих. - Гринберг замолчал и сел на место.
Если бы какой мухе захотелось в этот момент залететь в чей-то открытый рот - выбор у нее был необычайно широкий. Первым опомнился адвокат Западной компании мистер Шнейдер.
- Ваша честь? И что же тогда получается с нами?
- Не знаю.
- Но… послушайте, ваша честь, давайте прямо взглянем на факты. У миссис Стюарт нет никакой собственности или фондов, она живет на средства треста. То же самое относится и к мальчику. Мы надеялись получить свои деньги за счет самого животного; постаравшись, за него можно взять хорошую цену. А теперь вы, разрешите так выразиться, все разрушили. Да ведь если кто-нибудь из этих типов… ладно, назовем их "учеными"… начнет свои исследования, которые могут тянуться долгие годы, или того хуже, бросит хоть тень сомнения на статус этого животного - ну и где нам, спрашивается, искать тогда возмещение? Подавать в суд на город?
Тут мгновенно вскочил Ломбард.
- Эй, послушайте, как это - в суд на город? Да город же сам является одним из пострадавших. Если так рассуждать…
- Порядок в суде, - сурово приказал Гринберг. - Ни на один из этих вопросов мы не можем ответить в настоящий момент. Все гражданские иски сохраняют силу до окончательного выяснения статуса Ламмокса. - Он задумчиво поглядел в потолок. - Но есть еще один вариант. Насколько можно понять, это существо прилетело сюда на борту "Пионера". А если мне не изменяет знание истории, все образцы, привезенные этим кораблем, принадлежат государству. Даже в том случае, если Ламмокс - объект собственности, он, возможно, все равно не является собственностью частной. В таком случае источник возмещения ущерба может оказаться предметом несколько более сложного разбирательства.
Мистер Шнейдер был совершенно выбит из колеи, на лице мистера Ломбарда появилась откровенная злоба, а Джон Томас попросту растерялся.
- Что это судья хочет сказать? - прошептал он Бетти. - Ламмокс мой, и только мой.
- Тс-с… - тихо ответила ему Бетти. - Ведь я же говорила тебе, что он нас вытащит. Мистер Гринберг - просто зайка.
- Но ведь…
- Заткнись. Мы лидируем.
За все время суда, исключая дачу показаний, сын мистера Ито не проронил ни слова. Теперь он встал.
- Ваша честь?
- Да, мистер Ито?
- Я всего этого не понимаю, я простой фермер. Я хочу только одно знать - кто заплатит за папины теплицы?
Джон Томас поднялся.
- Я заплачу, - сказал он.
Бетти дернула его за рукав.
- Да замолчи же ты, идиот!
- Это ты замолчи. Ты уже достаточно поговорила сегодня. - Бетти умолкла. - Мистер Гринберг, все уже, похоже, высказались. Можно и мне кое-что сказать?
- Пожалуйста.
- Сегодня я много всякого выслушал. Тут пытались доказать, что Ламмокс опасен, а это совершенно не так. Пытались сделать, чтобы его убили, - просто потому, что он им не нравится… да, да, это я про вас, миссис Донахью!
- Обращайтесь, пожалуйста, только к суду, - спокойно вставил Гринберг.